Спальня была персиковая. Кому пришло в голову выкрасить ее в этот цвет? Стеганая спинка кровати выглядела особенно омерзительно. Если уж на то пошло, Мэдди ненавидела эту комнату. Ненавидела весь дом. Пора отсюда линять, думала она. Может быть, так и надо сделать — уехать, не сказав Бренту. Но ведь потом кто-нибудь да скажет. Это ведь Фрог-Пойнт. В этом городе ничего нельзя скрыть.Мэдди опустилась на кровать. Закрыть глаза — какое наслаждение! По крайней мере теперь они не выкатятся из глазниц. Но терзавшая ее боль не утихала, она давила с такой силой, что Мэдди уткнулась в матрац, пытаясь хоть как-то ее утихомирить. «Вот в чем дело, — решила она. — Я ненавижу его, и нет никакой разницы, изменяет он или нет. Но сейчас я слаба и измучена, я ненавижу саму мысль о том, что мне придется отдать себя на суд города, и я не в силах думать о том, как все это отразится на Эм. Поэтому лучше отложить размышления на потом.Я подумаю об этом позже».
В семь часов вечера Кей Эл стоял около двери дома на ферме своего дяди, прислушиваясь к скрипу сверчков, пробующих голоса. До сумерек оставался целый час, но кое-кто из артистов приступил к делу загодя, и их пение смешивалось с едва слышным журчанием реки, протекавшей в двухстах ярдах от фермы, с голосами птиц, стремившихся до конца насладиться последними жаркими днями августа. Такие вечера словно специально созданы для того, чтобы забраться в гамак, прихватив холодного пивка и теплую женщину, но женщина, о которой он мечтал, была замужем, так что о гамаке можно забыть. Как бы то ни было, заниматься любовью в гамаке практически невозможно; и все же, сумей он затащить в гамак Мэдди, Кей Эл обязательно постарался бы. Эта мысль потянула за собой другие, еще более греховные, и именно оттого голос тетки, раздавшийся из-за двери, застал его врасплох. Кей Эл поспешно отскочил в сторону, и дверь распахнулась.— Ты вымыл руки, Кей Эл?Вздрогнув, он обернулся и посмотрел на тетушку, которая как ни в чем не бывало вернулась к своему прежнему занятию — она накрывала на стол, расставляя по красно-белой клеенке массивные фарфоровые тарелки и чашки, полные дымящегося окорока, картофеля и бог его знает чего еще. Кей Эл втянул в себя аромат, чувствуя, как его рот наполняется слюной при мысли о сочной ветчине, о сметане и сыре, в которых купались картофелины.— Похоже, я умер и угодил в рай, — заметил он, словно не решаясь войти, но тетя сказала:— Туда пускают только с чистыми руками.Хотя в ее голосе сквозили брюзгливые нотки, тетушка Анна по-прежнему оставалась той сердечной, уверенной в себе женщиной, какой была двадцать семь лет назад, когда дядя Генри приобрел этот дом. Именно тогда мать в последний раз растолковала Кей Элу всю его никчемность и пообещала отправить его в колонию для малолетних правонарушителей, потому что колония-де специально создана для таких субчиков, как он. И тогда же Кей Эл сбежал из дома, с решимостью десятилетнего сорванца отправившись ночевать в парк. Потом рядом с ним остановилась машина дяди Генри, который ехал в свой загородный дом. Он открыл дверцу и сказал: «Влезай, малыш». Кей Эл послал его к черту и заявил, что сам может позаботиться о себе, но уже в те времена спорить с дядей Генри было бесполезно; поэтому он забрался в машину, и Генри отвез его к тетушке Анне. Тетя сказала: «Ты останешься у нас», на что он ответил: «Спасибо, я сам о себе позабочусь». Уж он-то знал, что бывает, когда люди делают тебе одолжение: за него приходится расплачиваться всю жизнь. А Кей Элу этого не хотелось.Но потом тетя Анна сказала: «Мы не спорим с тобой, но ведь кто-то и о нас должен позаботиться. Сам видишь, мы стареем, нам в доме нужен кто-нибудь молодой и сильный». Вспомнив об этом, Кей Эл усмехнулся. Тогда дяде Генри было около сорока лет, он мог одним ударом прикончить быка, а тетя Анна никогда не ведала хворей. Но для десятилетнего мальчишки, который хотел быть кому-нибудь нужным, ее слова показались вполне убедительными. Тут не было никакого подвоха, старики сами обратились к нему с просьбой, и поэтому он ответил: «Хорошо, но знайте — я делаю это только ради вас». И тогда тетя Анна отвела его на второй этаж, уложила в огромную кровать с белыми мягкими простынями и сказала, что на завтрак будут оладьи.Кей Элу потребовалось двадцать лет, чтобы понять, что чувство долга перед людьми, которые заботятся о тебе, не идет ни в какое сравнение с тем чувством, которое ты испытываешь к людям, о которых заботишься сам. С долгами можно расплатиться, но те люди, о которых ты беспокоишься, которых оберегаешь, — эти люди остаются с тобой навсегда. И именно потому, хотя Кей Эл был бы счастлив никогда больше не появляться во Фрог-Пойнте, он неизменно возвращался сюда повидать тетку. Он смотрел на нее с любовью и нежностью, пустившими глубокие корни в его душе, и в его глазах она была все той же живой задорной тетей Анной, что спасла ему жизнь много лет назад. На ней был новый фартук, раскрашенный по последней моде какими-то полосами вместо привычных цветочков, но волосы тети, хотя и поседевшие, по-прежнему были разделены прямым пробором и схвачены сзади узлом, гладкие и безупречно аккуратные, а ее голубые глаза и вовсе не изменились.— Да, мэм, — сказал Кей Эл, входя и улыбаясь ей. — Я вымыл руки добела. Вы отлично меня вымуштровали. — Он двинулся к своему месту за столом и, проходя мимо тетки, обнял ее за талию и прижал к себе.Анна усмехнулась:— Я знаю, ты вырос, Кей Эл, но ты по-прежнему мой любимый ребенок.— Это точно. — Кей Эл опустился в свое кресло и предъявил для осмотра руки, вытянув их ладонями вверх. — Видали? Чистенькие.Тетка поставила перед ним дымящуюся миску с фасолью.— Не забудь помыть за собой тарелку. И чтоб без разговоров!Кей Эл оглядел стол: окорок в сладком соусе, пресные лепешки с маслом, домашний малиновый джем, фасоль с беконом, картофель с сыром, пикули, салат из капусты, моркови и лука с красным перцем… Меню тети Анны, одно из чудес света.— Слушаюсь, мэм, — сказал он.Сетчатая дверь снова распахнулась, и на пороге появился дядя Генри, крупный, широкоплечий, хотя и не такой громадный, каким он представлялся Кей Элу в дни юности. Его некогда темные волосы поседели, но по-прежнему были густыми и упругими.— Запах такой, что просто слюнки текут, — сообщил он, моя руки в раковине.— Спасибо на добром слове, Генри, — отозвалась тетка, и Кей Эл вспомнил, что они говорили друг другу эти слова перед каждой трапезой. В который уже раз он послал безмолвную благодарность своей матери, бросившей его на произвол судьбы. Это было лучшее, что она для него сделала.Генри уселся во главе стола, и Кей Эл молитвенно сложил руки, а тетя Анна опустилась в кресло и преклонила голову.— Возблагодарим Господа за пищу, ниспосланную нам, — произнес Генри. — Аминь.— Аминь, — повторили вслед за ним тетя Анна и Кей Эл. Генри потянулся за окороком, тетя придвинула к нему лепешки, а Кей Эл зачерпнул целый половник картофеля.— Оставь и мне немножко, — предупредил его Генри, и Кей Эл, бросив взгляд на огромную миску, ответил:— Даже и не знаю, дядя. Сегодня я страшно проголодался.— Я вижу, ты нагулял аппетит, носясь по городу с расспросами, — заметил Генри, глядя на племянника из-под кустистых бровей, и тетя Анна сказала:— Генри, не мешай мальчику кушать.Кей Эл осторожно пронес половник над блестящей клеенкой и улыбнулся дяде:— Я разыскивал Брента Фарадея. Неужто тебе не доложили?— Доложили. Человек двадцать, — проворчал Генри. — Что ты задумал?— Ничего особенного, — ответил Кей Эл. — Просто решил оказать Шейле небольшую любезность.— Шейла? — Вилка тети Анны неподвижно зависла над ее тарелкой. — При чем здесь Шейла?Кей Эл с опозданием припомнил, что Шейла никогда не пользовалась расположением тетушки.— Все в порядке, — сказал он. — Шейла позвонила мне и попросила кое-что уточнить. Она собирается выйти замуж за Стэна Сойера. Не волнуйтесь.— А я и не волнуюсь, — ответила Анна, но все же отложила вилку.— Все в порядке, — повторил Кей Эл. — Обычная любезность, и ничего более. Шейла сказала, что если я ей помогу, она подпишет отказ от содержания, которое я ей выплачиваю. В общем, чисто денежный вопрос. — Он протянул руку и погладил тетку по плечу.Анна негромко хмыкнула и вновь взялась за вилку.Следующим в атаку бросился Генри:— Так чего же она хочет от Брента Фарадея?Кей Эл едва удержался от вздоха и обернулся к дяде. Водить его за нос было бессмысленно. В любом случае Генри рано или поздно все разнюхает.— Стэн собрался заключить с Брентом нечто вроде делового соглашения, и Шейла решила, что уж коли у нее под рукой бывший муж-бухгалтер, то он может оказать ей услугу и заглянуть в финансовые книги. Это займет около часа, и уже в понедельник я вернусь домой в Колумбус. Работа — не бей лежачего. — Кей Эл окинул взглядом своих слушателей и понял, что его слова не произвели на них ровным счетом никакого впечатления. Решив, что пора замять этот разговор, иначе придется весь обед рассказывать про Шейлу и Брента, он сменил тему: — Сегодня миссис Бэнистер натравила на меня полицию за то, что я смотрел на ее дом. Господи, куда катится этот мир, если меня арестовывает не кто-нибудь, а Винс Бейкер!Анна фыркнула.— Тельма Бэнистер — безмозглая курица, — сказала она и скосила глаза на Кей Эла. — Я ничуть не удивлена тем, что Шейла попросила тебя заняться делами Брента Фарадея. Когда речь заходит о деньгах, ей палец в рот не клади.Она произнесла имя Брента с такой язвительностью, что Кей Эл удивленно вскинул брови.— Брент Фарадей, — пробормотал Генри, накладывая себе картофеля. — Интересно.Кей Эл осторожно отложил вилку.— Не хотите ли вы сказать, что Брент Фарадей окончательно прибрал к рукам весь город? — осведомился он.— Ну уж и весь, — возразил Генри, а Анна негромко добавила:— Он всегда был крикливым и ухватистым малым.Кей Эл откинулся на спинку кресла.— Чтоб меня черти взяли! — воскликнул он и тут же поправился: — Ох, извините, тетушка… Так чем же он провинился?Генри продолжал жевать, выстреливая фразы в промежутках между глотками:— Именно об этом мы и хотим от тебя узнать. Ведь это ты гоняешься за ним. Я слышал, ты разговаривал с его женой.— Я заглянул к ней, когда искал Брента. Его не было дома. — Кей Эл не чувствовал за собой вины, разве что за свои фантазии по поводу гамака, но во взгляде, который ему бросил дядя, было нечто, заставившее его ощутить неловкость. — Я даже не входил в дом, Генри, — сказал Кей Эл. — Я лишь спросил, где Брент.— Она была влюблена в тебя по уши, — заметила Анна. — Я помню, как ты однажды вернулся из школы и рассказал мне о ней. Кажется, тебе тогда было лет десять — ты только что появился у нас в семье. Ну, может, одиннадцать. Славная девчушка.— Клянусь, я пробыл на ее крыльце не больше пяти минут. И все. — Кей Эл сделал невинную мину — ему и вправду нечего было стыдиться, — но дядя не спускал с него пристального взгляда, и он добавил: — Это правда, Генри. Честное слово.— Она замужем, — напомнил Генри. Кей Эл воздел руки к небесам:— Говорю же, я ни в чем не виноват. Она захлопнула передо мной дверь. Я искал Брента, а не Мэдди.— Зачем? — спросил Генри, вновь сбив Кей Эла с толку.— Затем, что Брент, по-видимому, намерен продать Стэну четверть паев своей строительной компании, то есть половину своей половины. Тогда у них остается по четверти, а Хауи получает контрольный пакет. Шейле это не нравится.— Хауи Бассет — милый мальчик, — сказала Анна. — Он никогда не унизится до мошенничества.Кей Эл вздохнул. Славная девчушка, милый мальчик… Тетя Анна никак не могла взять в толк, что Мэдди и Хауи уже под сорок и они давно вышли из детского возраста. Да и сам он за это время здорово изменился, стал взрослым, серьезным человеком. Он не попадал в аварии с 1983 года, не бил никому морду с тех пор, как окончил школу. Да, Хауи всегда был неплохим парнем, так что тетя Анна не слишком погрешила против истины, но кто его знает…— Так зачем ты ищешь Брента Фарадея? — в очередной раз спросил Генри, потянувшись за хлебом.— Хочу заглянуть в гроссбухи. Для этого мне нужно его разрешение. Действуя в качестве официального представителя Шейлы, я мог бы обойтись и без согласия Брента, но..— А как Стэн относится к тому, что Шейла сует нос в его кошелек еще до того, как он стал ее собственностью? — спросил Генри, кладя себе на тарелку фасоль.— Тут дело не только в деньгах, — заметила Анна. — Кей Эл, ты плохо кушаешь. Генри, помолчи, пока ребенок не наестся.Кей Эл послушно схватил вилку.— Что значит, дело не только в деньгах? — спросил он. Анна указала пальцем на его тарелку, и, прежде чем она успела ответить, Кей Эл сунул в рот кусок окорока.— Шейла не хочет, чтобы Стэн выглядел в глазах города безнадежным тупицей, — сказала Анна. Генри захохотал. Кей Эл улыбнулся ему:— Я вижу, ты не очень-то жалуешь Стэна.Тетя вновь указала ему на тарелку, и он взял еще окорока.Генри с отвращением покачал головой и сказал:— Женщина должна быть форменной дурой, чтобы предпочесть его тебе.От изумления Кей Эл перестал жевать и чуть не подавился, проглотив кусок мяса целиком.— Мне?Генри бросил на него сердитый взгляд.— Ты молодец, Кей Эл. Мы гордимся тобой.Кей Эл почувствовал, как сжимается его горло, а на глаза навертываются слезы. Вздумай он пустить сопли, гневу дяди не было бы границ, поэтому он взял себя в руки, но все же несколько секунд не мог произнести ни слова.— Ох… — пробормотал он наконец. — Спасибо, Генри.— Не забывай про хлеб, — напомнила Анна и, взяв в руки корзинку с лепешками, положила две штуки ему на тарелку.Кей Эл кивнул. Похвала, высказанная вслух дядей Генри, все еще кружила ему голову.— Ты живешь в большом городе и плохо питаешься, — заявила тетка, протягивая ему масло. — Ты такой худой.Кей Эл намазал лепешку маслом и отхватил огромный кусок.— Если бы ты почаще к нам заглядывал, я бы откормила тебя на славу, — продолжала Анна. — Между прочим, во Фрог-Пойнте всего лишь один бухгалтер.— Оставь парня в покое, — проворчал Генри.— Что, уж и помечтать нельзя? — Анна придвинула к Кей Элу миску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52