Прежде чем глава кентавров успел что-то сказать, Страйк добавил: — Пировать с вами — для нас честь.
Последующие часы слегка улучшили настроение.Праздничный стол усеяли кости, ореховая скорлупа, огрызки фруктов и хлебные корки. Медовый эль пили в изрядных количествах и щедро проливали.Вдоль столов ходили прислуживающие кентавры, разнося вино. Для защиты от подступающего ночного холода развели большие костры. По предложению Элфрея Страйк разрешил воспользоваться пеллюцидом. Дымящиеся трубки передавали из рук в руки.В стороне от столов несколько кентавров наигрывали на трубах и арфах. Другие с помощью обернутых тканью колотушек били в барабаны из выдолбленных стволов дерева.Когда еда, напитки и кристалл довели шум до максимума, Кеппатон постучал кубком по столу. Болтовня и музыка затихли.— Долгие речи не для нас, — прогремел он. — Так что давайте просто поднимем тост за наших союзников, Росомах.Кубки поднялись в воздух, послышалось нестройное «ура!». Кеппатон устремил взгляд на Страйка:— И салют вашему павшему!Страйк поднялся на ставшие уже нетвердыми ноги:— За погибших товарищей. За Слеттала! За Врелбида! За Меклуна! За Дарига! За Кестикса!— Пусть они пируют в залах богов, — поддержал Элфрей.Произнесли еще несколько торжественных тостов.Перед Страйком поставили новый кубок. Служитель добавил в вино пряностей, потом, чтобы подогреть его, опустил в бокал раскаленный докрасна металлический стержень. Поднялось облачко ароматного пара.Страйк поднял кубок:— За тебя, Кеппатон, и за твой клан. И в память о твоем почтенном отце…— Милкастере, — шепотом подсказал Кеппатон.— …Милкастере.Кентавры, прежде чем осушить кубки, с почтением повторили имя.— А теперь за наших врагов! — объявил Кеппатон.Орки устремили на него растерянные взгляды.— Пусть боги обманут их чувства, затупят их клинки и затолкают их в задницу! — Это заявление было встречено гомерическим хохотом, особенно со стороны рядовых. — А теперь расслабьтесь, и пусть завтрашний день сам позаботится о себе.Музыка опять заиграла. Возобновились разговоры.Однако, когда Кеппатон заговорил со Страйком, его лицо омрачилось.— Мой отец, — вздохнул он. — Одним богам известно, что бы он подумал о происходящем сейчас на земле. Его отец вряд ли бы узнал свою родину. Времена года перепутались, война, раздоры, умирание магии…— Нашествие людей.Да, все наши беды, похоже, из-за этого адского народа.— Но вы, похоже, здесь в лесу не слишком бедствуете, — заметил Элфрей.— Да, у нас дела лучше, чем у многих. Кузница питает нас и защищает; она — наша колыбель и наша могила. Но мы не живем в изоляции. Все равно приходится общаться с внешним миром, а он катится в преисподнюю. Хаос вечно сдерживать невозможно, рано или поздно он прорвется.— Ни один из нас не защищен от него, пока не изгнаны люди, — отвечал Элфрей.— А может, даже и тогда мир не настанет. Может быть, все зашло уже слишком далеко.— Когда мы предлагали остаться здесь и драться вместе с вами, то это было всерьез, — проговорил Страйк. — Только скажите.— Нет. Вам надо завершить начатое. Страйк не стал объяснять Кеппатону, что понятия не имеет, как это сделать.— Тогда, по крайней мере, позвольте помочь вам усилить ваши укрепления, — предложил он. — На тот случай, если Дженнеста все-таки нападет. Несколько дней у нас есть.— На это я соглашусь. Ваше особое умение нам пригодится. Но я не хочу, чтобы вы задерживались из-за нас слишком долго.— Не задержимся.— А мы тем временем выкуем вам новое оружие, — сказал кузнец. И подчеркнуто, но добродушно добавил: — Похоже, вы довольно беззаботно обошлись с тем, что мы дали вам в прошлый раз.— У нас много оружия перебывало, — заметил Джап. — Такое уж наше ремесло.— Спасибо, Кеппатон, — сказал Страйк. — Оружие нам не помешает… Похоже, мы много берем у вас и мало даем взамен.— Что такое оружие? — отмахнулся Кеппатон. — Мы все равно выкуем новое. А насчет того, что мы много даем… если благодаря вам моя несчастная нога излечится, — он прикоснулся к усохшему бедру, — вы получите больше, чем когда-либо мечтали.В одном из загонов начался шум. Появилась группка кентавров. Ее возглавлял Хеджестус, поддерживаемый под руку Гелораком. Шествие замыкали еще четверо учеников. Величавой иноходью они двигались к центральной поляне.— Ага, момент истины, — произнес Кеппатон, жестом приказывая остановить музыку.Под взглядами кентавров и орков процессия приблизилась к его столу. Разговор превратился в приглушенный шум. Двое помощников шамана несли между собой приземистую деревянную лохань с витыми железными ручками. Со стола все убрали, лохань поставили на стол. Она была на две трети полна тем, что казалось обыкновенной водой.— На вид ничего особенного, да? — заметил Хаскер.Страйк приложил палец к губам и сердито посмотрел на него.— Давай, — сказал Кеппатон, обращаясь к шаману, — начинай.Принесли табурет, и главный кентавр поставил на него ногу. Хеджестус вытянул руку. Один из прислужников передал ему желтую губку из морских водорослей. Шаман погрузил губку в жидкость, выжал излишек и, с усилием наклонившись, приложил к больному месту. Он начал осторожно касаться губкой ноги Кеппатона, а его помощники тем временем читали заклинания.Если зрители ожидали мгновенного результата, то их ждало разочарование.Через несколько минут Хеджестус обратил внимание на вопросительное выражение лица Кеппатона.— Мы должны быть терпеливы, — посоветовал он. — Чтобы заговор подействовал, требуется некоторое время.Кеппатон попытался придать себе стоический вид. Шаман продолжил свое занятие. Монотонное пение продолжалось.В конце концов многие зрители стали расходиться. Элфрей присоединился к группе рядовых. Хаскер, зевая во весь рот, отправился на поиски вина. Джап, упершись руками в подбородок, задумался.Коилла, у которой, несмотря на алкоголь и пеллюцид, глаза оставались прозрачными, как опал, жестом привлекла внимание Страйка. Они тихонько удалились.— Я беспокоюсь, — призналась она, — когда ты вот так исчезаешь.— Честно говоря, я тоже. — Впервые Страйк разговаривал с кем-то из отряда вот так, наедине, когда других Росомах поблизости не было. Он был рад на время опустить внутреннее забрало.— В этот раз я подумала, что мы угодили в серьезную переделку, — сказала Коилла. — Мы не знали, исчез ли ты по своей воле или тебя пленили, и к тому же звезды были у тебя.— Их уже четыре. — Страйк притронулся к поясному мешку. — Никогда не думал, что удастся зайти так далеко.Улыбнувшись, она кивком указала на остальных:— Только не говори этого им.Его настроение по-прежнему оставалось печальным.— Но мы так и не приблизились к пониманию того, что эти звезды делают.— А также того, куда теперь отправляться нам.Страйк кивнул. Через несколько секунд он продолжил:— Там, на вершине горы, произошло кое-что странное. Этот человек, Серафим, побывал там.— Глозеллан и его привезла туда?— В этом-то все и дело… Она его туда не привозила. Он просто… появился, непонятным образом. И так же исчез. И поверь мне, с этой вершины спуститься без дракона невозможно.— Ты с ним разговаривал?— Да. Но то, что он сказал, было непросто. Я вроде как понял, к чему он клонит, но…— Страйку не хватало слов, и он умолк. — В общем, он сказал, что я должен продолжать поиски звезд.— Почему он так сказал? И кто он?Страйк пожал плечами.Коилла внимательно всматривалась в его напряженное лицо.— Выглядишь ты не слишком хорошо, — заключила она. — В чем дело? То есть, кроме всего того дерьма, которое с нами случается…— Со мной все нормально. Разве что… — Ему захотелось рассказать ей о своих снах, о том, что он опасается за свой рассудок.— Ну? — настаивала она.— Просто мне кажется, что я… К нему подскочил рядовой:— Сэр! Капрал Элфрей просит дать задание для завтрашних рабочих групп.— Очень хорошо, Орбон. Скажи ему, сейчас иду.— Есть! — Рядовой удалился.— Так что ты хотел сказать, Страйк?Однако момент уже был упущен.— Нет, ничего.Она хотела спросить еще о чем-то. Он остановил ее:— Это подождет. Надо заняться делом. А потом уходить отсюда. Дженнеста уже недалеко. 6 Кимбол Хоброу смотрел на несчастных последователей, кучками прибивающихся к бивуаку.Он знал, что произошло. Передовые патрули его полка, окровавленные и унылые, доложили о поражении у Дрогана. Возмущение от того, что его разбили нелюди, не давало ему покоя, и ярость Хоброу не знала пределов. Он размышлял о мести и планировал следующий шаг.Наконец он зашагал к палатке, служившей в качестве полевого командного пункта.Под тяжестью миссии, которую проповедник на себя возложил, и недавнего поражения он горбился. В глазах его отсутствовал характерный металлический блеск. Несмотря на все это, выглядел он по-прежнему впечатляюще. Он был поразительно высок и невероятно худ. Эффект усиливался черным одеянием и высокой черной шляпой. Лицо у него было иссушенное ветром и морщинистое, как у крестьянина. Глаза от недавних испытаний запали. Рот напоминал щель, острый подбородок топорщился серебристой щетиной. Видно было, что смеется Хоброу редко и положительные эмоции испытывает тоже не часто.Однако вид и одежда в этом случае создавали поверхностное впечатление. Хоброу был человеком, про которого — выйди он на улицу голым, улыбаясь во весь рот, — все равно бы сказали, что в сердце у него горит холодное, но свирепое пламя.— Отец! Отец! Вид дочери, встретившей его у входа в палатку, несколько смягчил Хоброу. Подойдя, он положил руку ей на плечо.— Что происходит, отец? — спросила она. — Приближаются дикари?— Нет, — заверил он ее, — язычники сюда не придут. Тебе нечего бояться, Мерси. Я здесь. — Он провел ее в палатку и усадил.Мерси Хоброу больше походила не на отца, а на свою мать, о которой они никогда не говорили. В отличие от отца, она не напоминала скелет. Девушка еще не перешла грань между подростковым возрастом и взрослостью, и щенячий жирок еще не сошел с нее. С волосами медового цвета, точеными руками и ногами и чистыми синими глазами, она слегка походила на куклу. Впечатление нарушалось лишь капризным выражением лица и злым ртом.По сравнению с одеянием тех, кем окружил себя отец, ее одежда выглядела почти жизнерадостной. Чураясь черного, она носила узорчатые наряды и даже простые украшения. Все это говорило о том, что Хоброу ее балует, то есть обращается с нею совершенно не так, как со всем остальным миром.— Они побили нас, отец? — Глаза Мерси расширились. — Эти чудовища побили нас?— Нет, дорогая, не побили. Нас наказал Господь, а не эти нелюди. Он использовал их как инструмент, чтобы предостеречь нас.— А зачем Бог нас предостерегает? Разве мы что-то сделали не так?— Нет, ничего плохого мы не делали. Но вот хорошего сделали недостаточно. Он счел, что мы медлим с выполнением задачи, которую Он на нас возложил. Теперь я это понимаю. Мы должны делать больше.— Но как, папочка?— Он хочет, чтобы мы стерли орков и им подобных вместе с примкнувшими к ним дегенератами-людьми в порошок и развеяли его по ветру. Из Троицы идут подкрепления. Кроме того, я разослал гонцов в Гекстон, Терпение, Волну, Клипстоун, Коптильню и во все остальные богобоязненные поселения Центразии. Когда там услышат призыв Господа, мы станем больше чем армией. Мы начнем крестовый поход.При упоминании орков по лицу Мерси скользнуло облачко.— Ненавижу этих Росомах, — прошипела она.— И правильно делаешь, детка. Эти звери вызвали особенно сильную божью ярость. Они разрушили мои планы по очищению земли во имя Господа, и они украли реликвию.— А этот урод, дворф, он прикладывал нож к моему горлу.— Знаю. — Хоброу слегка сжал ее плечо. Этот жест был одновременно и нежным, и сдержанным. — Им придется за многое ответить.— Сделай так, чтобы они умерли, папочка. — Голос дочери звучал безжалостно.— Их души будут гореть в вечном огне, — пообещал он.— Но мы не знаем, где они.— Мы знаем, где они были в последний раз — где-то в районе Дрогана, с бандой других безбожных тварей, полу лошадей-полулюдей. Мы пойдем по их следу.— Если Бог так сильно презирает низшие расы, то для чего тогда сотворил их?— Может быть, для того, чтобы испытать нас. А может, их создал вовсе не Господь. Может быть, они — дело рук рогатого. — Хоброу перешел на шепот. — Это дело Сатаны, насылать чуму на чистых.Мерси передернуло.— Господь сохранит нас, — выдохнула она.— Воистину сохранит. И сделает так, что мы будем процветать — при условии, что распространим Его Слово. Если понадобится, с мечом и копьем. Такого Его повеление. — Глаза Хоброу загорелись новым светом. Он устремил их в точку где-то за крышей палатки. — Ты слышишь меня, Господь? Если Ты направишь нас, мы вынесем славное бремя расовой чистоты, которое Ты возложил на нас. Вооружи меня Твоим мечом возмездия и защити щитом праведности, и я обрушу пламя Твоей ярости на дикарей!Дочь смотрела на него с чем-то вроде благоговения.— Аминь, — прошептала она.
— Жирная задница!— Сраные штаны!Со сжатыми кулаками, Джап и Хаскер надвигались друг на друга, горя желанием перейти от оскорблений к действиям.— Стоп! — рявкнул Страйк.Пылая гневом, буяны медлили на грани того, чтобы ослушаться приказа. Страйк, работая локтями, протиснулся между ними, уперся ладонями в грудь тому и другому и распихал по сторонам.— Вы в этом отряде офицеры или кто? А? Если хотите остаться сержантами, ведите себя как сержант!Рыча, они попятились.— Я не буду терпеть ваши драки, — добавил Страйк. — Если вас распирает, приберегите силы для врагов. Или возьмитесь за работу, чтобы избавиться от лишней энергии. Назначаю вам обоим наряд. — Он бросил на драчунов взгляд, от которого слова застряли у них в глотке. — Хаскер, будешь чистить лошадей.Джап ухмыльнулся. Страйк повернулся к нему:— А ты, сержант, видишь это дерево? — Он указал на одно из самых высоких. — Залезай на него. Там будет твой пост… Шевелитесь] С каменными лицами, орк и дворф заковыляли прочь.— Перемирие не продлится слишком долго, — сказал Элфрей.Коилла кивнула:— Прямо как в старые добрые времена.— Мне кажется, им нравится быть на ножах, — рассудил Страйк.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35