Теперь же она приветливо улыбалась юноше. Между ними сидела собака, которая тревожно посматривала на незнакомца, готовая защищать хозяек. Укия кивнул всем троим.— Привет!— Как дела, волчонок? — усмехнулась Кэссиди. — Джаред рассказал нам о твоем друге. Мне очень жаль. Была ли тебе удача?Он пожал плечами:— Сложно сказать. Поиски пропавшего человека похожи на то, как собираешь головоломку. Держишь в руках кусочек, но не знаешь, куда его вставить. Конечно, картинку с пистолетом или связанным пленником ни с чем не спутаешь, но многие кусочки слишком нечетки или малы, и не поймешь, что на них нарисовано. Просто коричневый мазок, или красная искра, или кусок голубого неба.— А ты ищешь пропавших людей, потому что сам однажды потерялся? — спросила Кэссиди.— Нет. Я не ощущал себя потерявшимся. Все было естественно, как будто другого варианта быть не могло.— Тогда почему же?— Потому что это у меня хорошо получается.— А ты нашел важные кусочки от своей мозаики? — поинтересовалась Кэссиди.— И если да, то я должен все тебе рассказать?— Может быть. — В ее улыбке появилось что-то лукавое. — Мы же одна семья.— Неужели?Улыбка мгновенно погасла, потому что Кэссиди поняла, что зашла слишком далеко.— Может быть. Джаред запел по-другому, так что все возможно. Давай доверься мне. Все равно Джаред ничего от меня не скрывает. Да и вообще, возможно, я сумею тебе помочь.— Ну, тогда скажи мне, как добраться до Тамастсликта. Продавщица в магазине бисера сказала, что Алисия искала сведения об индейских племенах. Что-то связанное с моим прошлым.Кэссиди призадумалась.— То есть эта Алисия знала тебя?— Да. Мы дружили.Молодая женщина прищелкнула языком.— Залезай в машину. Я тебя подброшу до института и там кое-что покажу.Укия критически осмотрел забитую кабину.— Здесь нет места.Кэссиди открыла окно в задней стенке.— Назад, Элвис, давай назад. — Пес перебрался в кузов. — Зоя, двигайся.Девочка села ближе к сестре, и справа образовалось место как раз для еще одного пассажира.Укия обошел пикап и сел в машину. В кабине стоял плотный запах кедровой смолы, а на полу лежали белые опилки, похожие на хлопья снега.— Это моя младшая сестра Зоя. — Кэссиди аккуратно вывела пикап на вторую полосу. — Она самый младший ребенок в семье.Уловив момент, когда сестра была полностью поглощена поворотом, Зоя повернулась к Укии и, приложив палец к губам, страшно округлила глаза. Чего не говорить? — попытался он уяснить. Не думает же она, что он расскажет о похищении образцов его крови!Темные глаза девочки расширились до совершенно невероятных размеров, и она опять приложила палец к губам, что он расшифровал как Ничего! Но Зоя уже как ни в чем не бывало смотрела вперед, когда Кэссиди строго взглянула на сестру, удивленная подозрительной тишиной.— Привет! — улыбнулся Укия старой знакомой. Зоя ответила ему широченной улыбкой.— Здрасьте. Я уже подсчитала: я твоя прапра-прапрапра… — Девочка загибала пальцы, чтобы не сбиться со счета. — Прапрапраправнучатая племянница. То есть внучка моего брата или сестры. Мысль эта почему-то странно его поразила.— Рад с тобой познакомиться, Зоя. Зови меня просто Укия. Так меня назвали мои приемные матери.А как его назвала настоящая мать? Зоя сжала его руку.— На ощупь ты самый настоящий.— Он и есть настоящий, — пробормотала Кэссиди.— Дедушка говорит, что все его части живые и что если их отделить, то они будут жить сами. Каждая капелька крови, как говорит дедушка, может превратиться во что-нибудь еще.Кэссиди в отличие от Укии нисколько не удивилась этому заявлению. Она с любопытством взглянула на юношу и проговорила:— Ну так что?— Ну да, — неохотно признался Укия. — В общем, так оно и есть. Вот так и появляются мыши.Зоя запустила руку в карман и вытащила маленькую коробочку. В ней лежал прямоугольный кусок стекла.— Вот. Покажи мне.— Что это? — удивилась Кэссиди.— Стеклянная пластинка из моего микроскопа. — Заметив замешательство Укии, Зоя пояснила: — Я собираюсь стать врачом, поэтому попросила подарить мне настоящий микроскоп на день рождения. Я говорила дедушке о группах крови, а он сказал, что у дядюшки брать анализы крови нельзя, потому что он весь живой. Если его ранят, кровь тут же превращается во что-нибудь еще. — В черных глазах девочки светилась мольба. — Можно мне посмотреть?Кэссиди с любопытством на него взглянула, но не сказала ни слова.— Только не рассказывайте об этом другим людям, — осторожно попросил Укия.— Нет, конечно. Это семейная тайна, — отозвалась Зоя. — Смотри, у меня даже есть ланцет и перчатки. — Она вытащила белые латексные перчатки, какими пользовались в больницах. — Надо быть очень аккуратной, когда берешь анализ крови. Можно? Будет больно всего секундочку.— А ты тренировалась? — строго спросила Кэссиди.— Конечно. — Зоя даже несколько обиделась. — Покашляй. Дыши глубоко. Скажи «а». — Девочка взяла его руку. — Пожалуйста.— Ладно.— Подожди минутку. — Кэссиди вывела машину на грунтовую дорогу. Они уже выехали за пределы города, и вокруг простирались желтые поля. — Я тоже хочу посмотреть.Зоя надела перчатки, уколола Укии палец и выжала немного крови на стеклышко. Кровотечение прекратилось очень быстро, и ранка затянулась, несмотря на то что Зоя продолжала сдавливать палец. Девочка даже не успела достать пластинку пластыря, а заклеивать уже было нечего. Кэссиди держала стеклышко.Кровь неестественно задрожала, собралась в шарик и с каждой секундой твердела и уплотнялась. Через пару минут на месте красноватого пятна сидела божья коровка. Насекомое распахнуло крылышки, покружило в воздухе и приземлилось на руку своего хозяина.— У меня мурашки по коже, — выдохнула Кэссиди.— А мне нравится, — отозвалась Зоя. — Это так кру-у-уто.Кровь приобрела прежнюю форму и втянулась в руку Укии.— Ух ты! — восторженно всхлипнула Зоя. — Я расскажу о тебе дедушке. Он должен тебя увидеть.Кэссиди взглянула на юношу поверх головы сестренки.— Да, я тоже так думаю.
Тамастсликт находился неподалеку от казино, за невысоким холмом. Это длинное низкое здание, выходящее на реку, само по себе являлось произведением современного искусства — что уж говорить об экспонатах. Зоя и Кэссиди прошли по карточкам постоянных посетителей, а Укии пришлось заплатить за билет. Сестры тем временем тихо переговаривались между собой, и сначала Зоя хмурилась, но в конце концов пожала плечами, соглашаясь со словами Кэссиди.— Знаю, что ты страшно занят, — начала старшая женщина. — Но ты говоришь, что ничего не помнишь о жизни с нашей семьей. И я подумала, тебе было бы полезно увидеть кое-что в этом музее.— Все?Укия с тоской огляделся, уже похоронив несколько часов так необходимого времени.— Ну, ты можешь обойтись без видео. Много времени не понадобится. Семейные предания гласят, что у тебя абсолютная память и ты запоминаешь все, увиденное однажды. Просто пробегись по залам и подумай обо всем позже, идет?Предложение имело определенный смысл.Зоя объявила, что все это она видела уже раз сто и, наверное, на сто первый умрет от «ску-у-у-уки». А потому девочка направилась в магазин сувениров. Кэссиди провела Укию через отделанный тиковым деревом холл, за которым показалась настоящая скала, преграждавшая вход в экспозицию. На камне виднелось множество выцарапанных рисунков, а на металлических табличках доступно объяснялась значимость наскальной живописи для мировой культуры.— Музей разделен на три части, — поясняла Кэссиди. — Какими мы были до прихода белых, какие мы теперь и взгляд в будущее.Далее располагались коллекции изделий из камня, дерева, кожи и тростника. Судя по количеству приспособлений для рыбной ловли — всяких крючков, грузил, гарпунов, — жизнь раньше вращалась вокруг лосося. Неподалеку стояли несколько тростниковых вигвамов, откуда доносились голоса, рассказывающие легенды о своем народе.— Таким был наш быт до прихода белого человека, — с некоторой грустью проговорила женщина. — Наши предки жили на этой равнине в течение десяти тысяч лет. «Посмотри, чем они себя защищают», — и Гекс вытащил короткие копья с каменными наконечниками. Стрелы, конечно, очень интересные предметы, но они не могли послужить настоящим оружием против Онтонгардов, если те применяли силу. Пускай даже стрела убьет инопланетянина, но очень скоро он снова восстанет к жизни.— Задолго до появления в Орегоне белых людей их лошади изменили нашу жизнь.Кэссиди указала на следующий экспонат — макет двух лошадей с всадниками в полный рост. Металлическая табличка сообщала, как вождь племени кайюсов начал войну против соседей и выиграл ее с помощью лошадей. Мгновенно осознав значимость этих умных животных, индейцы тут же предложили все имеющиеся у них ценности за кобылу и жеребца.Укия глядел на конную пару и гадал, знал ли он сам этого древнего вождя? Быть может, они даже родственники?— Потом появился и сам белый человек. Музей рассказывал о начале торговли, о том, как европейцы-французы продали эту землю американцам с Восточного побережья. Изучив размеры покупки, американское правительство открыло равнины для переселенцев. Любая белая семья могла получить целый гектар земли, и около полумиллиона человек отправились на поиски новых домов.Прочитав про договор в Луизиане, Укия принялся рассматривать карту.— А почему она была французской?— Потому что они первыми сюда прибыли.— А как же индейцы? Они ведь тут давно жили.— Им пришлось ютиться на клочке земли, который правительство соблаговолило им выделить. — Кэссиди принялась водить пальцем по карте, где были нарисованы разноцветные участки и стрелки. — Раньше все это принадлежало нам, а потом нам велели переселиться вот сюда. Потом наши территории еще сократили. На сегодняшний день осталось вот столько.Укия посмотрел, где на карте нарисованы реки: некоторые протекали через границы резерваций.— Мы жили только рыбой. И голодали.Да, Онтонгарды поступили бы с индейцами точно так же. Укия почувствовал, что его предали. Он читал дальше, и картина становилась все мрачнее. Белый человек принес с собой оспу и корь. Вымирали целые деревни. Один белый врач хотел спасти больных кайюсов, но не смог. А те, считая, что он отравляет несчастных, убили его и развязали тем самым войну, в которой их ждало только поражение.Наконец Укия обессилел. Он быстро миновал следующий зал, глядя в пол, чтобы не видеть развешенных по стенам картин. В этом бегстве от правды он остановился только в тиковом холле. Но, как Кэссиди и говорила, все увиденное твердо запечатлелось в памяти.— Зачем я должен был все это видеть? — яростно прошептал он. — Это все равно что яд пить.— Ты все это пережил. — Кэссиди погладила его по плечу. — Белые воровали, лгали и убивали наших людей. Кайюсы больше уже не говорят на своем языке, нас лишили его в начале 1800-х.— Я ничего не помню, — прошептал он. — Ничего из этого! Даже если найти мышь со старыми воспоминаниями, захочу ли я восстановить их в своем сознании? — Но если ты когда-нибудь вернешь свою память, — так же тихо отвечала Кэссиди, — именно это ты узнаешь. Ты был свидетелем, как белые люди совершали страшные преступления, а теперь ты живешь с ними.Почему мама Джо и мама Лара не говорили об этом? Почему скрывали истинное наследие его племени? Почему Макс за последние несколько дней не рассказал о том, как обстоят дела на самом деле? Его вера в мам и Макса поколебалась.Укия понял, что был прав, когда в первый раз увидел дом Брыкающихся Оленей и сравнил его с клеткой для людей. Жизнь его коренным образом переменилась. Единственный способ забыть все увиденное здесь — это потерять воспоминания вместе с кровью и никогда не найти их.Кэссиди откинула волосы с его глаз.— Ты предупрежден, и, наверное, уже будет не так больно.Укия опустил голову, и черные пряди снова упали на лоб.— А здесь что-нибудь связано с Алисией?— Да. Фотография, которую она не могла не видеть.Кэссиди указала на узкий коридор, ведущий в сторону от главного холла.Справа по коридору находился магазин сувениров, слева — туалетные комнаты, а в конце несколько служебных помещений. На стене висели фотографии с временной выставки, посвященной массовым сборищам публики, металлические таблички гласили, что это семейные снимки, сделанные во время ежегодного родео. Будь Укия один, он бы и не подумал заглянуть сюда.— Не уверена, что это важно, — медленно протянула Кэссиди. — Считай это моим кусочком неба или красным мазком. — Она напомнила их недавний разговор о собирании головоломок.Большинство фотографий были цветными, на них изображались веселые люди в ярких костюмах. Но несколько снимков явно относились к более раннему времени; с одного из них, черно-белого, смотрело знакомое лицо.— Это я.— Ага. — Кэссиди вытащила копию фотографии, которую он дал ей еще в магазине. Очевидно, там стоял сканер, и странный шум издавал именно этот аппарат. Женщина приложила бумажку к большой фотографии: несмотря на разную длину волос, это был один и тот же человек. — Я догадалась вчера и проверила их. Если Алисия видела это, она точно тебя узнает. Ты с тех пор не сильно изменился.
В музее тоже была гостевая книга. Укия в душе благословил этот странный орегонский обычай — оставлять свое имя во всех посещенных местах. Поистине замечательная помощь для частного детектива. К сожалению, в Питтсбурге люди не имели такой полезной привычки.Имя Алисии значилось 21 августа, то есть через неделю после магазина бисера и за несколько дней до исчезновения. Розы то ли вообще не было, то ли она не подписалась.Зная конкретную дату, Укия принялся расспрашивать работников музея. Впрочем, не стоило надеяться, что кто-нибудь вспомнит девушку; к тому же они до сих пор вообще не встретили ни одного работника, за исключением продавщицы билетов на входе.К счастью, продавщица в сувенирной лавке кое-что припомнила про Алисию.Но юная индианка только покачала головой, когда ей показали фотографию пропавшей.— В это время здесь бывает очень много людей. Но лицо ее мне кажется страшно знакомым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41