Положительные эмоции Wodolei
Внутри статуя пустая, по лестнице можно подняться на ширину плеч. У Андо сразу ухудшалось дыхание в толпе, поэтому он давно не посещал «Дайбуцу», а теперь уж вряд ли туда попадет.
В его возрасте самым большим, на что он мог рассчитывать, была прогулка по берегу моря. Из банка он ушел, теперь мог сколько угодно жить с женой в Камакуре. Сыновья их выросли, сами обзавелись семьями. Что же до денег, то сбережений, доходов от вложений, пенсии и того, что он украл в банке, вполне хватало на приятную во всех отношениях жизнь. А до Токио всего час, хотя ехать в этот шумный город не очень-то и хотелось. В общем, от жизни он получил все, чего хотел, а ошибки свои пережил. Но, следует сказать, он сам строил свою удачу, которую чуть не погубили докучливый человечек по имени Таира и какая-то старуха, имя ее Андо уже не помнил. Судьбою было предуготовано, чтобы эти двое умерли, а он дожил свои дни в покое.
Юнэо Андо было шестьдесят пять лет — полный круглолицый человек, с коротко подстриженными седыми волосами и усами. У него был большой нос, ходил он чуть горбясь, астмой же страдал с детства. Всю жизнь ему приходилось самому заботиться о себе, может быть, поэтому он стал слепым к своим недостаткам.
До ухода на пенсию Андо работал в токийской компании «Сикоку Сикьюритиз». Он поднялся по служебной лестнице довольно высоко, начав разъездным агентом — продавал облигации и другие ценные бумаги по домам. Доказывая, что астма его продуктивности не уменьшает, работал по восемнадцати часов подряд, иногда семь дней в неделю. Стремление быть первым любой ценой никогда его не оставляло. Как и стремление подчинять окружающих своей воле.
Только ведь все подвластны судьбе. А судьба, приняв обличье обычного маленького человечка Таиры, решила погубить банковскую карьеру Андо. После убийства Таиры полиция и служба безопасности «Сикоку» начали расследование. По обоим направлениям нашли доказательства краж, совершенных Андо в компании: у него в то время от страха произошел тяжелейший приступ астмы. Выбора у него особого не оставалось, и он признался в кражах. Однако роль свою в смерти Таиры и старой женщины яростно отрицал, клялся при этом душами умерших матери и отца.
Поверила ли ему полиция и «Сикоку»? Это не имело значения, так как все равно они не могли посадить Андо в тюрьму, оглашая таким образом его связи с якудза и наемными убийцами. Андо знал это, они тоже знали. «Сикоку» работала с акциями крупнейших японских компаний. Более того, она распространяла правительственные облигации. Правление директоров пользовалось большим уважением, честь этих людей следовало уберечь даже большой ценой.
Чтобы решить проблему, «Сикоку» позволила ему работать еще два года. Он сохранил свое вице-президенство, свой офис с акварелями и редкими вазами, служебную машину с шофером. Для сохранения видимости в полном объеме ему позволили остаться в престижном гольф-клубе за счет компании. Служебные обязанности, однако же, резко сократили, и он был вынужден вернуть часть денег. Естественно, теперь в компании следили за каждым его шагом.
То было время, полное волнения и приступов астмы. Внешне Андо казался спокойным, хотя пил, принимал транквилизаторы, а жену буквально сживал со свету. Но он избежал тюрьмы и публичного бесчестья. Ушел с полной пенсией и льготами, что спасало лицо ему и «Сикоку». Андо искренне поздравил себя с тем, что разыграл свои карты хорошо.
А ведь все могло кончиться иначе. Он переложил свои проблемы на якудза, которые многим были ему обязаны. Считайте, что Таиры нет уже среди живых, заверил его босс якудза. Вы хорошо нам послужили, Андо-сан, теперь наш долг послужить вам. Но получилось не по плану, дико, грязно — вмешался этот полоумный внук старухи. На все это Андо не рассчитывал.
Полиция рассказала ему о Викторе Полтаве, и у него заледенела кровь. Совершеннейший психопат, этот тип. Ненормальный. С такими нельзя иметь дело. Можно только пристрелить как бешеного пса…
На полицейских фотографиях Андо видел, что сотворил Полтава с корейцем И и молодым бандитом по имени Ютака. Жуть, Андо хотел потребовать полицейской защиты — но на каком основании? Он же к этому отношения прямого не имеет. Оставалось надеяться на милость богов, которые уберегут его от Полтавы.
Со временем Андо забыл об этом сумасшедшем. Кое-что забывать необходимо, иначе и жить не сможешь.
А вот о чем ему никак не удавалось забыть, так это о Красной Армии, она все время лезла на глаза. Газеты писали о совершенных ими ограблениях банков, похищениях, убийствах полицейских, бурных демонстрациях против бизнесменов и правительства. Андо считал этих людей врагами Японии, врагами ее процветания. Как и вся сегодняшняя молодежь, они верили многому, понимали немногое. Глупо, слов нет.
* * *
Андо в своем саду сидел в легком пляжном кресле, пил зеленый чай и смотрел на тускловатое свечение одного из каменных фонарей. Чувствовал он себя довольным и умиротворенным. Он победил свое несчастье и мог прожить остаток дней вблизи моря. Теперь Андо подумывал даже, не продать ли токийский дом и не переехать ли насовсем в Камакуру. Раз он уже не работает, зачем ему дом в Токио?
У него есть деньги, недвижимость и жена, которую можно даже не бить, она научилась подчиняться сразу и без скрипа. Сыновья его уважают, а по токийской и банковской толчее он скучает не так сильно, как ожидал. Единственная причина съездить в Токио — это, может быть, навестить старую любовницу, с которой он провел много счастливых часов. Сейчас, однако же, он ничего большего не хотел бы попросить у жизни. Ну, разве что возвращения Мифунэ. Завтра утром Андо позвонит в полицию и потребует, чтобы пса нашли. Даже прогулка по берегу без него — уже совсем не то.
Андо почувствовал, что его тянут за рукав, и открыл глаза. Оказывается, он задремал. Тусклый свет фонаря, запах моря, сад. Все это расслабило его, и он уснул с недопитой чашкой чаю на коленях. Жена, склонив голову, извинилась за то, что беспокоит его — пришли полицейские. Они стояли позади нее. Двое молодых людей в серых тужурках и брюках, рубашки белые, галстуки черные. Очень подтянутые. Такими Япония может гордиться. Они уважают закон и готовы отдать жизнь за Японию, если потребуется.
Андо отпустил жену взмахом руки. Ей тут нечего делать. С полицией говорить должен мужчина. Женщина не поймет. Полицейские почтительно поклонились. Андо едва кивнул. Он чувствовал раздражение. Пусть переходят к делу.
Хорошие новости. Нашелся Мифунэ. Маленький колли сейчас в машине полицейских, рядом с домом. Судя по всему, он убежал во время грозы несколько дней назад. Нашли его вблизи Музея Искусств в Камакуре. Он немного испуган и похудел. А вообще-то ничего плохого не произошло.
Донельзя обрадованный, Андо вскочил и пожал руки обоим полицейским. Он позже выразит свою признательность должным образом, пообещал Андо, а сейчас хотелось бы поскорее увидеть дорогого Мифунэ. Он уверен, что полицейские понимают. Они понимали.
Андо первый пошел из сада в дом, снял соломенные сандалии, прежде чем войти в гостиную, затем поспешил к входной двери, сунул ноги в деревянные колодки и выбежал на улицу. На полицейских он не обращал внимания, им не нужна его помощь, чтобы взять свои ботинки с полки у входа. Он мог думать только о Мифунэ.
Одноэтажный дом Андо, построенный из кирпича и дерева, стоял среди шести домов, фасадами выходящих на гравийную дорожку. С одной стороны дорожка вела по лесистому склону к берегу, с другой — в покрытые кедрами холмы. Андо, с колотящимся сердцем, быстро шел к белой полицейской машине, поставленной ветровым стеклом к холмам. Он держал руку в складках кимоно, на ингаляторе. Волнение от встречи с Мифунэ могло вызвать приступ астмы.
У машины ждал третий полицейский. Он был плотный, мускулистый, фуражку глубоко надвинул на лоб. Глаза скрывались за темными очками. Увидев Андо, он открыл заднюю дверцу машины и остановился, ожидая.
Андо буквально оттолкнул его от машины и заглянул на заднее сиденье. Ожидая увидеть там Мифунэ, он уже открыл рот, но осекся. Пусто.
Сразу озлившийся Андо оглянулся через плечо, собираясь потребовать ответа от плотного полицейского, и в это мгновение полицейский быстро приблизился и вонзил ему в бедро иглу шприца. Андо попытался оттолкнуть полицейского обеими руками. Зрящное дело. Все равно что кирпичную стену толкать. Очень, очень сильный, руки в тугих мышцах. Мощная грудь. Широкие плечи.
У Андо же силы пропали за несколько мгновений. Кожа стала холодной, липкой. Он покрылся потом, дышал тяжело, хрипло. Во рту пересохло, появились боли в животе. Когда первые двое полицейских садились в машину, он уже потерял сознание.
* * *
С вершины крутого холма Виктор смотрел вниз на главную улицу Камакуры — усаженная деревьями, она вела от статуи Великого Будды к морю. Почти стемнело, и если не считать двух-трех парочек и нищего бродяги, пляжи были пусты. В городе зажигалось все больше огней, Виктору были слышны звуки храмовых колокольцев, созывающих монахов на вечернюю молитву.
Он стоял в тени кедра, полускрытый тьмой, виднелись только его босые ноги. Его двое товарищей из КА тоже находились в укрытии — на переднем сиденье полицейской машины, стоявшей чуть в стороне от узкой грунтовой дороги. Тридцать ярдов густого кустарника и деревьев отделяли их от Виктора. Они должны были считать это непреодолимым барьером, ибо Виктор приказал им сидеть в машине, пока не вернется.
Эти двое постоянно были настороже — так их учили, так их воспитали прежние опасности. Глаза неустанно обегали темный спокойный лес. Когда стайка голубей резко снялась с сосны, террористы вскинули головы на звук. У каждого рука уже лежала на кобуре. Только Виктор не повернул голову вслед птицам, когда они повернули к северу, в сторону бухты Сагами.
Место это он выбрал потому, что оно располагалось вдали от туристских маршрутов, пикников и главной дороги. Мало кто появлялся здесь днем и никто — ночью. Виктор и его товарищи не нашли ни одной тропы. Сплошная чаща, ходить здесь в темноте было бы неразумно.
Еще оставалось немного солнца, когда Виктор, тащивший Юнэо Андо на плече, пробрался сквозь кустарник к этой рощице кедров. Он приказал товарищам вернуться в машину и ждать его там. Остальное он сделает сам. Разумеется, никто бы не стал за ним подглядывать. Он ведь Виктор-демон.
В сгущавшейся тьме он смотрел на огни Камакуры, думая о том, что бабушка еще девочкой часто приезжала сюда. Ее родители любили море, хотелось им и посмотреть на Великого Будду. Однажды они повели девочку в святилище Дзэни-Араи Бэнтэн, где она, следуя обычаю, омыла деньги в священных водах. У нее было лишь несколько монет, сказала бабушка Виктору, но она все равно их омыла, так как считается, что этот ритуал удваивает ценность денег. Виктор спросил: Ну и как, удвоились деньги? Нет, она их потеряла в тот же день. Ох как они тогда смеялись…
Со вздохом Виктор повернулся и подошел к могиле, которую вырыл вчера. Рядом с могилой лежал гроб, непокрытый. В гробу — неподвижный Андо. Руки сложены на груди. Глаза закрыты. У открытого рта жужжат мухи. Виктор уселся на корточки рядом с гробом и стал ждать.
Андо зашевелился.
Действие укола начало проходить.
Хорошо. Потому что он должен знать. Все впустую, если он умрет не поняв.
Андо открыл глаза. И увидел демона. Длинные белые волосы, демоническая маска, повязка из тигриной шкуры на бедрах. Андо моргнул, испуганный до безумия. На несколько мгновений он окаменел, не мог шелохнуться. И даже дышать не мог. Потом он затрясся от страха, плакал, повизгивал. Внезапная резкая боль в легких только увеличила его ужас. Сейчас начнется приступ астмы. Он был совершенно не способен что-либо предпринять.
Через некоторое время Андо все же попытался сесть, но демон положил ему руку на грудь и швырнул обратно в гроб. Пригвоздил его там. А другой рукой он поднял что-то с земли и бросил ему на лицо. Андо сильно затошнило, он стал задыхаться, потому что запах влажной пушистой вещи был отвратителен своей зловонностью немыслимо.
Желудок у Андо вздыбился уже от запаха этой вещи и прикосновения к ней. Но когда он стал отпихивать это влажное и вонючее, почувствовал под пальцами мех, мордочку и лапки, то понял, что это такое, и закричал, барахтаясь в гробу, отшвырнул тело своего мертвого колли к ногам, сумел все же сесть, надсадно кашляя, содрогаясь при кашле до слез. Он сунул руку в рукав кимоно за ингалятором и таблетками кортизона. Их не было.
Андо запаниковал, воздуха стало не хватать еще больше, хотелось скрыться куда-нибудь, и тут демон опять опрокинул его на спину, взял крышку с кучи свежевыкопанной земли и накрыл гроб. Андо стал колотить в крышку ногами, царапать ее, вопил, умолял дать ему ингалятор, его охватил неописуемый ужас при осознании того, что сейчас с ним произойдет.
Демон обладал чудовищной силой. Совершенно фантастической. Он придерживал крышку на месте, запирая замки. А когда запер, заговорил с Андо.
— Она была единственным человеком, который любил меня, — сказал демон. — Не надо было тебе ее убивать.
Виктор столкнул гроб в могилу, котом взял лопату и засыпал ее землей. Сверху прикрыл это место ветками. Несколько минут посидел на корточках у могилы, молча глядя на нее, и вдруг заплакал — вначале это был молчаливый плач, затем послышались стоны, а руками Виктор гладил маленький твердый предмет, блестевший в лунном свете. Размером он был с сердце человека и покрыт золотом. Виктор, стискивая его, рыдал вслух.
Душераздирающие звуки его скорби разносились по лесу и дальше, к морю, но постепенно он затих. Однако еще больше часа оставался у могилы Андо, не двигаясь и в молчании.
Наконец он поднялся, снял костюм демона и убрал, вместе с сердцем в золотой оболочке, в свой рюкзак. Через несколько минут он, уже в полицейской форме, стоял и смотрел на луну, глаза его поблескивали от слез. То был последний раз в его жизни, когда Виктор плакал.
Глава 8
Токио
1982
Любила она в этой жизни только своего сына, любила с ужасной и нежной страстью, поэтому Рэйко Гэннаи поручила отомстить за его похищение Виктору Полтаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
В его возрасте самым большим, на что он мог рассчитывать, была прогулка по берегу моря. Из банка он ушел, теперь мог сколько угодно жить с женой в Камакуре. Сыновья их выросли, сами обзавелись семьями. Что же до денег, то сбережений, доходов от вложений, пенсии и того, что он украл в банке, вполне хватало на приятную во всех отношениях жизнь. А до Токио всего час, хотя ехать в этот шумный город не очень-то и хотелось. В общем, от жизни он получил все, чего хотел, а ошибки свои пережил. Но, следует сказать, он сам строил свою удачу, которую чуть не погубили докучливый человечек по имени Таира и какая-то старуха, имя ее Андо уже не помнил. Судьбою было предуготовано, чтобы эти двое умерли, а он дожил свои дни в покое.
Юнэо Андо было шестьдесят пять лет — полный круглолицый человек, с коротко подстриженными седыми волосами и усами. У него был большой нос, ходил он чуть горбясь, астмой же страдал с детства. Всю жизнь ему приходилось самому заботиться о себе, может быть, поэтому он стал слепым к своим недостаткам.
До ухода на пенсию Андо работал в токийской компании «Сикоку Сикьюритиз». Он поднялся по служебной лестнице довольно высоко, начав разъездным агентом — продавал облигации и другие ценные бумаги по домам. Доказывая, что астма его продуктивности не уменьшает, работал по восемнадцати часов подряд, иногда семь дней в неделю. Стремление быть первым любой ценой никогда его не оставляло. Как и стремление подчинять окружающих своей воле.
Только ведь все подвластны судьбе. А судьба, приняв обличье обычного маленького человечка Таиры, решила погубить банковскую карьеру Андо. После убийства Таиры полиция и служба безопасности «Сикоку» начали расследование. По обоим направлениям нашли доказательства краж, совершенных Андо в компании: у него в то время от страха произошел тяжелейший приступ астмы. Выбора у него особого не оставалось, и он признался в кражах. Однако роль свою в смерти Таиры и старой женщины яростно отрицал, клялся при этом душами умерших матери и отца.
Поверила ли ему полиция и «Сикоку»? Это не имело значения, так как все равно они не могли посадить Андо в тюрьму, оглашая таким образом его связи с якудза и наемными убийцами. Андо знал это, они тоже знали. «Сикоку» работала с акциями крупнейших японских компаний. Более того, она распространяла правительственные облигации. Правление директоров пользовалось большим уважением, честь этих людей следовало уберечь даже большой ценой.
Чтобы решить проблему, «Сикоку» позволила ему работать еще два года. Он сохранил свое вице-президенство, свой офис с акварелями и редкими вазами, служебную машину с шофером. Для сохранения видимости в полном объеме ему позволили остаться в престижном гольф-клубе за счет компании. Служебные обязанности, однако же, резко сократили, и он был вынужден вернуть часть денег. Естественно, теперь в компании следили за каждым его шагом.
То было время, полное волнения и приступов астмы. Внешне Андо казался спокойным, хотя пил, принимал транквилизаторы, а жену буквально сживал со свету. Но он избежал тюрьмы и публичного бесчестья. Ушел с полной пенсией и льготами, что спасало лицо ему и «Сикоку». Андо искренне поздравил себя с тем, что разыграл свои карты хорошо.
А ведь все могло кончиться иначе. Он переложил свои проблемы на якудза, которые многим были ему обязаны. Считайте, что Таиры нет уже среди живых, заверил его босс якудза. Вы хорошо нам послужили, Андо-сан, теперь наш долг послужить вам. Но получилось не по плану, дико, грязно — вмешался этот полоумный внук старухи. На все это Андо не рассчитывал.
Полиция рассказала ему о Викторе Полтаве, и у него заледенела кровь. Совершеннейший психопат, этот тип. Ненормальный. С такими нельзя иметь дело. Можно только пристрелить как бешеного пса…
На полицейских фотографиях Андо видел, что сотворил Полтава с корейцем И и молодым бандитом по имени Ютака. Жуть, Андо хотел потребовать полицейской защиты — но на каком основании? Он же к этому отношения прямого не имеет. Оставалось надеяться на милость богов, которые уберегут его от Полтавы.
Со временем Андо забыл об этом сумасшедшем. Кое-что забывать необходимо, иначе и жить не сможешь.
А вот о чем ему никак не удавалось забыть, так это о Красной Армии, она все время лезла на глаза. Газеты писали о совершенных ими ограблениях банков, похищениях, убийствах полицейских, бурных демонстрациях против бизнесменов и правительства. Андо считал этих людей врагами Японии, врагами ее процветания. Как и вся сегодняшняя молодежь, они верили многому, понимали немногое. Глупо, слов нет.
* * *
Андо в своем саду сидел в легком пляжном кресле, пил зеленый чай и смотрел на тускловатое свечение одного из каменных фонарей. Чувствовал он себя довольным и умиротворенным. Он победил свое несчастье и мог прожить остаток дней вблизи моря. Теперь Андо подумывал даже, не продать ли токийский дом и не переехать ли насовсем в Камакуру. Раз он уже не работает, зачем ему дом в Токио?
У него есть деньги, недвижимость и жена, которую можно даже не бить, она научилась подчиняться сразу и без скрипа. Сыновья его уважают, а по токийской и банковской толчее он скучает не так сильно, как ожидал. Единственная причина съездить в Токио — это, может быть, навестить старую любовницу, с которой он провел много счастливых часов. Сейчас, однако же, он ничего большего не хотел бы попросить у жизни. Ну, разве что возвращения Мифунэ. Завтра утром Андо позвонит в полицию и потребует, чтобы пса нашли. Даже прогулка по берегу без него — уже совсем не то.
Андо почувствовал, что его тянут за рукав, и открыл глаза. Оказывается, он задремал. Тусклый свет фонаря, запах моря, сад. Все это расслабило его, и он уснул с недопитой чашкой чаю на коленях. Жена, склонив голову, извинилась за то, что беспокоит его — пришли полицейские. Они стояли позади нее. Двое молодых людей в серых тужурках и брюках, рубашки белые, галстуки черные. Очень подтянутые. Такими Япония может гордиться. Они уважают закон и готовы отдать жизнь за Японию, если потребуется.
Андо отпустил жену взмахом руки. Ей тут нечего делать. С полицией говорить должен мужчина. Женщина не поймет. Полицейские почтительно поклонились. Андо едва кивнул. Он чувствовал раздражение. Пусть переходят к делу.
Хорошие новости. Нашелся Мифунэ. Маленький колли сейчас в машине полицейских, рядом с домом. Судя по всему, он убежал во время грозы несколько дней назад. Нашли его вблизи Музея Искусств в Камакуре. Он немного испуган и похудел. А вообще-то ничего плохого не произошло.
Донельзя обрадованный, Андо вскочил и пожал руки обоим полицейским. Он позже выразит свою признательность должным образом, пообещал Андо, а сейчас хотелось бы поскорее увидеть дорогого Мифунэ. Он уверен, что полицейские понимают. Они понимали.
Андо первый пошел из сада в дом, снял соломенные сандалии, прежде чем войти в гостиную, затем поспешил к входной двери, сунул ноги в деревянные колодки и выбежал на улицу. На полицейских он не обращал внимания, им не нужна его помощь, чтобы взять свои ботинки с полки у входа. Он мог думать только о Мифунэ.
Одноэтажный дом Андо, построенный из кирпича и дерева, стоял среди шести домов, фасадами выходящих на гравийную дорожку. С одной стороны дорожка вела по лесистому склону к берегу, с другой — в покрытые кедрами холмы. Андо, с колотящимся сердцем, быстро шел к белой полицейской машине, поставленной ветровым стеклом к холмам. Он держал руку в складках кимоно, на ингаляторе. Волнение от встречи с Мифунэ могло вызвать приступ астмы.
У машины ждал третий полицейский. Он был плотный, мускулистый, фуражку глубоко надвинул на лоб. Глаза скрывались за темными очками. Увидев Андо, он открыл заднюю дверцу машины и остановился, ожидая.
Андо буквально оттолкнул его от машины и заглянул на заднее сиденье. Ожидая увидеть там Мифунэ, он уже открыл рот, но осекся. Пусто.
Сразу озлившийся Андо оглянулся через плечо, собираясь потребовать ответа от плотного полицейского, и в это мгновение полицейский быстро приблизился и вонзил ему в бедро иглу шприца. Андо попытался оттолкнуть полицейского обеими руками. Зрящное дело. Все равно что кирпичную стену толкать. Очень, очень сильный, руки в тугих мышцах. Мощная грудь. Широкие плечи.
У Андо же силы пропали за несколько мгновений. Кожа стала холодной, липкой. Он покрылся потом, дышал тяжело, хрипло. Во рту пересохло, появились боли в животе. Когда первые двое полицейских садились в машину, он уже потерял сознание.
* * *
С вершины крутого холма Виктор смотрел вниз на главную улицу Камакуры — усаженная деревьями, она вела от статуи Великого Будды к морю. Почти стемнело, и если не считать двух-трех парочек и нищего бродяги, пляжи были пусты. В городе зажигалось все больше огней, Виктору были слышны звуки храмовых колокольцев, созывающих монахов на вечернюю молитву.
Он стоял в тени кедра, полускрытый тьмой, виднелись только его босые ноги. Его двое товарищей из КА тоже находились в укрытии — на переднем сиденье полицейской машины, стоявшей чуть в стороне от узкой грунтовой дороги. Тридцать ярдов густого кустарника и деревьев отделяли их от Виктора. Они должны были считать это непреодолимым барьером, ибо Виктор приказал им сидеть в машине, пока не вернется.
Эти двое постоянно были настороже — так их учили, так их воспитали прежние опасности. Глаза неустанно обегали темный спокойный лес. Когда стайка голубей резко снялась с сосны, террористы вскинули головы на звук. У каждого рука уже лежала на кобуре. Только Виктор не повернул голову вслед птицам, когда они повернули к северу, в сторону бухты Сагами.
Место это он выбрал потому, что оно располагалось вдали от туристских маршрутов, пикников и главной дороги. Мало кто появлялся здесь днем и никто — ночью. Виктор и его товарищи не нашли ни одной тропы. Сплошная чаща, ходить здесь в темноте было бы неразумно.
Еще оставалось немного солнца, когда Виктор, тащивший Юнэо Андо на плече, пробрался сквозь кустарник к этой рощице кедров. Он приказал товарищам вернуться в машину и ждать его там. Остальное он сделает сам. Разумеется, никто бы не стал за ним подглядывать. Он ведь Виктор-демон.
В сгущавшейся тьме он смотрел на огни Камакуры, думая о том, что бабушка еще девочкой часто приезжала сюда. Ее родители любили море, хотелось им и посмотреть на Великого Будду. Однажды они повели девочку в святилище Дзэни-Араи Бэнтэн, где она, следуя обычаю, омыла деньги в священных водах. У нее было лишь несколько монет, сказала бабушка Виктору, но она все равно их омыла, так как считается, что этот ритуал удваивает ценность денег. Виктор спросил: Ну и как, удвоились деньги? Нет, она их потеряла в тот же день. Ох как они тогда смеялись…
Со вздохом Виктор повернулся и подошел к могиле, которую вырыл вчера. Рядом с могилой лежал гроб, непокрытый. В гробу — неподвижный Андо. Руки сложены на груди. Глаза закрыты. У открытого рта жужжат мухи. Виктор уселся на корточки рядом с гробом и стал ждать.
Андо зашевелился.
Действие укола начало проходить.
Хорошо. Потому что он должен знать. Все впустую, если он умрет не поняв.
Андо открыл глаза. И увидел демона. Длинные белые волосы, демоническая маска, повязка из тигриной шкуры на бедрах. Андо моргнул, испуганный до безумия. На несколько мгновений он окаменел, не мог шелохнуться. И даже дышать не мог. Потом он затрясся от страха, плакал, повизгивал. Внезапная резкая боль в легких только увеличила его ужас. Сейчас начнется приступ астмы. Он был совершенно не способен что-либо предпринять.
Через некоторое время Андо все же попытался сесть, но демон положил ему руку на грудь и швырнул обратно в гроб. Пригвоздил его там. А другой рукой он поднял что-то с земли и бросил ему на лицо. Андо сильно затошнило, он стал задыхаться, потому что запах влажной пушистой вещи был отвратителен своей зловонностью немыслимо.
Желудок у Андо вздыбился уже от запаха этой вещи и прикосновения к ней. Но когда он стал отпихивать это влажное и вонючее, почувствовал под пальцами мех, мордочку и лапки, то понял, что это такое, и закричал, барахтаясь в гробу, отшвырнул тело своего мертвого колли к ногам, сумел все же сесть, надсадно кашляя, содрогаясь при кашле до слез. Он сунул руку в рукав кимоно за ингалятором и таблетками кортизона. Их не было.
Андо запаниковал, воздуха стало не хватать еще больше, хотелось скрыться куда-нибудь, и тут демон опять опрокинул его на спину, взял крышку с кучи свежевыкопанной земли и накрыл гроб. Андо стал колотить в крышку ногами, царапать ее, вопил, умолял дать ему ингалятор, его охватил неописуемый ужас при осознании того, что сейчас с ним произойдет.
Демон обладал чудовищной силой. Совершенно фантастической. Он придерживал крышку на месте, запирая замки. А когда запер, заговорил с Андо.
— Она была единственным человеком, который любил меня, — сказал демон. — Не надо было тебе ее убивать.
Виктор столкнул гроб в могилу, котом взял лопату и засыпал ее землей. Сверху прикрыл это место ветками. Несколько минут посидел на корточках у могилы, молча глядя на нее, и вдруг заплакал — вначале это был молчаливый плач, затем послышались стоны, а руками Виктор гладил маленький твердый предмет, блестевший в лунном свете. Размером он был с сердце человека и покрыт золотом. Виктор, стискивая его, рыдал вслух.
Душераздирающие звуки его скорби разносились по лесу и дальше, к морю, но постепенно он затих. Однако еще больше часа оставался у могилы Андо, не двигаясь и в молчании.
Наконец он поднялся, снял костюм демона и убрал, вместе с сердцем в золотой оболочке, в свой рюкзак. Через несколько минут он, уже в полицейской форме, стоял и смотрел на луну, глаза его поблескивали от слез. То был последний раз в его жизни, когда Виктор плакал.
Глава 8
Токио
1982
Любила она в этой жизни только своего сына, любила с ужасной и нежной страстью, поэтому Рэйко Гэннаи поручила отомстить за его похищение Виктору Полтаве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65