— Вот, пожалуйста! Она же на ногах не стоит!— Может, ей плохо? Жень, ты чего? Тебе плохо, да? Сердце? Живот прихватило?— Да пьяная она, пьяная!— Подвиньтесь. Жень, выпей воды! Женька!Зачем так трясти, спрашивается? У нее сейчас плечо треснет! Дураки какие! Неужели нельзя оставить человека в покое?Плечо онемело под чьими-то безжалостными пальцами. С волос почему-то лилась вода. Женька чихнула и открыла глаза.— В чем дело?— Ты, кажись, в обморок шарахнулась, — испуганно ответили рядом.И другой голос закудахтал что-то неразборчиво, но страстно. Она с трудом переместила взгляд выше и увидела лица соседей.И все вспомнила.Очередная волна отчаяния с новой силой ударилась в душу.— Может, скорую?— Ага, скорую ей! В вытрезвитель, и всех делов!— Не мелите чепухи! Жень, встать можешь? Давай руку.Руку она не дала. Самостоятельно, по стеночке, поднялась и обвела коридор мутным взглядом. Интересно, если ее прямо сейчас и прямо здесь стошнит, тетя Тая от подобной наглости лишится дара речи? Пожалуй, стоит проверить.Засмеявшись нездоровым, чужим голосом, Женька все-таки ринулась в туалет, одной рукой держась за стены, другой закрыв лицо.Вот бы закончился этот день, мелькнула в голове спасительная мысль. И никогда бы не начался следующий. Глава 18 Илья Михайлович Кочетков вел переговоры. Представители противоборствующей стороны расслабились буквально с первой секунды, увидав на его лице блаженную улыбку и услыхав, какую чушь он несет повизгивающим от счастья голосом. Сначала они просто растерянно и с радостью переглядывались, потом осмелели и решили воспользоваться этим на полную катушку. Илья продолжал улыбаться, рискуя остаться безработным.Кое-как к моменту подписания договора он начал соображать. В первую очередь вспомнил, что находится на службе. Это было тяжело осознать, но Илья справился. И со свежими силами принялся давить конкурентов.Те — расслабленные окончательно — ничего не понимали, сдались практически без боя, и через некоторое время, ополоумевший от свалившихся разом удач, адвокат ринулся домой. К самой главной своей радости.Куплю ей цветов, жмурясь на солнышко, неожиданно решил он. Розы? Гладиолусы? Хризантемы? Пионы?Вот об этом он не подумал. Какие она любит, не знал. А дама в цветочном магазине продолжала перечислять названия.Илья никогда не подозревал, что на свете существует столько цветов!И ни разу в жизни не задумывался, выбирая букет. Хватал, не глядя, лишь бы выглядел чуть лучше веника, да и ладно.Интересно все-таки, какие предпочитает она.— Нарциссы? Орхидеи? Фрезии? — выдохшимся голосом лепетала продавщица, водя его по салону и тыча в букеты, будто экскурсовод.— Ну скажите тогда, какой у вас повод? Юбилей там или свадьба? Что?— Просто свидание, — улыбнулся Илья. Он только и делал сегодня, что улыбался.На самом деле, это просто чудесно, что он не знает, какие ей нравятся цветы. Не знает, что она любит больше — зиму или лето, чинные премьеры в театре или поп-корн на последнем ряду в какой-нибудь киношке, кататься на лыжах или пить чай в тишине у камина, в выходной валяться в постели до обеда или делать зарядку.И только ему решать, узнает ли он это когда-нибудь.Вместо букета он в итоге купил нечто бархатистое, солнечное, совсем махонькое в огромном глиняном горшке. И в обнимку с ним отправился к машине.Еще полчаса, и он будет на месте. Почему он никогда раньше не замечал, что дорога до дома так длинна?! * * * Едва заслышав шорох гравия под колесами, с террасы сбежала Маринка. Рванула дверь джипа так, что тот содрогнулся всем своим мощным телом.— Ух ты! — обрадовался Илья, выбираясь наружу. — Ты по мне так соскучилась, сестренка?— Как ты мог? Ну скажи, как ты мог?! — заколотила она острыми кулачками по его груди.Илья, опешив, попятился обратно к машине.— А поздороваться с родным братом ты не хочешь? — пробормотал он.Кулачки разжались, она обхватила ладонями щеки и закричала:— Поздороваться?! Ты хочешь сделать вид, что ничего особенного не случилось?! Или тебе на самом деле плевать? Я думала, ты не такой, как все! Я тебе верила, недоумок! И она тебе верила! А тебе плевать, да? Как и всем мужикам, да?— Ка-каким мужикам? Ты о чем, малая?Она внезапно выдохлась, и руки повисли плетьми, а в глазах вместо яростной злобы образовалась печаль.— Ты чего, малая? Что случилось-то?— А ты не знаешь? — устало хмыкнула она. — Или ты думал, что для нас это ничего не значит? Женька нам не чужая, ясно?Он улыбнулся при упоминании этого имени. Все остальное прошло мимо, не трогая сознание. Илья, так и не поняв, о чем бормочет его сумасбродная сестрица, полез на заднее сиденье, чтобы достать цветок.— Глянь-ка. Как думаешь, ей понравится? Маринка вскинула на него ошеломленный, недоверчивый взгляд.— Ты что, Илья?! Ты не знаешь?!— О чем?Он все еще радовался жизни, но мгновение спустя наткнулся на Маринкин взгляд, полный горечи. Беспокойство скользнуло в сердце, стремительно и больно распирая изнутри.— Что случилось?— Женька уехала.— Куда? — настороженно осведомился он, еще не осознав размеры бедствия.Жаль, конечно, что именно сейчас ей приспичило прогуляться. Или не прогуляться, а позагорать с Данькой и бабушкой на бережку. Или отправиться в город за покупками. С больной ногой! Вот дурында!И за что ему такое наказание, весело подумал Илья.И не сразу услышал Маринкин ответ.— Она уехала домой. Вернее, в эту свою коммуналку.— Не смешно, — пожал плечами Илья.— Вот именно! — рявкнула Марина.Должно быть, у него помутнение рассудка. Или у его сестры? Да нет, она вполне адекватна, если не считать той вспышки бешенства, когда маленькие острые кулачки колотились ему в грудную клетку.Стало быть, все это правда?Увлеченно разглядывая грядки с луком и морковкой, Илья пробормотал:— Когда она успела?Будто это было важно теперь!— Еще утром. Сразу после завтрака. Она сказала, что поговорила с тобой, и мы подумали… Илья, я не знаю, я ничего не понимаю, мне казалось, у вас все серьезно. Черт, ну то есть, ты понимаешь… Вы были такие счастливые оба, а потом она…Уехала. Уехала. Уехала.Больше он ни о чем не мог думать.В глаза настырно лез маленький желтый цветок, будто солнце, фантастически съежившееся от каких-то невиданных катаклизмов.Наверное, он тоже вот так усохнет. И сердце его вместе с ним станет маленьким, совсем незаметным, и боль поубавится хоть чуточку.— Она ничего мне не говорила, — сказал кто-то его голосом.— Илья, ну как же так?!Он взглянул на сестру с беспросветной тоской.— Почему вы ее не остановили? Почему не позвонили мне, в конце концов?— Я звонила! — заплакала Маринка. — У тебя сотовый не отвечает, а в офисе сказали, что ты на переговорах неизвестно где!— Да.Он похлопал себя по карманам и зачем-то достал телефон. Тот не проявлял никаких признаков жизни. Должно быть, сели батарейки.Телефон можно зарядить. Легко.А все остальное можно поставить на подзарядку?!— Ты не любишь ее? — спросила Марина сквозь слезы.Илья кивнул. Это могло означать, что угодно. И не надо у него спрашивать, что именно.Утром он обнимал ее и точно знал, что это по-настоящему важно. Он смеялся с ней, пил кофе, целовал ее во дворе так, будто уходил не на работу до вечера, а в неизвестность до следующей жизни, где они обязательно встретятся, но все уже будет по-другому. И она целовала его! Он уезжал, зная, что вернется к ней. Он был уверен, что она ждет его.Он привез ей цветок.— Илья, бабушка знает ее адрес, — всхлипнула Марина, — если ты хочешь…Он пожал плечами.— Она сама все решила, какая разница, чего хочу я?!— Я же говорю, что ты такой же кретин, как все! — завопила сестра. — Тебе плевать, что она решила на самом деле, ты просто боишься! Тебя волнует только твоя чертова гордость, вот и все! Раз Женька уехала, ты не будешь бегать за ней, так? Отправляйся в детский сад, дорогой братец!— Чего ты орешь? — огрызнулся Илья и пошагал к дому.Маринка понеслась следом.— Что ты собираешься делать?— Обедать.— А потом?— Потом ужинать.Она ударила его в спину. От неожиданности Илья едва не свалился носом в клумбу, но в последний момент удержался на ногах.— Ты с ума сошла?— Дурак! Вы все дураки! Я не могу… Смотреть тошно, понимаешь? Давай, продолжай и дальше изображать мистера невозмутимость, прикидывайся, разыгрывай самого себя, хренов трус!— С каких пор ты материшься? — удивился он. — И вообще, я твой старший брат, ты не забыла? Яйца курицу не учат!— Ты старший, но ты полный кретин, — смиренно заметила она.Илья отвел взгляд.— Слушай, ты же все понимаешь. Это наше дело, мы сами разберемся, ясно?— Ничего вы не разберетесь. Я же видела ее, она не вернется, понимаешь? Если ты не поедешь за ней…— Я не поеду, — отрезал Илья.Ему надо было обдумать все хорошенько. Но то, что он никуда не поедет — очевидно. А подумать нужно. Прийти в себя, прикинуть, куда лучше поставить горшок с желтым цветком, где спрятаться от стука собственного сердца, как жить, зная, что она не стала ждать его.Нет, конечно, он не поедет.Что толку?Она выдвинула ультиматум, вот как получается. Или все, или ничего. Ему никто никогда не ставил ультиматумов, он не допускал этого и не допустит сейчас.А может быть, она сбежала просто потому, что испугалась?Также как он, испугалась и не смогла придумать другого выхода. Сдалась. Тогда вообще не о чем говорить. Нет, в любом случае не о чем говорить.— Пойдем в дом, — позвал он сестру, готовую возненавидеть его за то, что он был самим собой. * * * В гостиной было тихо. Ему показалось, что эта тишина, грянувшая с его появлением, в любой момент взорвется громом. Мама и бабушка с исключительным вниманием глядели в экран телевизора. Звук там отсутствовал. Быть может, они учили язык глухонемых?!Не смешно, одернул он сам себя. Не смешно и глупо.— Привет семейке Адамсов, — весело поздоровался Илья.Ответа не последовало, только за спиной злобно прошипела что-то неразборчивое Маринка.Почему бы тебе не провалиться сквозь землю, предложил Илье внутренний голос.Да, это было бы очень кстати.Жаль, что он не умеет плакать, подумалось вдруг.— Тебе звонил шеф, — не здороваясь, доложил дед, появляясь в дверях комнаты, — просил тебя перезвонить, как только ты появишься. У тебя что-то с мобильным, наверное.— Он разрядился, — пояснил Илья.— Ну так заряди! — бросил дед через плечо, снова скрываясь в кухне.Илья послушно кинулся исполнять, спиной чувствуя взгляды трех женщин, самых дорогих женщин в его жизни.— Илька, — окликнула слабым голосом мать, — ты объяснишь что-нибудь или будешь делать вид, что нас это не касается?— Оля, нас на самом деле это не касается! — резко оборвала ее бабушка.— Еще как касается! — топнула ногой Марина. — Из-за него мы Женьку потеряли, неужели не понятно?!Никто не выразил ни малейшего желания с этим поспорить. Мать только поймала его руку и сжала легонько. На миг ему показалось, что все можно исправить.Но в следующую секунду он увидел в материнских глазах жалостливое непонимание. Словно она отчаялась объяснить ему что-то совсем простое и очень важное.А как насчет того, чтобы приободрить его? Утешить?Вжав голову в плечи, Илья вышел из гостиной. Через пару дней все утрясется, уговаривал он себя, они опомнятся и еще станут извиняться, ведь невозможно представить себе ничего более несправедливого, чем их обвинения. Да это нелепо просто, в конце концов! Устраивать ему — их сыну, внуку, брату! — настоящий бойкот из-за какой-то чужой девицы.Ну да, именно что — чужой!Она не имела права стать близкой за пару дней. Это невозможно, вот и все!Входя в кабинет, он услышал позади топот. Ну вот, слава богу, они все поняли и прочувствовали, как сильно обидели его.— Илья! — сестра, запыхаясь, протянула ему телефон. — Это тебя. Голос женский…Ладони у него взмокли.Он посмотрел на Маринку и увидел в ее глазах отражение собственной надежды.— Ты спросила, кто это? Она помотала головой.— Ответь же! Илья!Осторожно взяв трубку, будто это была драгоценная ваза времен фараонов, он выдохнул:— Да?И снова пересекся взглядом с сестрой, которая замерла посреди коридора, как охотник в засаде. Илья прикрыл глаза. Ему вдруг сильно захотелось выпить.— Илья Михалыч? Ну наконец-то, господи! Добрый день, Илья Михалыч, это Катерина, — услышал он на другом конце провода.Выпить уже не просто хотелось. Выпить теперь было необходимо.— Не стой ты над душой, ради бога! — прошипел он сестре, чуть отведя в сторону трубку, в которой секретарша босса бодро радовалась, что застала-таки Илью Михалыча дома.— Это не она? — дрогнувшим голосом уточнила Марина.— Нет!— Ясно.Тут же потеряв всяческий интерес к разговору, Маринка побрела прочь из коридора. Илья проводил ее тоскливым взглядом и покосился на телефон.— Послать что ли все к чертям собачьим? — спросил он у трубки.— Соединяю! — громко известила Катерина.Он со вздохом приложил трубку к уху и двинулся в кабинет. Ясно, что от беседы с шефом не отвертеться.А может быть, это как раз то, что надо? Работать, работать и еще раз работать. Забыть, что на свете существует что-то, кроме начальственных звонков, переговоров с поставщиками, контрактов, совещаний, судебных процессов.Однажды у него это получилось, так почему бы сейчас не попробовать снова?!Зря он зашел в кабинет, понял Илья, как только увидел перед собой стол, заваленный документами. Смятые бумаги не вызвали ни малейшего желания разобрать их, прочитать или хотя бы расправить и уложить в папочки как следует.Нет, они напомнили о другом. Вызвали совершенно другие желания, имеющие такое же отношение к работе, как сам Илья к созданию китайской стены.— Ты чего, обалдел совсем? — ворвался в ухо возмущенный вопль шефа.— Добрый день, Константин Григорич, — вежливо отозвался Илья.— Какой там добрый! — пылко возразил тот. — Латыши с ума посходили, Зайцев вообще заколебал своей простотой, а я здесь сижу и ни хрена без тебя не могу решить! Ты на пенсию что ли задумал выходить, а?Кстати, неплохая идея. Так показалось Илье, во всяком случае. Когда он озвучил свое мнение, на том конце провода стали оглушительно материться.— Константин Григорич, что вы орете? — прервал Илья замысловатые ругательства шефа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33