– Я рад, что тебе здесь нравится.Она подалась к нему и, когда его теплые губы завладели ее ртом, тихо вздохнула, раскрыв губы, чтобы полностью отдаться поцелую.Хантер принял приглашение и прижал ее мягкое тело к своему жаждущему и отвердевшему телу. Он не хотел знать, о чем она думает, – и в то же время стремился к этому. Он не хотел нуждаться в ней – и страстно по ней тосковал. Он не хотел любить ее, но…Хантер оторвался от ее губ, потрясенный мыслью, которая почти созрела в нем.Почти. Не полностью.– Не останавливайся, – прошептала Даффи, наклоняя его голову вниз.– Давай проверим, есть ли кто-нибудь в доме, – предложил он, отвлекая ее внимание на некоторое спасительное время.– О, конечно! – Даффи отступила, прикрывая рукой свои требовательные губы.– Тельма в магазине, – объяснил ей Хантер, направляясь в коридор, ведущий на кухню, – но трудно сказать, кто еще может быть здесь. Она принимает людей, как кошек.Даффи знала, что Хантер был единственным ребенком и что Тельма вырастила его одна. Заинтересованная, она последовала за ним из уютной комнаты в коридор, стены которого были увешаны множеством фотографий, и в нерешительности остановилась перед коллекцией, которую составляли портреты Хантера, должно быть, еще времен начальной школы.Ясноглазый мальчик с шаловливой улыбкой менялся от фотографии к фотографии. Однако, подойдя ближе, Даффи заметила что-то похожее на синяк под глазом на фотографии, датированной «пятым классом». Погруженная в изучение фотографий, она не услышала, как Хантер подошел к ней.Он обнял ее и прикрыл ее глаза своими ладонями.– Не смотри на детские фотографии!Засмеявшись, Даффи отняла его руки и обвила их вокруг своей талии. Прижавшись к нему, она сказала:– О да, детские фотографии. Ты был прелестным ребенком. А кто это тебе поставил фингал?Даффи почувствовала, как он напрягся; потом пожал плечами:– В какой-то драке.Око за око. Она закрылась от него, и теперь он делал то же самое. Чувствуя себя смелее, возможно, потому, что они не стояли лицом к лицу, Даффи предложила:– Скажи мне, за что ты дрался, и я скажу тебе, почему я называю моего отца папой, а мою маму – матерью.– Хитрюга, – усмехнулся Хантер и уткнулся подбородком в ее макушку. – Один сопливый нахал обозвал мою мать, и я ударил его. Он дал мне сдачи.– Но его синяк был больше твоего?– Как ты догадалась?– Просто мое предположение оказалось верным.Хантер поцеловал Даффи в шею и крепче сжал ее талию, его пальцы поползли вниз. Даффи вздохнула и приникла к нему. Было абсолютно ясно, что противиться ему она не могла.– Ну? – поторопил Хантер, круговыми движениями поглаживая ее по спине.– Моя мать, – медленно начала Даффи, стараясь, чтобы ее голос не звучал жалобно, как у обиженного ребенка, который за что-то порицает свою мать, – принадлежит к тому типу женщин, которым не стоит иметь детей. Она не способна жертвовать собой.– А именно это требуется от матери?– Думаю, да.– А твой отец?– Он совсем другой. – Даффи почувствовала, что в ее ответе прозвучала горечь, и пожалела, что так и не смогла простить свою мать. Вернее, она простила ее, но не могла заставить себя быть с ней прежней – смеяться с ней, плакать, ходить по магазинам.Излюбленным средством общения ее матери была критика, за которой следовал остракизм.– Отец всегда был моим другом, – сказала Даффи. – Даже тогда, когда быть моим другом стало не очень-то желательно.– Ты имеешь в виду разрыв вашей помолвки с Алоизиусом и причину этого?У Даффи перехватило дыхание.– Разве я говорила тебе об этом? – Быть может, и говорила, но сейчас она не собиралась углубляться в этот вопрос.– Давай считать, что я просто слышал эту историю.Даффи повернулась к Хантеру. Он обнял ее. Глядя прямо ему в глаза, она сказала:– Как ни странно это звучит, у меня были свои причины так поступить. Я хотела наказать Алоизиуса за отца. Моя мать… – Ее голос прервался.– Да? – Хантер убрал прядь волос с ее щеки, и этот ласковый жест тронул ее.– Моя мать была с отцом Алоизиуса, в нашем доме, и Джонни застала их. Вот почему я хотела наказать их. За то, что они причинили боль моей сестре.– И тебе.Даффи кивнула и только сейчас обнаружила, что дрожит.– После этого мне нигде не было спасения. Я просто не знала, кому можно верить, кому нет.Хантер наклонился и, нежно ее поцеловав, прижал к себе. Он успокаивающе гладил ее по спине и плечам и говорил какие-то глупости вроде: «Ну-ну, моя маленькая, все будет хорошо».И Даффи верила ему.Потому что, когда Хантер обнимал ее, мир снова становился безопасным. Глава 19 Может быть, она и ошибалась в нем, но, если даже так, сейчас, в его объятиях, Даффи не хотелось думать об этом.– Все будет хорошо, – повторял Хантер между поцелуями, упиваясь вкусом ее губ, тронутый ее доверчивой откровенностью.Стоя в коридоре около семейных фотографий, сохраненных, потому что на этом настаивала его мать, Хантер прижимал Даффи к себе. Он наслаждался, целуя ее, и ощущал переполнявшее его желание. Хантер понимал, что должен попытаться освободить Даффи от страхов, преследующих ее.– Твоя мать – это твоя мать, – мягко сказал он. – Ты же совершенно особенная и удивительная женщина.Даффи закрыла глаза, но тут же открыла их и тихо произнесла:– Меня пугает то, что я могу стать похожей на нее.Хантер кивнул. Он понимал Даффи; его самого не оставляла мысль, сможет ли он выдержать испытание серьезными отношениями, не поступит ли столь же безответственно, как его отец.– Вот так, – вздохнула она.– Вот так, – повторил он, целуя ее в шею. – А тебе известно, что ты превращаешь меня в необузданного мужчину?– Хочешь показать мне, какой ты необузданный?– Это будет очень неплохо, пока никого нет в доме. – Рука Хантера легла на ее грудь.Даффи негромко засмеялась и откинулась под его поцелуями.Он потянулся расстегнуть ей молнию на платье, но остановился. Комната, служившая ему спальней, когда он останавливался в городе, была заперта на ключ.– Только давай уйдем отсюда. – Хантер поднял ее на руки.– Все, что хочешь, – прошептала Даффи, нежно прижимаясь к его плечам и одновременно нащупывая его возбужденный член через брюки.Он крепко сжал ее.Она засмеялась, и этот гортанный смех еще больше разжег его желание.– Бесенок! – прошептал Хантер, двигаясь мимо кухонной двери.Телефон на кухне зазвонил.Он остановился.Поцелуи Даффи и озорная работа ее рук отвлекали Хантера от телефона.Он медлил.Раздался щелчок, и голос, без которого Хантер прекрасно мог бы обойтись, прозвучал на весь дом. Люси. «Привет, Хантер, это я. Я видела, как твой джип проехал мимо. Я рада, что на этот раз ты недолго отсутствовал. Не терпится увидеть тебя. Позвони мне». Губы Даффи перестали целовать его после слов «это я». Однако она не сделала попытки высвободиться из его объятий и не потребовала отпустить ее.Не успел кто-нибудь из них что-либо сказать, как телефон зазвонил снова. Хантер быстро направился к спальне.– Ты не хочешь взять трубку? – спросила Даффи с наигранной невинностью.– Нет. – Хантер крепче прижал ее к себе. – Тот, кто нужен мне, здесь, со мной.– Прекрасно, но что, если это твоя… мать?– Нет. «Привет, милый. Люси сказала мне, что ты здесь. Свежий лимонад и булочки с ореховым маслом в холодильнике. Когда немного передохнешь, приходи в магазин». Хантер уставился на Даффи.– Это совсем не в ее характере. Тельма никогда не печет булочки.– В самом деле? – Даффи пожала плечами. – А я очень живо представляю ее в фартуке, суетящейся на кухне. Ее дом так уютно выглядит.– Она печет, – уточнил Хантер, – но пироги и кексы. Тельма говорит, что булочки слишком обыкновенны.– И слава Богу. А вот моя мать предпочитает полуфабрикаты, – тоскливо добавила она.Он поцеловал ее в нос.– Хантер!– Да? – Он был уже у двери в спальню.Хантер вознес молчаливую молитву, чтобы телефон больше не звонил. А то еще Люси, чего доброго, позвонит Эмили, а та перезвонит ему. Хантер не хотел, чтобы их прервали еще раз. Ему не хотелось ни булочек, ни лимонада.Хантер хотел Даффодил Лэндри. Он опустил ее на кровать. Его удивило, что Даффи села, тесно сведя колени, поправляя блузку и волосы.– Может быть, нам стоит пойти в магазин сейчас? – предложила она, рассматривая свои розовые ногти, чтобы не встречаться с ним взглядом.– Сейчас? – Хантер встал на колени и взял Даффи за руку.Принимая во внимание его теперешнее эмоциональное состояние, это нежное прикосновение давалось Хантеру с трудом. Он заметил, что она чуть покраснела.– Что-то случилось? – встревожился он.Даффи подняла голову, ее глаза расширились, она была благодарна ему за эту нежность.– Понимаешь, если твоя мама знает, что мы здесь, а мы появимся только через час, она может подумать… Ну, она поневоле задумается, чем мы тут занимались?Хантер поднялся.– Ты права. К тому же ей будет достаточно лишь взглянуть на наши лица, чтобы ее предположение переросло в уверенность.Даффи улыбнулась, и он помог ей встать.– Хорошо, мы пойдем в магазин «Берри бест».– «Берри бест»?– Благодаря тому, что в Пончатуле так много земляники, почти каждое дело включает в свое название слово «ягода, земляника».Хантер повел ее назад через дом, стараясь и морально, и физически настроиться на изменения в своих планах. Он понимал Даффи; будучи гостьей, она не хотела, чтобы Тельма решила, что, не успев приехать, Даффи сразу же улеглась в постель с ее сыном. Но проклятие, как он ее хотел! Хантер распахнул перед ней входную дверь.– Кстати, отвечу на твой вопрос. Название Пончатула произошло от местного индейского названия волос, которые свисают, как испанский бородатый мохе деревьев.– Да? – Даффи помнила, что во время своей нервозной болтовни она задала этот вопрос, но в данный момент ее меньше всего интересовал этот факт из истории Пончатулы.Хантер в очередной раз показался ей самым непредсказуемым человеком из всех, кого она когда-либо встречала.Но если она не ошибалась, у него есть девушка в Пончатуле. Кто еще мог звонить, не называя себя, а лишь сообщая, что «это я»?Снова звонил телефон. Хантер поторопился захлопнуть за собой дверь, но Даффи успела расслышать еще один женский голос.Она искоса взглянула на него. Высокий лоб, живые темные глаза, красивой формы нос, крупный рот с поднятыми вверх уголками губ выдавали в нем человека, находящегося в ладу с собой. Она вздохнула. Какая женщина устоит перед ним?Девушка? Скорее похоже, что у него гарем.Рыжий кот взглянул на них из гамака, вильнул хвостом и опять улегся.– Это мирный дом, – сказала Даффи. – Ты вырос в хорошем месте.Хантер удовлетворенно кивнул. Чуть поколебавшись, он, вместо того чтобы направиться прямо к машине, повел Даффи по дорожке вокруг дома.Веранда огибала дом, на ней стояли еще плетеные кресла и два маленьких столика для гостей. Неподалеку находилась небольшая постройка, возможно, гараж, переделанный в жилое помещение.Хантер, уперев руки в бока, смотрел на это маленькое строение. Даффи следила за его лицом, на котором вдруг мелькнуло грустное выражение, однако, не задержавшись надолго, снова уступило место его обычной уверенности в себе.– Я купил теперешний дом для моей матери с первых настоящих денег, которые заработал, – объяснил он. – Я хотел купить ей большой дом в престижном районе, но она сказала, что ее корни здесь и что она не уедет отсюда. – Хантер кашлянул. – А я вырос здесь, вот в этом домишке на задворках.Он повернулся, и пораженная Даффи последовала за ним к джипу.Неужели кто-то мог жить в такой лачуге? Там просто негде повернуться. Даффи действительно не могла этого понять, однако сочла за лучшее не расспрашивать ни о чем. Она была уверена, что Хантер сейчас меньше всего ждал сочувствия.Особенно от женщины, выросшей в особняке на Сент-Чарлз-авеню.– Кот понимает твой язык? – спросил Хантер.Скрестив руки, он остановился у джипа и холодно взглянул на Даффи.– Мистер Пиклз? – Даффи задумчиво приложила палец к губам. – Я думаю, нет.Хантер засмеялся как-то нервно, но по крайней мере это прогнало холод с его лица.Даффи поймала его взгляд и сказала:– Мне не важно, вырос ты в лачуге или в роскошном особняке. Как сказал мне недавно один очень мудрый человек: «Ты – это ты».Его скулы заходили, и после минутного молчания он проговорил:– Спасибо, Даффи.– На здоровье, сэр.Хантер припал к ее губам в сладком, нежном поцелуе, и Даффи почти пожалела, что она не решилась заняться с ним любовью в доме его матери. Не только ее заставляла нервничать эта поездка.Оторвавшись от Даффи, Хантер хрипло произнес:– Если мы не передумали идти, нам лучше поспешить.В течение тех нескольких минут, что они ехали к магазину его матери, Даффи пыталась представить себе девушек Хантера. Наверное, они чем-то похожи на его мать, хозяйственные женщины, хранительницы домашнего очага. Возможно, они получали призы на деревенской ярмарке за рецепты земляничного пирога. И уж конечно, ни одна из этих здешних девушек не перещеголяет ее в умении разрушать отношения. Можно поспорить на что угодно, что ни одну из них не заставали в постели с шафером ее жениха.Даффи вздохнула и удивилась, отчего эти сравнения так важны в жизни.Вот ещё один вопрос для Доктора Любовь. Она рассмеялась, и Хантер с любопытством посмотрел на нее. Слегка кивнув, Даффи сказала:– Это только мои мысли.– Надеюсь, хорошие мысли, – предположил он с улыбкой.Что могла ответить ему Даффи? Так что она просто кивнула, в то же время мысленно составляя письмо, которое требовало ответа: Я встретила этого по-настоящему удивительного парня, но я не единственная женщина, думающая, что он удивительный. При первой же встрече он заявил мне, что за тридцать дней покорит любую женщину; сейчас я знаю его меньше месяца – и, дорогая Доктор Любовь, он прав! Даффи дышала с трудом, и Хантер нажал на тормоза.– Что случилось? – Хантер выглядел встревоженным.Даффи потерла лоб.– Небольшая мигрень, – пробормотала она, пытаясь успокоиться.Она могла спать с этим парнем, но ни в коем случае не влюбляться в него! Невозможно. Она слишком пресыщена и слишком искушена, чтобы позволить такого рода недугу свалить ее. Кроме того, вам известно, что за минутной любовью Даффи Лэндри, даже если представить ее влюбленной в парня, ничего, кроме разочарования, не последует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33