И усилий особых не прикладывал, ни к чему усилия, если и так все внутри надежно заперто на тысячу замков, все окаменевшее — никакой штурм, никакой шторм не страшен. Ни длинные ноги, ни упругие груди, ни голубиное воркование, ни концептуальные беседы, ни смех, ни запах, ни звук шагов — ничто не имело значения.Как-то он упустил из виду, что на свете может быть безмятежность улыбки и горячая сила взгляда блестящих малахитовых, бездонных и очень опасных глаз.Броня крепка, и танки наши быстры? Вот и нет, не так уж крепка, не так уж быстры.Девочка развлекалась, от нечего делать заигрывая со взрослым дядей. А потом решила, что лишку хватила. Как бы не того… как бы с дядей хлопот не вышло… Спохватилась, встрепенулась, даже испугалась. Он видел.Он был взбешен.И когда она заговорила с ним, как с полоумным, который маниакально оберегает свое жизненное пространство и абсолютно не умеет общаться с нормальными людьми, ему еще сильней захотелось сгрести ее в охапку. Быть может, чтобы доказать, что насчет общения он всегда запросто.Но ее осторожный тон, ее почтительное «вы», ее взгляд, секунду назад еще жаркий, взбесили его боязливой учтивостью.Ах, ах, трепетная лань, заигравшись, едва не угодила в лапы коварному охотнику.Смешно, честное слово! Кого она из себя корчила, эта соплячка?Он с ней переспит, вот и все. И нечего мудрить. Глава 11 Уткнувшись в бумаги, Илья старательно делал вид, что больше ничто в этом мире его не волнует. Он даже окно хотел закрыть, но было слишком душно, а кондиционер, как назло, не работал. Чертовщина какая-то, в этом доме все постоянно ломалось.Техника на грани фантастики, блин!Злиться было нельзя. Никак нельзя. К тому же злиться на кондиционер бессмысленно. Лучше выйти во двор и вдоволь поорать. Например, на Геру. Она, наверняка, уже успела натворить дел, за которые полагается нагоняй.Благородство из тебя так и хлещет, подумал Илья, маясь от собственных мыслей. Ничего не скажешь, сорвать дурное настроение на собаке очень даже удобно.Ленивый ветерок прогуливался вдоль штор. Сбоку подсматривало в окно солнце. И день, день-то какой разгорался!Тьфу! Сколько таких было и еще будет?! Хватит!— Эй, а где валет? У тебя должен остаться валет! — ворвался в кабинет возмущенный вопль Марины.Илья кривовато ухмыльнулся. Вот тебе и шахматы, пожалуйста.— Какой еще валет?!Он вздрогнул. Ее голос прозвучал совсем по-девчоночьи. Будто там, за окном собрались сыграть в картишки школьницы. И жулят потихоньку, как дети, и полыхают глазами, и косички торчат у них в разные стороны, и веснушки на личиках собираются в кучку, когда приходится морщиться от слишком яркого солнца.— Женька, ну так нельзя! Ма, ты глянь, что она творит! Дед, ну ты-то хоть!Ага, школьницы не одни. Вся семья тихо-мирно режется в дурачка. Ну, может быть, не совсем тихо.А он тут сидит, как сыч. И ни хрена не делает. Один и тот же абзац перечитал раз пятнадцать бестолку. Может, все-таки окно закрыть?— Данька! Баушка! Идите скорее, тут Женька чудеса показывает! Ловкость рук и никакого мошенства!— Да чего? Я ничего!Илья представил, как наивно округлились ее глаза.— А на речке такой супер! — визжал Данька. — Давайте после обеда вместе пойдем! Я вас научу лягушек ловить, я две штуки уже поймал…— И мне в карман сунул, — кряхтя, пожаловалась Ирина Федоровна.— Бабуль, покажи им.— Вы их принесли?! — завопила Марина.— Покажите! — взмолилась Женя.Нет, определенно пора закрывать ставни. Наглухо. И еще шторы задернуть. Или взять бумаги и запереться на чердаке. Нет, лучше в подполе. Самое место для адвоката, у которого расшатаны нервы. А на обед бабушка принесет ему ведро валерьянки.— А папа уехал уже? — ударился в уши бодрый крик Данилы.— Не кричи, папа работает, — озабоченно проговорила Ольга Викторовна, — и вообще, давайте потише, мы, наверное, ему мешаем.Надо же, вспомнили о нем.Илья перегнулся через подоконник и, набычившись, крикнул в сторону террасы:— Вы мне не мешаете! Можете орать хоть до второго пришествия!Вот какой великодушный.— Тогда иди к нам! — решительно позвала бабушка. — Вместе поорем. Можешь ты хоть на полчасика отвлечься?— Да, пап! Иди сюда, пап!Илья не успел влезть обратно. Данька уже подбежал к окну и, запрокинув перепачканную мороженым мордаху, монотонно заныл:— Ну, пап, давай выходи! В карты поиграем. Я тебе лягушек покажу.— Лягушек я в своей жизни навидался, — пробурчал Илья, недовольный, что вот-вот поддастся на уговоры.Надо было ехать в офис. Точно надо было. В доме, где так шумно играют в карты и хвастаются трофеями в виде лягушек, люди просто не в состоянии заниматься делами. Людей тут тянет расслабиться и отдохнуть. В частности, поиграть в карты со школьницами, собственным трехлетним сыном и прочими родственниками.Вон сколько соблазнов!— Пап, а мне Женька, знаешь, какую сказку рассказала! Мы когда умывались, она рассказывала, и за завтраком рассказывала, а после обеда еще будет. Про Карлика Уха.— Карлика Носа, — поправил Илья, смутно жалея, что проснулся сегодня так поздно.— Ну да, Носа. Такая длинная сказка. Женька говорит, у нее книжка есть, с картинками, она мне принесет.— Я тебе мультик куплю, — сурово пообещал Кочетков-старший.Младший тем временем уже позабыл о сказке и взахлеб повествовал, как взрослые мальчишки на речке удили рыбу и дали ему подержать ведерко с окуньками.— Илька, ну давай выходи! — нетерпеливо прокричала сестра. — Мы новый кон начинаем, на тебя раздали.Между прочим, принципиального согласия на это дело он не давал. И вообще, все они прекрасно знают, что трогать его за работой нельзя, и на цыпочках ходят, когда он остается поработать с бумагами дома, и с преувеличенной осторожностью стучат в кабинет, когда готов ужин. Нет, правда, что это случилось с его семьей?Не иначе, как решили, что у него помутнение мозгов скоро случится от близкого запаха нескошенной травы во дворе, солнечных брызг и несмолкаемого птичьего гомона.Угадали.От нетерпения у него подрагивали пальцы, когда он перелезал через подоконник.— Ух ты, пап! — восхитился Данька, когда Илья лихо спрыгнул рядом с ним.— А мне так можно?— Вот станешь адвокатом, построишь дом, посадишь вокруг сосны, сам целыми сутками поторчишь за столом, когда вся семья веселится на лужайке, тогда и прыгай! — проворчал себе под нос Илья.— Ну разочек! — пыхтел Данька, вцепившись в ремень его джинсов, — пап, пожалуйста.— Я же сказал!— Я не понял, чего ты сказал. Ты бубнил, как бабушка, когда она притворяется старой.— Кстати, о старости. Данила, сделай одолжение, принеси мои очки.— Через окно?! — радостно вспыхнул Данька.— Тогда заодно и розги прихвати! — нахмурился Илья.— Ладно, ладно. Между прочим, никаких розгов у тебя нет. — Данька поскакал к террасе, на ходу делясь с остальными новостью. — А папа из окна выпрыгнул! Как в кино! А очки забыл! Я сейчас за ними сбегаю, а вы, чур, в мои карты не глядите!Послышался сдавленный хохот.Илья перевел дыхание, слегка опершись на стену.— Эй, каскадер! Где ты, Илька?— Мам, чего ты орешь, — поморщился он, появляясь из-за угла, — я и так прекрасно слышу.— А мы думали, ты оглох от Данькиных воплей, — предположила Марина и подвинула ему стул, — садись, играем в осла.Краем глаза он уловил смятение в углу стола. Вероятно, именно там пристроился давешний шулер с крыжовенными глазами.— Женька, ты умеешь в осла?Теперь он имел все основания на нее посмотреть. Марина задала вопрос и ждала ответа, и все остальные ждали. А он что, особенный? Тоже повернулся к ней и стал ждать.Только почему-то казалось, что ждет он совсем не ответа. То есть ответа, но на другой вопрос.А зеленоватые глаза упорно косили в сторону, словно она решила прикинуться зайцем.Ладно. Перебьемся как-нибудь.Отворачиваясь, он успел заметить, как она отрицательно покачала головой. Значит, нет. Подумаешь! Ах, это относится не к нему. Это к ослу, в которого она играть не умеет.Уже легче.Илья осторожно вытянул ноги и тут же покраснел. Пятка, конечно же, въехала ей в тапок, смахнув его на пол. Интересно, кто-нибудь еще заметил?— Ну, смотри сюда, я тебе расскажу быстренько, — тем временем надрывалась Марина, — раздаем карты и начинаем собирать одинаковые. Ну, там все короли или все тузы. По одной передаем друг другу.— Главное, не глядеть, какую тебе передали, — вклинился дед, важно попыхивая трубкой, — сначала свою отдать, а уж потом…— Вы ее сейчас запутаете, — перебила мать, — пусть один кто-нибудь объясняет. Даня, сними сейчас же папины очки с Геры!Запыхавшийся Данька послушно протянул очки Илье и теперь пытался Геру оседлать.— Она развалится! — предупредила бабушка.—..а когда соберешь, надо быстро выкрикнуть слово. Остальным нужно тоже успеть выкрикнуть. Кто быстрей, понимаешь? Игра на реакцию.— Марина, все ты путаешь! — горячился дед. — Остальным надо не просто успеть, а еще придумать такое слово, чтобы начиналось с той буквы, на которую заканчивается слово победителя.— Жень, ты хоть что-нибудь поняла? — сочувственно спросила Ольга Викторовна и повернулась к сыну, — Илюша, расскажи ты, у тебя лучше всех объяснять получается.— А?Он не мог ничего рассказывать. Он был страшно занят. Все его внимание поглотило раскрасневшееся лицо, с которого поглядывали на него изумрудные растерянные глазищи.Она пыталась нащупать утерянный тапок. Видимо, ползать под столом не входило в ее планы, и поэтому Женька изо всех сил старалась справиться, не сдвигаясь с места. Чтобы лишнего внимания не привлекать, должно быть.Илья давно так не веселился.Она все разъяснения пропустила, проводя розыскные работы. А потом он увидел, как она смутилась, обнаружив свой драгоценный тапочек прижатым его пяткой.И точно пора в ясли. Причем им обоим, он это вполне сознавал.Но было плевать.— Илья, ты будешь играть или про свои бамажки думать? — сердито окликнула его бабушка.— Буду.— А может, мы зря его, а? — встрепенулась мать. — Илюш, может, тебе работать надо?— Надо, — радостно хрюкнул он, с ликованием глядя прямо в зеленоглазое лицо, залитое краской смущения, — поэтому давайте не будем о грустном, лучше я про осла еще раз расскажу. Женя, вы слушаете?— Илья! Ты же не на банкете! — попеняла бабушка. — Чего выкаешь?— Мам, он из уважения, — вступилась Ольга Викторовна.— На фиг такое уважение! — фыркнула Марина и от возмущения дернула локтями, смахнув со стола дедушкин кисет.Виктор Прокопьевич запричитал, что «такой махорки днем с огнем не сыщешь!» и бросился собирать. Марина его отодвигала, пытаясь помочь. Бабушка, забавляясь, постукивала согнутым пальцем по мужниной лысине. Любопытная Гера всунулась между дедом и внучкой, принюхалась, обиженно и звонко чихнула пару раз, и от махры следа не осталось.— Вы там как? — осведомился Илья. — Готовы?— А ты уже все рассказал?— Все. Женя, я все рассказал?— Наверное.— Ну вы меня поняли?— Илья! Говори ей ты, а то у меня в глазах двоится! Он небрежно кивнул.— Так что, Женя, ты поняла, как играть? Правила уяснила?Ей казалось, он говорит о какой-то другой игре. И правила той, другой игры ей были неизвестны.Что, если он решит, будто она их приняла?Что тогда будет?!Возможно то, о чем несколько часов назад она запретила себе мечтать. Возможно с той же вероятностью, что сегодня ночью во двор посреди сосен и цветочных клумб приземлится летающая тарелка, и милые зеленые человечки кинутся к Женьке с распахнутыми объятиями.Вот такая была вероятность.Очень глупо ее учитывать. А стало быть, игра повернется против Женьки в любом случае.Не зная броду, не лезьте в воду, напомнила бы мать народную мудрость.Кто не рискует, тот не пьет шампанское, улыбнулся бы папа.— Я запомнила правила, — четко выговорила Женя, слегка приободрившись.Папа прав, как обычно. Риск — благородное дело.Должно быть, поэтому она смело взглянула в темные глаза человека, минуту назад похитившего ее тапок, а еще раньше умыкнувшего сердце.Ох, не болтай ерунды, сказала бы Ираида.Женька развеселилась, приосанилась и даже осмелилась чуть пихнуть его ногу под столом, все еще надеясь обрести тапочек.Илья усмехнулся ласково, но ногу не подвинул.— Что-то Данька притих, — внезапно насупился дед, — уж не в гараже ли он снова?— Не, он подоконник берет штурмом, — проницательно заявил Илья и страшным голосом заорал: — Данила, если ты немедленно не отлепишься от стены и не сядешь играть в карты, я отправлю тебя на вечное поселение в Сибирь.Потирая ладошки о шорты, Данька появился из-за угла и смущенно шмыгнул носом.— Па, а как ты догадался? Я же тихо.— Я тебя знаю почти четыре года! — отрезал Илья.— Правда? — Данька быстро вскарабкался на стул и прижался щекой к Ирине Федоровне. — Ба, а ты меня сколько знаешь?Бабушка погладила его по волосам, отняла у Марины зуботычку, которой она чиркала о коробок, пытаясь дать деду прикурить, по новой раздала карты и, конечно, сразу же выиграла.— Лягушка! — заорала победительница, бросив карты в середину стола.Остальным надо было безотлагательно придумать слова на «А», тоже крикнуть и быстро положить ладонь на бабушкины карты. Чья рука последняя, тот и проигрывает, получая в копилку букву «О». Потом «С». И так далее, пока не получится целый «осел».Главное — уловить момент, когда выявится победитель и сообразить, какая буква последняя в его слове. Это было трудно, учитывая, что народу много, и каждый себе на уме.Данька первым после бабушки заорал:— Акно!!!И так хлопнул по столу, что Гера недоуменно встрепенула ушами.Ольга Викторовна следом сообщила:— А… а… а… я не знаю… акробат!Дед одновременно с ней протяжно стонал на одной ноте:— Ааааааа…Пока не достонался до «автобуса».Женьке ослицей становиться не хотелось, но в голове было пусто, ни мысли, ни словечка. Может оттого, что Илья насмешливо глядел на нее и беззвучно шевелил губами, словно подразнивая.Рядом, ерзая на стуле, нервничала Маринка.— А… окрошка… нет, нет, нет,… Али-баба… нет, нельзя, осока… блин, блин!.. алиби! Вот! Алиби!— Апельсин, — выдохнула Женька, внезапно отыскав в памяти такое милое, солнечное слово.— Аквалангист, — с невозмутимым спокойствием заявил Илья на одном дыхании.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33