– Ради бога, это все из-за моей неловкости, я не туда смотрела, разрешите, я помогу стереть пятна… – залепетала покрасневшая Инди.– Не беспокойтесь, это всего лишь водка. А она не оставляет пятен, – успокоил ее незнакомец, и в звучании его голоса, в первых же произнесенных им словах было нечто, сразу же разогнавшее уже охватившую ее панику. Человек с таким голосом, подумалось ей, владел бы ситуацией даже в том. случае, если бы это он облил ее платье, а не наоборот. Удивительно, до чего быстро он все же сумел развеять ее страх.– Вы как будто кого-то разыскиваете? – продолжал незнакомец. – Может, я вам помогу?– Нет, – Инди с удивлением услышала свой голос, – я просто брожу в толпе.Мэкси подождет, тут же решила она, отважившись даже взглянуть на мужчину, которого только что облила. Почти на голову выше нее, он выглядел лет на тридцать с небольшим. Интересно, как выглядел бы этот спокойный человек в мокром пиджаке, если бы вдруг влюбился? Проходивший мимо официант забрал у него обе пустые рюмки, которые ее новый знакомый все еще продолжал держать в руках. Инди схватила со стола целую пригоршню бумажных салфеток для коктейлей.– Можно я… с вас капает на ковер, – рассмеялась она, делая вид, что собирается подтереть пол.Он взял салфетку из ее рук.– Водка испаряется и не оставляет следов. Здесь достаточно жарко, так что через минуту-другую пятна исчезнут.И опять-таки слова были самыми простыми, но лицо его при этом оставалось таким сосредоточенно-задумчивым, как если бы он парил в мире грез. Очарованная до такой степени, что она напрочь забыла про все свои страхи перед незнакомыми людьми, Инди поймала себя на том, что смотрит на своего собеседника с тем бестактным любопытством, с каким обычно смотрели на нее саму, как будто лицезрение черт лица могло открыть им нечто новое. В нем было что-то изысканное, решила она, доброе и вместе с тем твердое, уверенное. Особенно это чувствовалось в очертания его рта, словно созданного для.. нет, не то… такие рты бывают только у мужественных людей. В то же время в нем ощущалась нетерпеливость. Стоя рядом с этим человеком, вы невольно подпадали под влияние его… вероятнее всего, сосредоточенности, обладавшей прямо-таки электромагнетическим свойством. Инди надеялась, что он побудет с ней какое-то время и не уйдет к тому человеку, к которому, по всей видимости, направлялся с двумя рюмками в руках. Впрочем, похоже, он и не собирался никуда уходить. Они стояли в самом центре переполненного гостями зала – маленький островок, состоявший из двух высоких людей, затерянных в бушующем водовороте. Она взглянула ему прямо в глаза и увидела в них требовательную настойчивость: в них не было и намека на почтительную трепетность узнавания, с которой ей приходилось мириться в подобных ситуациях.– Мне нравится ваш голос, – произнес мужчина.– Спасибо. – Сказав это слово, она впервые в жизни почувствовала, что ей понравился комплимент в свой адрес. Его уверенность, казалось, уже передалась и ей.– Он прямо ласкает воздух, – добавил он.– Да, но, знаете ли, всегда есть вероятность, что это всего лишь притворство. – К ней неожиданно вернулась прежняя привычка к розыгрышу (она даже незаметно перешла на интонацию, которая помогла ей сыграть Бланш Дюбуа, слегка смазывая окончания слов, словно у нее кружилась голова, произнося с придыханием глаголы и заканчивая фразу едва заметным повышением тона). Он улыбнулся, как улыбаются глупости маленькой очаровательной девочки, а Инди испытала вдруг прилив смехотворной гордости.– У вас платиновый голос, – заключил он. – Мне всегда нравились женщины с такими голосами. Но, по-моему, он вам не вполне подходит. Вы слишком застенчивы для южанки… а именно в этом и заключено все их обаяние… они никогда не обнаруживают свою застенчивость, чтобы не вызвать ее у других.– А я, значит, обнаруживаю? – удрученно спросила Инди, всегда считавшая, что она сыграла роль Бланш недостаточно убедительно, хотя критики были единодушны в своих похвалах.– Моментально. По крайней мере, на мой взгляд. Но мне и это в вас нравится. Робость присуща всему роду людскому, в той или иной степени. Но здесь, на Манхэттене, люди становятся чересчур агрессивными, чтобы не проявить такое вполне нормальное и неизбежное качество, как робость. А в результате, – он обвел рукой зал, – мы и получаем то, что вы слышите. От этого шума устаешь, его нельзя перекричать. Поэтому большей частью я предпочитаю говорить шепотом… так меня гораздо легче расслышать.– У меня был специальный инструктор, он говорил мне то же самое.– Инструктор? – Он наклонился и взглянул на нее еще пристальней.– Да, он занимался моим голосом, – ответила Инди, пораженная его невежеством.– А вы что, певица?– Да, в общем когда-то я пела, – продолжала Инди, все больше удивляясь: уже много лет ей не встречались люди, не знавшие, кто она, так что у нее просто не было опыта, как надо вести себя в подобной ситуации. Глаза ее сузились от внезапного подозрения. Господи, неужели это один из тех, кто притворяется, что не узнает ее? Да они хуже любых зевак. Но нет, скорей всего, он просто не любит ходить в кино. Или читать журналы. И в его доме ее попросту не знают.– А что вы вообще делаете? – сразу же спросил он, не давая ей времени для собственных расспросов. Притом вопрос был задан в его обычной манере, то есть звучал как команда.– Я… работаю… и, как все, живу. Ну, кормлю своих собак, хожу в гимнастический класс, много читаю, плаваю, посещаю вечеринки и… пожалуй, все. Наверное, в моем изложении это не производит впечатления особенно насыщенной жизни… Да, чуть не забыла: конечно, у меня есть свой психотерапевт, ее зовут доктор Флоренс Флоршайм… Перестаньте смеяться! Не вижу тут ничего смешного, фамилия как фамилия, она ее не выбирала… Согласна, что с таким именем, как у нее, ей, может, и не следовало, скажем так… выходить замуж за человека с фамилией Флоршайм, – говоря это, Инди и сама не могла удержаться от смеха. – Наверное, она страстно влюбилась, или же это ее девичья фамилия.– А вы что, никогда ее не спрашивали? – заинтересовался он.– Она редко отвечает на вопросы. Во всяком случае, она очень щепетильна в этом отношении.– Да? А мой «псих» почему-то отвечает.– Тогда он не последователь Фрейда, – с чувством собственного превосходства заметила Инди.– Он говорил мне, что, как и все другие «психи», воспитан на Фрейде, но со временем отбросил все то, во что не верил… Например, когда вы утверждаете, что ненавидите свою мать, то он исходит из того, что ваша старушка – просто отвратительная особа, если, конечно, не будет доказано обратное. Но считать, что теперешняя ненависть вызвана тем, что в возрасте трех лет вы хотели с ней переспать, отказывается.– Судя по этому описанию, ваш доктор мне нравится. Но я уже привыкла к своему… И потом Флоршайм слишком много обо мне знает, – мрачно заключила она.– Да, «психи» у других всегда кажутся нам лучше, чем у нас самих. Таково первое правило психоанализа. Что же касается определения, которое вы сами дали своей жизни, то я с ним согласен. Она действительно не слишком насыщена. Где, например, в ней муж, дети?– Их нет. А у вас?– Ни разу не женился, детей тоже нет.– Вас что, это не интересует или просто не было времени? – осторожно осведомилась Инди: тут явно что-то не чисто, подумала она, в жизни такого не бывает.– Просто со мной это еще не случилось. Но обязательно случится. В общем, пока что я свободен, и самым постыдным образом. Как насчет того, чтобы выбраться из этой чертовой дыры и поехать куда-нибудь поужинать?– С удовольствием.– Инди! Что ты здесь делаешь? – Мэкси была до того поражена, что голос невольно сорвался на писк.– Привет, дорогая! Я тебе потом все расскажу! А сейчас мы поехали ужинать, – ответила Инди, смягчив жесткость своих слов взглядом, в который попыталась вложить любовь, поддержку и настоятельную просьбу разрешить ей поскорее удрать с этим человеком, вернее, божеством, пока кто-нибудь еще (хотя бы тот человек, к которому он направлялся с рюмкой водки) не перехватил его и тем самым не разлучил их, что было бы ужасно.– Но, Тоби, ты же не можешь просто так взять и исчезнуть вдвоем с Инди, – завопила Мэкси в ярости. – Все-таки она моя подруга, черт бы вас всех побрал! А я даже не знала, что она здесь!– Инди? Так вот она какая, твоя подруга! «Самая красивая женщина в мире»! – Тоби стоял как громом пораженный, на его лице отражалась сложная гамма чувств, среди которых явно преобладала растерянность.– Заткнись! – От застенчивости Инди не осталось и следа. – Ты же сам четырежды сказал, что я тебе нравлюсь. И нечего теперь вести себя как… болван. Да и потом уже слишком поздно, не так ли?– Господи… – проворковала Мэкси. – Сдается мне, что я стану свидетелем первой ссоры между двумя голубочками. Прекрасно. Ну, давайте… Глава 19 Вышагивая взад-вперед по ковру, расстеленному под окном его кабинета, Каттер Эмбервилл, казалось, специально старается не отклоняться от проложенного маршрута, как если бы он двигался по собственным следам на мокром песчаном плаже. Руки его были сцеплены за спиной с такой силой, что кончики пальцев покраснели от прилива крови. Присев на подлокотник кресла. Мэкси молча следила за его передвижениями. Она сама выбрала это кресло вместо низкого стула, который он ей предложил, поставив его специально как можно дальше от рабочего стола Каттера, чтобы ему было не так удобно вести разговор.Болтая ногами в начищенных до блеска высоких сапожках для верховой езды и коричневых бархатных бриджах со шнуровкой ниже колен, она неторопливо поглаживала оборки кружевной блузки в викторианском стиле, одетой под приталенный коричневый бархатный жакет с шалевым воротником – плод творческой фантазии Шанталь Томасе, заведомо не рассчитанный на то, чтобы в подобном ансамбле даже приближаться к седлу.– Каттер, – Мэкси первой прервала тягостное молчание, висевшее в кабинете, – мой шофер и так вынужден был припарковаться во втором ряду, и его в любую минуту могут оштрафовать. Может, ты все-таки разродишься и скажешь, чего это я тебе вдруг так срочно понадобилась?Обернувшись к Мэкси, Каттер наконец прекратил безостановочное хождение и обеими руками оперся о своей необозримых размеров стол.– Теперь я вижу, что недооценил тебя, Мэкси, – изрек он.– Что, нельзя было сказать мне то же самое по телефону? Я деловая женщина, и эта поездка в центр нарушила все мои планы на утро. Время – деньги, Каттер, время – деньги!Прошло уже больше месяца с того дня, как Рокко закончил чудо-макет; десятки людей были зачислены в штат ее журнала с такой высокой зарплатой, какая только возможна; полным ходом шла работа по завершению первого номера и подготовке ближайших – и все это благодаря неуемной энергии самой Мэкси, каждый день работавшей до позднего вечера без выходных.Дверь в ее офис была не только постоянно открыта, вернее сказать, по ее указанию двери там вообше не существовало, как, кстати, и рабочего стола. Просто в середине офиса стоял большой стол, заваленный ящиками с охлажденными безалкогольными напитками и уставленный термосами с кофе, чаем или «Санкой» Кофейный напиток без кофеина.

. Мэкси наняла специальную буфетчицу, в чьи обязанности входило следить, чтобы термосы всегда были наполнены, а на тарелках никогда не переводились груды печенья и шоколадных конфет, а также делать восхитительные толстенькие сандвичи, запас которых не должен был иссякать. Вокруг этого пиршественного стола призывно разместились несколько высоких круглых столиков и вертящихся табуреток, никогда не пустовавших. При большом стечении народа столы могли легко сдвигаться. Словом, офис Мэкси был Мэксимально приближен к тому типу кофеен восемнадцатого века, в какие любил в свое время захаживать Сэмюэл Джонсон. А именно этого она и добивалась: каждый из ее высокоталантливых и столь же высокооплачиваемых молодых сотрудников, число которых неизменно увеличивалось, заглядывал сюда не реже двух раз на день, зная, что тут ему рады в любое время и к тому же накормят по-королевски. В ее офисе собирались, чтобы поспорить о «Би-Би», сотрудники разных отделов, тем самым лучше узнававшие друг друга. В процессе непрерывного общения самых одаренных в журнальном деле людей, всех этих возбужденных «А почему бы, черт подери, и нет?!» рождался бесконечный поток новых идей, ни одна из которых не пропадала, потому что Мэкси, восседавшая на одной из табуреток, тут же брала их на карандаш. В тех случаях, когда она по той или иной причине отсутствовала или разговаривала по телефону, ее место занимала одна из трех секретарш, работавших посменно. Единственная причина, по которой Мэкси согласилась приехать в офис к Каттеру, заключалась в том, что ей не хотелось, чтобы он приехал и увидел ее офис: его визит сразу все изгадил бы.– Никогда бы не поверил, что ты на такое способна, – продолжал Катер. – Да и вообще любой другой человек.– Но ты ведь еще не видел наших макетов! – ответила Мэкси, несколько встревоженная: неужели кто-то из его шпионов тайно привозил ему разрозненные страницы?– Я не о твоем журнале говорю, Мэкси, какой бы он ни был. – Каттер в упор взглянул на нее, и она смогла убедиться, что ему не до шуток – его лицо горело от плохо сдерживаемой ярости. – Вот погляди! – И он резко подтолкнул к ней лежавшую на столе стопку бумаг. – Я о них говорю. Тут счета на миллионы долларов! Эти идиоты клерки автоматически их оплачивали, потому что на них стояла подпись одного из Эмбервиллов. И даже меня не спрашивали, вообще не смотрели, на что уходят все эти непомерные суммы – на бумагу, аренду помещения, мебель, зарплату, фото, статьи, дорожные расходы…– Питание, – прервала его Мэкси. – Что ж, начальные вложения всегда оказываются больше расчетных, – заметила она, не теряя самообладания. – Как только «Би-Би» начнет выходить, общие затраты сократятся. Ну а когда мы начем приносить доход, то, естественно, картина станет совершенно иной.– Хватит, Мэкси, нечего кормить меня баснями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74