— Оно очень идет мадам, а цена… — она беспечно махнула рукой, — не имеет значения.
Не имеет значения! Элен покачала головой, но Леон настоял, чтобы она примерила платье. Оно сидело безукоризненно. У Элен даже дух захватило, когда она увидела свое отражение в зеркале.
— Платье чудесное, но цена, Леон! Оно действительно слишком дорогое.
— Ничего не может быть слишком дорогим для тебя, моя радость, — сказал он, а когда хозяйка вышла, чтобы завернуть покупки, тихо спросил Элен: — Разве мы не говорили, что будем счастливы?
— Да, но…
— Так ты счастлива, моя дорогая? — Легкая дрожь в голосе Леона выдала то напряжение, с которым он ожидал ответа жены. Улыбка тронула губы Элен, и она ответила тихо и чуть взволнованно:
— Да, Леон, я счастлива.
Глава шестая
Быстротечная весна незаметно сменилась летом. Солнце стояло высоко в небе и, казалось, совсем не уходило за горизонт. Тысячи туристов наводнили горные и морские курорты острова. Но в белом особняке на склоне холма над поселком Лапифос жизнь по-прежнему текла спокойно и размеренно. Лежа в саду в шезлонге, Элен не могла не признать, что во многих отношениях ей повезло. Еще несколько месяцев назад ее жизнь была одинокой и тоскливой, абсолютно без всяких перспектив. Но судьба распорядилась иначе. Странно, но если бы Бренда не вспомнила об Элен, она никогда, наверное, не увидела бы этот чудесный остров. И уж тем более никогда не смогла остаться здесь навсегда.
Элен раскрыла книгу, лежавшую у нее на коленях, но читать не стала; задумчивым взглядом она следила за черным мерседесом, поднимавшимся по горной дороге к дому. Все-таки жизнь полна проблем, подумала она, они неизбежны, если в основе брака лежит только необходимость соблюдения приличий.
Их поездка немного ослабила напряжение в ее отношениях с Леоном, но Элен не могла забыть, что она — только одна из его женщин; что он занимается с ней любовью, на самом деле не испытывая к ней никаких чувств. И из-за этого она не могла простить Леону, что он нарушил данное ей обещание. Сейчас между ними, как ей казалось, установились новые отношения; она перестала вздрагивать от его прикосновений и сжиматься от страха всякий раз, когда он приближался к ней.
Услышав шаги Леона на тропинке сада, Элен подняла голову и улыбнулась.
— У тебя был трудный день? — спросила она.
— Да. А как ты?
— Мне кажется, я становлюсь ленивой. По дому все делает Арате.
— Но за это ей и платят. — Леон посмотрел на жену; его глаза излучали восхищение. — Ты чудесно выглядишь, моя дорогая. Загар тебе очень идет.
— Спасибо, Леон. — За последнее время он часто говорил ей комплименты. Если бы только они шли от сердца… Но это всего лишь дежурные фразы, которые он наверняка говорит и другим женщинам.
Леон взял стул и сел напротив Элен.
— Сегодня вечером мы едем с визитом к моей тете. Она звонила мне и сетовала, что до сих пор с тобой не познакомилась.
— У тебя есть еще одна тетушка? Ты ничего не говорил мне о ней.
Леон улыбнулся.
— Мы еще много чего не знаем друг о друге, верно? — Элен кивнула. — Не понимаю, почему нам так трудно говорить на простые темы, Элен? — Вопрос удивил ее. Леон, видимо, был в том настроении, которое всегда вызывало у Элен какое-то странное чувство вины.
— Я не считаю, что нам трудно разговаривать.
— Я имею в виду непринужденную беседу. Возможно, надо было бы сказать «доверительную».
— Ну, наверное, это естественно… в данных обстоятельствах.
Леон отвернулся и задумчиво посмотрел на поросшие лесом склоны гор.
— Почему ты не можешь избавиться от обиды на меня? — Было заметно, что эти слова давались ему с трудом; в его голосе явно звучала горечь. — Что сделано — то сделано.
— Давай не будем об этом, Леон. Такие разговоры только создают напряженность между нами. Нам предстоит вместе идти по жизни, так давай, по мере возможности, избегать ссор.
— И тебя устраивает… такая жизнь? — Леон повернул голову; яркое солнце высветило седину на его висках. Сейчас он выглядит гораздо старше, чем в тот день, когда я впервые увидела его, — с удивлением подумала Элен.
— А что еще нам остается?
— Мы ведь даже и не пытались ничего изменить, Элен. — Посмотрев на жену, он мягко произнес: — Не кажется ли тебе, что у нас еще есть шанс?
— Ты ждешь от меня любви? — с горечью спросила Элен, и ее глаза затуманила грусть.
— Нет, Элен, я не жду любви… но мне бы хотелось когда-нибудь почувствовать, как твои руки обнимают меня… — Леон замолчал, а потом произнес уже совсем другим тоном, будто устыдившись своей минутной слабости: — Нет, я не могу ждать от тебя любви. Ты с самого начала предупредила меня, что никогда не позволишь своим чувствам одержать верх над тобой, чтобы еще раз не совершить новой ошибки. Так?
— Да, это так. — Она прислушалась к голосам, доносившимся со стороны холма. Чиппи и Фиона играли там с деревенскими детьми. Почему они так кричат? А Фиона — громче всех. — Я сказала, что больше не смогу пережить такое еще раз.
— И ты уверена, что приняла правильное решение?
— Я больше не позволю ни одному мужчине сделать мне больно. Поэтому я не собираюсь ни в кого влюбляться.
— И тем не менее ты ждешь любви от меня?
Элен быстро взглянула на Леона, озадаченная его вопросом.
— Я никогда не ждала от тебя любви, Леон.
— Тогда на что ты жалуешься? — Его взгляд стал жестким, а лицо помрачнело. — Если ты не ждешь от меня любви, то почему в таком случае обижаешься?
— Ты знаешь, почему, — ответила она, когда до нее дошел смысл его вопроса. — Дело даже не в том, что ты спишь со мной без любви, а в том, что ты вообще это делаешь.
Леон нетерпеливо передернул плечами.
— Ты смотришь на вещи крайне неразумно.
— Как, разве неразумно ждать, что ты сдержишь свое обещание? Ты предложил мне выйти за тебя замуж ради детей, и я согласилась, естественно полагая, что ты человек слова. — Леон ничего не возразил, и она продолжила: — Ты ведь собирался держать свое слово… я имею в виду, вначале?
— Собирался.
— Так почему же ты передумал?
Леон, казалось, боролся со своими сомнениями. Наконец, он произнес:
— Я буду откровенен, Элен, хотя это тебе может не понравиться. Когда ты приехала сюда, то выглядела какой-то бесцветной и совершенно непривлекательной. В тебе не было ничего, что могло бы привлечь внимание мужчины. У меня не возникало даже мысли… желать близости с тобой. — Он помедлил, заметив, как краска смущения заливает лицо Элен, потом продолжал: — И хотя ты была моей законной женой, я смотрел на тебя не иначе как на прислугу, няню для детей. Но скоро я понял, что на самом деле ты намеренно старалась быть непривлекательной, и однажды я увидел, какой ты можешь быть…
— Соблазнительной? — бросила Элен, и он поморщился.
— Если именно это слово ты предпочитаешь, то… да, соблазнительной. Когда мы поженились, мне стало интересно посмотреть, какой ты можешь быть на самом деле, и я попросил, чтобы ты купила себе новую одежду.
— Для того, чтобы я приоделась и удовлетворила твое любопытство? А потом стала игрушкой в твоих руках? — Внезапно Элен замолчала, увидев, как изменилось его лицо. Глупо было заходить так далеко, ведь она уже успела узнать, каким Леон может быть в гневе.
— Но ты охотно наряжалась для других, — процедил он сквозь зубы. — Для этого проклятого англичанина!
— Я не делала этого!
— Не лги!
— Ну хорошо, нарядилась, ты меня увидел, и я показалась тебе соблазнительной. Значит это явилось причиной того, что ты нарушил свое обещание?
— Забудь об обещании! Оно уже стало для тебя каким-то наваждением!
— Забыть… почему? Ты дал обещание, и я никак не рассчитывала, что ты его нарушишь.
— Пойми, ты нереально смотришь на вещи. Неужели ты действительно считаешь, что мы всю жизнь сможем прожить таким образом под одной крышей? Подумай здраво — ты же не ребенок! Тебе следовало бы это знать!
— Тогда тебе тоже следовало бы это знать!
— Я понимаю, что сейчас…
— Дядя Леон! Тетя Элен! — громкие детские голоса приближались, и в сад опрометью влетела Фиона, запыхавшаяся и готовая вот-вот расплакаться. — Не давайте им схватить меня!
— Боже мой, девочка моя, что с тобой? — Перемена в Леоне была разительной. Взяв девочку на руки, он прижал ее к себе и стал ласково гладить по головке. Фиона расплакалась, а он достал из кармана носовой платок и стал вытирать ей слезы. — Ну, не плачь. Расскажи, что случилось?
— Они… они… — Рыдания душили девочку и она еще теснее прижалась к груди Леона. В этот момент в сад ворвался Чиппи в сопровождении двух мальчишек примерно его возраста. Они размахивали палками и громко кричали, но, увидев Фиону на руках у Леона, замерли на месте.
— Ой! — побледнев, воскликнул Чиппи.
Леон поднял голову и посмотрел на племянника. Его взгляд остановился на палке в руке Чиппи.
— Могу я узнать, что здесь происходит? — Даже Элен вздрогнула от звука его голоса, и ей стало страшно, когда она представила, какие большие неприятности ждут Чиппи.
— Мы играли в пленного, — неохотно объяснил мальчик.
— В пленного?
— Они заперли меня… в старом турецком доме… в лесу, — сквозь слезы проговорила Фиона, — и сказали, что оставят там навсегда!
— Мы не собирались этого делать, — быстро возразил Чиппи. — Ты же знаешь, что это была только игра.
— Конечно! — Поддержал Чиппи его приятель Андреас и посмотрел на Фиону с видом превосходства. — Она просто ничего не поняла.
— Мы действительно не собирались ее оставлять там, — добавил второй мальчик, которого звали Алекс. — Честное слово, мистер Петру.
Леон посмотрел на мальчишек.
— Отправляйтесь домой, — спокойно сказал он. — С вашими отцами я поговорю завтра.
— Но, мистер Петру…
— Я сказал, по домам!
Андреас, очень недовольный, пошел прочь, а Алекс остался на месте; он выглядел явно испуганным.
— Отец побьет меня…
— Ты должен был подумать об этом раньше. О маленьких девочках надо заботиться, а не гоняться за ними с палками. Ты очень огорчил меня своим поведением, Алекс, надеюсь, наказание пойдет тебе на пользу. А теперь ступай домой.
— Хорошо, мистер Петру. — Алекс сделал несколько шагов по тропинке, но потом оглянулся. — Прости меня, Фиона. Я больше не буду гоняться за тобой. — Он вздохнул, виновато взглянул на Элен, и понурив голову побрел к калитке. Элен решила, что она непременно замолвит за него словечко… потом, когда Леон будет более расположен выслушать ее.
Фиона продолжала плакать, и Элен сказала:
— Давай я ее возьму, Леон.
Тот передал девочку жене. Фиона дрожала и всё еще всхлипывала. Чиппи стоял по-прежнему опустив голову. Леон, взяв его за подбородок, заставил поднять глаза.
— А теперь, молодой человек, я жду объяснений. Зачем вы заперли Фиону в старом доме?
— Как они могли запереть ее? — удивленно спросила Элен. Заброшенный турецкий дом представлял из себя руины. Почти тридцать лет в нем уже никто не жил. — Там же нет даже окон.
— Поэтому мне и у-удалось у-убежать, — сквозь слезы вымолвила Фиона. — Я залезла наверх… и порвала платье. Потом я побежала, а они погнались за мной. — Девочка была так напугана, что Элен нисколько не удивилась, когда Леон в гневе схватил Чиппи за плечи и встряхнул его.
— Отвечай мне! — приказал Леон. Его не тронули даже слезы на глазах мальчика. — Отвечай немедленно!
— Мы просто играли, дядя Леон, честное слово. Андреас предложил игру в пленников, но никто из мальчиков не соглашался им стать…
— И вы схватили Фиону, не так ли? — Голос Леона был мрачен. Чиппи молча кивнул и умоляюще посмотрел на Элен.
— Я все же не понимаю, как они ее заперли? — Элен вопросительно посмотрела на мужа. — В доме же нет двери.
— Это было не в самом доме, а там, г-где раньше держали коров.
— Я жду, Чиппи, — потребовал ответа Леон, не обращая внимания на вопрос Элен и объяснение Фионы. — Я хочу точно знать, что произошло!
— Мы привели ее в дом, — дрожащим голосом начал рассказывать Чиппи, — а потом закрыли ворота…
— Ах, да, — вспомнила Элен и крепче прижала к себе снова задрожавшую девочку. — Там действительно есть тяжелые ворота, но они такие ржавые… Их, наверное, не закрывали много лет…
— Итак, вы привели твою сестру внутрь и закрыли ворота? — Леон опять встряхнул мальчика за плечо, и Чиппи заплакал.
— Леон, не надо…
— Я сам разберусь! — Он выглядел мрачнее тучи. — Как вам удалось закрыть ворота?
— Мы это сделали с Алексом… и еще с одним мальчиком. Он убежал, когда Фиона начала кричать.
— А что делал Андреас?
— Он сторожил меня. — Фиона подняла голову и осуждающе посмотрела на брата. — Я просила Чиппи помочь мне, но он отказался… Он позволил Андреасу стоять с палкой у ворот, чтобы я не убежала…
— Ты же была пленницей, Фиона, ты сама согласилась играть с нами. — Чиппи посмотрел на сестру. — А палка была не для того, чтобы бить тебя. Она была вместо ружья, ты же знаешь. Ты сначала говорила, что не возражаешь, — обиженно повторил он.
— Я не думала, что вы закроете ворота… — Она повернулась к Леону, и слезы опять полились у нее из глаз. — Андреас сказал, что эти ворота — волшебные. Если они закроются, то уже никто не сможет их открыть, и я никогда не выберусь оттуда, никогда! — У Фионы началась настоящая истерика. Леон велел жене отвести девочку в дом и дать ей успокоительное.
— А Чиппи? — Элен умоляюще посмотрела на мужа, хотя и была в душе согласна, что мальчик, безусловно, заслуживает наказания. — Что ты собираешься с ним делать?
— Я думаю, — ответил Леон, забирая палку из рук Чиппи, — что несколько ударов ему не повредят.
— О, нет! — Элен побледнела и вскочила с места. Фиона уцепилась за нее, но Элен сейчас было не до девочки. — Только не это, Леон, — попросила она. — Ты сделаешь только хуже, и Чиппи на всю жизнь затаит на тебя обиду.
Ее слова подействовали на Леона странным образом. Он удивленно посмотрел на жену, и, почти забыв о присутствии детей, произнес:
— Ты говоришь так, как будто заботишься больше обо мне, чем о ребенке.
— Да, — призналась она, глядя ему прямо в глаза. — Не делай этого, Леон, прошу тебя!
— Мысль о том, что Чиппи затаит на меня обиду, так волнует тебя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22