Что ты теперь собираешься делать?– Поставить чайник и пить чай.– Девочка, ты не слишком расстроилась? – с тревогой спросила мать. – Мы все думали, что он хочет жениться на тебе.Оливия отпустила дверь, подошла к матери и чмокнула ее в щеку.– Я ничуть не расстроилась. – Оливия говорила бодро и уверенно, потому что мать явно выглядела огорченной. В отличие от дочери она была маленькой и хрупкой женщиной, муж всю жизнь ее лелеял, и, несмотря на заботу Оливии, она до сих пор не оправилась от утраты. – Пойду приготовлю чай.Вскоре Оливия уже сидела между ними двумя. Бабка принялась жаловаться, что нет денег, укоряла Оливию за то, что она потеряла работу и что неспособна выйти замуж.– Ты такая большая, – брюзжала миссис Фицгиббон.Оливия привыкла к подобным разговорам и не слушала; допив чай, она вышла, помыла посуду, приготовила поднос для бабушкиного завтрака, а также для их с мамой завтрака и наконец закрыла за собой дверь своей комнаты.Вот теперь она выплачется от души. ГЛАВА ВТОРАЯ Дебби оторвала взгляд от кучи папок на столе, когда открылась дверь и в регистратуру вошел мистер ван дер Эйслер. При виде его на безутешном лице девушки вспыхнула улыбка, но Дебби тут же встревоженно спросила:– Я опять отослала не ту историю болезни? – И добавила: – Ничего не могу сделать правильно. А теперь, когда нет Оливии – она-то во всем разбиралась, – я совсем запуталась.Он не спеша подошел к столу, взглянул на неровные стопки папок.– Я думал, все становится проще, если привыкнуть и рассчитывать только на себя. Необходимы кое-какие записи, но это не к спеху. Вам надо все это разобрать до ухода домой?Она кивнула.– Уже почти пять, а я не решусь оставить их до завтра, с утра придет старая медсестра-задавала, будет приставать – где то да где се, будет пилить, что я перепутала такого-то с таким-то.– Здесь работы на десять минут, – объявил мистер ван дер Эйслер. – Я разложу их в алфавитном порядке, а вы расставите по местам.– Разло… вы хотите сказать, что поможете мне? Но никто никогда…Он уже был занят работой, и она поступила, как он советовал.– Вы, наверное, скучаете без Оливии, – заметил он.– Еще бы!– Она навещает вас? – спросил он ровным голосом.– Нет, такое невезение – она далеко живет. У ее бабушки квартира в Излингтоне; им с мамой пришлось туда переехать после того, как умер отец, оставив их почти без средств. Это не Оливия мне рассказала. Обо всем, что касается личной жизни, она молчит как рыба. – Дебби засмеялась. – Не то что я.Он подал еще несколько папок.– А вы живете рядом с больницей?– Пять минут ходьбы. Папа мой без работы, у мамы неполный день в супермаркете. Я до смерти боялась, что меня уволят. Оливия помалкивала, но секретарша сказала, что вроде бы она нашла другую работу. Эта дыра не для нее. Она из такой школы… Леди, одним словом. Классно разговаривает, если вы понимаете, о чем я.Мистер ван дер Эйслер сказал, что понимает.– Надо думать, в Излингтоне трудно найти работу.– Тем более там, где живет ее бабка, – такая скучная улица, дома в ряд, тюлевые занавесочки.И название уж такое вычурное – Силвестер-Кресент.Тяжелые веки прикрыли огонек, возгоревшийся в глазах мистера ван дер Эйслера.– Очень причудливое, – согласился доктор. Он вручил ей последнюю стопку папок, подождал, пока Дебби унесет ее и вернется, заказал нужную ему историю болезни, с доброй улыбкой выслушал благодарность Дебби и ушел с папкой под мышкой.Дебби, облачившись в жакет, обратилась к аккуратным полкам:– Вот тебе настоящий джентльмен! Приятно поболтали. Кто бы знал, как же тут стало скучно!
Мистер ван дер Эйслер, обсуждая завтрашний распорядок дня со старшим регистратором хирургии и операционной сестрой, добился от этой дамы неохотного согласия начать первую операцию на час раньше, в восемь утра, улыбнулся сестре так, что стареющее сердце забилось сильнее, и простился с персоналом.– Этот мужчина из камня выжмет слезу, – заявила медсестра. – Не понимаю, как я согласилась.Регистратор засмеялся.– Если бы он поднажал, вы бы дали согласие открыть операционную даже в шесть. И мужчина великолепный, и хирург первоклассный! Ведь он у нас уже несколько недель? Внедрил новую технику, поделился с мистером Дженксом своими идеями, и оба отработали их, занимаясь случаем миссис Браун.– Кажется, он скоро уезжает?– Да, и мистер Дженкс поедет с ним на одну-две недели. – Регистратор собрался уходить. – Но он вернется, я не сомневаюсь. Он основательно изучает наши дела. Уже хирург с международной репутацией. Неплохо для человека в тридцать шесть лет.Регистратор выглянул в окно как раз в тот момент, когда серый «бентли» мистера ван дер Эйслера выезжал из больничных ворот.– Куда это он?.. – вслух подумал регистратор.
Мистер ван дер Эйслер ехал в Излингтон, чтобы взглянуть на Силвестер-Кресент. Терпеливо проезжая одинаковые улицы, состоящие из одинаковых домов, мистер ван дер Эйслер в конце концов нашел ее и двигался по ней, пока не подъехал к магазину мистера Пейтела – еще открытому.Мистер ван дер Эйслер никогда не покупал продукты, в его прекрасно организованном доме этого не требовалось, тем не менее он купил банку печеных бобов и завел с мистером Пейтелом непритязательный разговор. Вполне естественно, речь зашла о впечатлении от Излингтона и Силвестер-Кресент, в частности.– Тихое место, – заметил мистер ван дер Эйслер. – Вероятно, все – частные дома. И живут одни пожилые леди.– Совершенно верно, сэр. – В отсутствие покупателей мистер Пейтел был рад поболтать. – Много пожилых леди и джентльменов. Наша улица – не для молодежи. Отсюда очень далеко ездить на работу. Есть, правда, мисс Хардинг, которая живет у бабушки, миссис Фицгиббон, в номере двадцать шесть, но в последнее время я вижу ее каждое утро и думаю, она больше не работает. – Он вздохнул. – Такая красивая юная леди. Молодым здесь скучно.Мистер ван дер Эйслер пробормотал что-то подходящее к случаю, заметил, что мистер Пейтел с его лавкой – просто благословение для соседей, выразил удовольствие от своей покупки, заплатил за нее и вернулся к машине. Дом под номером двадцать шесть оказался в середине улицы, и мистер ван дер Эйслер увидел полоску света между тяжелыми шторами, закрывавшими окна первого этажа.Наконец он поехал на тихую, красивую улицу возле Слоун-сквер и вошел в свою квартиру в цокольном этаже, где его встретила экономка.– Вы опаздываете, сэр. Обед готов, и, смею заметить, к нему надо приступать не позже, чем через пять минут.– Отлично рассчитано, Бекки. – Он похлопал ее по плечу и добавил: – Тут есть кое-что для вас, позабавьтесь.Мистер ван дер Эйслер передал ей полиэтиленовую сумку, и экономка заглянула в нее.– Мистер Хасо, что вы придумаете в следующий раз? Когда это вы ели печеные бобы? – Она подозрительно взглянула на него. – Зачем вы это купили?– Ну, мне надо было получить кое-какие сведения, а лучшее место для этого – магазинчик на углу.Давным-давно мисс Ребекка Поттс была его няней, теперь, когда бы он ни приезжал в Лондон, Бекки становилась его преданной домоправительницей, и она как никто знала, что нет смысла спрашивать, что и зачем он выяснял. Но все равно стрельнула в него глазами.– Я накрываю на стол, – строго сказала она, – у вас есть время выпить.Он поднял с полу свой портфель, прошел через холл в кабинет и уселся в кожаное кресло у камина. Тихо сидел со стаканом в руке, занятый своими мыслями, пока Бекки не постучала в дверь.Только два дня спустя у него появилась возможность вновь съездить на Силвестер-Кресент. У него не было четкого плана действий – лишь неясное желание увидеть Оливию по пути в магазин, а если не повезет, он позвонит в квартиру ее бабушки, придумав какую-нибудь историю про Дебби. Может быть, с тоской думал мистер ван дер Эйслер, если он увидит ее еще раз, ему удастся выбросить ее из головы.Он увидел ее, как только свернул на Силвестер-Кресент. В поношенном костюме, с корзинкой в руке, Оливия шла навстречу, и ее яркие волосы были единственным красочным пятном на серой, скучной улице. Он притормозил и остановился возле нее.При виде его краска залила ей лицо, но она сдержанно сказала:– О, здравствуйте, мистер ван дер Эйслер. Вы приехали к пациенту?Мистер ван дер Эйслер, честный, богобоязненный человек, мог при случае врать как последний бродяга. И сейчас был как раз такой случай.– Нет-нет, у меня выдалось несколько свободных часов, и я ищу подходящую квартиру для друга, он приедет в Лондон на два-три месяца.Мистер ван дер Эйслер вышел из машины и подошел к девушке.– Какая приятная неожиданность – встретить вас. Позавчера я был в регистратуре, и Дебби говорила, что скучает без вас. Она сказала, у вас другая работа. Как это удачно…– Да, верно. – Оливия поймала его взгляд, и что-то в этом взгляде заставило ее добавить: – А вообще-то у меня нет работы. Я так сказала Дебби, потому что она очень боялась, что ее уволят. Как она справляется?– Неплохо. – Он улыбнулся, глядя с такой добротой, что ей вдруг ужасно захотелось рассказать ему про постоянные бабушкины укоры, отчего ей было еще труднее переносить неудачные поиски работы. Вместо этого Оливия коротко сказала:– Приятно было повстречаться, но не стану отвлекать вас от охоты за квартирой.Мистера ван дер Эйслера, когда он знал свою цель, никто не мог сбить с толку, он твердо стоял на своем.– Что касается… – начал он, но его неожиданно прервал Родни, который остановил свою машину позади «бентли», выскочил и схватил Оливию за руку.– Оливия, мне надо было тебя повидать…– Зачем? – холодно спросила Оливия и высвободила руку.– Ну, старые друзья и все такое, ты же понимаешь. Не хотелось бы, чтобы ты плохо обо мне думала, ты так быстро ушла… – Родни взглянул на мистера ван дер Эйслера, который горой возвышался над ним, поглядывая с вялым интересом. – Э-э… так это и есть тот счастливчик? – Родни, сияя, бросился пожать руку мистеру ван дер Эйслеру. – Оливия говорила, что собирается замуж, и описала вас до точки. Значит, все к лучшему? – Родни потрепал Оливию по плечу. – Ты не представляешь, какое облегчение видеть, что ты так счастлива. Ну, я не могу задерживаться. Привет маме. Пока, старушка!Родни одарил улыбкой обоих, забрался в машину и уехал, не оглядываясь.Оливия смотрела под ноги и желала одного – не краснеть так сильно. А мистер ван дер Эйслер любовался ее волосами.– Я объясню… – произнесла Оливия, не поднимая взгляда. – Я не вас описывала, я просто сказала, что крупный мужчина, что имеет профессию и много денег. – Она сердито добавила: – Боже мой, так бы любая девушка сказала, разве не правда?Мистер ван дер Эйслер, привыкший разгадывать смысл бессвязных речей, которые слышал от своих пациентов, не растерялся.– Любая девушка заслуживает, чтобы ее ценили. Вы в самом деле собирались замуж за этого… этого парня?– Видите ли, я знала его много лет – когда еще папа был жив. Потом нам пришлось переехать сюда, и он как-то стал частью моей жизни, я не хотела все это обрывать. Вы меня понимаете?Она наконец взглянула на него. Мистер ван дер Эйслер стоял перед ней, будто любимый дядюшка или старший брат, и Оливия с полным правом могла поплакаться ему в жилетку и получить добрый совет. Она проговорила почти не дыша:– Извините, не знаю, почему я рассказываю вам все это. Пожалуйста, простите меня. Родни… с ним так ужасно получилось…Мистер ван дер Эйслер забрал у нее корзинку.– Садитесь в машину, – ласково сказал он. – Выпьем по чашке кофе, а уж потом вы пойдете в магазин.– Нет-нет, спасибо, я не могу вас больше задерживать. Мне надо купить рыбу…Оливия продолжала говорить, чувствуя, что ее мягко вталкивают в машину.– Скажите, где можно выпить кофе?– Совсем рядом, в пяти минутах ходьбы, есть кофейня. Но ведь я, – смущаясь, сказала Оливия, – отнимаю у вас время.– Вовсе нет. В сущности, за кофе я смогу расспросить вас, где мне лучше всего искать квартиру.Кафе было в переулке. Мистер ван дер Эйслер припарковал машину, открыл дверцу Оливии и провел ее в полупустой зал на полдюжины столиков, покрытых розовым жаростойким пластиком. Стулья казались очень хрупкими. Мистер ван дер Эйслер, мужчина весом килограммов девяносто, осторожно присел. Он не доверял стульям и с подозрением пригубил кофе, когда тот появился. Но Оливия, счастливая тем, что в скуке ее дней наконец что-то происходит, пила кофе с явным наслаждением и сразу же выложила мистеру ван дер Эйслеру все про житье у бабушки.– А я думал, вы рады получить небольшой отпуск, – предположил он, протягивая ей тарелочку со сдобным печеньем, которое подавалось к кофе.– Ну нет, совсем нет. Мне надо как можно скорее найти работу. Но я не умею делать ничего полезного. – Впрочем, Оливия бодро закончила: – Конечно, я скоро что-нибудь найду, я уверена.– Несомненно, – согласился он и перевел разговор на другую тему. Он знал, как успокоить робких пациентов, и через некоторое время Оливия почувствовала себя совсем легко – пока он не упомянул, что скоро уезжает в Голландию.– Уезжаете?.. Но вы вернетесь?– Да, я почетный консультант в больнице Джерома, так что часто бываю здесь. В Голландии у меня несколько коек в разных больницах, и я делю время между двумя странами. – Он с облегчением допил кофе. – Вы собираетесь жить с бабушкой в обозримом будущем?– Пока не найду такую работу, чтобы жить с мамой. Только я не знаю, что это может быть за работа. Много объявлений, где требуются экономки и воспитательницы, но я плохо представляю, что значит быть воспитательницей, и думаю, из меня получится не очень хорошая экономка… Хотя домашнюю работу я делать умею…Глядя в ее прелестное лицо, он покачал головой.– Нет, это не для вас.Она смутилась от его слов, но постаралась не показать этого.– Мне действительно надо идти. Очень приятно было снова вас встретить. Надеюсь, вы подберете хорошую квартиру для своего друга.Он расплатился, они вышли, постояли на тротуаре, и она протянула руку.– До свидания, мистер ван дер Эйслер. Если увидите Дебби, передавайте привет. Только не говорите, пожалуйста, что я все еще без работы.Она быстро ушла, в душе желая провести с ним весь день – он был похож на старого друга, а ей не хватало друзей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19