— Закрыта с другой стороны, — проворчал он. — Все правильно. Это та самая дверь, которая выходит в Восточный коридор.
Эллери вернулся в предоперационную и еще раз осмотрел ее. Рядом с лифтом находилась дверь в стерилизационную. Он открыл ее и заглянул внутрь. Там все выглядело так же, как и в понедельник,
— О, все это ребячество! — воскликнул Эллери. — Давайте убежим из этого страшного места, Джон!
— Они ушли тем же путем, что и пришли. Выйдя в Южный коридор, направились к главному входу.
— Послушай, Джон! — вдруг сказал Эллери. — Терять нам все равно нечего. Давай заглянем в кабинет Жаннэ.
Полицейский у двери их пропустил. Эллери вошел и сел в крутящееся кресло покойного хирурга, стоявшее за широким письменным столом. Он пригласил Минчена сесть на стул у противоположной стены. Оба помолчали.
— Джон, настало время говорить откровенно. Годами я отрицал наличие неразрешимых преступлений. Теперь, пожалуй, мне придется отказаться от этой теории.
— Ты хочешь сказать, что нет никакой надежды?
— Это страшный удар по моей гордости, Джон. Я бы так не переживал, если бы действительно почувствовал, что встретил достойного противника, преступный ум которого придумал два хитроумных дела, не поддающихся разоблачению. Но заметь, что я сказал: «не поддающихся разоблачению» преступлений, а не «совершенных безупречно». Эти убийства далеки от совершенных безупречно. Преступник оставил немало улик, которые неопровержимо его изобличают. Либо наш милый злодей сумел замаскировать свои ошибки вовремя, либо судьба помогла ему в этом...
Эллери с ожесточением погасил сигарету в пепельнице, стоявшей на письменном столе.
— Нам остается лишь одно — тщательно выяснить, что представляет собой каждое лицо, которое мы до сих пор допросили. Должно же быть, черт возьми, что-то запрятанное в показаниях этих людей! Это наша последняя надежда.
Минчен вдруг стремительно встал.
- Тут я могу тебе помочь. Я вспомнил факт, который может быть тебе полезен.
— Да?
— Прошлой ночью я довольно долго работал над книгой, которую мы готовили с Жаннэ. Я начал с того места, где старик остановился. И я обнаружил кое-что относительно двух людей, проходящих по этому делу. Как ни странно, я раньше этого даже не подозревал.
Эллери нахмурился.
— Ты прочитал что-то в рукописи?
— Не в рукописи, а в историях болезней, которые собирал Жаннэ в течение двадцати лет. Эллери, это профессиональная тайна и при обычных обстоятельствах я бы с тобой на эту тему не стал говорить.
— Кого это касается? — резко спросил Эллери.
— Лусиса Даннинга и Сарры Фуллер.
— Вот оно что?
— Обещаешь не включать в протокол, если это булет иметь отношение к делу?
— Да, да. Продолжай, Джон. Минчен сел и начал рассказывать:
— Тебе, наверное, известно, что когда специфических больных упоминают в медицинских трудах, указывают лишь их инициалы или номера историй болезней. Это делается из уважения к пациентам, а также потому, что имена больных не имеют никакого значения
для освещаемого вопроса. Вчера ночью, перелистывая некоторые истории болезней, которые еще не вошли в рукопись «Врожденная аллергия», я натолкнулся на старые документы, примерно двадцатилетней давности. Они имели специальную сноску, которая предписывала пользоваться этими документами с особой осторож-ностью, чтобы никоим образом не раскрыть фамилий пациентов. Даже инициалы больных, о которых шла речь, не были указаны. Это было настолько необычно, что я тут же прочитал всю историю болезни, хотя у меня еще не было намерения включать ее в книгу. Речь шла о Даннинге и этой женщине — Фуллер. Сарра Фуллер была описана как пациентка с тяжелыми родами. Ей делали кесарево сечение. Далее шло описание родов, а также подробности половой жизни родителей. Сведения носили интимный характер, включение их в книгу было весьма деликатным делом. —-Голос Минчена почти перешел в шепот. — Ребенок был незаконнорожденным. Сейчас он вырос, и зовут его Гульда Дурн!
Эллери привстал, опершись о подлокотники кресла и глядя на врача. Запоздалая улыбка появилась на его лице.
— Гульда Дурн незаконнорожденная! — произнес он. — Ну и ну! Вот это новость! Выясняются презагадочные обстоятельства. Но я не вижу, чтобы это приближало нас к разрешению дела. Продолжай, пожалуйста, Джон. Что еще?
— В то время доктор Даннинг был начинающим молодым врачом, посещающим больницу в качестве практиканта. Как он встретил Сарру Фуллер, я не знаю. Но между ними возникла тайная связь. Даннинг не мог на ней жениться, на Фуллер, так как уже был женат. У него уже была в то время двухгодовалая дочь Эдит. В молодые годы Сарра, кажется, была недурна собой... Конечно, это подробность не имеет прямого отношения к медицине... Далее в истории болезни содержались пространные заметки немедицинского характера.
— Я понимаю, продолжай!
— Получилось так, что Абби узнала о случившемся с Саррой. Она снисходительно отнеслась к ней из-за длительной привязанности. И предпочла не делать неприятностей Даннингу, а позже даже взяла его в штат больницы. И Абби сама нашла решение этой сложной ситуации: она удочерила ребенка.
— Законно, я полагаю?
— Очевидно. У Сарры не было выбора. Запись гласит, что она согласилась без особых возражений. Сарра поклялась никогда не вмешиваться в воспитание ребенка, который впредь становился дочерью Абби. В то время муж Абби был еще жив, но она была бездетна. Историю держали в строгом секрете от всех, включая персонал больницы. Знал об этом только доктор Жаннэ, принимавший роды. Безраздельная власть Абби заглушила все появляющиеся позднее слухи.
— Это во многом объясняет некоторые темные стороны дела, — заметил Эллери. — В частности, это объясняет ссоры между Абби и Саррой, которая, вероятно, сожалела, нто согласилась на эту вынужденную сделку. Это объясняет, почему с таким рвением Даннинг пытался доказать непричастность Сарры к убийству Абби. Так как если бы ее арестовали, всплыл бы роман их молодости. А это могло разрушить его семейную жизнь, общественное положение и, по всей вероятности, его карьеру врача. — Он покачал головой. — Но я еще не вижу, каким образом это может помочь нам раскрыть преступление. Я согласен, что у Сарры была веская причина убить Абби и было основание убить Жаннэ. Не исключено, что она могла так же совершить преступление, страдая манией преследования на почве паранойи. Женщина она явно помешанная. Но... — внезапно он выпрямился в кресле, — Джон, я бы хотел взглянуть одним глазом на эти истории болезней, если, конечно, это возможно. Может быть, я найду там что-нибудь такое, что ускользнуло от тебя.
— Нет смысла не показывать их тебе после того, как я столько выболтал, — сказал Минчен усталым голосом.
Он медленно поднялся и направился в угол комнаты за письменный стол Жаннэ. Эллери хихикнул, увидев, с каким трудом Минчен протискивается между стеной и креслом.
— Вы куда, профессор?
— Что? — Минчен остановился, растерявшись. Затем на его лице появилась смущенная улыбка. Он хлопнул себя по лбу и двинулся обратно в сторону двери.
— Это лишний раз показывает, какая у меня теперь путаница в голове. Я совершенно забыл, что приказал убрать шкаф с историями болезней, стоявший в углу за письменным столом, когда я пришел сюда вчера и нашел Жаннэ мертвым...
— Что-о?!
Впоследствии Эллери любил вспоминать эту сцену. Он утверждал, что испытал неповторимое Драматическое потрясение. Одна-единственная фраза, воскресившая забытую обстановку, мгновенно направила расследование дела Дурн — Жаннэ в другое русло.
Минчен замер на месте, испуганней неожиданным выкриком Эллери.Он смотрел на него, ничего не понимая.Эллери вскочил на ноги и молча опустился на пол. Встав на олени позади кресла, он пристально рассматривал линолеум.
Спустя несколько минут он резко поднялся, улыбнулся и пока-л головой:
— Ни следа от этого шкафа на полу не осталось, так как линолеум вый. Ну что же, это подтверждает мои предположения.
Он подскочил к Минчену и сжал его плечи.
— Джон, ты решил исход дела! Никуда не ходи... К черту этот проклятый шкаф!
Минчен с трудом освободил плечи и вернулся на свой стул. Он смотрел на своего друга с недоумением, Эллери бегал по комнате, беспрерывно затягиваясь сигаретой.
— Я лолагаю, дело было так. Ты сюда пришел на несколько минут раньше меня и обнаружил Жаннэ мертвым. Зная, что придет полиция и во всем начнет копаться, ты решил тайно унести эти ценные записи и спрятать их в безопасное место.
Я прав?
— Ну да. Но что в этом плохого? Я не вижу, какое отношение может иметь этот шкаф к...
— Ошибаешься, — воскликнул Эллери. — Ты невольно отодвинул раскрытие дела более чем на двадцать четыре часа. Ты не понимаешь, какое отношение может иметь шкаф к преступлениям! Да, Джон, это загадка, головоломка! Сам того не ведая, ты чуть не поставил последнюю точку в карьере моего отца и лишил спокойствия твоего друга...
Минчен стоял с открытым ртом:
— Но...
— И никаких «но». Не принимай это слишком близко к сердцу. Самое главное в том, что я нашел улику-ключ.
Эллери перестал бегать по комнате и загадочно посмотрел на Минчена. Он указал рукой направо, в сторону письменного стола.
— Я же тебе говорил, что в этом углу было окно!
Джон Минчен посмотрел, куда был направлен обличающий палец Эллери.Позади письменного стола доктора Жаннэ он ничего не увидел — там была глухая стена.
— Джон, распорядись, чтобы принесли план первого этажа, — сказал Эллери. Он преобразился и снова превратился в бодрого, энергичного и решительного детектива.
Доктор Минчен почувствовал, что порыв энтузиазма, охвативший его друга, передается и ему.Комендант Парадайз сам принес чертеж в кабинет покойного хирурга. Эллери быстро разложил план на письменном столе и провел на нем пальцем какую-то извилистую линию, которая для доктора Минчена, смотревшего из-за его плеча, была абсолютной загадкой. Эллери изучал план с таким видом, как будто окружающий мир перестал для него существовать.
После долгого молчания, во время которого доктор Минчен терпеливо ждал; Эллери выпрямился. На его лице отражалось удовлетворение. Не торопясь он снял пенсне. Чертеж со слабым шуршанием свернул в трубку.Эллери принялся задумчиво шагать взад и вперед, постукивая пенсне по подбородку. Он закурил, и его голова исчезла в клубах дыма.
— Необходимо еще одно доказательство. Еще одно доказательство... Если боги на нашей стороне, мы найдем это крошечное доказательство!
Он выбежал из кабинета в Южный коридор. Минчен едва поспевал за ним. Эллери остановился перед дверью в наркозную и осмот-трелся.
— Быстро дай ключ от шкафчика медицинских принадлежностей в предоперационной!
Минчен вытащил связку и отыскал нужный ключ. Эллери поспешно схватил его и устремился в наркозную.На ходу он вынул из верхнего кармана своего пиджака записную книжку и стал перелистывать страницы, пока не нашел нарисованный карандашом непонятный геометрический контур, край которого имел характерный зубчатый отрыв. С минуту он его внимательно изучал, потом улыбнулся и молча сунул записную книжку в карман. Затем, кивнув полицейскому у двери, Эллери вошел в предоперационную. Минчен недоуменно следовал за ним.
Эллери направился прямо к шкафчику с перевязочными материалами. Он торопливо открыл стеклянную дверцу шкафа ключом Минчена и скользнул глазами по рядам узких металлических ящиков. Каждый ящик имел этикетку с перечислением содержимого.
Эллери быстро пробежал этикетки. Около самого верхнего ящика он задержался, найдя то, что искал. Он выдвинул ящик и наклонился, чтобы рассмотреть каждый предмет. Несколько раз он вынимал что-то и внимательно рассматривал, но каждый раз оставался неудовлетворенным. Наконец он протянул руку к небольшому рулону и, взяв его, выпрямился с радостным восклицанием. Сделав шаг от ящика, он снова достал из кармана записную книжку, нашел нужную страницу со странным рисунком и внимательно сравнил контур рисунка с предметом, извлеченным из ящика. Его лицо озарилось загадочной улыбкой. Он убрал записную книжку, а свою находку осторожно положил на прежнее место в ящик. Однако тут же передумал,_достал рулончик и на сей раз аккуратно вложил его в целлофановый конверт и положил его в карман своего пальто.
— Я полагаю, — сказал доктор Минчен, — что ты нашел что-то важное. Почему, черт возьми, ты так ехидно улыбаешься?
— Это не открытие, Джон, а подтверждение, — ответил Эллери. Он сел на стул и принялся болтать ногами, как мальчишка. — Это одно из самых запутанных дел, которые мне приходилось встречать.
— Я вижу, что ты нашел вещественное доказательство, достаточно убедительное, чтобы распутать дело.
— Подумать только! Доказательство все время было у нас под носом. Но сначала мне потребовалось распутать преступление, а уже потом я смог догадаться, где находится эта бесценная улика.
В четверг вскоре после обеда Эллери Квин поднялся по ступенькам старого дома на 87-й улице. В одной руке он держал увесистый сверток, в другой — длинный рулон бумаги. Радостная улыбка сияла на его лице.
Когда Джуна услышал щелканье ключа в замке, он бросился к дверям. Открыв их, Джуна увидел Эллери, что-то прячущего за спиной.
— О, мистер Эллери, как рано вы вернулись! Почему не позвонили?
Эллери с веселым видом задержался у порога.
— Джуна, скажи мне, кем бы ты хотел стать, когда вырастешь? Джуна широко открыл глаза.
— Когда я вырасту, мечтаю стать сыщиком!
— А ты умеешь маскироваться? — спросил Эллери строгим то-ном.
Мальчик приоткрыл рот.
— Нет, сэр, но я научусь.
— Я так и думал, — сказал Эллери, вытаскивая из-за спины сверток и протягивая его мальчику. — Вот, можешь начинать тренироваться теперь же.
Две минуты спустя Джуна влетел в гостиную:
— Мистер Эллери, это все мне?
Он поставил коробку на стол. Из-под приподнятой металлической крышки виднелась весьма загадочная коллекция париков, кусков мела, цветных помад и множества других предметов подобного рода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25