Она прошла успешно!
— Алекс, мне удалось!.. — сказал я, потянувшись к карману.
— Ты об этом?
Он вертел в пальцах мою золотую ксиву. Не смог удержаться, старый опер, чтобы не обыскать мое бесчувственное тело сразу, видимо, по прибытии его сюда.
— Смотрел? — спросил я, порываясь встать; вообще-то я сидел, прислоненным к стене в холле нашего витебского имения, рядом с распахнутой дверью портала. Жен, наскоро утерев со щек слезы, заботливо поддержала меня: похоже, она продолжала считать мужа тяжелораненым.
— Не до того было, — ответил Алекс, — мы тут вот уже пять минут тебя откачиваем.
По крайней мере приятно, что мое состояние удержало его от спешного побега к компьютеру для просматривания добытого мною материала.
— Ну, рассказывай, — сказал он, когда мы прошли в кабинет и уселись там втроем перед компьютером.
— Не хочешь сначала взглянуть на материал? — Я многозначительно посмотрел на его карман, куда он демонстративно упрятал мою добычу.
— Разделяю твое нетерпение, — он кивнул, — и все же прошу тебя дать краткий отчет. Уж поверь, это может кое-что прояснить в дальнейшем.
Я, разумеется, поверил — следователь до мозга костей, он хотел в первую голову получить представление об обстоятельствах дела. И я выложил ему эти обстоятельства, умолчав лишь о привидениях, явившихся из моего прошлого: не думаю, чтобы это что-либо для него прояснило, кроме того, что он имеет дело с подонком. Но об этом он знал и так. А вот Жен… Ей я не стал бы рассказывать о временах своей туманной юности даже под дулом деструктора.
Внимательно выслушав все до конца — то есть до того момента, как я, вскипятив стекло в “прихожей”, уложил двух стражей и вошел в портал, — Алекс немного помолчал, анализируя услышанное. И наконец достал из кармана мой трофей и вставил его в специальный блок с долгожданными словами:
— Ну-с, приступим.
Капля опознала базу, перекинулась с ней “парой слов”, а затем принялась планомерно выдавать информацию.
Спустя три с половиной часа мы все еще сидели на тех же местах. Весь усвоенный каплей массив проштудировать было невозможно, да на данный момент и не нужно; мы выделили самое ценное и пытались для начала как-то переварить это и усвоить.
Полученная информация была не просто ошеломляющей, нет, она была сногсшибательной. Вот мы и не вставали с кожаных кресел.
В моей голове рикошетили с десяток мыслей, образуя вместо стойкой логической картины какой-то сумасшедший фейерверк.
Вот тебе и раз! Мы в мире не одни! Есть, оказывается, у нас конкуренты-нелюди. Граллы — так они себя называют. Наглые паразиты, мечтающие жить за наш счет. И тайная глобальная война идет уже не один десяток веков, да чуть ли не с той поры, когда наши предки еще не покидали Землю-прародительницу. Пока люди воевали между собой за более тучное пастбище, потом за нефтяные пласты, за жизненное пространство, космические соседи ставили над ними самые разные эксперименты, с целью, ни много ни мало, сделать их себе подобными, либо, если не выйдет, превратить их в свою кормовую базу.
Пока наконец граллами (а не людьми) не был изобретен инфинитайзер — аппарат, решающий обе эти проблемы. Мы, обессмерченные — мутанты, которым суждено со временем либо переродиться в тварей под названием граллы, либо стать этакой скотинкой, пригодной им в пищу — тут все зависело от какой-то мизерной разницы в геноме, в эти выкладки мы пока не вдавались, в них предстояло разбираться Жен.
Ну и конечно, как это всегда бывает — им удалось завербовать себе в сообщники людей. Судя по характеру информации, те собирались в очень скором времени стать бессмертными и богоподобными (то есть подобными граллам). На У68, где я побывал, как раз и была чисто человеческая пособническая база.
— Какое-то бульварное чтиво, — поморщился Алекс. На его лице появилось страдальческое выражение, как бывает у человека, бежавшего долгую дистанцию и у самого финиша севшего вдруг с размаху в лужу.
— Ну хорошо, а почему я — то у них еретик? — все еще недоумевал я.
— Это как раз объяснимо: ты был обессмерчен одним из первых, время идет, а ты не торопишься снова лезть в инфинитайзер, чтобы продолжить трансформацию. Значит — отступник, еретик.
Ладно, будем считать, что эта загадка, так долго не дававшая мне покоя, наконец разгадана. А следом посыпались новые открытия — куда до них первым религиозным бредням!
Что касается организации и засекреченности базы У68 на государственном уровне, тут выяснилось такое, отчего Алекс сделался белым, как меловая статуя, и пребывал в таком состоянии в течение следующих часов: оказывается, люди, являвшиеся агентами граллов, стояли у самых кормил власти. И первым в их списке был обессмерченный генерал Лосев. Далее, насколько я понял по аббревиатуре, шла вся верхушка пресловутого ГЦПД.
Сообщение было настолько шоковым, что следующая разоблачительная информация воспринялась нами без должного энтузиазма: это был полный отчет по мантре, как ее называл Гор, а у них она именовалась “гипнот” — со всеми научными выкладками и с необходимой документацией. Данное оружие, как ясно следовало из отчета, было разработано на У68, причем на сей раз не граллами, а человеческим, так сказать, гением. Обнаружился и расклад той самой акции с убийством корреспондентов — для поднятия еще большего ажиотажа вокруг бессмертия — и угрозами сопернику — ну тут, понятно, чтобы умерить его активность в деле изымания аппаратов.
Просматривая сведения, Алекс все больше хмурился и наконец мерно забарабанил костяшками по столу, что свидетельствовало о наличии некоей идеи. Вдруг, перестав стучать, он произнес:
— Слишком элементарно.
В ответ на мой вопросительный взгляд он пояснил:
— Смотри, что выходит: мы получаем вал информации, и вся она спорна, сомнительна, сенсационна. Имеется лишь одно четкое разоблачение — по мантре, поддержанное фактами и документами; не сомневаюсь, что опыты докажут ее подлинность. Так вот, есть элементарный прием — когда тебе требуется впарить большую дезу, надо пожертвовать и чем-то действительно стоящим. Тогда тебе поверят наверняка.
— Выходит, что меня там водили за нос? И вся информация, которую я с таким трудом добыл, на самом деле ни гроша не стоит? — Я не без усилия поборол праведный гнев: Алекс понапрасну не скажет. Но что и говорить, это было бы обидно.
— Я не исключаю такой возможности, — ответил он. — Суди сам: ты практически беспрепятственно доходишь до цели, берешь там, что нужно, а в безвыходной ситуации вдруг обнаруживаешь потайной ход. Все слишком просто…
— Мне там не казалось, что это просто, — проворчал я.
— Потом успешно возвращаешься, — продолжил он, словно не услышав, — и прибываешь, заметь! — без сознания! В обмороке! — Тут он вскинул на меня прищуренный взгляд: — Бывало с тобой такое раньше?
Настал мой черед хмуриться.
— Нет, — признался я. — Ну и куда ты клонишь? Что это может означать?..
— Наложенная память, — отрезал он, — о возвращении, которое на самом деле было совсем иным: поняв, что на обратном пути ты им положишь уйму народа, тебя действительно усыпили в том кабинете и записали в мозгу дорогу назад, подключив твою собственную память о прежних акциях. Потом тебя подбросили в портал, лишь чуть-чуть не рассчитав момент пробуждения. У тебя, кстати, не было там галлюцинаций? Явления образов из прошлого, — он пристально смотрел мне в глаза, — это бывает, когда суют лапы в память…
— Были, — нехотя признался я, косо взглянув на Жен. Она уже перебралась за параллельный компьютер, чтобы разобраться там без помех в “своей” информации.
— Скинь-ка сразу и мне все это, — попросил Алекс, понимающе опуская расспросы.
“Черт возьми, — подумал я, — а ведь не одни прихлебам добираются у нас до высших государственных постов!” Что ни говори, а советник своим аналитическим умом способен был внушить восхищение.
— Тогда встает вопрос, кто это такие? — Я уже не сомневался, что он сейчас в два счета расщелкает и эту загадку. — Кто заинтересован в том, чтобы оклеветать в наших глазах Лосева и ГЦПД? Кому нужно запудривать нам с тобой мозги баснями про инопланетян и про их махинации с инфинитайзером? И главное — зачем?..
Я даже затаил дыхание в предвкушении исчерпывающих ответов, но тут выяснилось, что и Алекс всего лишь человек, а не аналитическая машина.
— Какой смысл гадать? — спросил он. — Когда у нас имеется возможность выяснить это простейшим способом, которого от нас никак не ожидают. Они представили У68 как вотчину ГЦПД. И, значит, уверены, что я уж точно туда не сунусь — ни под каким видом. А я вот возьму и сунусь. Причем официально. И не откладывая в долгий ящик.
С этими словами он поднялся:
— Отправлю-ка я туда своих молодцев, — заявил он с плотоядной улыбкой. — Прямо по твоим горячим следам!
* * *
Сегодня Игорь Каменский шел на задание без привычных эмоций; не было ни азарта, ни колючего холодка под ложечкой. Хотя Александр Васильевич, давая инструкции, не скрыл от него, насколько важна эта акция на У68, и Игорь видел, как советнику хочется закрыть глаза на свое нынешнее высокое положение, чтобы, как встарь, самому руководить операцией. Да и неудивительно: по данным, полученным советником по собственным секретным каналам, именно на У68, прикрываясь госрежимностью, занимались разработкой мантры. Генерал Лосев, узнав об этом, не стал возражать против жестких санкций, хотя даже Игорь заметил, что тот в последнее время не слишком-то благоволит Гору и не склонен поощрять его инициативу.
Собственное олимпийское спокойствие смущало Игоря, приводя его в недоумение: до сих пор он не жаловался на оперативное чутье, да и в Александра Васильевича верил — поболее, чем в генерала. Но рабочее состояние, когда весь организм собран и каждый нерв звенит, готовый к молниеносной реакции, не приходило. Чего уж там скрывать — он отправлялся на У68 во главе своей оперативной группы в таком настроении, словно им предстояла воскресная прогулка в парке или, учитывая снаряжение, тренировочный марш-бросок с полной выкладкой.
Он загрузился в портал вместе с пятью бойцами, заранее отдав приказ активировать защитные поля. Не забыл и о своем: опыт — лучший учитель. Запах озона наконец-то слегка взбудоражил кровь, пробудив рефлексы, наработанные годами. Оставалось только “прыгнуть” на место.
И они “прыгнули”.
Оказавшись в приемной камере на У68, бойцы меткими выстрелами обезвредили парализаторы, в то время как Игорь Каменский сунул в паспортное устройство карточку — не свое удостоверение, а специальную ксиву с “прерывателем”. От них — нежеланных гостей, находящихся в портале, можно было избавиться простейшим способом — в мгновение ока переправив их отсюда к чертовой матери — в какие-нибудь отдаленные миры. В том, чтобы воспрепятствовать этому, состояла функция прерывателя: он испускал особый шоковый импульс, парализующий электронную систему.
“Вот тебе и прообраз мантры”, — подумал Каменский, ощутив свое запястье непривычно голым без коминса. Оперативники по его знаку открыли мощную магнитную дверь — сделано это было простым толчком, поскольку автоматика “уснула” и неприступные запоры размагнитились. Затем они выскочили в помещение, напоминающее обилием растительности чуть ли не джунгли.
И сразу впереди за увитым зеленью стеклом вспыхнули один за другим два лучевых разряда. Бойцы моментально проплавили стекло, заставив часть его обрушиться, но сделано это было вовсе не из соображений самообороны: охрана стреляла не в них, они стреляли в себя.
И теперь за пультом на КПП лежали два трупа с черепами, украшенными сквозными обугленными дырками.
— Ч-черт, не успели… — пробормотал Каменский, хотя мудрено им было успеть взять этих двоих. Интересно — успели ли те перед самоубийством подать сигнал тревоги? Скорее всего, да. Но, возможно, не в те сектора, связь с которыми осуществлялась через портал, на данный момент отключенный. А им сейчас, следуя указаниям Гора, как раз и нужен был такой сектор.
— Ну же, включайся!.. — цедил Каменский, стоя перед мертвым пультом: действие “прерывателя” было рассчитано всего на пятнадцать секунд, но то, что от них осталось, тянулось слишком долго.
— Господин инспектор, поглядите-ка на это! — Один из бойцов показывал на стену, где при падении стекла начисто срезало растительность: вся облупившаяся, в грязных потеках, эта стена совсем не подходила для секретного учреждения, к тому же санаторного типа. Другой пнул кадку с пальмой — прямо за ней обнаружилась идущая сверху-донизу трещина.
Пульт призывно вспыхнул огоньками, однако Каменский, ведомый оперативным чутьем, на время его оставил; он обошел зальчик и нашел обшарпанную дверь, скрывавшуюся в зелени. Толчком ее отодвинув, он попал в короткий коридор, в конце которого имелась решетка с толстыми прутьями, отгораживающая запущенное помещение: медицинская каталка в конце коридора и разбитые мензурки на полу наводили на ассоциацию с заброшенным больничным корпусом.
— Ладно. Позже разберемся, — сказал он недоумевающим бойцам, возвращаясь к стойке, чтобы задать код необходимого им сектора. По виду капитана никто бы не догадался, что на душе у него скребет тоскливая черная кошка, а чуткий инстинкт опера уже вовсю кричит о провале.
Предчувствия редко обманывали Игоря Каменского.
Глава 4
— Сто чертей им в печенки! Каждому! Что будем делать, Миха? — Директор текстильного комбината Геннадий Иванович Языков грузно опустился в собственное кресло и мрачно уставился на своего консультанта по науке профессора Михаила Шербана, лихорадочно меряющего шагами его кабинет. А еще говорят, что профессора — народ меланхоличный, ничем их не проймешь. Вопрос был задан чисто риторически, директор и не ждал на него ответа, прекрасно понимая, что выход из сложившейся безнадежной ситуации предстоит искать только самому
— Это ужасно, Геннадий! Мы пропали! Они нас убьют!..
Шербан паниковал и метался, хватаясь за голову, и причины тому были достаточно веские:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41