Но выяснять подробности уже некогда: в баррикаду мою импровизированную из бара ломятся, слева по улице приближается вой сирен. А неприятности с законом мне здесь ни к чему.
— Ладно, живи пока. В следующий раз башку снесу. А это возьму на память.
С этими словами я карандашиком чирикнул под корень его волосы — даже кожи прихватил лоскутик. Пнул легонько в висок, чтоб отключился, и деру.
Дальше началось привычное — оторваться, замести следы. Вернее — это было привычным делом в моей прежней, “смертной” жизни, но способы отхода давно наработаны, про запас имеется не одно убежище. Все, как раньше, осторожность — вторая натура.
Такси, надземка, портал, “прыжок” на другую планету, такси, подземка, портал… И так не один раз. Проследить цепочку проходных порталов — задача сложная даже для спецслужб. Во многих мирах у меня имелись виртуальные двойники, продолжавшие вести “фиктивную” жизнь — делали закупки, обменивались почтой, пользовались местным сервисом и всевозможными благами цивилизации. И, конечно же, предельно аккуратно оплачивали счета.
На Витебск-22А я прибыл уже не как Денис Перкинс, а как Андрей Дашкевич, коммивояжер, имеющий на планете некоторые коммерческие интересы и двадцать гектаров земли в экваториальной области. Арендовал быстроходный флаер и отправился в свое поместье.
* * *
Здесь все осталось без изменения с нашего последнего посещения, только осень раскрасила дикий парк в желто-багряные цвета. Даже перчатки моей Жен позабыто лежали на кушетке в холле. Я поборол острое желание немедленно с ней связаться — не стоит, пожалуй, в моем теперешнем состоянии. Отвыкла она от меня “такого”, обязательно почувствует неладное. То есть “неладным” это будет с ее точки зрения.
Впервые, наверное, за последние пару лет я ощущал лихорадочный подъем настроения. Словно, вынырнув из вязкой синтетики будней, соприкоснулся на миг со своей подлинной судьбой — жестокой и непредсказуемой, хмельной от адреналина порой больше, чем от водки, которая после иной акции казалась не крепче обычной воды. Я с малолетства дышал этой жизнью, она впиталась в мою кровь и, уж не знаю теперь, к добру или к худу, была отвергнута мною в тот день, когда я лег в машину обессмерчивания, именуемую “инфинитайзер”…
Придется здесь немного задержаться — поваляться в ванной, расслабиться, прийти “в норму”. Не стоит пугать Жен.
Я сделал домашнему компу соответствующие заказы и, пока джакузи заполнялась морской водой, пошел в медблок — меня ждало одно дельце, и чем раньше я его обстряпаю, тем лучше.
Регенотрон отблескивал стеклянным закругленным боком. В голубоватом свете комната выглядела, как мертвецкая в ожидании клиентов. Не знаю, откуда у меня такие ассоциации — Жен, например, утверждает, что такая обстановка действует на нее умиротворяюще. У каждого своя специфика.
Я надел одноразовый стерильный комбинезон, включил операционный блок и раскрыл мягкий герметичный контейнер, где лежал пук черных волос с клочком кожи — “скальп” того парнишки, единственная моя зацепка в деле с этим странным нападением. Отделив частицы тканей, я отправил их в жадную утробу генного анализатора. Самому отыскать человека по генокарте дело трудоемкое и долгое, одиночке практически не под силу: только Восточно-Европейский Союз насчитывает около трех тысяч миров, а в целом их многократно больше. Здесь нужны возможности госструктур. Зато вполне реально определить круг миров, откуда родом наши охотнички: не бывает планет с одинаковым химическим составом почвы и атмосферы, соответственно и уроженцы разных миров чем-то да отличаются друг от друга. Потом можно будет наложить на результат расчета внешние приметы азиатов — уж больно они похожи друг на друга, словно клоны. Тривиальная, в целом, задачка анализа. А уж после этого можно и базы данных “крякать”. Возможно, что-то выйдет.
Еще с минуту я понаблюдал за миганием монитора — анализ будет идти долго, суток двое—трое. Придется ждать.
В ванной комнате ожидал композитный коктейль с мизерной долей алкоголя и соком аренового дерева, содержащим такой букет релаксантов, о каком и не мечтала наша фармакология. Вода приняла меня в свои теплые объятия, а визор погнал подборку новостей.
Происшествие на Гонолулу не фигурировало ни на одном криминальном канале, зато по нескольким программам шла активная дискуссия по теме бессмертия! Причем слово “инфинитайзер” гремело в эфире так часто, как ни одна реклама прокладок. Неужели рассекретили? Сомнительно, но чем черт не шутит, вдруг господин Президент решил забогатеть на легальном обессмерчивании? Я-то уже давно решил, что после счастливого “воскрешения” он, отослав меня куда подальше, припарил прибор для себя лично.
Эта новость заставила меня все же вызвать Жен:
— Дик? Ты где?
— На Витебске, — сказал я и помахал ей рукой из ванны. Жен выглядела слегка озабоченной — но похоже, что не мной. — О чем задумалась?
— А, что? Да так… Я тут провожу одну серию, да что-то не идет… Ты когда будешь?
— Скоро. Оботрусь, вздремну часок и домой. Не ужинай без меня, о кей?
— Ладно. — Она витала мыслями где-то в своих сферах.
Жен давно забросила свою частную медицинскую практику и с головой погрузилась в медико-биологические изыскания, даже взяла у меня образцы тканей для своих экспериментов. Но о результатах пока помалкивала. Уроженка планеты сельского типа, она всегда во главу угла ставила основательность, так что о том, как там ведут себя наши бессмертные клетки, я не имел ни малейшего понятия.
Прежде чем отключиться, я все же спросил:
— Ты слышала, какая тут развернулась кампания по поводу бессмертия?
— Да? И что там? — наконец-то оживилась она.
— Пока ничего конкретного, но обещают, что в ближайших передачах дадут факты. Может, и врут, конечно…
Через час с небольшим я “скакнул” на Судак-Е14 — маленький закрытый курорт, где у нас тоже имелась недвижимость. Но это еще не был наш дом, просто я по старой привычке перестраховывался, “путал следы”. В свое время, готовясь к полулегальной жизни, я бухнул почти астрономическую сумму на закупку личных порталов компании “Мегапорт Транс LTD”. Зато теперь мог “прыгать” из имения в имение, минуя общую портальную сеть, и, соответственно, мои перемещения нигде не фиксировались. А в случае навязчивого к себе интереса можно просто отрубить засвеченный портал и стереть его логи. Правда, в такое имение больше являться не стоило, но всегда предпочтительнее жертвовать имуществом или деньгами, чем собственной безопасностью. А уж тем более безопасностью Жен.
Теперь отношение к деньгам у нас стало гораздо проще. Мы являемся состоятельными людьми, и, если бы не маленький штришок в биографии, могли бы спокойно, не таясь, жить на любом из самых фешенебельных миров. Если бы не этот пунктик — “парочка, подарившая бессмертие господину Президенту”. Мы должны были стать национальными героями при одном раскладе, или исчезнуть — при другом. Президент засекретил инфинитайзер — и мы “исчезли”.
Наконец, через почти тридцать часов после нападения можно было реализовать третий этап — прямой прыжок на “Стрижа”, основное место обитания. Он был для нас даже больше, чем родной дом — главным символом нашей свободы и независимости. “Стриж” дрейфовал в космосе у границы исследованных миров, поскольку являлся космическим кораблем класса “Джампер”, в просторечии — “Прыгун”. Портал “Стрижа” вообще нигде не числился. Его фактически не существовало.
А вместе с ним не существовало и нас.
Но защиту на корабле я поставил суровую — на случай, если господин Вечный Президент все же решит “зачистить концы”. Для ее установки я специально ввел себе на ограниченный срок психотип с “манией преследования”. Подаренные манией три дня непрерывной депрессии кого угодно могли бы свести с ума. Но, когда кодировка сошла на нет и я реализовал просчитанные модели, защитные схемы “Стрижа” обрели запредельно маниакальный уровень.
* * *
Портал имел целых три площадки.
Я “прыгнул” на правую — свою. Левая была для Жен, а гостевая вообще не работала, когда на “Стриже” отсутствовал кто-то из хозяев. Вложил палец в окошко генного анализатора, пока аппарат, выпустив гибкую трубку, всасывал частицы пыли с одежды. Пожужжал секунду, другую и тихонько пискнул, давая понять, что я чист от бактериологической и химической заразы. Сканер пробежался по контуру зеленой подсветкой, сверил сетчатку глаза и папиллярный рисунок ладоней со справочником. Опознал хозяина и удовлетворенно убрался в свое гнездо под потолок, затаился там до следующего раза. Проверка заняла ровно десять секунд. Если бы это оказался гость, он бы подвергся попутно контролю на наличие скрытого оружия, имплантов и прочих сюрпризов.
Но гости сюда еще не забредали.
Теперь слово защитной системе “Маньяк в загоне”: необходимо было убедить “Стрижа” в отсутствии внешнего пси-контроля. Сегодня больше чем когда-либо чувствуя себя идиотом, я исполнил несколько предписанных чечеточных па, сделал четыре шага по кругу в одну и в другую сторону, высоко поднимая колени и размахивая руками, трижды подпрыгнул на левой ноге, при этом держа себя за мочки ушей, и высунул язык. И все это под хмурым наблюдением четырех парализаторов.
Последовательность движений имела глубокий смысл, но, когда Жен видела ее исполнение, то каждый раз покатывалась со смеху. Она частенько выходила к порталу встретить меня с прогулок, чтобы насладиться сим спектаклем — в коридоре, за стеной транспортного отсека был установлен специальный монитор. Но мания рекомендовала (а пси-анализ подтвердил), что именно такие мимический и пластический ряды позволяют достигать точности анализа в 89%. А также нашептала, что ни один серьезный человек не поверит, что именно это и надо сделать, даже если хозяин признается под пыткой или на столе ментоскопа.
Парализаторы погасили свои недобро-красные зрачки — все в порядке. Отъехала входная дверь, за которой, наверное, ждет Жен.
Жен, девочка моя, я по тебе соскучился…
Но коридор оказался пуст — лишь приветливое мерцание индикаторов.
— Добрый день, Дик, — произнес сиплый баритон: бортовой комп “Стрижа” встречал хозяина. И то приятно. Хотя корабль, конечно, не живое существо, а небольшая фамильярность в обращении была внесена в софт просто для разнообразия. Тем не менее я дружелюбно похлопал по обитой мягким пластиком, чуть теплой стенке:
— Привет. Ну, как вы тут с Жен?
Корабль словно бы вздохнул:
— Как-как — тоскливо! Тебя где-то черти носят, а Жен не вылезает из лаборатории. Спит урывками, почти не ест. Может, хоть ты на нее повлияешь?
— Ну и ну! — Разумеется, я замечал за Жен некоторую рассеянность, связанную, без сомнения, с ее работой, но она избегала говорить об этом. — Ладно, есть какие-нибудь новости?
— Какие новостные блоки ты хотел бы изучить? Общесоюзные, политические? Культуры, спорта, поступившую почту, программы сети? Какой формат предпочтителен? — Как только дело дошло до конкретных заданий, корабль стал предельно серьезен. Даже дотошен.
— А что, была личная корреспонденция?
— Нет, только общего назначения. Да, и к твоему сведению, — счета я уже оплатил! — гордо сообщил корабль.
— Молодец. Знаешь что, сделай-ка мне выборку по теме “Проблемы бессмертия”. Я буду в мастерской.
Я спустился на вторую палубу, постучал в лабораторию:
— Жен!
— А, привет, Дик. — Доносившийся из динамика голос вновь был тороплив и рассеян. — Извини, я пока занята. Как прогулялся?
— Нормально.
— Отлично. Я освобожусь через пару часов. Поужинаем вместе, если ты не голоден.
— Еще как голоден! Выходи сейчас же!
Но Жен уже отключилась. Вот тебе и раз — пара часов! А ведь договаривались…
Я помолчал, подумал, что неплохо бы поужинать где-нибудь на Рио-2000, посетить бесконечный тамошний карнавал.
Что же с нами творится?..
* * *
Дик… Сильный. Бесстрашный. Близкий… И такой беспомощный перед тем, что неотвратимо на них надвигается… Он готов бороться с любой опасностью, ведь в этом состояла его жизнь — в преодолении, в схватке, в риске, и она видела, как ему в последнее время этого недостает. Но то, что подстерегало его теперь, таилось в глубине его собственного существа, на молекулярном уровне. Тот факт, что это же происходит и с ней, волновал ее куда меньше. До сих пор он был для нее спасителем и защитником. Сейчас настал ее черед принять на свои плечи ответственность за их общее благополучие. Она найдет решение. Если понадобится, будет проводить опыты на себе.
Жен отрешенно следила за ползущими по экрану данными, не фиксируя их. Что-то мешает видеть. Слезы? К чему слезы, Жен? Надо действовать, надо работать, не все еще потеряно, тебе удастся!.. Только вот как решиться, как сказать ему?.. Она не знала.
* * *
И потом еще вот это: “Еретик”.
Если бы меня назвали предателем, отступником, ронином наконец — это было бы понятно: привет от дохлого пинча Клавдия, предводителя Гильдии Убийц, моей бывшей альма-матер. Хоть она и прекратила свое существование, но отдельные группировки еще грызутся за крохи былого роскошного пирога. И кто-нибудь мог вспомнить о том, с кого начался упадок.
Если бы попытались “отправить на скок” молча, то ясно — Администрация господина нашего Президента, всенародно любимого, проклюнулась.
А вот боссы мафиозной Системы стали бы брать живьем. И наши охотнички использовали парализаторы. Тогда при чем здесь какой-то еретик? Что это вообще за слово-то такое? Я запросил у коминса толкование, и тот меня огорошил:
“Понятие имеет религиозный смысл.
Значения:
1. Отступник от канонических тезисов религии.
2. Иноверец, носитель иного религиозного воззрения.
3. Носитель иного взгляда на религиозную традицию.
Еретики беспощадно уничтожались носителями ортодоксальных религиозных взглядов. Основной способ — сожжение на костре (устар.) или сожжение в микроволновой печи (нов.).
Ссылки:
1. Крестовые походы, см. историческую справку.
2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41