Она заявила, будто у нее есть алиби, что требует проверки. Кажется, мне остается одно — ждать. Посмотрю, как отреагирует полиция, когда Нэш расскажет им об аукционе Джеда Крэндола. Узнаю, что откопал Райан.В конце концов мне удалось отогнать дурные мысли и настроиться на предстоящую ночь с Боу. Я весь день с нетерпением предвкушала нашу встречу и в то же время волновалась. С разрыва семейных отношений я осторожничаю с новыми мужчинами, порой зацикливаюсь на какой-нибудь мелочи и в итоге отказываюсь от вполне приличного человека. Поводом может послужить даже такая нелепость, как выпуклые накладные карманы на пиджаке.Через год после развода я встретила очаровательного и успешного архитектора. Пусть от него не подкашивались колени, но он был привлекателен и невероятно приятен в общении. Два раза сводил меня в ресторан, а на третье свидание предложил поехать за город: собирать яблоки и любоваться осенней листвой. Я принимала ванну в его загородном доме перед отъездом и тут случайно заметила тюбик с надписью «Мазь от фурункулов». Это было началом конца. Я начала ломать голову, для чего она. Для спины? Для ноги? Или хуже — для зада? Как человек может пойти в магазин, купить нечто с названием «Мазь от фурункулов» и выставить на всеобщее обозрение? Это сразу же вызвало приступ тошноты. По дороге назад я уже не могла смотреть ему в глаза, а к вечеру моя навязчивая идея переросла в полное отвращение. Он чувствовал неладное и не понимал, что произошло. И никогда не поймет.Однако с Боу я напрочь забыла об осторожности, что меня очень беспокоило.У выбранного им ресторана было французское название, располагался он на Хэнсуорт-стрит, рядом с Девятой авеню, посреди мясоконсервного района и буквально в нескольких шагах от «Сохо-Хаус». Думала дойти туда пешком, прямо на запад от моего дома, но это займет около получаса, и я вспотею и устану. Я поймала такси и приехала на пять минут раньше, перед Боу.Ресторан оказался марокканским: кирпичные стены, банкетки, покрытые ярко-красными коврами, и марокканские лампы с цветными стеклышками. Внутри было тускло, свет излучали только лампы и свечки, вставленные в углубления от вынутых кирпичей. Чтобы не было жарко, открыли входную дверь, наполовину завешанную тканью. Казалось, будто ты ступил сюда прямо с улочки Марракеша. Только вот вид наружу походил скорее на парижский: край французского бистро, толпы людей, прогуливающихся по широкой Девятой авеню.Я только собиралась попросить бутылку минералки, как вошел Боу. На нем были темно-зеленая рубашка с короткими рукавами и черные джинсы. Волосы влажные, словно он только что из душа. У меня сердце трепыхнулось, как птица в клетке.— Привет, — поздоровался Боу, улыбнулся и выдвинул деревянный стул. Я ждала, что он поцелует меня в щечку. Не тут-то было. Видимо, сижу слишком низко — нагибаться неудобно. — Сказочно выглядишь.Сказочно — явное преувеличение, хотя я старалась: надела светло-желтое летнее платье с глубоким вырезом и легкие босоножки. Выходя из дома, подумала, не слишком ли я похожа на героиню Фицджеральда, тем более для мясоконсервного района, но в такой теплый вечер хочется, чтобы руки и ноги были открытыми.— Спасибо. Надо отметить, ты тоже.— Надеюсь, ресторан тебе понравится. Я никогда не спрашивал, что ты любишь, кроме макарон с моллюсками.— Много чего. В частности, марокканскую кухню. Ты когда-нибудь бывал в Марокко?— Нет, но давно мечтал. Из-за долгого пребывания в Азии я не успел исследовать остальной мир. А ты?— Да, я провела там замечательную неделю. В Марракеше. Как-то даже ночевала в палатке в Сахаре.— Ты ведь не одна туда ездила?— Нет, с подругой. Она иностранный корреспондент. Я иногда тоже пишу путевые очерки. Обожаю это дело, плюс ко всему находятся темы для разговора, помимо описания трупов.Боже, что за чушь я несу? Можно подумать, у меня свидание с незнакомым человеком, а не с мужчиной, который провел ночь в моей постели.Официант принес меню и карту вин, и Боу принялся читать. Карие глаза перескакивали со строчки на строчку. Казалось, он все делает с той уверенностью и легкостью, какая приходит, когда пренебрегаешь мнением окружающих. У меня перехватывало дыхание от простого наблюдения за ним. Надо постараться восстановить непринужденный ритм беседы, достигнутый той ночью.Сделав заказ, Боу облокотился на стол и проникновенно посмотрел мне в глаза. Затем взял мою руку и сжал пальцами.— Так, значит, этот браслет ты привезла из одного из своих путешествий? — спросил он, глядя на бледно-желтые камешки.— Да, — ответила я и подумала, чувствует ли он, как пульсирует вена на запястье. — С экватора.— И куда ты отправишься в следующий раз?— В Италию в сентябре. В Рим и Флоренцию.— Мне бы невероятно понравилось путешествовать по миру вместе с тобой, хотя есть опасность, что я не смог бы вылезти из постели.Я залилась румянцем.— Нам пришлось бы заказывать еду в номер, — отметила я. — Тогда ты попробовал бы местную кухню.— Действительно. И иногда прогуливался, чтобы размять ноги.— Точно, — согласилась я.— Знаешь, хочу тебе признаться, я в восторге от проведенной с тобой ночи. Со мной ни разу ничего подобного не случалось.Я покраснела еще больше. Минута — и меня будет трудно отличить от красных ковров.— Не случалось? Отчего же? Наверное, когда ты появляешься на пороге едва знакомой женщины, она отказывается заняться любовью.Он рассмеялся звонким многозначительным смехом, и я поняла, что все бывает как раз наоборот: женщины не отказывают ему ни при каких обстоятельствах.— Дело не в этом, — возразил Боу. — То был ни с чем не сравнимый опыт. Увлекательная беседа за ужином под звездами.После этой фразы я расслабилась. На заднем фоне играла ненавязчивая восточная музыка, и казалось, мы находимся в экзотическом уголке за тысячи километров от Манхэттена. Сервированный лимоном и специями цыпленок навеял воспоминания о Северной Африке.Мы разговаривали о сюжете фильма Боу, о том, где я успела побывать за последние несколько лет, о буддийских монахах. Он спросил меня о семейной жизни, и я описала в общих чертах, что мой бывший супруг был адвокатом, окончил, как и я, Брауновский университет, познакомились мы на встрече выпускников в Нью-Йорке, понятия не имею, где он сейчас. Я не стала говорить, насколько он меня разочаровал, чтобы не произвести дурного впечатления. Боу тоже рассказал о своей личной жизни. Оказывается, он разорвал серьезные отношения в декабре, потому что его возлюбленная получила долгожданную работу в Лондоне.Наконец мы перешли к теме смерти Моны.— Как же я мог забыть о твоем расследовании! — спохватился Боу. — Какие новости?— Никаких, если не считать того, что с Робби сняли подозрение.— Ты завершила статью?— Да, и работаю над продолжением. Уже даже надоело — обычно я не появляюсь в редакции больше трех раз в неделю, а сейчас приходится торчать там каждый день. Могу я задать тебе странный вопрос?— Тебя интересует, не я ли убил Мону Ходжес? Нет, раньше я и не знал о ее существовании.— Почти угадал. Как считаешь, способен ли на такое Дикер?— Дикер?!— Да, Дикер.— Знаю, за глаза его часто называют душегубом, но не думал, что эту аллегорию надо воспринимать буквально. Зачем ему убивать Мону? Она возрождала его пресс-империю.— Но ей предложили лучшее место, и она собиралась согласиться. Вдруг Дикер набросился на нее в приступе ярости? Ты встречал его пару раз. Мог он или нет?— Насколько я заметил, Дикер — человек вспыльчивый. На мне это пока никак не отразилось, зато я слышал его разговор по телефону. Да, запросто могу представить, как он размозжил ей череп. Не умышленно, конечно, а в приступе ярости, как ты и говоришь. Хочешь, спрошу у него?— Что?— Я встречаюсь с ним на этой неделе. Мне неинтересно его предложение, но надо же выслушать. Когда он будет жевать большой кусок бифштекса, я так прямо и спрошу: ты убил Мону?Я рассмеялась.— Да, ты действительно можешь помочь мне.— Только скажи как. С удовольствием сыграю доктора Уотсона на пару с тобой, Шерлок Холмс.Ничего противоестественного, если ты начнешь расспрашивать Дикера о Моне. Можешь просто упомянуть между делом, что до тебя дошел слух, будто Мона собиралась уйти от него и заняться продюсированием телевизионных реалити-шоу. Любопытна его реакция: знал он об этом или нет?— Хорошо. Я не подвергну мою жизнь опасности ? Меня не разорвет на части собака Баскервилей ?— Нет, если ты не будешь шататься по землям Девоншира, — с улыбкой ответила я.Мне было приятно, что Боу готов играть в доктора Уотсона. Значит, ему нравится то, чем я занимаюсь, а главное, у него есть желание помочь. С другой стороны, я начала тревожиться, как быстро развиваются наши отношения. Они все меньше и меньше походили на мимолетное увлечение.Боу попросил счет, и мы вышли на улицу навстречу знойной ночи. По тротуарам бродили десятки пар, скрываясь в ресторанах вдоль Девятой авеню и Хэнсуорт. Из открытых окон доносился веселый смех.— Хочешь еще один эспрессо? — спросил Боу. — Или бренди? Можем зайти в «Пастис». Или угостить тебя дома?При одном упоминании слова «дом» у меня чуть не подкосились ноги.— Конечно, то есть… дома было бы здорово.Квартира Боу располагалась на десятом этажедовольно старого здания в Челси. С первого взгляда я заметила, что это очень уютное гнездышко, в каком обычно и живут мужчины его возраста и рода занятий. Однако рано радоваться: ведь часто заходишь к кому-нибудь в гости и видишь, что в зале выставлена напоказ коллекция ковбойских шляп или единственное произведение искусства — мишень для дартса.В зале горела лишь настольная лампа, через три больших окна проникал уличный свет. Стены были выкрашены белым, а мебель выполнена из черной кожи, правда, ковер портил примитивный рисунок с сочетанием синего, черного и оранжевого. Кругом висели черно-белые фотографии с изображением быта Дальнего Востока. За французскими дверьми находилась небольшая темная комната, вероятно, рассчитанная под столовую, но Боу превратил ее в кабинет, поставив посередине круглый деревянный стол.Хорошо, что он не страдает повышенной аккуратностью. На кофейном столике — грязная чашечка, на тахте — раскрытый «Таймс». В конце длинного коридора была приоткрыта дверь в спальню, за которой виднелся уголок заправленной кровати с мягким серым покрывалом.— Пойду сделаю эспрессо, — сказал он, удалился на кухню, включил там свет. — Или нет, у меня есть дорогая кофеварка, которая справится с этим сама. Подарок матери на Рождество.— Я бы выпила бренди, — возразила я, — если предложение в силе.В теле чувствовалось напряжение, и я боялась, что после еще одного эспрессо начну скакать по полу, как мячик.— Конечно.Боу вернулся в зал, достал из деревянного ящика бутылку бренди и разлил его по стаканам.— Ты сам делал эти снимки? — спросила я, подойдя поближе к изображению одинокой девушки за столом в чайной.— Гм. Да, почти все они из Японии и Гонконга.— А тебе никогда не хотелось стать фотографом?Многим это кажется логичной последовательностью. Начинаешь с фотосъемки, а потом берешь в руки видеокамеру. Со мной не так. Мне нравится фотографировать, но снимать фильмы я мечтал с самого начала, с того момента, как стал ходить в кино. Наверное, я люблю, когда все движется, — рассмеялся он.— Не станцевать ли мне брейк-данс?— Нет, у меня другая задумка.Боу передал мне стакан. За весь вечер он ко мне не прикасался, если не считать того, как мы держались за руки в ресторане и потом в погоне за такси. Теперь он наклонился и поцеловал меня. Обнимая моего страстного друга, я заметила, что между ног у него уже все в порядке.— Даже лучше, чем я запомнил, — сказал он.Я глотнула бренди, подобно жаждущему в пустыне, Боу забрал у меня стакан и поставил на столик. Затем поцеловал снова, спустив бретельки платья, чтобы охватить каждый миллиметр шеи и плеч. По телу пробежало тепло. Я ждала, что он предложит пройти по коридору в манящую спальню, а он расстегнул платье до талии, и верх упал на пояс. Обнажились груди. Боу взял их в руки и поцеловал каждую, обведя языком сосок.Когда между нами на секунду образовалось пространство, я неистово стащила с него рубашку прямо через голову, провела руками по широкой грудной клетке и опустила ладонь погладить между ног. Он слегка отстранился.— В прошлый раз я был таким жадным с тобой. Сегодня не хочу спешить.Боу расстегнул мое платье до конца, и оно спало на пол кольцом вокруг ног. На мне были только желтые трусики, выбранные после часа размышлений. А теперь, подумала я, мы бросимся на кровать в конце коридора. Но не тут-то было. Боу скинул с тахты газету и положил меня на спину. Скользнул пальцем под тесемку трусов и стащил их вниз. Затем изучил губами каждый сантиметр моего тела.К тому времени как мы добрались до спальни, у меня так свело ноги, что я едва передвигалась.Утром я проснулась раньше его: сработали внутренние часы, напомнив, что надо бежать в редакцию «Базза». Мое пробуждение передалось Боу, и он с улыбкой приоткрыл глаза.— Как ты? — сонно спросил он.— Узнаю, когда попытаюсь подняться.— У тебя есть время позавтракать? Дома угощать почти нечем, зато тут за углом хорошее местечко.Боу решил принять душ позже, и мы собрались за пятнадцать минут. У меня были спутаны волосы и помято платье, но моего спутника это ничуть не тревожило. Он отвел меня в очаровательную кондитерскую, где нам подали круассаны и кофе в больших пиалах. Мне вдруг показалась, что я снова нахожусь далеко от Нью-Йорка.Когда Боу вызвал мне такси, я вновь заволновалась в ожидании намека, что мы видимся не последний раз. Как же хотелось очутиться в его постели тем же вечером! Только он не произнес ни слова о следующем свидании.— Спасибо за прекрасную ночь, — сказал Боу, сажая меня в такси. Наклонился и поцеловал в губы. «Все хорошо», — подумала я, слегка расслабившись. Сейчас он точно что-нибудь предложит.— Тебе спасибо. И за ужин тоже.— Меня ждет задание, верно?— Задание?— Сыграть доктора Уотсона с Дикером.— Да, точно.— Позвоню, как добуду информацию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40