— Хорошо. — Я встала, чтобы уходить.
— Куда вы пропали вчера? — спросил Уилл. — Я вас искал, но вы словно испарились. Вы с вашим бойфрендом решили снова начать роман?
Я почувствовала, что краснею.
— У меня ужасно разболелась голова. И мы поехали на озеро, если вам так интересно.
— В эту развалину? Я думал, вы это место терпеть не можете, — сказал Уилл.
— Нет, не в хижину. В большой дом, в Каскавиллу.
— Нуда, конечно, — сказал он.
— У нас ничего не было.
— Вам ни к чему передо мной оправдываться, — сказал Уилл. — Я ваш клиент, а не отец.
— Я не оправдываюсь, — огрызнулась я, — я взрослая женщина.
— Разумеется, — сказал Уилл. — Я еще на что-то должен посмотреть?
— На сегодня хватит. Вы очень заняты. Так, значит, вы все-таки не закрываете фабрику?
— Я никогда и не собирался ее закрывать. С чего это вы взяли?
— Стефани мне вчера сказала, и эти все ваши поездки за границу…
— Она, должно быть, чего-то недопоняла, — сказал Уилл, нахмурившись. — Эти все поездки не принесли желаемого результата. Тут либо все, либо ничего. Не получается держать фабрику тут, а товар частично производить за границей, как я рассчитывал. Так что мы пошли иным путем.
— Считаете, это получится?
— Думаю, да, — сказал Уилл. — Мы не можем конкурировать с раскрученными брендами, такими как «Уорнако», «Сара Ли» и «Вэнити фэр». Они все производят за границей. Мы лишь можем заполнить свою нишу на рынке. Вот так пришло название «Андерлайер».
— «Андерлайер»?
— Ну да. По-моему, здорово. Вы не находите? Так будет называться та модель, что вы примеряли. Ни у кого ее нет. Никто не умеет ее производить, кроме нас. Мы будем делать их тут, в Мэдисоне, а наш товарный знак продадим «Викториез сикрет». У них есть то, чего у нас нет. Но зато мы избавляемся от такой головной боли, как раскручивание, продажа на рынке и прочее. Мы просто будем делать бюстгальтеры. Очень, очень хорошие бюстгальтеры. Но тогда они будут продаваться как «Викториез сикрет андерлайер». Это вовсе не значит, что марка нашей фабрики уйдет в историю. Наши люди знают, кто они такие и что они делают. И то, что им больше всего надо. Как вы сами говорили пару месяцев назад, — это хорошая работа.
— Отличные новости, — сказала я. — Просто замечательные.
Я собрала свои образцы и направилась к двери.
— Кили.
Я обернулась.
— Стефани действительно не нравится эта фреска в вестибюле. Она говорит, что это глупо смотрится.
— Глупо смотрится? — возмутилась я. — Кип Коллинз нарасхват у нас на Юго-Востоке. Его работы публикуют самые известные журналы. Может, мне следует показать Стефани несколько планов, чтобы она поняла, к чему я стремлюсь.
— Ей это не нравится, — сказал Уилл. — Может, вместо этой фрески больше цветов в вестибюле расставить. Твой знакомый может это устроить? Или обои в цветочек? Может, добавить туда немного красного? Стефани действительно нравится красный цвет.
У меня перед глазами поплыли красные круги. Я вот-вот готова была задымить и взорваться, как вулкан. Я уже заказала фреску! Я заплатила Кипу аванс в одну треть стоимости работ — Уиллу понравились рисунки, которые я ему показывала. Я даже наняла Кипа, чтобы тот приехал в Мэдисон и сделал эту фреску на стене. И эти консольные столы — они были центральным объектом всего помещения.
— Красные обои в цветочек? — переспросила я. Ни за что! — кричало мое подсознание. — Я посмотрю, что можно сделать, — сказала я и повернулась, чтобы успеть уйти до того, как со мной начнется приступ.
— Эй, Кили, я об Эй-Джи. Я знаю, что это не мое дело… Я снова обернулась, на этот раз не скрывая раздражения.
— Вы же говорили, что можете уделить мне только десять минут? Я думаю, вам стоит сконцентрироваться на бюстгальтерах.
— Да, верно, — простодушно сказал Уилл. — Надо мне посмотреть на тех моделей, что мне прислало нью-йоркское агентство. Они получают сто долларов в час плюс стоимость перелета и транспортные расходы, так что каждая минута, потраченная ими, стоит мне денег.
— Бедняжка, — сказала я.
Глава 58
Неделей позже, когда я возвращалась в «Лавинг кап» с последними скетчами для Уилла и Стефани, фабрика буквально бурлила. Мисс Нэнси посадила в приемную свою помощницу, а сама перебралась в помещение получше.
Уилл рассеянно перелистал рисунки.
— Стефани вам позвонит, если потребуются изменения, — сказал он, явно расстроившись из-за того, что его отвлекли от дела.
Я готова была скрежетать зубами. Теперь уже Стефани не довольствовалась ролью стороннего наблюдателя и редкой гостьи, она наезжала в Малберри-Хилл чуть не через день. По крайней мере, мне так казалось. Когда я подъехала к участку, ее белый «порше-бокстер» стоял перед бывшей котельной, и я уже слышала стук когтей Эрвина по полированному паркетному полу. Стефани уже наказала нас на десять тысяч долларов из-за изменения заказа в последний момент, потребовав, чтобы обои туалетной комнаты были сняты и заменены ручной работы бумажными обоями, сделанными в Италии на заказ — по двести долларов рулон. Холодильник она отослала обратно продавцу потому, что нашла холодильник больших размеров со стеклянной дверью в салоне в Бакхеде. Еще она настояла на том, чтобы немедленно заменили ковер в гостиной, цвет которого я подбирала на заказ, чтобы он идеально сочетался с цветом шкуры ее собаки.
— Этот отвратительный цвет не имеет ничего общего с моим ангелом. Эрвин палевый. А ковер коричневый!
— У меня для вас еще одно задание, — сказал Уилл, откинувшись на спинку стула.
— Что на этот раз?
— Это задание вам понравится, — сказал он со смехом. — Вам не придется вносить изменения в заказы, я обещаю. Мы собираемся устроить голубиную охоту в Малберри-Хилл, и мне нужно, чтобы вы кое-что подготовили к этому мероприятию.
— С каких это пор вы стали заядлым охотником? — спросила я. Уилл потянулся к выдвижному ящику стола и достал каталог с товарами для охоты. Я вздохнула. Он окончательно съехал с катушек.
— Я любил пострелять птиц, когда был подростком, — сказал он. — Это было до того, как мои родные переехали в город и больше не могли держать собаку, а в округе я не знал никого, кто любил бы охотиться и у кого была бы к тому же своя земля. Я давно подумывал вернуться к этому занятию. Охота по крайней мере вытащила бы меня из офиса на природу.
— Теперь у вас действительно есть земля, на которой можно поохотиться, — призналась я. — Кажется, отец ходил сюда пострелять голубей много лет назад. Он знает людей, у кого есть разрешение находиться в этих владениях.
— Когда-то голубиная охота была ежегодным большим событием — традицией, — сказал Уилл. — Каждый год устраивался большой завтрак перед охотой — в честь открытия охотничьего сезона. Кардуэллы приглашали людей со всей округи. Людям это действительно нравилось, они жили в предвкушении этого дня. Я говорил с вашей «старой гвардией», и они считают, что, возобновляя традицию охоты, я бы продемонстрировал свое хорошее отношение ко всем живущим тут людям.
— С каких это пор вы подружились с нашей «старой гвардией»? — спросила я. — Разве вы не принадлежите к младшей возрастной категории?
— На время я перекочевал из младшей лиги в лигу ветеранов, — сказал Уилл. — Как бы там ни было, мы не можем устроить этот праздник в день открытия охотничьего сезона. Я все равно буду в это время далеко отсюда. Мы назначим дату на 20 октября.
— Я ничего не смыслю в голубиной охоте, — сказала я.
— От вас этого и не требуется. Все, что касается охоты как таковой, я беру на себя. Я просто хочу, чтобы вы помогли Нэнси с приготовлениями. Она уже заказала провиант и обслуживающий персонал. Мы подадим яичницу и пудинги, колбаски, бекон, печеные яблоки и все такое.
У меня потекли слюнки.
— Неплохо звучит, — согласилась я.
— Вы будете отвечать за тенты. Такие большие, как на празднике труда, нам не понадобятся. Я думаю, нас будет не больше двух дюжин. И еще вы возьмете на себя столы и стулья. Я хочу, чтобы на поляне было несколько стогов сена, расставленных в живописном беспорядке. Ничего вычурного, но чтобы был выдержан такой фольклорный стиль. Снаружи это будет хорошо смотреться. Я собираюсь пригласить своих партнеров по бизнесу. Одного крупного бизнесмена из « Викториезсикрет» — он большой любитель охоты.
— Октябрь, двадцатое, — записала я в своем блокноте. — В фольклорном стиле, непринужденность. Пожалуй, это я могу организовать.
— И еще, Кили, давай сохраним эти приготовления к большой охоте в секрете от Стефани, ладно? Я ей сказал, что буду встречаться в этот день с одним из своих клиентов. Чем меньше об этом будет говориться, тем лучше.
— Вы хотите, чтобы я солгала? — сказала я. — Стефани? — Нет, все-таки сегодня день положительно удался.
— Ну, это не совсем ложь… — сказал Уилл. — Я просто не хочу посвящать ее в некоторые детали. Она, знаешь ли, городская барышня, и к тому же не ест мяса. У нее такое нежное сердце, и она так любит животных. Я боюсь, сама мысль о том, что я буду охотиться, расстроит ее. А этого можно избежать.
— Ладно, — сказала я. Я спрашивала себя, замечал ли он любовь Стефани к дорогим кожаным туфлям и сапожкам и замшевым жакетам? Я приложила палец к губам. — Пусть это будет нашим маленьким секретом.
Свои секреты я умела хранить.
Я еще не успела отъехать от Каскавиллы в ту ночь, как уже начала сожалеть о том, что случилось, хорошо еще, что я сумела вовремя остановиться. Как бы Эй-Джи ни извинялся, какие бы сладкие слова ни говорил, я знала, что между нами все кончено. Я слишком много выпила, и, когда я протрезвела, я поняла, что мои гормоны чуть было не уложили меня в постель с тем, кого я больше не любила.
Я знала, что больше не люблю его, но вот чего я не знала, так это как ему об этом сказать и как удерживать его на расстоянии.
И теперь я была в Малберри-Хилл, проверяя поставку биде, которое так возлюбила Стефани.
Зазвонил сотовый, и я открыла крышку телефона.
— Это я, — заворковал Эй-Джи. — Я думал о тебе всю неделю, детка.
— Я не могу говорить, — перебила я его. — Я на деловом совещании.
— По-моему, нам тоже есть о чем посовещаться, — сказал он. Джо, слесарь-сантехник, кругами ходил вокруг деревянного ящика, в котором привезли биде, и цокал языком, удивляясь диковине.
— Это биде, — объяснила я Джо.
— Что ты сказала? — спросил Эй-Джи.
— Биде, — втолковывала я Джо, который ждал разъяснений. — Это такая штука для женской гигиены. В Европе такие штуки в каждом доме есть.
— Я был в Европе, — раздраженно сказал Эй-Джи. — Не пытайся сменить тему. Я хочу тебя. Прямо сейчас. Нагую…
Я почувствовала, что краснею.
— Я сейчас говорю с сантехником. Мне придется тебе перезвонить.
Через полчаса Эй-Джи снова перезвонил. Джо успел разобрать упаковку и старался вникнуть в инструкцию по установке, которая была написана на французском.
— Вот чего я хочу, — продолжал Эй-Джи. — Тебя. Нагую. Шоколадную. Ты поняла намек?
— Извини, Джо, — сказала я. — Я думаю, это со склада насчет тех стоек, что я заказала для душа. — Я взяла телефон и пошла наверх.
— Да, насчет стойки ты не промахнулась, — низким голосом ворковал в трубку Эй-Джи.
— Прекрати, — шепотом сказала я. — Я пытаюсь работать. У меня дел по горло. Уилла несколько дней не будет в городе, а когда он вернется, люстры должны быть повешены и закончена главная ванная, а мне еще повесили организацию голубиной охоты. Мы сегодня не сможем увидеться.
— Значит, Уилла не будет в городе? — спросил Эй-Джи. — Тогда у меня есть идея. Что ты скажешь, если мы встретимся у него в доме сегодня? Скажем, часов в восемь. Я куплю тебе бутылочку хорошего вина и кое-что перекусить. Ты сможешь рассказать мне, как тебе тяжело и какие у тебя ужасные сантехники. А потом мы, как следует опробуем ту нашу кровать в маленьком доме.
— Ты что, очумел? — Кровь ударила мне в голову. — Ты не посмеешь даже близко к этому дому подъехать сегодня! Я не собираюсь с тобой встречаться, и, уж, разумеется, ни при каких условиях мы и близко не подойдем к кровати моего клиента.
— Тогда кровать будет твоей, — сказал Эй-Джи.
— Нет.
— Моей.
— Да нет же. — При мысли о том, чтобы нарваться на Дрю и Джи-Джи, у меня тело покрылось мурашками.
— Каскавилла.
— Нет!
— Я даже не знаю, что еще здесь можно назвать, дорогая. Нет, знаю! Хижина. Никого там теперь не бывает. Там теперь ворота, которые запираются на ключ. Но я знаю, где Кайл хранит ключи.
— Не глупи! — сказала я. — Послушай, мне действительно придется сегодня много работать. Я не смогу увидеться с тобой сегодня. Я тебе позвоню. Я обещаю.
Он отключился.
Через пятнадцать минут я снова была наверху, пытаясь использовать те жалкие обрывки французского, что остались в памяти со времен колледжа, чтобы помочь Джо с установкой биде. Снова зазвонил мобильный.
Я вышла с телефоном в коридор.
— Горячая линия на проводе, — сказал Эй-Джи. — Итак, я начинаю. Вначале я расстегиваю… — закрыла телефон, отключила его и отнесла в машину. При этом я цинично подумала о том, что отключить Эй-Джи с такой же легкостью вряд ли получится.
Много часов спустя ко мне зашел Остин с едой, взятой в китайском ресторанчике. Мы сидели у меня в гостиной, жевали лапшу и говорили о проблемах дизайна. И потом я рассказала ему об Эй-Джи. Я знала, что Остин скажет мне, что я совершила ужасную ошибку, но он был тем единственным человеком, с которым я могла говорить об Эй-Джи.
— Не связывайся снова с этим шакалом. Ты даже не представляешь, куда тебя это может привести! — возмутился Остин.
— Ты прав, не представляю, — честно сказала я. — Дело в том, что я понимаю — то, что он делает, Эй-Джи делает исключительно ради удовлетворения своего тщеславия — лечит израненное самолюбие. И я знаю, что я жалкая и беспомощная. Я это знаю! Но в ту ночь, в Каскавилле, я была так близка от того, чтобы…
Остин медленно покачал головой.
— Ну почему? — спросил он.
— Эй-Джи сказал кое-что. В том маленьком доме в Малберри-Хилл. Он смотрел на ту старую фотографию с королевами красоты. Ну, на ту, где мама. Он никогда раньше не видел маминой фотографии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52