Некоторые относились к жизни ковбоев с Дикого Запада, другие вышли из рук индейских мастеров; еще там было удивительно много китайских безделушек.Над всем этим возвышался стеклянный ящик с медведем гризли, который стоял на задних лапах, разинув пасть и готовясь издать пронзительный рык. Как всегда бывает, зверь показался ему слишком маленьким, по крайней мере в детстве медведи были больше. В редком меху на брюхе виднелся неровный шов, но клыки длиной в человеческий палец производили впечатление.Билетерша стояла за медведем, она пролистывала толстую книгу посетителей и напевала:— Алисия. Алисия. Алисия. Крэйнак. Ее так звали? Питтсбургский университет?— Да, это она.— Была у нас седьмого августа. — Женщина указала на строчку в книге. — Я посмотрю, кто тогда дежурил.Та суббота выдалась очень хлопотной: седьмого августа расписались больше ста человек. Роза и Алисия посетили один и тот же тур, девушки занесли свои имена рядом. Большинство людей прибыли с Западного побережья, была одна супружеская пара из Австралии и еще одна из Бостона. Как ни странно, из местных не было никого — если, конечно, все посетители отметились в книге.— Вам везет. — Билетерша вернулась. — В тот день дежурил Фрэнк, и сегодня он здесь. Он внизу, меняет лампы для следующей группы.— Могу я с ним поговорить?Она объяснила, что надо выйти на улицу и повернуть за угол. Снаружи Укия увидел две надписи «Уэбб» и «Грант», выбитые на углу дома. Это же изначальные имена, какими их помнит Ренни! На первом этаже раньше был игорный дом, а на втором располагался бордель. Юноше стало интересно, почему изменили старые названия. Он вошел в комнату и обнаружил, что она осталась прежней — в некотором роде. За столами сидели одетые в голубые джинсы и ковбойские шляпы манекены, в помещении царили все те же холод и мрак, как он и помнил. Откуда-то издалека донеслась ругань, и Укия сделал несколько шагов в сторону второй двери.— Фрэнк?— Кто там?Он шел за голосом по лабиринту из комнат.— Эй!— В следующей комнате, — послышалось уже совсем близко.Это оказался практически пустой полуподвал с высокими потолками. Посередине прямо под керамической люстрой стояла лестница, а на ней мужчина с лампой в одной руке и фонариком в другой. На полу лежало еще несколько коробок с лампами.— Вы Фрэнк?— Он самый. — Фрэнк наклонился и протянул Укии лампочку. — Можете подержать? Мне рук не хватает.Тот взял лампочку и фонарь, и Фрэнк спокойно полез вниз. Это был высокий, крепко сбитый парень с темными волосами и добродушной улыбкой.— Я частный детектив, — представился юноша. — Меня зовут Укия Орегон.— Привет! — Фрэнк усмехнулся, и они пожали друг другу руки, причем Укии пришлось засунуть лампу и фонарь под мышку. — Давай заберу все это. Спасибо. На самом деле это работа для двоих, но сейчас все слишком заняты. Укия? Как город?— Меня назвали в честь города, — лаконично объяснил он, опасаясь, что разговор уйдет в ненужную ему сторону. В Питтсбурге таких проблем никогда не возникало. — Я занимаюсь делом об исчезновении Алисии Крэйнак.— Кого? — Фрэнк положил прогоревшую лампочку в пустую коробку.Укия кратко изложил суть дела и подвел итог:— Теперь все больше кажется, что ее похитили. Сейчас мы проверяем все места в Пендлтоне, где она была.— Чтобы узнать, с кем она встречалась и кто мог за ней проследить и похитить.— Да. — Укия неуютно поежился. — Но пока у нас никаких зацепок.— А через три дня этот город взорвется туристами. Вам уже говорили о скачках?Укия покопался в памяти.— Да, население увеличивается втрое.— Ага. У нас уже чувствуется суматоха. Фотография девушки есть?Укия вытащил снимок Алисии и показал Фрэнку.— Я помню ее. Не уверен, что скажу вам что-нибудь важное, но я ее помню.— Все равно расскажите.— Не помешает, если я продолжу разбираться с лампами? Многие перегорели во время утреннего тура, а уже через двадцать минут начнется новый.— Конечно. — Укия убрал фотографию. Фрэнк сложил лестницу и уже приготовился ее нести, но взгляд его упал на брошенные на полу коробки с лампами.— Можете их забрать?Укия подхватил лампочки и пошел вслед за Фрэнком через несколько подвальных комнат. Из-за отсутствия окон он чувствовал себя страшно неуверенно: следопыт привык всегда знать, где запад, где восток, и видеть окружающий мир. Если и было на свете место, где он способен заблудиться, так именно в замкнутом подземелье. Они миновали макет китайской прачечной и магазин с мороженым. Укия поражался размерам подземного комплекса — создавалось ощущение, что они двигаются по целому городу.— Что это за место? — спросил он.— Подземка Пендлтона.Фрэнк открыл дверь в совершенную темноту, включил фонарик и продолжил путь, освещая себе дорогу. Белый круг прыгал по стенам, заставленным коробками, с потолка свешивались туши животных; судя по всему, они попали в реконструированную лавку мясника.— Когда город строили, все здания появлялись примерно в одно время. С дешевой рабочей силой проблем не было — множество китайцев, которые проводили железную дорогу. Поэтому решили построить подвалы, чтобы они были между собой связаны, и, как водится, двинулись на этой идее. Коридоры тянутся на семьдесят миль.— И все соединены?— Раньше было так. А теперь многих туннелей уже нет.Сразу же за дверью комната резко поворачивала направо, и свет из предыдущего помещения туда едва проникал. Глаза Укии быстро привыкли к темноте, и он проследовал за Фрэнком.Гид водил фонариком по потолку и наконец нашел три перегоревшие лампы.— Эти три всегда перегорают одновременно. Я собираюсь на следующей неделе заменить одну из них, чтобы в следующий раз здесь был хоть какой-то свет. — Фрэнк обернулся на Укию. — Будьте осторожны, вон там неровный пол.И он посветил фонариком в дальней половине комнаты.Теперь Укия полностью разглядел помещение. Там, где светил Фрэнк, на полу четко вырисовывался большой квадрат. Когда-то, возможно, здесь был колодец, но теперь его завалили землей. На потолке прямо над этим местом висело несколько крюков.— Что это было?— Колодец глубиной футов десять, облицованный пробкой и заполненный соленой водой. — Фрэнк поставил лестницу под фонарем. — От пневматического компрессора шли две спирали. А соленая вода замерзает быстрее обычной.— Зачем? — Укия придерживал шатающуюся лестницу.— Это был единственный способ получать лед. — Фрэнк высветил из темноты высокую жестяную посудину. — Эти плошки наполнялись весенней водой, а потом опускались в яму. Вода замерзала за ночь, и наутро вы получали кусок льда весом в сто фунтов, который продавали по доллару за фунт. Дайте-ка мне новую лампочку.Укия забрал у Фрэнка перегоревшую лампу. Он отвернулся, чтобы не травмировать чувствительные к свету глаза.Прячущиеся в сумерках предметы были каким-то образом связаны с воспоминаниями Ренни. Движимый любопытством Укия попытался вызвать четкую картинку и выяснил, что может сделать член Стаи, имея в наличии яму с замерзающей водой и полудохлого Онтонгарда. Клетки инопланетянина могут или вырабатывать тепло, чтобы не замерзнуть, или лечить организм. Если еды мало, то сделать и то, и другое невозможно. Если еды нет совсем, они не могут ничего.Укия отмахнулся от воспоминания и неожиданно перестал узнавать комнату.— Здесь раньше были окна, через которые проникал лунный свет.Фрэнк спустился с лестницы и странновато взглянул на собеседника.— Лунный свет? Ну да. Нам пришлось кое-что здесь поменять. — Он подошел к стальной двери, ведущей в мясную лавку, и закрыл ее. — В целях противопожарной безопасности мы вынуждены были поставить эту дверь и все время держать ее запертой.Фрэнк пересек комнату и оказался там, где раньше было окно, а теперь появилась дверь.— Мы вышибли окно и вставили дверь. Туда мы попасть не можем. — Он махнул рукой вправо, охватывая всю стену. — Так что эта соединяет с баром.За дверью оказалась маленькая комнатка треугольной формы. Солнечный свет лился через решетчатую стеклянную крышу.— Обычно под самими зданиями находятся подвалы, а под тротуарами идут служебные туннели и световые колодцы. — Фрэнк указал на падающий сверху луч. — Здесь использован морской бинокль, лупы вставлены на поверхности около мостовой.— А тротуар там? На улице?Укия попытался восстановить в памяти все повороты и коридоры, чтобы понять, какая над ними улица.— Да. Смотрите, потолок укреплен, чтобы выдержать асфальт. — Фрэнк повернулся и указал на второе окно, в котором вместо стекла была вставлена фанера. — Мы поставили его, чтобы защититься от пожаров. В стародавние времена тротуары были из дерева, а в окнах стояло стекло, чтобы впускать свет и препятствовать холоду.На противоположной стороне комнаты была еще одна дверь, очевидно, ведущая в бар.Укия долго смотрел туда — он почти вспомнил ее. Странно, обычно он или восстанавливал событие полностью, или вообще не вспоминал ничего. Быть может, это одно из воспоминаний Ренни, а теперь здесь все слишком изменилось, и поэтому сознание не желало узнавать.— Там тоже было окно?— Кто его знает? С 1870-х многое изменилось. Когда мы начали разрабатывать этот маршрут, здесь была просто дыра в стене. Ее использовали как тайный лаз во время полицейских рейдов.Фрэнк открыл дальнюю дверь.В комнату дохнуло запахом нафталиновых шариков. Укия поднял взгляд на жестяной потолок, и ужас сковал его сердце, потом, впрочем, так же быстро отпустило. Юноша подался назад, с трудом превозмогая желание убежать. Что здесь было? Что произошло с Ренни? Нет, Ренни никогда не появлялся в этом странном помещении за лавкой мясника. Я помню это. Меня здесь мучили. Укия прошел вперед, дрожа от страха и восторга: он наконец-то вспомнил что-то из своей прежней жизни.Обстановкой комната походила на игорный зал. Запах нафталина источали мешки с одеждой, свешивающиеся с потолка. Укия огляделся, но, не увидев ничего примечательного, вернулся обратно к световому колодцу.И тут его накрыло яркое воспоминание. … пол в комнате находился на уровне подоконника. Он лежал в грязи, напуганный сверх всякой меры, и смотрел на дверь. Она была куда меньше и занимала место за буфетом… На этом все обрывалось.— Вы в порядке? — спросил Фрэнк, заметив, что лицо посетителя изменилось. — Некоторых здесь охватывает клаустрофобия. Люди просто не ожидают такого. Вообще-то это обычный подвал, но после всех поворотов иногда…— Я был здесь еще ребенком, — потерянным голосом объяснил Укия. — Что-то произошло и очень меня испугало.— Что же это было?— Не помню. Я вообще ничего не помню о своем детстве, полная амнезия. Я найденыш, которому дали имя приемные родители.— Значит, Укия Орегон не настоящее ваше имя?— Нет.Укия вдруг вспомнил, что Брыкающиеся Олени называли его исключительно дядюшкой. Как же его на самом деле зовут?Судя по всему, Фрэнк готовился выяснить все подробности из жизни юноши.— Расскажите мне об Алисии. — Укия вовремя успел прервать поток вопросов.Фрэнк поманил его за собой, втащил лестницу в комнатушку и закрыл дверь.— Она была одной из двадцати человек, которых я провел по выставке… м-м-м… примерно месяц назад, — продолжил он. — Она, кажется, была вместе с маленькой девушкой, похожей на итальянку. Смеялась над моими шутками. Вообще она вела себя как феминистка. Это сейчас индейцы спорят с китайцами за территории около города. А раньше все эти земли принадлежали равнинным индейцам. Приходившие с гор белые люди почти всегда голодали, а индейцы встречали их мирно и продавали еду.— Какое отношение это имеет к Алисии?Фрэнк остановился под следующей перегоревшей лампой, и его фонарик осветил старую карту города, где сохранились названия улиц, какими их помнил Ренни.— Ну, в первой части экскурсии я рассказывал про ужасные условия жизни китайцев и индейцев. Китайцы служили по найму, то есть они поднялись на одну ступеньку над рабством. А индейцев согнали в резервации. Алисия спокойно прослушала всю эту историю. Во второй части мы пошли в «Уютные комнаты», в бордель. И неожиданно на лице ее появляется страдальческое выражение. Потому что здесь мучились белые женщины. Фрэнк потянулся за следующей лампочкой.Укия окинул Фрэнка яростным взглядом, недовольный, что какой-то незнакомец так резко судит Алисию.— Хотите сказать, что она фанатик?— Это упрощение, — ответил Фрэнк, глядя на собеседника сверху вниз. — Какое дело американке 2004 года до старого китайца, жившего сто лет назад? Ей жаль его, но он ведь уже умер. Вот она, Америка! Мы допустили много ошибок — того или иного рода, — но ведь теперь все в прошлом, да? Она не видела, как сегодня мучают китайцев, поэтому считает, что все плохое позади. С другой стороны, шлюхи есть по-прежнему.— Да, наверное.Гнев уступил место смущению. В семье Индиго никогда не говорили о дискриминации, но разве это значит, что ее вовсе не было?Фрэнк потянулся за новой лампочкой.— Так она ваша подруга? — спросил гид, не отрываясь от патрона люстры.— Да.— Очень вам сочувствую. Надеюсь, она отыщется. — Он передал перегоревшую лампочку. — Сюда приезжают люди, играют в казино, посещают Тамастсликт. Они видят гектары возделанной фермерской земли, резервацию, не огороженную колючей проволокой, а всего лишь отмеченную табличкой, и уезжают, сделав неправильный вывод.— Какой же?— Они думают, прошлое умерло. И не видят, что прошлое — это всего лишь начало будущего.
После сырого и холодного воздуха подземки Укия с радостью вышел на солнечный свет и ступил на теплый деревянный тротуар. Он стоял прямо на углу, разглядывая старинные имена улиц и сожалея, что не спросил о причине перемены всех названий.И тут следопыт почувствовал запах Кэссиди. Легкий ветерок принес аромат кедровых стружек, а затем на дороге показался ее пикап. Она заметила Укию, помахала ему рукой, но не остановила машину. Неожиданно женщина передумала: она затормозила и нажала пару раз на клаксон.— Хей, Укия! — Кэссиди высунулась из окна кабины.Укия огляделся по сторонам дороги и быстро подбежал к пикапу.На пассажирском сиденье обнаружилась младшая сестренка Кэссиди, Зоя, которая в свое время прославилась похищением анализов крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41