Очень любезно с вашей стороны так скоро отозваться на его просьбу, мисс.– Что ж, я надеюсь, что смогу помочь. Мистер ван дер Эйслер сказал, что Нелл вернется к бабушке, как только он сумеет это устроить. Бронгер кивнул седой головой.– Нелл у нее хорошо. Она похожа на покойного отца девочки.Они приехали в аэропорт, следующие полчаса ушли на формальности, и в самолете они уже не разговаривали. У Оливии было о чем подумать, а Бронгер закрыл глаза и задремал. Ему пришлось очень рано встать, догадалась Оливия.В Скипхоле он проводил ее к главному входу, попросил подождать и ушел, а через несколько минут подъехал в роскошном «ягуаре». Вышел, забрал ее сумку и открыл заднюю дверцу.Оливия медлила.– А можно я сяду рядом с вами? Мне так будет лучше.Он был доволен.– Я буду рад, мисс. – Он чуть улыбнулся. – До Амстердама недалеко.Оказавшись в городе, Оливия жадно разглядывала все, что мелькало за окном. Старые дома по берегам каналов в стороне от главных, деловых улиц выглядели так, будто ничто в них не менялось веками.Бронгер остановил машину, Оливия вышла и встала на узком тротуаре, разглядывая дом мистера ван дер Эйслера.Но ей не дали мешкать. Бронгер поднялся по ступенькам, открыл дверь и провел Оливию в дом. В тот же миг маленькая фигурка слетела с лестницы и кинулась к ней.– Я знала, что ты приедешь, дядя Хасо говорил. О, Оливия, ты будешь со мной жить? Я не хочу домой, я не пойду…– Ну-ну, малышка, – сказала Оливия, обнимая девочку. – Конечно, я останусь, и, я уверена, дядя Хасо тоже не захочет тебя огорчить.– Она противная, у нее на подбородке бородавка, она меня отшлепала и сказала маме, что я непослушная, а мама только засмеялась и сказала, что я должна изменить свое поведение… Оливия…Тут вмешался Бронгер:– А теперь, Нелл, отпусти мисс, пусть она пройдет в комнату и приведет себя в порядок, ладно? Сейчас вы с ней будете обедать, у Офке все готово.Дверь в конце холла отворилась, вышла высокая костлявая женщина и приблизилась к ним. Она, улыбаясь, протянула руку Оливии, и Бронгер сказал:– Моя жена Офке. Экономка и кухарка. Она не говорит по-английски, но я буду помогать, и Нелл немного знает голландский.Он что-то сказал жене, та кивнула и пошла вверх по лестнице, поманив Оливию за собой. Там оказалась квадратная площадка с дверьми по обеим сторонам, в глубь дома уходил широкий коридор. Она повела Оливию по коридору, открыла одну из дверей и жестом пригласила Оливию войти.Комната была квадратная, с высоким потолком, большое окно смотрело на узкую полоску сада позади дома. Из мебели там были кровать с пологом, стол розового дерева с трюмо на нем, высокий комод того же розового дерева, два маленьких кресла и прикроватный столик с очаровательной фарфоровой лампой. Ковер и шторы по цвету соответствовали покрывалу – нежно-розовому, восхитительно теплому.Нелл вбежала следом за ней.– Вот тут ванная. – Девочка толкнула дверь. – А тут шкаф для одежды. Дядя Хасо разрешил мне выбрать комнату. – Нелл прыгнула на кровать, а Оливия тем временем сняла пальто и шляпу. – Хочешь, я расскажу тебе, как я сбежала?– Да, дорогая, я хочу знать все, что случилось, но, может быть, сейчас спустимся вниз, а поговорим после ленча?Они спустились – никаких признаков присутствия мистера ван дер Эйслера не было. И вот они уже сидели за ленчем в маленькой уютной комнате позади обширной гостиной, которую Оливия видела мельком, и Нелл выкладывала свою историю. В ней был явный домысел, Оливия с трудом следила за ходом событий. В истории фигурировала женщина с бородавкой на подбородке и, увы, мама Нелл, которая, кажется, едва ли вообще заходила домой на Рождество. Оливия дала девочке выговориться, понимая, что ей это необходимо. Позже мистер ван дер Эйслер, возможно, найдет время, думала Оливия, и расскажет ей, что же все-таки произошло.Пожалуй, у Нелл слишком ярко блестели глаза, и Оливия предложила после ленча посидеть у камина в величественной гостиной.– Ты мне еще что-нибудь расскажешь, – предложила она. Кресла были большие и удобные. Нелл взобралась к ней на колени, немножко поплакала и заснула. Оливия, измученная неожиданными событиями дня, вскоре тоже задремала. ГЛАВА СЕДЬМАЯ Мистер ван дер Эйслер неслышно вошел в дом, привычно потрепал Ахилла по голове, остановился на пороге гостиной и вдоволь нагляделся на спящих в кресле. Яркие волосы Оливии слегка выбились из-под шпилек, рот приоткрылся. Все равно она была прекрасна, когда вот так сидела в кресле, прижимая к себе Нелл и касаясь подбородком белокурой головки.Он бесшумно прошел по ковру, остановился и поцеловал сначала Нелл, потом Оливию. Никто из них не пошевелился. Он отошел и сел в кресло по другую сторону камина. Ахилл устроился у него в ногах, положил голову на лапы и задремал. Его хозяин, уставший после нескольких операций, тихо глядел на спящих.Оливия первая открыла глаза, разом проснулась и уставилась на него поверх головки Нелл. Прошептала:– Мы заснули… Вы давно здесь? Что же вы нас не разбудили?Он улыбнулся и покачал головой.– Не хотел тревожить свои мечты.Она не поняла, что он имел в виду. Но спросить не удалось, потому что проснулась Нелл и перебралась к нему на колени.– Можно я всегда буду у тебя жить? – спросила она. – В школу я пойду, раз надо, там я буду видеться с бабушкой, а потом вернусь сюда и буду жить с тобой и Оливией.– Надо подумать, Нелл. Я не уверен, что это получится. Видишь ли, я должен каждый день ходить на работу, а Оливии нужно возвращаться в Англию. – Он увидел, что личико девочки сразу стало несчастным. – Но ты можешь жить у бабушки, когда хочешь, а через два дня я отвезу вас с Оливией во Фрисландию – у вас будут маленькие каникулы.– Только не отсылай меня к той ужасной леди! Мама не будет возражать, что меня нет. Я слышала, как она говорила той леди, что я неком… такое длинное слово, не могу вспомнить, оно значит, что мама меня не хочет.– Я думаю, мы сможем все изменить, liefje Милая (нидерл.).

, но надо подождать, когда у меня будет время этим заняться.– Но ведь ты не собираешься жениться? Он засмеялся.– Я об этом уже думаю.«И все будут счастливы… кроме меня», – сказала про себя Оливия. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом.– Оливия, наверное, вы хотите позвонить матери. Воспользуйтесь телефоном в кабинете – последняя дверь на другой стороне холла. А ты, моя крошка, ступай найди Офке, тебе пора ужинать…– А ты не уйдешь? И Оливия не уйдет? Она будет укладывать меня спать?– Конечно, – сказала Оливия и поднялась. – Иди поужинай, я пока позвоню, а потом мы вместе пойдем наверх.Она была рада сбежать. При виде того, как мистер ван дер Эйслер сидит у себя дома и спокойно планирует будущее, все ее благие намерения полетели кувырком.Когда она кончила разговор с матерью, Нелл уже поужинала, и следующие полчаса прошли в приготовлениях ко сну. Нелл долго не засыпала, но Оливия не делала попыток ее поторопить. Какое блаженство – провести остаток вечера с мистером ван дер Эйслером! С другой стороны, нелегко будет соответствовать образу разумной женщины, какой он ее считает. Но вот Оливия уже не могла больше тянуть вечернюю сказку: подоткнула одеяло, поцеловала девочку и сошла вниз.Мистер ван дер Эйслер сидел в кресле и читал, у ног его сопел Ахилл. Когда она вошла, оба встали.– Садитесь, – пригласил хозяин. – Нелл чудный ребенок, но очень возбудима. Хотите шерри?Она взяла предложенный хрустальный бокал и осторожно поставила на стоявший рядом столик, надеясь, что мистер ван дер Эйслер не заметит, как у нее дрожит рука. Он, конечно, заметил. Она сказала:– Нелл действительно чудесная девочка. Может быть, ее мать найдет для нее кого-то другого? Я уверена, что в этом причина побега. Бородавка… – Оливия заметила, что он улыбается. – Нет, я серьезно. Вы же помните сказку про злых ведьм с бородавками… И наверное, ее заставляли есть то, что она не любит… Все эти глупые мелочи не имели бы значения…Она вовремя остановилась, но он закончил за нее:– Если бы мать была с ней. Вы совершенно правы. Но у Риты отличная работа, где она преуспевает. Она любит знакомиться с интересными людьми, ездит на конференции, путешествует, все это важно для нее.Маленькая дочь важнее, подумала, но не сказала Оливия.– Что вы намерены делать? – спросила она.– Я буду свободен завтра днем. Мы поедем к Рите, она согласилась в это время быть дома. Возможно, Нелл у нее останется. Хорошо, если так. Но если будут трудности, я привезу девочку сюда еще на одну ночь, а на следующий день мы поедем во Фрисландию – в конце дня, так что я попрошу вас до тех пор присматривать за ней.– Хорошо. А там, куда мы поедем, я буду нужна?– Безусловно. Моя мать очень любит Нелл, однако не справится с ребенком. Дома будет младший брат, но он вряд ли захочет возиться с Нелл.Оливия хотела было спросить о некоторых вещах, но промолчала. У мистера ван дер Эйслера и так много забот – зачем ему еще выслушивать ее глупые вопросы. У нее при себе почти не было денег, очень мало одежды, а возможность найти работу отодвигалась на неопределенное время. Такие банальные вещи для него ничего не значат, раздраженно думала Оливия, он все устроил так, чтобы самому было удобно. Если бы она его не любила, она бы преспокойно отказалась – нечего втягивать ее неизвестно во что…Вошел Бронгер и сказал, что можно идти обедать. После изысканного обеда в уютной столовой она примирилась с планами мистера ван дер Эйслера, чему, без сомнения, способствовали размеренная беседа, жареный фазан и виноградное вино. Они пили кофе в гостиной, и тут он, извинившись, вышел позвонить, а она осталась сидеть у камина, листая журналы и пытаясь всерьез думать о будущем.Он, казалось, не собирался возвращаться в гостиную, и она отправилась спать. До лестницы ее проводил Бронгер, заверив, что утром принесет чай.– Вам китайский или индийский, мисс? – спросил он. И пожелал спокойной ночи.Она спала чутко, ее разбудила Нелл, забравшись к ней в кровать с требованием рассказать сказку. Сказку пришлось быстренько привести к счастливому концу, когда им обеим принесли чай. Позже, одевшись, они спустились вниз. Мистер ван дер Эйслер уже уехал в больницу, передав, чтобы они сами развлекались и были готовы к его приходу часа в два.– Что мы будем делать? – спросила Оливия.Нелл удивилась.– Ты сама знаешь, – сказала она резковатым тоном, – мы пойдем смотреть картину в Национальном музее, ты же говорила…– Действительно! Как глупо, что я забыла. Спрошу Бронгера, как туда добраться.– Я отвезу вас, мисс. Профессор не позволил бы действовать иначе.– Неужели профессор? Мистер ван дер Эйслер – профессор?– Да, мисс. Его очень высоко ценят. Когда вы хотите ехать, мисс?Они поехали в темно-синем «ягуаре», гладком и сверкающем. Бронгер проводил их ко входу в музей, вручил Оливии две-три банкноты, сказав, что профессор велел ему взять на себя все расходы и что он будет точно на этом месте в двенадцать часов.– В музее есть кафе. Желаю приятно провести время.Что они и сделали. Они ходили по залам, разглядывая портреты и пейзажи. Оливия опасалась, что девочке будет скучно, но оказалось, что Нелл так же интересно, как ей самой. В одиннадцать часов они перекусили в кафе, потом вернулись к «Ночному дозору» Картина Рембрандта.

и сели напротив. Картина была огромная, они не сразу разобрались во множестве фигур, и Нелл потребовала, чтобы о каждой ей было рассказано – даже о собачке. Они сидели, соприкасаясь головами, и тихо перешептывались, забыв обо всем.Когда мистер ван дер Эйслер уместил свое крупное тело на скамейке рядом с Оливией, она вскинула голову.– О Господи, мы совсем забыли о времени! – Оливия посмотрела на часы, отвернувшись, чтобы скрыть, как она покраснела.– Нет-нет, последнюю операцию отменили, и я освободился раньше. Вы давно здесь?Нелл прижалась к Оливии.– Сто лет, – сказала она счастливым голосом. – Оливия рассказывала мне об этом человеке на картине. Кто отвезет нас домой, ты? А Бронгер обещал, что приедет в двенадцать.– Можно я вместо него? Я его предупредил, что захвачу вас по дороге.– Конечно, дядя Хасо. Я люблю Бронгера, но тебя я люблю еще больше. Оливия тоже – правда, Оливия?Оливия холодно произнесла:– Я еще не обдумала этот вопрос.– Бронгер женат на Офке, – рассуждала Нелл, – так что ты можешь его только немножко любить, а то она будет против, зато дядя Хасо…Избегая веселых глаз мистера ван дер Эйслера, Оливия торопливо проговорила:– Да-да, конечно. Давайте поедем.– А ты еще не рассказала про того человека в углу.– Я думаю, надо что-то оставить на следующий раз, – живо ответила Оливия, – твой дядя проголодался.Мистеру ван дер Эйслеру очень нравилось сидеть с ними в музее, но он видел, что, пожалуй, лучше согласиться с Оливией – она выглядела возбужденной и выбитой из колеи.– Да, поедемте домой обедать. Что я тебе скажу, Нелл! Сегодня мы будем пить чай у мамы. – Увидев мгновенный испуг на лице ребенка, он добавил: – А ужинать ты будешь уже во Фрисландии.Всю дорогу к дому он развлекал Нелл забавными историями, и она снова была счастлива.Но веселость Нелл исчезла без следа, как только они сели в машину, чтобы ехать к матери. Ротик малышки вытянулся в твердую мятежную линию, и уговоры Оливии не помогали. Когда они остановились перед многоэтажным домом, Нелл тихо сказала:– Дядя Хасо, ты обещаешь, что не оставишь меня здесь?– Обещаю, liefje. Мама хочет на тебя посмотреть и убедиться, что тебе хорошо, она не станет мешать вашей поездке во Фрисландию, а когда каникулы закончатся, может быть, ты передумаешь и вернешься к ней. Через неделю надо возвращаться в школу, но это я уже устроил, ты не поедешь, пока мы здесь не разберемся со всеми делами.– А тогда ты и мама повезете меня?– Скорее всего, потому что надо будет поговорить с бабушкой, рассказать ей о наших планах на будущее.Они собираются пожениться, подумала уничтоженная Оливия, и эту мысль подтвердило то, как Рита встретила мистера ван дер Эйслера: она обвила его шею руками и томно глядела из-под длинных ресниц – конечно, фальшивых. Он оставался спокоен, но ведь он вообще из тех мужчин, которые не показывают своих чувств, решила Оливия и подтолкнула Нелл к матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19