– Бет мне об этом ничего не говорила. – Марни нашла в рюкзаке пачку сигарет. К счастью, пачка оказалась пустой. Марни раздраженно бросила ее на пол. – Но я бы не удивилась, если бы так оно и было. Эта девчонка была как будто из прошлого века, честно. Сомневаюсь, что она когда-нибудь раньше встречалась с парнем – по-моему, она впервые поцеловалась за неделю или две до смерти.
В дверях ванной возник Купер. Он казался слишком большим, чтобы вписаться в дверной проем, но как-то ухитрился не задеть косяк.
– С кем? – спросила я. – Кто этот парень?
– Не знаю.
Марни пожала плечами, без сигарет она выглядела потерянной. Конечно, сигарета – хорошая «подпорка» для артиста, легче изобразить скорбящую соседку, например.
– Был один парень, она собиралась на свидание с ним прямо перед тем… ну, вы понимаете. – Марни присвистнула и показала пальцем вниз. – Вообще-то, они только недавно познакомились. Но когда Бет про него говорила, у нее становилось такое лицо… не знаю, как объяснить.
– Ты его когда-нибудь видела? – спросила я. – Как его зовут? Он приходил на заупокойную службу? Это он уговорил Элизабет заняться лифт-серфингом?
Марни возмутилась:
– Вы задаете столько вопросов!
Купер пришел мне на выручку. Как всегда.
– Марни, это очень важно. Ты что-нибудь знаешь об этом парне? Кто он?
Когда спрашивала я, она упиралась, а когда спросил Купер, любезно ответила:
– Дайте подумать.
Марни наморщилась. Ее не назовешь хорошенькой, но лицо довольно интересное. Возможно, она подойдет для характерных ролей – будет играть пухленькую подружку героини. Интересно, почему пухленькой всегда бывает именно лучшая подруга? Почему сама героиня никогда не бывает пухленькой? Ну, пусть не толстушкой, а двенадцатого размера или даже четырнадцатого? Почему героиня всегда носит второй размер? Мои размышления о дискриминации по размерам прервала Марни:
– Вспомнила! Она говорила, что его зовут Марк или как-то в этом роде. Но я его не видела. Они ведь начали встречаться всего за неделю до того, как она умерла. Он приглашал ее в кино. Они ходили в «Ангелику» на какие-то иностранные фильмы. Вот почему мне показалось, что это очень странно…
– Что? – Я встряхнула головой. – Что тебе показалось странным?
– Ну, что парень, который любит иностранные фильмы, занимается лифт-серфингом. Это занятие для… для сопляков. Лифт-серфингом занимаются ребята, которые носят мешковатые джинсы и выглядят на двенадцать лет. А этот парень был старше. Такой весь из себя искушенный. По словам Бет. Так с какой стати он уговорил ее прыгать по крышам лифтов?
Я села рядом с Марни на ее необъятную кровать.
– Это она тебе сказала? – спросила я. – Бет говорила, что он предлагал ей заняться вместе с ним лифт-серфингом?
– Нет, но ведь… ведь она бы в жизни не пошла на это дело одна. Сомневаюсь, что она вообще знала, что это такое.
– Может, она пошла с кем-то из первокурсников, про которых ты говорила? – предположил Купер.
Марни состроила гримасу:
– Ну, нет, ни за что. Те ребята никогда бы ее не позвали. Они слишком крутые, или, по крайней мере, считают себя слишком крутыми, чтобы связываться с девчонкой вроде нее. И потом, если бы Бет была с ними, она бы не упала – они по этой части мастера, и не дали бы ей упасть.
– Тебя ведь здесь не было в тот вечер, когда она погибла? – спросила я.
– Меня? Нет, не было. У меня было прослушивание. – Марни посмотрела на меня с хитрецой. – Вообще-то, нам на первом курсе не полагается ходить на прослушивания, но я подумала, что у меня есть шанс. Ведь это Бродвей. Если меня возьмут в бродвейское шоу, я тут же брошу это заведение.
– Значит, в тот вечер комната была в распоряжении Элизабет? – спросила я.
– Да. Она пригласила его в гости. Ну, того парня. Она по этому поводу очень суетилась, ну, знаете, приготовила романтический ужин на двоих… – Марни с подозрением покосилась на меня: – Эй, вы же не выдадите, что у нас есть плита? Это запрещено, но…
– Этот парень, – перебила я, – Марк, или как его там. Он в тот вечер пришел?
– Да. Во всяком случае, я так думаю. Когда я вернулась домой, их уже не было, но в раковине остались грязные тарелки. Мне пришлось их вымыть, чтобы не разводить тараканов. Вообще-то за те деньги, которые мы платим за жилье, можно было бы регулярно проводить…
– Его видел еще кто-нибудь? – перебил Купер. – Этого Марка? Может, кто-то из ваших общих знакомых?
– У нас с Бет не было общих знакомых. Я же вам говорила, она – лузерша. Да, мы с ней были соседками, но я же не обязана была везде с ней таскаться. Я даже о ее смерти узнала примерно через сутки после того, как это случилось. Она не вернулась в комнату ночевать, ну я и подумала, что она пошла к этому парню.
– Ты рассказала это полиции? – спросил Купер. – О том, что у Элизабет в последний вечер перед смертью был в гостях парень.
– Да. – Марни пожала плечами. – Мне показалось, что им все равно. Ее ведь не парень убил, она погибла по собственной глупости. Я хочу сказать, сколько бы человек ни выпил, это еще не значит, что ему надо прыгать по крышам лифтов…
Я втянула воздух.
– Они пили? Марк и твоя соседка?
– Да. Я видела в мусорном ведре бутылки. Две. Между прочим, довольно дорогого вина. Наверное, их принес Марк. Они баксов по двадцать каждая. Для человека, который живет в этой дыре, Марк тратит довольно много денег.
Я затаила дыхание.
– Постой, так он живет в Фишер-холле?
– Ну да. Вернее, я так думаю. А как же иначе? Ей не понадобилось регистрировать его в книге посетителей.
Боже правый! Об этом я как-то не подумала! Бет принимала в своей комнате парня, но в журнале учета посетителей нет на этот счет никаких записей, потому что парню не нужно было регистрироваться! Он тоже живет в Фишер-холле!
Я посмотрела на Купера, толком не понимая, к чему нас все это ведет, но в полной уверенности, что к чему-то все-таки ведет, причем к чему-то важному. Интересно, Купер это понимает?
– Марни, – попросила я, – ты можешь рассказать нам хоть что-нибудь, что угодно, про парня, с которым встречалась твоя соседка?
– Все, что знаю, – в голосе Марни послышалось раздражение, – я уже сказала. Его вроде бы зовут Марк, ему нравятся иностранные фильмы, он пьет дорогие вина, и я почти уверена, что он живет в нашей общаге. Ах да, Бет часто повторяла, что он классный. Уж не знаю, как он может быть классным. С какой стати классному парню встречаться с Бет? Она была страшненькой.
Студенческая газета «Вашингтон-сквер репортер» после смерти Элизабет поместила ее фотографию, взятую из общей фотографии первокурсников, и я должна с сожалением признать, что Марни не преувеличивает. Элизабет никак не назовешь хорошенькой. Ни капли макияжа, очки с толстыми стеклами, старомодная прическа в стиле Фарры Фосетт и улыбка, которая открывает десны. Но школьные фотографии, сделанные наемными фотографами, обычно никого не красят, и я тогда предположила, что в действительности Элизабет выглядела лучше, чем на снимке. Но, может, я ошибалась.
Или может быть, Марни завидует, потому что у ее соседки был парень, а у нее – нет. Такое бывает. Не обязательно быть дипломированным социологом или лицензированным частным детективом, чтобы до этого додуматься.
Мы с Купером поблагодарили Марни и ушли. Правда, не удалось избежать очередного захода со стороны Марни на тему «я-точно-знаю-что-где-то-вас-видела». Когда мы наконец вышли в коридор, я кляла (как кляну почти каждый день) свое решение – или лучше сказать, решение моей мамы – отказаться от среднего образования в пользу музыкальной карьеры.
Вниз по лестнице мы плелись молча. Я раздумывала, может, Купер прав, и я на самом деле свихнулась? Неужели и правда какой-то маньяк преследует первокурсниц, живущих в Фишер-холле и, добившись от них того, что ему надо, уговаривает покататься на крыше лифта и сталкивает в шахту? Чушь?
Когда мы дошли до площадки десятого этажа, я закинула пробный камень:
– Знаешь, я читала в одном журнале статью про убийц, которые убивают ради развлечения.
– Да, такое бывает, – сухо согласился Купер. – В кино. А в жизни такое не часто случается. Большинство преступлений – это преступления из страсти. На самом деле люди не такие мерзкие, как мы порой думаем.
Я покосилась на него краем глаза. Он даже не представляет, какое у меня грязное воображение. Например, в эту конкретную минуту я представляла, как швыряю его на пол и зубами срываю с него одежду.
Ну, может, я представляла не совсем это, но вполне могла бы.
– Мне кажется, кому-то надо поговорить с соседкой второй девушки. – Я решительно прогнала фантазии на тему одежды Купера и моих зубов. – Той, которая погибла сегодня. Надо спросить у нее про презерватив. Вдруг она знает, чей он.
Купер пробуравил меня своими невероятно голубыми глазами.
– Попробую угадать. Ты думаешь, он мог принадлежать парню по имени Марк, который любит иностранные фильмы и знает толк в дорогом вине.
– Спросить-то не помешает.
– Среди вашего персонала есть парень, который подходит под это описание? – поинтересовался Купер.
Я задумалась.
– Ну… пожалуй, нет.
– Тогда как он заполучил ключ, который хранится за стойкой ресепшен?
Я нахмурилась. Прежде чем я нашлась что ответить, Купер продолжил:
– Этот момент ты еще не продумала? Послушай, Хизер, работа детектива состоит не только в том, чтобы повсюду совать свой нос и задавать вопросы. Нужно еще понимать, стоит ли дело того, чтобы его расследовать. А в данном случае, извини, я этого не вижу.
Я резко втянула воздух.
– Но… как же презерватив? И загадочный мужчина!
Купер покачал головой:
– Жаль, что девушки погибли. Но, Хизер, вспомни себя в восемнадцать лет. Ты тоже делала глупости. Может быть, ты не занималась такими безумными вещами, как лифт-серфинг на спор, но…
– Они не прыгали на спор! – с жаром возразила я. – Говорю тебе, те две девушки этим не занимались!
– Но ведь как-то они оказались на дне шахты лифта, – сказал Купер. – Ты предпочитаешь думать, что их туда столкнул какой-то злодей, сама посуди, в этом здании живет больше тысячи человек. Тебе не кажется, что кто-нибудь из них обязательно заметил бы, как какой-то парень сталкивает девушку в шахту лифта? И наверняка этот кто-то рассказал бы о том, что увидел, другим?
Я несколько раз моргнула.
– Но… но…
Но сказать мне было нечего. Купер посмотрел на часы.
– Послушай, я опаздываю на встречу, может, доиграем в «Она написала убийство» позже? Сейчас мне нужно идти.
– Ну да, пожалуй, – тихо пробормотала я.
– Ладно, тогда до скорого.
И Купер быстро стал спускаться по лестнице, нечего было и думать угнаться за ним. Правда, на нижней площадке он остановился, повернулся и посмотрел вверх, на меня. Все-таки глаза у него невероятно голубые!
– Между прочим, имей в виду, – сказал он.
– Что?
Я радостно перегнулась через перила. «Мне так не хочется, чтобы ты вела это расследование в одиночку, – ожидала я услышать. – Мне невыносима мысль, что ты можешь пострадать. Дело в том, Хизер, что я тебя люблю. И всегда любил».
Но Купер сказал совсем другое:
– У нас кончилось молоко. Купи по дороге домой, если не забудешь, ладно?
– Ладно, – буркнула я.
И он ушел.
10
Давай сегодня убежим,
День теплый, классный день.
Давай сегодня убежим
И сожаленья бросим в тень.
Все будет так, как хочешь ты,
Забросим все дела.
Предела нет, и нет черты,
Любовь нас увела.
Не будем слушать слов чужих,
Давай сожжем мосты.
Сегодня праздник для двоих,
Есть только я и ты.
«Убежим». Исполняет Хизер Уэллс. Авторы песни Дитц/Райдер. Из альбома «Рокет-поп». «Картрайт рекордс»
– Кто это? – полюбопытствовала Сара. – Парень, который только что ушел.
– Этот? – Я скользнула за свой стол. – Это Купер.
– Твой сосед по квартире?
Подозреваю, что Сара подслушала мой телефонный разговор с ним.
– По дому. Ну, вообще-то он домовладелец. Я живу на верхнем этаже его особняка.
– Так он не только красивый, но еще и богатый? – У Сары буквально слюнки потекли. – И что же ты теряешься?
– Мы с ним просто друзья. – Мне казалось, что с каждым словом я получаю пинок по голове. Мы – пинок – просто – пинок – друзья – пинок. – К тому же я не совсем в его вкусе.
Сара казалась потрясенной.
– Он гей? Но мой гей-радар на него не сработал…
– Да нет же, он не голубой! Просто… просто он любит состоявшихся женщин.
– Ты и есть состоявшаяся! – возмутилась Сара. – Твой первый альбом стал платиновым, а тебе было всего пятнадцать лет!
– Я имела в виду женщин образованных. – Мне ужасно хотелось сменить тему. – Ему нравятся женщины с кучей дипломов. Потрясающе привлекательные. И худые.
– А-а… – протянула Сара, теряя интерес. – В общем, как Рейчел.
– Ну да. – Я почему-то пала духом. – Как Рейчел.
Неужели так оно и есть? Неужели Куперу действительно нравятся женщины, вроде Рейчел, которые подбирают сумочки под цвет обуви? Женщины, которые знают, что такое пауэрпойнт и как им пользоваться? Женщины, которые съедают салат, отказываясь от заправки, и могут сделать сто приседаний, не запыхавшись? Женщины, которые учились в Йельском университете? Женщины, которые принимают душ вместо того, чтобы принимать ванну, как я, потому что мне лень долго стоять на ногах?
Но прежде чем я задумалась об этом всерьез, влетела Рейчел. Ее темные волосы растрепались, но выглядела она все равно сексапильно.
– Ой, Хизер, вот ты где. Где ты была?
– Поднималась наверх с одним из сыщиков, – сказала я. Собственно говоря, я не соврала. – Им нужно было попасть в комнату погибшей девушки…
– А-а… – Казалось, Рейчел потеряла интерес к этому вопросу. – Ну что ж, раз ты вернулась, позвони, пожалуйста, в службу психологического консультирования и попроси прислать кого-нибудь прямо сейчас. Соседка Роберты по комнате в таком состоянии…
Я сразу оживилась:
– Конечно. – Данное Куперу обещание не играть в «Она написала убийство» было мгновенно забыто. – Сейчас позвоню. Может, привести сюда эту девушку?
– Ода.
Возможно, Рейчел и пришлось пережить трагедию, но, глядя на нее, ни за что этого не скажешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37