Пока не могла. Сначала я хотела удовлетворить свое любопытство.
В свою бытность Хариэт я много раз представляла эту сцену, прокручивая ее снова и снова, придумывая разную обстановку и диалоги, пытаясь вообразить, как это могло бы быть. Я старалась представить себе, как выглядит Эндрю без одежды, найду ли я его стареющее тело привлекательным или нет. Меня волновало и то, каким он сочтет мое тело, способен ли мужчина любить женщину с дряблыми бедрами и отвисшей грудью.
И вот это наконец случилось. Это случилось с Синди, а не с Хариэт, но когда Эндрю сбросил последнее, что на нем было, и наши обнаженные тела соприкоснулись, что-то во мне мгновенно изменилось, и я снова почувствовала себя Хариэт. Забыв о планах мести, я привлекла его к себе и теперь ласкала с нежностью, которую всегда жаждала проявить к нему.
Тело Эндрю оказалось именно таким, как я представляла, — слегка обрюзгшим, однако я обожала его. Я все еще была влюблена в Эндрю, влюблена в человека, заключенного внутри этого тела.
Мне хотелось прошептать: «Я люблю тебя», — но это прозвучало бы странно, поскольку он встретился со мной лишь несколько часов назад. Вместо этого я сосредоточилась на наслаждении, которое испытывала в эту минуту. Ласки Эндрю оказались более страстными, чем я ожидала, хотя и несколько сумбурными.
— Прошу прощения, — сказал он, когда мы столкнулись носами.
— О, я тоже виновата. — Наши зубы клацнули в момент страстного поцелуя.
— Я кое о чем вспомнил, — вдруг сказал Эндрю (голос его исходил откуда-то снизу, от моего пупка).
Он смотрел на меня с выражением искреннего ужаса. — У меня нет презервативов.
Я ожидала, что у такого старого волокиты, как Эндрю, куча этих штуковин возле постели.
— Не важно, — выдохнула я и потянулась к своей сумке. — Думаю, у меня здесь кое-что есть.
Я извлекла упаковку из трех кондомов, которую нашла в сумочке Синди, когда очнулась в больнице.
Потом я держала их на всякий случай. Эндрю с сомнением взирал на пакетик, потом зубами разорвал целлофан и приступил к делу.
Я услышала тихий стон наслаждения, когда Эндрю испытал его пик. Это так отличалось от мелодраматических вскриков Харли! Потом тело Эндрю содрогнулось, и он издал какой-то странный звук, похожий на всхлипывание.
— В чем дело, Эндрю?
— Прошу прощения, — пробормотал он, протянув руку к своей сорочке. — Мне не следовало этого делать. Я воспользовался ситуацией.
— Ничего подобного, — возразила я. — Ты даже не представляешь, каким наслаждением это было для меня.
— Дело в том. Дело в том…
— Все в порядке, — попыталась я успокоить его. Обнимая и привлекая Эндрю к себе, я старалась продлить эти минуты.
— Я почти не знаю вас. — Он отстранил меня, встал и начал одеваться. — Прежде со мной никогда не случалось ничего подобного. Я увлекся…
Эндрю быстро оделся и вышел из комнаты. Я села на постели, чувствуя себя несчастной и напряженно соображая, что именно сделала не так.
Наконец я тоже оделась и вернулась в гостиную. Эндрю сидел у камина в своем любимом кресле, задумчиво вертя в руках вилку для поджаривания тостов.
— Хотите поговорить? — спросила я.
Он вздохнул.
— Вы не поймете… Такая молодая девушка, как вы… У вас впереди вся жизнь…
— Я попытаюсь.
— Я сожалею, что вел себя так. Дело в том, что у меня много студенток, молодых девушек, но нет ни одной такой привлекательной, как вы. А мужчина моего возраста не в силах совладать со своими мыслями и фантазиями о том, что могло бы быть и как… Ну, понимаете, о чем я? Когда вы прикоснулись ко мне там, в пабе, я просто не устоял. Это показалось мне слишком прекрасным, чтобы быть правдой. И я не переставал думать о последствиях.
— О каких последствиях? И зачем о них думать?
— Конечно, для вас их не существует, — устало сказал он. — Мы, как корабли в ночи, встретились и разошлись. Но проблема совсем в другом. В моем возрасте эмоции иногда могут сыграть с человеком забавные шутки. Откровенно говоря, вы кое-кого мне напомнили — женщину, которую я когда-то знал. Главным образом своим голосом, хотя не могу понять почему. Она ведь не была американкой. Кроме того, вы сказали что-то, напомнившее о ней. Я сижу здесь с вами, а думаю о ней.
— Вы любили ее? — спросила я, задрожав.
— Да, — печально ответил Эндрю. — Я никогда прежде не сознавал этого, а теперь слишком поздно. Она уехала, И, вероятно, я больше не увижу ее. — Он быстро посмотрел мне в лицо. — Прошу прощения. Я не могу ожидать, что вы поймете это. Но у меня такое чувство, будто я предал ее.
«Ах ты глупый недотепа, Эндрю! — мысленно воскликнула я. — Почему ты не задумался об этом раньше? Если бы ты сказал мне хоть словечко, если бы хоть намекнул, если бы ты дал мне хоть какую-нибудь надежду, об остальном я позаботилась бы сама. Я не стала бы слушать Мефисто. И ничего бы со мной не произошло. А теперь… теперь слишком поздно».
— Послушайте, Эндрю, — сказала я. — Я так же, как и вы, виновата в том, что произошло. Я хочу сказать, я сама это затеяла.
— Что, черт возьми, вы нашли во мне? Я колебалась.
— Такое трудно объяснить, — наконец ответила я. — Просто это иногда случается.
— Вы показались мне такой понимающей, так тонко чувствующей. По правде говоря, я не заслужил этого. Смогу ли я еще увидеться с вами? Заслужить ваше прощение?
— Нет, — твердо ответила я. — Это не сработает. Во всяком случае, сейчас.
Что же я делаю? Я отвергла человека, которого любила! Но я знала, что у нас ничего не получится. Даже если забыть об огромной разнице в возрасте. Теперь Эндрю не мог любить меня по вполне понятной причине.
— Есть две вещи, которые вы можете сделать для меня, — добавила я.
— Что это?
— Позволите мне лечь спать на этом диване?
Последний поезд давно ушел, а я не хотела ночевать в пустой квартире Хариэт.
— Конечно. — Он удивленно посмотрел на меня. — Если хотите. А что еще?
— Как звали ту женщину, которую вы любили?
— Зачем вам, ради всего святого, знать это?
Мне хотелось услышать, как Эндрю произнесет имя.
— Пожалуйста, скажите.
— Хариэт, — тихо пробормотал он. — Может, когда-нибудь она вернется.
— Кто знает? — отозвалась я, пытаясь его утешить. — Может быть, и вернется.
Если бы только он знал!
Одетая, я спала на диване Эндрю, перед камином, где в былые времена мы поджаривали сдобные лепешки. Память об этих временах казалась мне драгоценной, хотя отчетливо я помнила одно — как была несчастна. Представив, как могли бы сложиться наши отношения, я испытала острое чувство горечи. Став Синди, я добилась материального благополучия, о котором всегда мечтала. Но эта победа оказалась пустым звуком, поскольку счастье с Эндрю было для меня невозможно.
На следующее утро я уехала, пока он спал, и вернулась в Лондон первым же поездом. Что скажет Харли о моем отсутствии? И что еще важнее — что я скажу ему? Я уставилась в окно на унылый пригородный пейзаж. Для меня он был полон воспоминаний и ассоциаций. К этому месту прикипело мое сердце. Я никогда не почувствую себя дома в крепости, сооруженной дизайнерами Беверли-Хиллз. Поезд загромыхал, и мне вспомнились слова Мефисто. Они непрошеными пришли мне в голову.
«Никогда не забывай о том, что красота способна развращать и губить».
Мефисто прав. Я уже развращена. Я готова пожертвовать всем, что имеет значение, — любовью, правдой и дружбой ради материальных благ, предложенных мне Харли. Не удовлетворенная дарованными мне красотой и юностью, я пожелала славы и богатства.
Чтобы достичь этих благ, я соблазнилась очарованием образа жизни Харли и приняла желание любви за само чувство.
Вернувшись же в Гилдфорд, я снова встретила человека, которого любила по-настоящему, и теперь не могла вернуться в Америку с Харли. Что же мне делать? Я припомнила реплики, доносившиеся до меня на свадьбе: «Дешевая маленькая потаскушка… очистит его карманы, когда дело дойдет до развода…» Нет, я совсем не такая. Мне не нужны деньги Харли. Не нужна сомнительная известность лица «Лапиник». Новизна этой ситуации быстро приелась мне.
Я хотела одного — быть счастливой. Я не знала своего будущего, но, если моя цель — найти любовь, настоящую, а не поверхностную, мне следовало бы оставить Харли и зажить собственной жизнью.
В Англии никто не узнал бы меня. Документы Хариэт могли теперь сослужить мне хорошую службу. Мое выходное пособие даст мне возможность продержаться, пока я не придумаю, как построить свою жизнь дальше — где жить, как зарабатывать, как обойти иммиграционные законы. К тому времени, когда появится новая реклама фирмы «Лапиник», я изменю свою внешность и стану неузнаваемой.
Найду ли я свою любовь, человека, с которым захочу прожить до старости? Я сознавала, что моя красота станет препятствием для любви и настоящих отношений. Мужчины охотились за мной, женщины завидовали мне и ненавидели меня, но никто из них не относился ко мне всерьез. Никто не пытался установить контакт с личностью, заключенной в моей оболочке.
Вернувшись в «Дорчестер», я тихо прокралась в наш номер, надеясь оттянуть момент встречи с Харли, но он появился в дверях спальни.
— Синди! — Он показался таким измученным, будто не спал целую неделю. — Где, черт возьми, ты была? Я просто заболел от беспокойства!
— Я… гм… я опоздала на поезд. Мне, конечно, следовало позвонить. — Я помолчала. Мне нелегко давалось это объяснение. — Послушай, Харли. У нас не очень-то складывается жизнь. Верно? Нам надо серьезно поговорить.
— Так где же ты провела ночь? — с подозрением спросил Харли, не обратив внимания на мою последнюю реплику. — Или мне следует спросить — с кем? Ты была с другим парнем?
Я покачала головой, только теперь осознав, что прошлой ночью изменила ему.
— Я ночевала в отеле. Видишь ли, Харли, мне надо побыть какое-то время одной. Я несчастлива сама и не приношу счастья тебе…
— В отеле! — взорвался Харли. — Ты хочешь сказать, что я женат на дешевой шлюшке, которая проделывает фокусы в отелях? — Он заходил взад и вперед по комнате и совершил это путешествие несколько раз… и каждый раз, доходя до стены, хлопал по ней рукой. Потом круто повернулся ко мне. — Кто этот тип? — мелодраматически спросил он. В его голосе появилась брезгливость. — Какой-то незнакомец, которого ты подцепила на улице?
— У меня никого нет, — возразила я, выдержав его взгляд. — Мне просто надо на время уехать.
Харли с недоумением смотрел на меня. Похоже, наконец до него начало что-то доходить.
— Что ты хочешь этим сказать? Куда уехать? — Он пересек комнату и остановился у дивана, на котором сидела я. — О чем ты?
Я набрала в грудь воздуха.
— Дело в том, Харли…
— Как ты можешь говорить, что мы несчастливы? — сердито перебил он меня. — Разве я не забочусь о тебе? Разве не даю тебе все необходимое? — Харли снова заходил по комнате, теперь описывая крути вокруг кофейного столика. — Как ты можешь быть такой неблагодарной?
— Я благодарна тебе, Харли, за все, что ты сделал для меня. Просто…
— Я не позволю тебе сделать это! — Он остановился перед диваном и теперь сурово смотрел на меня сверху вниз. — Не знаю, кто подал тебе эти безумные идеи, но лучше сразу же забудь их! — Харли скрестил руки на груди. — Ты моя жена, Синди, и останешься рядом со мной.
— Ты не можешь заставить меня.
— Разве ты не слышала, что я сказал? Я не допущу этого. — Он потрепал меня по плечу. — А теперь пойдем, — сказал Харли примирительным тоном. — Ты слишком устала. Тебе пора отдохнуть. Мы сделаем вид, что ничего не случилось.
Зачем ему было слушать меня? Стряхнув руку Харли со своего плеча, я встала и посмотрела на него:
— Все не так просто, Харли. Мы не любим друг друга. Какой смысл притворяться?
В глазах его появилось странное выражение — недоверия и боли.
— Конечно, любим! — взорвался он. — И каждую ночь в постели мы доказываем это! — Харли подошел к окну, потом снова вернулся ко мне — Ты хочешь сказать, что я недостаточно хорош? Может, я не удовлетворяю тебя? — Лицо его приняло страдальческое выражение. — Ты нашла кого-нибудь лучше меня?
— Я же сказала, Харли, что у меня никого нет.
— Я не верю тебе! — Он сжал руками голову и посмотрел на меня дикими глазами. — Как же иначе объяснить твое невероятное поведение?
— Но ты не понимаешь…
— Черт возьми! Думаешь, я вчера родился? Я знаю, как вы ведете себя, тупые шлюхи! — Он надвигался на меня — его лицо и жесты таили в себе угрозу. — Я думал, ты другая, Синди. А теперь ты предала меня…
— Но…
Харли грубо схватил меня за плечи и заставил подняться на ноги.
— Скажи мне правду! — завопил он. — Я не позволю тебе делать из меня дурака!
Я открыла рот, чтобы возразить.
— Замолчи! — закричал Харли. — Подожди! Не говори ничего! — Он с силой швырнул меня на диван. — Я не могу этого вынести — даже мысль о том, что ты можешь быть с каким-нибудь другим парнем… Это слишком… — Его лицо исказилось, и он бросился к двери. — Я никогда не думал, что ты дойдешь до такого! — орал Харли, сражаясь с дверной ручкой.
Послышался звук шаркающих ног, дверь распахнулась, в комнату ввалился Джордж и с размаху упал на пол.
— Всюду предательство! — воскликнул Харли, грубо отталкивая его. — Больше я никому не доверяю!
Он исчез в коридоре, продолжая возмущенно кричать. Джордж метнул на меня злобный взгляд, поднялся с пола и последовал за Харли.
— Подождите меня, сэр!
Его голос затихал по мере того, как он приближался к лифту.
— Вернитесь!
Оставшись одна, я направилась в спальню, потирая плечо. Харли не причинил мне сильной боли, но его бурная реакция напугала меня. В известном смысле я заслужила это. Я вышла за Харли замуж, убедив себя, что люблю его, тогда как на самом деле это было не так. Я чувствовала себя виноватой и размышляла о том, кого больше обманула — Харли или себя. Сев на кровать, я задумалась, и наконец решение пришло ко мне. Я открыла один из своих чемоданов и быстро упаковала его, переложив туда кое-что из других чемоданов с одеждой. Лучше всего было бы уйти немедленно, пока Харли нет. Зачем делать расставание еще более болезненным?
Стоя у двери с чемоданом в руке, я услышала голоса в коридоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46