И для меня, и для вас – в равной мере. Итак, я рассчитываю на ваш звонок, каков бы ни был результат? – Усмешка в голосе Рокко звучала все явственней.– О, да. Можете не сомневаться. Каков бы ни был результат, как вы сказали. И спасибо, что позвонили, мистер Сиприани.– С приятным человеком всегда приятно побеседовать, – расцвел Рокко. – Значит, дилер и те, кому он сбывает товар, Су…В это утро Рокко провел еще четыре весьма схожих телефонных разговора с другими агентствами, поставившими натурщиков для съемки купальных принадлежностей. Агентствами, тесно связанными, как и Су, с фирмой «Сиприани, Лефковитл, и Келли», сокращенно «С. Л. и К.». Ответы во всех этих случаях были столь же однозначно отрицательными, но тем не менее к пяти пополудни в его распоряжении оказался список имен, гораздо более длинный, чем он предполагал; между тем за кулисами событий весьма обеспокоенные управляющие всех пяти агентств вели бесконечные консультации друг с другом. Подобного рода вещам у них случаться не полагалось, говорили они между собой. Хорошо, можно в конце концов потерять клиентов из «С. Л. и К.», но как избежать огласки? Вот почему они поспешили раздобыть для Рокко как можно большее количество имен, прибегая даже к шантажу своих натурщиков и рекламных агентов, не говоря уже об именах тех, кого они сами в той или иной степени подозревали. Но что имел в виду этот Сиприани, когда говорил, что «придется заявить в полицию»? И почему это он был так непривычно медоточив? Так чертовски мягок?
Через два дня Рокко уже звонил Мэкси в офис.– Джастина оправдали, Мэкси. Я подумал, тебе это надо знать. Все обвинения с него сняты.– Рокко! Ты не шутишь? Правда?– Мне только что звонил Чарли Соломон. Он все подтвердил.– Но что ты сделал? Как тебе это удалось? – Мэкси так разволновалась, что чуть не выронила трубку.– Да так, навел кое-какие справки.– Рокко! Ты меня с ума сведешь! Надо же, дерьмо какое… но ты чудо!– Хватит, Мэкси. Ничего особенного не потребовалось. Порасспрашивал одного, другого. Получил кой-какие имена. Потом вычислил того типа по твоему списку и передал его координаты Чарли Соломону. И еще имена тех, кому этот джастиновский дружок продавал свой товар… Всем им агентства порекомендовали.. весьма настойчиво порекомендовали дать показания против него, если они хотят работать и дальше… В общем, ничего такого, что не мог бы сделать на моем месте любой детектив-любитель, знай он, где искать следы.– Нет, ты бесподобен, ты самый чудесный… да, кто же он?– Красавчик по имени Джон, сравнительно мелкий дилер. Его сейчас накрыли во Флориде, где он как раз проворачивал грязное дельце с одним более крупным воротилой. Джон пытается признать себя виновным в совершении менее тяжкого преступления, а главную вину переложил на Джастина. К несчастью, он действительно оставил на квартире у Джастина партию своего товара. В общем, не слишком приятный тип, этот Джон. Как сказала бы Анжелика, у него неправильная ценностная ориентация. Сейчас копам удалось доказать его вину. Я так понимаю, это было не трудно, особенно когда они узнали, с кем имеют дело.– Мне почему-то кажется, ты чего-то не договариваешь. Я права?– Всю жизнь ты была подозрительной. Жаль, Джас-тин не обладает этим качеством. В общем, я все тебе сказал. Рад, что это уже позади. До свидания, Мэкси.– Рокко, Рокко! Подожди! Не вешай трубку. Пожалуйста, позволь мне как-то тебя отблагодарить. Ты даже не представляешь себе, что все это для меня значит. Я прямо… у меня нет слов… – Мэкси захлебывалась в словах благодарности, будто ребенок, неспособный выразить переполнявшую его радость.– Перестань, что ты выдумываешь! Я сделал то, что сделал, ради Анжелики, и Джастина, и, конечно, твоей матери. Соломон ей как раз сейчас звонит. В понедельник Джастин будет в офисе. Все как обычно. Он просил тебе об этом сказать.– Когда ты с ним говорил? – недоверчиво спросила Мэкси.– Несколько минут назад. Я решил, что ему первому следует узнать добрые вести.– Ну и что он сказал?– Не много. Конечно, у него гора с плеч свалилась. Но ему так не хотелось верить, что заложил его именно Джон, а не кто-то другой. Судя по всему, он питал весьма большие иллюзии в отношении этого ублюдка. Твой брат – один из последних великих романтиков нашего времени. На твоем месте я не стал бы плясать и ликовать а-ля Мери Тейлор Мур, когда Джастин появится на работе. Попробуй вести себя так, как будто ничего не было. Конец света еще не настал, верно? Облегчи этому сукиному сыну возвращение в нормальную жизнь.– Постараюсь, – мягко пообещала Мэкси.– И не распускай нюни, ладно?– Ладно, Рокко, попробую. – Мэкси огляделась в поисках чего-нибудь достаточно прочного, что можно было бы с хрустом раздавить под высокими, целых четыре дюйма, каблуками новеньких туфелек от «Марио Валентине». – Представление удалось на славу. Молодец. Семья благодарит тебя за усилия, предпринятые ради спасения ее чести, за что тебя ждет индейка к Рождеству. Можешь не сомневаться, мой милый.Ну хорошо, хорошо, думала Мэкси. Пусть она говорила с ним так, словно он Супермен, а она Луиз Лейн, привязанная к железнодорожным рельсам. Наверное, от радости она просто потеряла голову. Но разве это так уж неестественно быть благодарной? И как может человек, даже такой черствый и сварливый, как Рокко Сиприани, не хотеть, чтобы его благодарили? До чего же гнусный тип, накручивала она себя, сидя посреди кровати, положив подбородок на скрещенные руки, уперев локти в колени, недвижимая, нахохленная, негодующая..– И всегда-то он использует любую возможность, чтобы заставить меня чувствовать себя слабоумной, даже когда совершает благородный поступок, – продолжала она свои размышления. – Ведь, по существу, он обвинил меня в бесчувственности! Предупредил, видите ли, как надо обращаться с Джастином, как будто ожидал, что я буду вести себя как неуклюжая дура. О, эта всегдашняя заносчивость, упрямое дерьмовое тщеславие, побуждавшее его считать, что прав бывает только он! Надо же, центр вселенной выискался. И ничто в жизни не заставит его понять, что он всего-навсего обладатель красивого лица и куриных мозгов. Подумаешь, соображает, как водить карандашом по бумаге. Нужно поставить его на место, проучить, чтоб впредь был поскромней.Она произнесла это слово громко, пробуя его на вкус, наслаждаясь им. Но она не такая, как он, – мелочная, завистливая, жадная. Конечно, приятно, что отец ее дочери в тяжелую минуту оказался на высоте. Оказать семье Эмбервиллов такую колоссальную услугу! За это ему полагается награда – хочет он этого или нет. Королевская, такая, от которой ему, конечно, станет плохо!В приливе неожиданного злорадства Мэкси потянулась за очередным желтым блокнотом, отныне всегда находившимся под рукой, и начала набрасывать варианты. Во-первых, «альфа-ромео» с откидным верхом. Что с того, что он не сумеет им пользоваться, потому что не найдет места для парковки. И потом: такой роскошный автомобиль – настоящая приманка для любителей «раздевать» чужие машины. Цвет она возьмет какой будет – предпочтительнее, правда, черный – на нем лучше видна грязь. Во-вторых, набор старинных бокалов тончайшего хрусталя, который она видела в антикварном магазине у Джеймса Робинсона. Три тысячи долларов, протирать можно только вручную, а мыть рекомендуется в специальной резиновой ванночке. Сушить тоже со всякими предосторожностями. Через полгода он их, скорей всего, перебьет – ну и пусть. Что еще? А почему бы не подарить ему замшевые, из кожи антилопы, чемоданы от «Лоуи»? На первом этаже у них выставлена испанская кожаная галантерея, и Мэкси с вожделением засматривалась на мягкие бледно-серые чемоданы с пурпурно-красной отделкой. Конечно, они не слишком прочные: на самолетах с такими не налетаешься, один рейс – и пиши пропало. Самая маленькая дорожная сумка из этой коллекции стоила почти шестьсот долларов. Может, она сохранится у него в приличном виде подольше? Ага, чуть не забыла! Кофейный сервиз чистого серебра от Пюифорката. Ну и что, если он стоит сорок тысяч долларов – все равно его надо регулярно чистить, чтобы не потускнел, как и всякое серебро. Но зато никто не скажет, что она не проявила трогательного внимания.А как насчет пони для игры в поло? Нет, с сожалением констатировала Мэкси. Они идут, правда, всего по десять тысяч долларов штука, но даже Рокко, при всей его неискушенности, поймет, что это уже слишком. К пони положен специальный грум, стойла, овес… надо или оплачивать все это полностью, или отказаться от самой идеи. И потом, Рокко знает, что ей известно: он же не умеет ездить верхом. Было бы восхитительно преподнести ему небольшой реактивный самолет, но триста тысяч долларов, пожалуй, чересчур дорогая цена вечной благодарности за содеянное.И все-таки Мэкси чувствовала, что в ее списке чего-то недостает. Уж очень он скудный. Почему бы, скажем, не презентовать бывшему мужу парочку билетов на теплоход, совершающий длительный круиз по Карибскому морю? Для такого заядлого работоголика, как Рокко, это было бы весьма полезно – пускай себе укрепляет здоровье и наслаждается. Что еще? Может, пару… или нет, три дюжины банных полотенец с кружевами по краям, которые привлекли ее внимание в «Барни», когда она недавно заходила покупать кое-что. Конечно, бежевых или даже лучше просто белых. Цвет, одинаково подходящий и для женщин, и для мужчин. Он наверняка отыщет хорошую прачечную с ручной стиркой, это не так трудно. Ну и напоследок, чтобы доказать, что зла на него она в своем сердце не таит, ящик «Гленфиддич», его любимого содового виски. Это его окончательно собьет с толку, решила Мэкси. Да, очень хотелось бы подарить ему старинный фолиант с рисунками Леонардо да Винчи. Это сразу продемонстрировало бы всю мизерность его собственного таланта. Но, увы, лучшие рисунки Леонардо уже давно скупила английская королева, а большинство других приобрела Моргановская библиотека.Ее раздумья прервал стук в дверь. На пороге появилась Анжелика.– Что такое? Почему ты не у отца? – удивилась Мэкси: по расписанию в этот уик-энд дочери полагалось гостить у Рокко. – Только не делай вид, что он отменил твой визит.– Нет, ма. Ничего он не отменял. Ты же сама знаешь, он никогда на это не пошел бы. Просто у него дикая простуда. Он только что звонил. Говорит, что наверняка заразен, микробы из него так и сыплются. Просил переговорить с тобой, чтоб поменяться уик-эндами.– Какая тут проблема, – согласилась Мэкси, но, взглянув на погрустневшее лицо Анжелики, спросила: – Ты что, сама не хочешь?– Видишь ли, ма, наше «войско» как раз запланировало на сегодня одну вылазку… Дело в том, что большинство бойцов находятся дома по случаю весенних каникул. Мне бы страшно не хотелось пропустить это событие. А она назначена именно на этот уик-энд, а не на следующий. В общем, я не смогу быть все время с тобой, мне нужно немного пообщаться со всей кодлой. У нас все чин чином, ма, ты не думай. Так, пошатаемся кое-где…– Ты говоришь так, как будто вы намерены, по крайней мере, заняться разбоем и насилием, – произнесла Мэкси, чувствуя, как волосы у нее на затылке начинают приподниматься. – Что ты имеешь в виду, говоря «пошатаемся»?– А то, – с видом оскорбленного достоинства ответила Анжелика, – что в полдень мы пойдем в цирк, а потом прошвырнемся, то есть, говоря твоим языком, приятно проведем время в обществе юных леди и джентльменов. При этом ничего, кроме прохладительных напитков.– Никаких возражений, – заверила ее Мэкси, безоговорочно верившая «войску» и всем его мероприятиям.Анжелика тут же испарилась, издав торжествующий рык, означавший, что она наконец-то свободна от опеки своих мучимых чувством вины предков, которые, по причине своего развода, считают нужным теперь постоянно совать нос в ее личную жизнь. Они что, не знают, рано или поздно в Америке разводятся все?Мэкси тем временем стала одеваться, готовясь к походу по магазинам для закупки подарков для Рокко. Скорей всего, он еще будет дома, когда их ему доставят. Простуда может тянуться целую неделю. Ах да, весенние каникулы! Анжелика, кажется, о них упоминала? Выглянув из окна ванной комнаты, выходившего на Сентрал-парк, она убедилась, что весна без всякого шума явилась в город, как по мановению волшебной палочки Мэри Поппинс. Простуда и весенние каникулы. Как это она сразу не сообразила? Обычная сенная лихорадка, которой подвержены все Сиприани: вот Рокко, упрямо следующий семейной традиции отрицать любые слабости, и пал ее жертвой, хотя каждый год он твердит, что не может быть, чтобы его поразило такое чепуховое заболевание, поскольку Сиприани для этого слишком мужественные люди. Много лет назад Мэкси спросила его, как он мог заболеть сенной лихорадкой в Венеции. Похоже, вопрос этот не потерял своего значения и сегодня.Стоя в ванной в своей бледно-сиреневой шелковой комбинации, Мэкси начала хохотать так безудержно, что не смогла натянуть на правую ногу черные колготки с бабочками по бокам. В голову ей только что пришла убийственная по своему благородству мысль. А что, если. ей самой заявиться к Рокко и лично помочь ему избавиться от его напасти? Так сказать, визит сестры милосердия или, скорее, милосердного ангела!Она знала, где у Анжелики хранится ключ от квартиры Рокко. Так же хорошо она знала и какое лечение требуется, чтобы победить сенную лихорадку – этот подлинный бич семейства Сиприани. Есть вещи, которые не забываются.
По пути к Рокко Мэкси пыталась представить себе, какое у него жилье. Его квартира была совсем рядом, всего в каких-то трех кварталах, на южной стороне Сентрал-парк, но она ни разу не просила Анжелику описать ее. Мэкси вспомнила, как Рокко всегда стремился, чтобы его жилище своим спокойствием и аскетизмом напоминало келью, словно он был японским монахом. Может быть, сейчас он уже освоил соответствующую школу декора, предполагавшую, что в доме лишь в минимальной пропорции должно присутствовать то, что делает его жилым, фанатически потратив все свои деньги на детали обстановки, которые навряд ли заметил бы кто-либо еще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74