Даже обыкновенную одежду Линда носила совсем не банально, с чувством значимости – безвкусные коричневые лодочки на среднем каблуке, к примеру, отлично сочетались с костюмом в матросском стиле.
– Но что же мы стоим? Нужно позвать Мари-Клер и Терезу, – спохватилась она, практически проглатывая звуки «р» в именах своих детей. Затем прошмыгнула мимо Делии вниз по лестнице. Она все еще пахла салоном самолета.
На кухне они увидели, что Элиза делает лимонад для близняшек. Этой осенью девочкам исполнится девять – несуразная, подранковая фаза, – и, хотя у них была та же квадратная стрижка, что и у матери, во всем остальном они напоминали профессора. Глаза у сестер были почти черные, скорбно подведенные, а губы сливового цвета. Они помогали друг другу карабкаться на ряд застеклен-ных шкафов, одна тащила другую за собой, когда добиралась до стойки, а для удобства близнецы заткнули свои старомодные европейские школьные платья в панталоны, от чего казались еще более длинноногими.
– Появится ваша кузина Сьюзи и отведет вас в бассейн, – говорила Элиза, растирая лимоны. – Она обещала сделать это в первую очередь, но, думаю, задержалась где-то со своим приятелем.
Упоминание о приятеле на минуту их задержало.
– Дрисколл? – спросила Мари-Клер, перестав карабкаться. – Сьюзи по-прежнему встречается с Дрисколлом?
– Да, разумеется.
– А они ходят вместе на танцы? А на прощание целуются?
– Ну, этого я не знаю, – кисло сказала Элиза и наклонилась, чтобы достать кувшин.
Близняшки достигли своей цели: коробки мятных пастилок в шкафу. Сантиметр за сантиметром Тереза вытащила ее через приоткрытую дверцу. (У Терезы были менее правильные черты лица, менее гармоничные, менее симметричные, отчего она казалась слегка беспокойной. Делия замечала, что один из близнецов всегда такой.) На мгновение показалось, что коробка свалится на пол, но потом она аккуратно приземлилась прямо в протянутые ладошки Мари-Клер.
– А у Рамсэя и Кэролла тоже есть любимые? – спросила девочка.
– Ну, у Рамсэя есть, к сожалению.
– Почему «к сожалению»? – удивилась Тереза, а Мари-Клер спросила:
– Что с ней не так?
Им обеим так хотелось услышать скандальные подробности, что Делия рассмеялась. Тереза повернулась и обратилась к ней:
– А тебе тоже жаль, тетя Делия? Ты не пускаешь ее на порог? Она пойдет с нами на пляж?
– Нет, не пойдет. – Делия покачала головой, отвечая на самый простой вопрос: – Поездка – только для членов семьи.
На следующее утро, в воскресенье, они на неделю должны были отправиться на залив. Это происходило каждый год. В середине июня, как только закрывались школы, Линда приезжала из Мичигана, и все отправлялись в арендованный коттедж на берегу Делавэра. Парадное крыльцо уже было завалено резиновыми плотами и ракетками для бадминтона, холодильник забит едой, а пациенты Сэма забегали для последних консультаций, изо всех сил стараясь избежать общения с его родственниками.
– Делия, ты не подашь мне сахар? – Элиза наливала воду в кувшин. – Девочки, не могли бы вы достать пять стаканов из шкафа справа?
Отмеряя сахар, Делия тайком поглядывала на настенные часы перед собой. Без десяти четыре. Делия взглянула на близняшек и откашлялась.
– Если Сьюзи не появится к тому времени, когда вы закончите пить лимонад, я могла бы отвезти вас в бассейн, – предложила она.
Линда спросила:
– Ты? А девочки сказали хором:
– Ты же ненавидишь плавать!
– А, ну я вообще-то не пойду внутрь. Я просто отвезу вас, а Сьюзи потом заберет.
Элиза с грохотом засыпала в кувшин лед. Линда уселась на стул во главе стола, а девочки заняли места по сторонам от нее. Когда Делия поставила перед ними лимонад, Мари-Клер закричала:
– Фу! Там полно козявок!
– Это для вас полезно, – заметила Линда и начала разливать лимонад.
– И там крупные зернышки к тому же!
– Они вас не съедят.
– Это она так говорит, – обратилась Тереза к Мари-Клер бесцветным голосом. – А на самом деле они пустят корни в желудке, и из ушей у тебя начнут расти лимонные деревья.
– Ой, Тереза, хватит, – приказала Линда.
Не обратив на нее внимания, близняшки многозначительно переглянулись. Наконец Мари-Клер заявила:
– Думаю, нам совсем не хочется пить.
– Мы пойдем наденем купальники, – добавила Тереза.
Они вскочили со стульев и выбежали из кухни.
– О господи, – сказала Линда. – Прости, Лиз.
– Ничего, – жестко ответила Элиза.
В такие мгновения Делия сознавала, что Элиза именно та, кого называют старой девой. Она так уныло выглядела в своем эксцентричном выходном наряде: костюм в стиле сафари и цокающие туфли. Нагнув голову, сестра подтянула к себе стул – стриженые черные волосы закрывали лицо так, что невозможно было понять его выражение, – уселась и сложила руки на столе.
– Ну а я хочу пить, – громко произнесла Делия, села и подвинула к себе стакан. Из прихожей донеслось несколько ударов – близняшки определенно тащили чемодан вверх по лестнице. Судя по всему, они собирались жить вместе со Сьюзи.
В открытом окне показалось бородатое лицо рабочего. Он посмотрел на женщин, моргнул и исчез. Делия и Линда его видели, а Элиза, которая сидела к окну спиной, нет.
– Что он, собственно, собирается делать? – спросила Линда.
Элиза сказала:
– Он? Кто?
– Рабочий, – объяснила Делия.
– Нет, не рабочий, – поморщилась Линда. – Я имею в виду Сэма. Почему он велел вырвать все кусты?
– Он говорит, что они старые и бесформенные.
– Разве нельзя просто подстричь их или что-нибудь в этом роде? А центральное кондиционирование! Этот дом для такого не предназначен.
– Я уверена, что мы это оценим, когда станет жарко, – заступилась Элиза. – Выпей лимонада, Линда.
Линда посмотрела на стакан, но не стала пить.
– Хотела бы я знать, откуда он взял деньги, – мрачно начала она. – К тому же этот дом записан на нас, а не на него. Отец его нам троим оставил.
Делия посмотрела в окно (она подозревала, что ремонтник притаился внизу, увлеченный, как и прочие рабочие, частной жизнью других людей).
– Господи! – застонала она. – Лучше мы поедем в бассейн. Кто хочет что-нибудь из магазина «Эдди»?
– «Эдди»? – спросила Элиза.
– Я собираюсь купить там фруктов по дороге домой.
– Делия, ты забыла, что мать Сэма придет на ужин? А тебе еще нужно разобраться со счетами страховой компании! Почему бы мне тогда не отвезти близняшек в бассейн, а потом заехать в «Эдди»?
– Нет! Пожалуйста! – зачастила Делия. – Я хочу сказать, у меня уйма времени. И к тому же мне нужно выбрать фрукты самой, потому что я не уверена, что...
Она слишком вдавалась в объяснения – обычная ошибка. Линда ничего не заметила, но Элиза очень внимательно на нее смотрела. Как Делии иногда казалось, сестра умела читать ее мысли.
– Во всяком случае, – закончила Делия, – я вас обеих скоро увижу. Хорошо?
Делия встала. И тут же услышала, как племянницы несутся по лестнице.
– Ты не передашь мне сумочку? – попросила она. Элиза по-прежнему смотрела на нее, но потянулась за сумочкой к стойке и подала ее.
Близняшки ссорились в прихожей из-за очков, которые, должно быть, вытащили из пляжных вещей. На девчушках были вязаные купальники разных цветов: у одной красный, у другой синий; на длинных бледных ногах у каждой – красные с синим шлепанцы. Ни у одной не было полотенца, но они лежали наверху, и поэтому Делия не стала напоминать о них.
– Пошли, – сказала она. – Я припарковалась у входа. Линда крикнула из кухни:
– Делайте что велит инструктор, слышите, девочки?
Они обошли валявшийся на крыльце пляжный зонт. Возле ступенек молодой человек в красной бандане выкапывал корни кустов азалии.
– Хотел бы и я пойти плавать, – улыбнулся он.
– Тогда пошли с нами, – предложила Тереза.
– Дурочка, не видишь, на нем нет купального костюма, – возразила Мари-Клер.
На дорожке племянницы обогнали Делию, напевавшую стишки, которые она помнила с детства:
Ну, это – жизнь.
Что – жизнь?
Пятнадцать центов за копию.
Но у меня только десять.
Ну, это жизнь.
Что – жизнь?
Пятнадцать центов за...
Погода была превосходной, солнечной и не слишком жаркой, но машина Делии, припаркованная на солнцепеке, нагрелась за день, и обе девочки взвизгнули, когда скользнули на заднее сиденье.
– Ты не можешь включить кондиционер? – спросили они Делию.
– У меня нет кондиционера.
– Нет кондиционера!
– Просто откройте окна, – улыбнулась она, усаживаясь. Затем завела мотор и выехала на улицу. Руль был почти что раскаленным.
По количеству бегунов вокруг можно было догадаться, что сегодня – выходной. Кроме того, люди работали в своих двориках, подстригали газоны косилками, наполняя воздух зеленой пылью, от которой Тереза, страдавшая аллергией, чихала. На Вайндхёрст загорелся желтый сигнал светофора, но Делия не остановилась. У нее было чувство, будто время ускользает от нее. Она выбрала длинный проезд внизу холма и ехала со скоростью на добрых десять миль в час больше, чем положено, на Лаундэйл заскрипела тормозами и оставила машину на первом же свободном месте. Близняшки и сами торопились, они вырвались вперед нее к воротам и исчезли среди прочих пловцов еще до того, как она заплатила за них. Поднимаясь на холм, Делия обмахивалась краем блузы и пыталась сдуть влажную прядь, прилипшую ко лбу. Если бы только она могла заехать домой и слегка освежиться! Но во второй раз ей от сестры не спастись. Делия свернула на юг, а вовсе не в сторону «Эдди», который располагался на севере. Она проехала по благословенно прохладному коридору, образованному тенью от деревьев, и, когда добралась до Бутон-роуд, припарковалась под кленом. Прежде чем выйти, она достала из сумочки платок и промокнула лицо. Потом прошла к парадному входу дома Эдриана, поднялась по ступенькам и нажала на звонок.
Собака знала ее уже достаточно хорошо, поэтому только слегка приподнялась, чтобы обнюхать юбку.
– Привет, Буч. – Она слегка потрепала его по морде, немного отстраняясь.
Дверь открылась.
– Наконец-то! – произнес Эдриан.
– Прости меня, – сказала Делия, заходя внутрь. – Я не могла уехать, пока не приехала Линда, а самолет опоздал, ты знаешь, как это бывает, а после этого я, конечно, не могла уехать, пока не убедилась, что она и дети...
Она говорила слишком много, но, похоже, не могла остановиться. Первые несколько минут были всегда очень неловкими. Эдриан взял у нее из рук сумочку и положил на стул, и тогда она замолчала. Потом он наклонился и поцеловал ее. Она думала, что у нее на губах, должно быть, солоноватый вкус. Они не целовались уже очень давно, по крайней мере так серьезно. Они начали с похожего на ветерок прикосновения к щеке, притворяясь, что они – только друзья, затем, день за днем, все больше втягивались в это. Их губы, их раскрытые рты, руки, обнимающие друг друга, тела, прижимавшиеся все ближе, до тех пор, пока Делия (и это всегда была она) не отстранялась с легким смешком и словами «Что ж!» и не начинала поправлять одежду.
– Что ж! – говорила она. – Много ли работы ты сделал?
Эдриан смотрел на нее, улыбаясь. Он носил хаки и линялую синюю рубашку, которая шла к его глазам. Последние несколько недель было солнечно, и его волосы стали почти золотыми, поэтому, когда Эдриан стоял у входа, казалось, что они светятся. Это была еще одна деталь, которая заставляла Делию идти внутрь дома, как будто у нее там было какое-то дело.
Дом Эдриана всегда поражал ее своим необжитым видом, а ведь всего три месяца назад здесь еще обитала его жена. Почему тогда от комнат веяло запустением? Гостиная, видная из прихожей, никогда не манила ее. Стены в ней были голыми, за исключением единственного квадратного натюрморта над камином; вместо дивана стояли три стула под причудливыми углами друг к другу. На столе было только необходимое: лампа и телефон, и никаких безделушек, от которых стало бы уютнее.
– Я закончил печатать часть Эдуотера, – говорил Эдриан, – нужно еще раз посмотреть и высказать свое мнение.
Он вел ее по узкой лестнице в комнату, которая раньше, должно быть, служила музыкальным салоном или зимним садом. Теперь это был его офис. В трех стенах были окна с мутными стеклами и подоконниками, заваленными бумагами. Вдоль четвертой стоял стол-верстак с различной компьютерной техникой. Тут Эдриан издавал свой бюллетень. Подписчики из тридцати четырех штатов платили приличные деньги за подписку на журнал «Поторопитесь, пожалуйста», на четверть посвященный путешествиям во времени. На обложке было изображено сверкающее голубое небо и логотип в виде причудливых каминных часов на колесиках. Каждый номер включал подборку научной фантастики и беллетристики, наряду с рецензиями на книги о машине времени, на фильмы о ней же, и даже злободневный комикс или анекдот. Были ли материалы издания настоящими, или Эдриан все придумал? Делия часто гадала об этом, когда читала письма главному редактору. Многие из подписчиков, похоже, действительно в это верили. По крайней мере некоторые утверждали, что делятся личным опытом. И она почувствовала почти антропологический тон статьи, которую протянул ей Эдриан, –эссе Чарльза Л.Эдуотера, доктора наук, утверждающего, что свойство личности, которое обычно называют харизмой, на самом деле является отличительной чертой пришельцев из будущего, которые временно пребывают у нас.
«Обратите внимание, – писал доктор Эдуотер, – с какой легкостью мы с вами могли бы путешествовать по сороковым годам. При том что сейчас эти времена кажутся нам довольно наивными, на этот период наши современники способны оказать значительное влияние, прилагая относительно небольшие усилия».
Делия не ответила. Она прохаживалась по комнате и читала, покусывая нижнюю губу, косясь на дешевую иллюстрацию, испещренную точками, как подсохшая царапина.
– Ну... – сказала она, притворилась рассеянной и прошла в прихожую, переключившись на вторую страницу.
Эдриан последовал за ней.
– По-моему, стиль Эдуотера несколько напыщен, – говорил он, – но я не могу вводить слишком много изменений, потому что он является одним из самых больших авторитетов в этой области.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50