https://wodolei.ru/catalog/vanny/s_gidromassazhem/nedorogo/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Неистовая музыка внезапно прервалась, и послышалась медленная, сентиментальная песня. Нами остановилась, сделала недовольную гримасу своему отражению в зеркале, затем покусала губы, перенесшие пластическую операцию, которая придала им форму, выбранную Йоримасой, чтобы они стали кроваво-красными – это всегда возбуждало ее хозяина. Упругие и твердые груди девушки казались слишком большими для профессиональной танцовщицы, но Йоримаса предпочитал, чтобы они были именно такими. У его жены после рождения трех детей груди отвисли и потеряли форму. Нами встречалась с ней на приемах в корпорации Нагамучи, и ей показалось, что женщина догадывается, кем она служит ее мужу, однако девушка заметила в ее взгляде скорее сочувствие, чем ревность.
Нами упрекнула себя за такие мрачные мысли в неожиданно выдавшийся свободный вечер. Она приподняла свои груди, и на мгновение ее снова охватило подавленное настроение. Йоримаса не посвятил девушку в подробности косметической операции, перед тем как Нами уложили на операционный стол. Груди стали слишком большими, а во время полового акта она не испытывала ничего, кроме боли, потому что хирург – по желанию Йоримасы – слишком сузил ее влагалище.
И все-таки, подумала она, что можно сделать с помощью хирургии, с ее же помощью можно и исправить. Именно так произойдет, как только у нее накопится достаточно денег, чтобы бросить профессию гейши и покинуть корпорацию. Такое случалось с девушками, если они сохраняли ясную голову и умело использовали каждую возможность отложить деньги. Правда, ходили мрачные слухи о том, что, как только работодатель – один из руководителей корпорации – терял к гейше интерес, ее продавали на аукционе агентствам, торгующим органами человеческого тела для их последующей пересадки.
Она провела рукой по скользким от пота плечам и подошла к тумбочке, стоящей рядом с кроватью. Нами не тронула ящик, в котором Йоримаса хранил приспособления, используемые им при занятиях сексом, а выдвинула свой маленький ящичек. Достала оттуда зажигалку и зажгла два ароматических фонарика по обеим сторонам видеостенки, подпевая песне, передаваемой телевидением.
Убедившись, что пламя в фонариках горит ровно, она скомандовала:
– Выключить свет! – И система квартирного искусственного интеллекта тут же погасила лампы. Девушке казалось, что темнота принадлежит ей одной.
Обнаженная, она распростерлась на атласных простынях, наслаждаясь одиночеством, поскольку сейчас был один из тех редких моментов, когда Йоримаса не следил за каждым ее движением, заставляя чувствовать себя более нагой, чем под похотливыми взглядами мужчин во время танцев в мужских ресторанах. Устроившись поудобнее, Нами подняла телефонную трубку и набрала номер. К ее удовольствию, ответивший ей женский голос не был записью на автоответчике.
– Карла, это Нами. Послушай, у меня выдался свободный вечер, и если ты не занята, то давай пойдем куда-нибудь и поужинаем вместе. – Она не отрываясь смотрела на рубиновую масляную жидкость внутри фонарика перед собой, наблюдая за тем, как там меняются и перебегают огни. Девушка не стала высказывать свою радость по поводу того, что сегодня ей не придется проводить вечер с Йоримасой, – все знали, что служба безопасности корпорации прослушивает разговоры из квартир гейш и передает чипы с записями их хозяевам.
– Отличная мысль. Ты угощаешь?
– Да. – Обе знали, что ужин будет оплачен корпорацией.
– Ты меня уговорила. Мне потребуется час, чтобы сообщить о том, что я неожиданно заболела, и переодеться в потрясающее платье.
– Эдди будет тобой недоволен.
– Пусть убирается в задницу. После того как ты ушла от нас, я – единственная девушка в баре, танцующая без гипнотической нейронной матрицы. И уж поверь мне, как ни жаждут эти паршивые посетители женской плоти, они без труда отличают, когда перед ними танцует настоящая женщина, испытывающая зов страсти. Эдди никогда не захочет расстаться со мной.
Шикара засмеялась. На мгновение она испытала ностальгическое чувство по тому хорошему времени, когда они работали вместе. Но тут же вспомнила, какой старой выглядит теперь Карла. Косметическая хирургия – вещь дорогая и не дает к тому же никакой гарантии.
– Ты где хочешь поужинать? В китайском ресторане?
– Фу!
– Извини. Я забыла, что восточная кухня тебе опостылела.
Шикара знала, что на самом деле ее подруга ничего не забыла, но решила не обращать внимания на нотки ревности, прозвучавшие в их разговоре. В конце концов, дружба – важнее всего.
– Тогда в мексиканском?
– Да! Вот это лучше всего.
– Где мы с тобой встретимся?
– Приеду на такси. Весь этот месяц я очень редко пользовалась кредитной карточкой, да и к тому же сейчас почти наступило Рождество. Мы обе заслужили вкус рая сегодня вечером. – Шикара положила трубку, перекатилась на спину, посмотрела на свое отражение в зеркальном потолке, сделала гримасу и показала себе язык.
В это мгновение видеостенка погасла, музыка стихла, и квартиру освещало только дрожащее пламя двух фонариков.
Удивленная, девушка села на кровати, прикрыв простыней свою наготу. Она посмотрела на видеостенку, испытывая головокружение. Вместо того чтобы показывать программу одного из телевизионных каналов, видеостенка замкнулась, по-видимому, на квартирную систему искусственного интеллекта. Перед ней была сцена, которую она увидела бы, глядя в свою гостиную от входной двери. Но в этом зрелище было нечто странное, нечто пугающее – чтобы увидеть такое изображение, ей пришлось бы подняться на лестницу-стремянку. Внезапно перспектива изменилась. У девушки перехватило дыхание. Изображение перемещалось, словно кто-то пытался сориентироваться в квартире, и его взгляд пробежал по мебели гостиной, по клетке с попугаем Лефти, который спал, засунув голову под крыло, по бару с бутылками, по дюжине картин, выбранных Йоримасой для украшения комнаты.
Ее сердце колотилось в груди с такой силой, что казалось, вот-вот разорвется. Нами попыталась шевельнуться, но не смогла.
По видеостенке снова пробежали волны, изображение двинулось дальше, миновало коридор, ведущий к ее спальне. Тусклый отблеск фонариков отражался от стен.
Она напрягла все силы и встала, прижимая к себе простыню, словно обороняясь, загипнотизированная увиденным на видеостенке. Колени дрожали. В комнате почему-то стало очень холодно. Ей захотелось крикнуть, но она не могла издать ни звука.
Теперь она увидела на стенке увеличенное изображение самой себя. На ее лице отражался ужас. Одна грудь была обнажена, и девушка казалась такой беззащитной. Нами повернулась к открытой двери, чувствуя, что в квартире находится еще кто-то.
Множество теней различных оттенков черного цвета пробежало вверх и вниз по изменяющимся очертаниям высокой мужской фигуры. Нами увидела, как его голова повернулась к видеостенке, и поняла, что он смотрит на себя. Не в силах предпринять что-то, она тоже посмотрела на видеостенку и попыталась закричать.
Там виднелось точное изображение спальни – но такое, как ее видит незнакомец, а не то, которое отражалось от зеркальных стен и потолка. На видеостенке все казалось расплывчатым. Единственным ясно видным предметом было серебряное короткое лезвие, зажатое мужчиной в искаженной, деформированной руке. И тут перспектива изменилась опять, сфокусировавшись на девушке.
Наконец воздух вырвался из ее легких, и раздался пронзительный крик.
16
Ощущения и чувства, совпадающие друг с другом и одновременно резко различающиеся, угрожали нахлынуть на Брэндстеттера и разрушить его сознание. Он изо всех сил пытался сохранить контроль над собой и не поддаться обуревающим его силам. Одни изображения накладывались на другие. Женщина находилась где-то здесь. Он протянул к ней руки. Смятение было хуже, чем потеря ориентации.
Образ матери парил над ним.
Сжатый в руке нож казался тупым. Он снова протянул руку к женщине и только теперь понял, что она отодвинулась от него. Ее крик резал ему уши, возбуждал сверх самых смелых ожиданий, сверх всего, что происходило с ним внутри логической конструкции. Здесь он больше не был пленником в теле тринадцатилетнего мальчика, разрываемого невыполнимыми желаниями, недостижимыми страстями. Нет, здесь он был взрослым мужчиной, крупным и властным, способным силой взять все, что ему хочется.
Он пришел в себя, когда схватил за лодыжку Шикару, пытающуюся отползти от него по круглой кровати. Брэндстеттер причинял ей боль, ощущая, как возрастает желание, не покидавшее его с того самого момента, когда он заставил систему искусственного интеллекта открыть входную дверь. Девушка лежала перед ним такая мягкая, такая теплая, такая маленькая и беззащитная.
Брэндстеттер навалился на нее, прижал своим огромным телом, не торопясь использовать лезвие, зажатое в руке. Пытаясь вырваться, Шикара терлась бедрами о Брэндстеттера, и он внезапно ощутил ее наготу. Из его сжатых губ вырвался стон наслаждения.
Ее глаза, расширившиеся от ужаса, уставились на него, голова дергалась из стороны в сторону, а крики продолжали вырываться из груди.
Он взмахнул своей огромной кистью и опустил ее, стараясь зажать рот девушки, но сумел сделать это только с третьего раза. Тут же в руку впились острые зубы, прокусив перчатку. Крики прекратились. Он ударил Шикару по голове. Девушка дернулась, пытаясь сбросить его, и наслаждение стало почти невыносимым. Брэндстеттер прижался к ней, его ноздри наполнил аромат каких-то экзотических духов, и он приподнялся, чтобы увеличить переполнявшее его удовольствие.
Она шумно вдыхала воздух, глотая его, втягивая в легкие, изголодавшиеся без кислорода. Из угла рта текла кровь, оставляя алые полоски на ровных белых зубах.
«Овладей этой женщиной, – эхом отдавался у него в голове голос матери. – Она твоя. Овладей ею! Возьми ее – прямо сейчас!»,
Брэндстеттер показал Шикаре нож. В сверкающей стали отразился мерцающий свет фонариков. Он провел большим пальцем по режущему краю лезвия, в котором мелькали огоньки, вспыхивающие затем в зеркалах. Его тело, изображение которого виднелось на видеостенке, казалось уродливой, деформированной тенью, лежащей на девушке. Оранжевая лампочка в углу видеостенки горела, показывая, что ведется запись происходящего в спальне. Брэндстеттера это не беспокоило. Камеры записывают лишь то изображение, которое появляется на видеостенке.
– Хорошо, – прошептала Шикара голосом, полным страха. Она перестала двигаться, но дрожь все еще сотрясала ее тело. – Я не буду сопротивляться. – Напряжение по-прежнему не покидало женское тело, тесно прижатое к Брэндстеттеру.
Сжимая нож в руке, Брэндстеттер чуть сдвинулся с тела Шикары. Она продолжала неподвижно лежать на постели. Не сводя глаз с ее лица, оставаясь настороже на случай, если она прибегнет к какой-нибудь хитрости, он провел свободной рукой по ее телу. Перчатка мешала ощущать нежность женской кожи, поэтому он снял ее и сунул в карман. Оба – и мужчина, и женщина – тяжело дышали от страха, напряжения и страсти. Он снова коснулся рукой ее тела, позволил пальцам нежно скользнуть по губам, по тонкой шее, дал им возможность замереть на мгновение в том месте, где лихорадочно бился ее пульс, затем опустил руку на правую грудь. Он смотрел на свое отражение в темных глазах, не отрывающихся от лезвия ножа. Мускусный женский запах исходил от нее, возбуждая Брэндстеттера еще больше, чем опьяняющий аромат ее духов.
Нерешительно, явно опасаясь острого лезвия, застывшего над ее лицом, она скользнула своей рукой между их телами.
– Пожалуйста, – прошептала она, – позволь мне доставить тебе удовольствие. Тебе не надо причинять мне боль.
Он чувствовал, как она ласкает его, затерявшись в реальности ситуации, когда синаптическая лава поглотила туманную связь между его физическим и кибернетическим существами.
Шикара расстегнула его брюки. Теперь ее глаза не отрывались от лица Брэндстеттера, но он знал, что она не сможет различить отдельных его черт сквозь электромагнитное поле, запрограммированное им перед тончайшей маской.
Его рука опускалась все ниже, тонкая ткань трусиков девушки была разорвана одним рывком.
– Вот, – прошептала она, поворачиваясь на бок и протягивая руку к верхнему выдвижному ящику тумбочки рядом с кроватью.
Острое лезвие ножа прижалось к ее горлу. Она испуганно проглотила слюну.
– Нет, – раздался ее успокоительный шепот, – это не то, что ты думаешь. Смотри.
Брэндстеттер повернул голову. В руке Шикара держала презерватив.
– Это для тебя. Он покрыт специальными маслами. Так будет легче. Мне провели специальную операцию. Без него ты причинишь мне боль.
Он кивнул, не доверяя своему голосу.
«Она твоя, Эрл. Возьми ее. Покажи ей, что ты за мужчина. Покажи всем».
Обратная связь, соединяющая его с системой искусственного интеллекта квартиры, не оставляла Брэндстеттера, тянула его в глубины киберпространства. Он напряг силы, удерживая себя в материальном мире и одновременно сохраняя контроль над запрограммированным, созданным с помощью терминала.
– Я не буду сопротивляться, – повторила она. – Можешь взять меня, но давай сделаем так, чтобы было хорошо нам обоим.
Брэндстеттер знал, что она лжет, знал, что она все еще охвачена страхом, однако ее покорность загипнотизировала его. Он властвовал над ней и потому кивнул.
Она умело надела ему презерватив, затем уперлась пятками в кровать, скользнула к ее центру и прижала его к себе.
Он оказался между ее ногами, обхватил широкой ладонью ягодицы девушки. Она застонала от боли, когда он вошел в нее. На мгновение Брэндстеттер чуть не потерял контроль, но сумел совладать с собой. Еще никогда он не заходил так далеко ни с одной женщиной.
Сдерживая приближающееся наслаждение, которое угрожало поглотить его, он начал подниматься и опускаться, прислушиваясь к сдавленным стонам женщины у своего уха. Затем Брэндстеттер снова замер, но она не прекратила движения, ритмично прижимаясь к нему бедрами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50


А-П

П-Я