– Вы отказались помочь Юлиану?
– Как я могу выбирать между сыновьями?
Грейс всплеснула руками:
– Но разве вы не сделали этот выбор, когда позволили поместить Юлиана в свиток?
Глаза Афродиты вспыхнули такой ненавистью, что Грейс испугалась не на шутку.
– Это Юлиан отверг меня. Все, что он должен был сделать, – это попросить меня о помощи. Тогда я готова была дать ему все.
Грейс покачала головой:
– Неужели все эти трагедии только из-за того, что вы отказались протянуть друг другу руки? Как вы могли, наделив Юлиана силой, потом за эту силу и наказать его? Неужели вам ни разу не пришло в голову явиться к нему самой?
Афродита одарила Грейс надменным взглядом.
– Хочешь, чтобы я ползала перед ним на коленях? А ты хоть представляешь, как мне неловко от того, что меня ненавидит собственный сын?
– Вас же и так все любят, а у Юлиана нет никого…
Афродита шагнула к ней.
– Держись от него подальше и помни – я тебя предупредила.
– Почему? Почему вы предупреждаете меня, а Пенелопу не предупредили?
– Потому что ее он не любил.
Грейс замерла в недоумении.
– Вы хотите сказать… – Она подняла глаза, но Афродита уже исчезла.
– Постойте, куда же вы! – закричала Грейс. – Нельзя же вот так взять и исчезнуть посреди разговора!
– Что-то случилось? – Грейс вздрогнула, услышав голос Бет. – С кем это ты здесь разговариваешь?
– Так, сама с собой.
Бет скептически посмотрела на нее:
– И ты всегда кричишь на себя?
– Иногда бывает.
– Похоже, нам стоит встретиться и профессионально обсудить это, – озабоченно сказала Бет и вышла из кабинета, а Грейс, собрав вещи, поспешила домой, к Юлиану.
Войдя в дом, Грейс сразу поняла: что-то не так. Никто не вышел встречать ее.
– Юлиан? – позвала она.
– Я наверху.
Она бросила ключи и письма на полку у двери и кинулась наверх, перепрыгивая через две ступеньки.
– Ты не поверишь, если я скажу, кто заглянул ко мне… – Она умолкла, когда увидела Юлиана. Он лежал на кровати, без рубашки, пристегнутый наручником к перекладине кровати в спальне; над бровями его блестели капельки пота.
– Что ты делаешь? – спросила она в ужасе.
– Я больше не могу бороться, Грейс.
– Но ты должен.
Он покачал головой.
– Пристегни другую руку, я не могу дотянуться.
– Но, Юлиан…
Он прервал ее коротким горьким смешком.
– Какая ирония. Я должен просить приковать себя, в то время как другие делали это сами едва ли не сразу после моего появления. Сделай это, Грейс. Я не смогу жить дальше, если причиню тебе вред.
Грейс обошла кровать, и Юлиан, притянув к себе, поцеловал ее так страстно, что она готова была умереть от одного поцелуя.
Это был поцелуй, полный страдания… и обещаний.
С трудом оторвавшись от ее губ, Юлиан повторил:
– Сделай это.
Грейс пристегнула второй серебряный наручник к перекладине кровати. Только теперь она поняла, сколь напряженной была для него вся последняя неделя.
– Я могу что-нибудь сделать для тебя?
– Нет.
Вздохнув, Грейс подошла к комоду и начала раздеваться, но, когда она расстегнула пуговицы на блузке, Юлиан остановил ее:
– Прошу, не делай этого здесь… – Он в изнеможении откинул голову на подушки.
– Прости. – Грейс прошла в ванную, чтобы переодеться и сделать холодный компресс для Юлиана, а потом вернулась в комнату и смочила его горячечный лоб.
– Ты весь горишь.
– Знаю. У меня такое чувство, будто я лежу на углях. Может, расскажешь мне, как провела день?
Грейс почувствовала, что любовь переполняет ее.
Каждый день Юлиан задавал ей этот вопрос, каждый день она с нетерпением ждала этого момента.
Что она будет делать, когда он уйдет?
Отбросив грустные мысли, Грейс с усердием принялась ухаживать за Юлианом.
– Мне нечего рассказывать, – прошептала она, не желая вываливать на Юлиана все, что узнала от его матери. Ему достаточно досталось в жизни, и она не хотела причинять бедняге лишние страдания.
– Ты проголодался?
– Нет.
– Тогда мы займемся кое-чем другим. – Грейс села рядом с ним и всю ночь читала ему, меняя холодное полотенце на лбу.
Чувствуя близость Грейс, ее запах, Юлиан так и не смог заснуть. Она вторгалась в его сознание, и он ничего не мог с этим поделать; каждый нерв его тела взывал к ней. Не желая сдаваться, он скрежетал зубами и боролся как мог с тьмой, наваливающейся на него.
Если тьма поглотит его, он не сможет вернуться больше в прежнее состояние и очнется лишь в книге.
– Я не хочу потерять ее, – шептал он, и эта мысль жестоко терзала его сердце.
Часы в прихожей пробили три ночи. Грейс уснула совсем недавно, ее дыхание ласкало кожу Юлиана. Рядом с ней ему было тепло, спокойно, и он позволил себе помечтать о том, как будет проводить с ней ночи и дни, как они будут смеяться и радоваться каждому мигу близости. Тогда он сможет любить ее так, как она того заслуживает. Но больше всего Юлиан мечтал о детях, о счастливых сероглазых карапузах с лукавыми улыбками.
Он все еще предавался мечтам, когда в окно ударили первые лучи солнца, а часы пробили шесть.
Грейс проснулась и потерлась щекой о его грудь.
– Доброе утро, – сказала она, улыбаясь.
– Доброе утро.
Посмотрев на него, Грейс прикусила губу.
– Ты уверен, что мы все время должны держать тебя на цепи? Может, лучше отпустим тебя ненадолго?
– Нет.
Взяв телефон, Грейс набрала номер Бет.
– Послушай, меня не будет несколько дней. Не могла бы ты взять часть моих клиентов?
Юлиан нахмурился:
– Ты не собираешься идти на работу?
– Конечно. Не могу же я оставить тебя здесь в таком состоянии!
– Не беспокойся, со мной все будет в порядке.
Грейс посмотрела на него так, словно он потерял рассудок.
– А если что-нибудь случится?
– Например?
– Дом может сгореть, или вдруг зайдет кто-нибудь и сделает с тобой все, что угодно, а ты даже сопротивляться не сможешь.
Юлиан вздохнул, но остался непреклонен, и в итоге Грейс пришлось сделать вид, что она смирилась.
К полудню Грейс заметила, что действие проклятия усилилось: все тело Юлиана покрылось бисеринками пота. Мышцы его были напряжены, он почти не разговаривал.
И все же он еще мог ей улыбаться, а его глаза излучали тепло.
Грейс продолжала обтирать его смоченным в холодной воде полотенцем, но оно слишком быстро нагревалось.
Когда на землю опустилась ночь, Юлиан впал в бредовое состояние. Не в силах помочь ему, Грейс смотрела, как он мечется на постели, как будто кто-то невидимый разрывает его на части. Прежде она ничего подобного не видела и боялась, как бы он не сломал кровать.
– Я не вынесу этого. – Прошептав эти слова, Грейс сбежала вниз и позвонила Селене.
Час спустя Грейс впустила в дом Селену и ее сестру, Тайану. Тайана совсем не походила на Селену, у нее были абсолютно черные волосы и голубые глаза. Она являлась одной из немногих белых жриц вуду и владела магазинчиком, где торговала сувенирами, а по пятницам водила ночью экскурсии на местное кладбище.
– Не знаю, как и благодарить вас за то, что пришли, – сказала Грейс, закрывая за ними дверь.
– Никак, – отозвалась Селена. – Нам это ничего не стоило.
Тайана была одета в простое коричневое платье и держала под мышкой барабан.
– Где он?
Грейс повела женщин наверх. Войдя в комнату и увидев, как Юлиан мечется на кровати, Тайана побледнела.
– Я ничего не смогу для него сделать.
– По крайней мере, ты должна попытаться, – подбодрила ее сестра.
Глаза Тайаны расширились от ужаса, и она покачала головой.
– Хотите совет? Заприте комнату и не входите, пока он не вернется туда, откуда пришел. Этим человеком владеет такое зло, с которым я не смею соперничать. – Она посмотрела на сестру: – Разве ты не чувствуешь зло?
Грейс задрожала.
– Селена, сделай же что-нибудь!
– Прости, я не могу.
Грейс едва не закричала от отчаяния. Не бросать же его в таком состоянии. Она с жалостью смотрела на Юлиана.
– Может, позвонить кому-нибудь?
– Нет, – ответила Тайана. – Даже мне опасно здесь оставаться.
Грейс беспомощно посмотрела на Селену, словно ища поддержки.
– Прости. – Селена погладила ее по руке. – Я покопаюсь в архивах и, возможно, найду что-нибудь, а пока…
Поняв, что ничего другого она не добьется, Грейс с тяжелым сердцем проводила гостей к выходу.
Что ей теперь делать, размышляла она, оставшись наедине с Юлианом. Должно же быть какое-нибудь средство, чтобы унять его боль. Что-то, до чего она никак не может додуматься.
Поднявшись наверх, она подошла к Юлиану.
– Грейс?
– Я здесь. – Она склонилась над ним, и в тот же миг он бросился на нее, словно зверь, пойманный в капкан.
Грейс отшатнулась. На трясущихся ногах она подошла к комнате, где стояли книги, и нашла «Одиссею». Пододвинув любимое кресло-качалку к кровати, она устроилась в нем поудобнее и принялась читать.
Слушая ее, Юлиан постепенно затих и вскоре уснул.
Шло время, и с каждым днем надежда Грейс слабела. Похоже, Юлиан был прав – он не мог победить проклятие, не потеряв рассудок. Ей было больно смотреть, как он мучается час за часом, не успокаиваясь ни на минуту. Неудивительно, что он так ненавидел мать. А Афродита? Как могла она позволить ему так страдать?
– Как вы могли! – крикнула Грейс в потолок. – Эрос, ты меня слышишь? Афина? Кто-нибудь? Вам не стыдно смотреть на его страдания и ничего не делать? Если вы хоть немного любите Юлиана, прошу вас, помогите ему.
Как и ожидала Грейс, никто ей не ответил. Тогда она подперла голову руками и задумалась. Должен же быть какой-то выход!
Внезапно в комнате вспыхнул яркий свет, и рядом с кроватью появилась Афродита. Лицо ее выглядело озабоченным, однако по-прежнему хранило надменное выражение.
Афродита протянула руку к Юлиану, но тут же резко отдернула. Только после этого она посмотрела на Грейс.
– Я действительно люблю его.
– Я тоже.
Афродита опустила взгляд.
– Если я освобожу Юлиана, ты заберешь его себе; если не освобожу, мы обе потеряем его навсегда. Я думала о твоих словах и поняла, что ты права – сделав моего мальчика сильным, я не имела права наказывать его за это. Все, чего я от него хотела, – это чтобы он называл меня мамой. – Афродита посмотрела на сына: – Я просто хотела, чтобы ты любил меня, Юлиан, любил хоть немного. – С трудом оторвав взгляд от сына, Афродита повернулась к Грейс: – Пообещай мне, что будешь заботиться о нем.
– Обещаю.
Афродита кивнула, затем положила руку на лоб Юлиана и, нагнувшись, прикоснулась губами к его губам.
В ту же секунду тело Юлиана обмякло, наручники спали, и он затих.
Поняв, что он не дышит, Грейс в ужасе протянула к нему руку.
И тут он вздохнул.
Переведя взгляд на Афродиту, Грейс увидела в ее глазах ту же тоску, которую она так часто видела в глазах Юлиана. Как могут два человека, так нуждающихся друг в друге, не суметь наладить отношения, с болью подумала она.
Афродита исчезла в тот самый миг, когда Юлиан открыл глаза. Он так дрожал, что у него стучали зубы. Сейчас, когда жар спал, его кожа стала холодной, как лед.
Грейс поспешно накрыла его одеялами, и Юлиан благодарно вздохнул.
– Что случилось? – спросил он едва слышно.
– Твоя мать освободила тебя.
Юлиан недоверчиво посмотрел на нее:
– Мать? Разве она была здесь?
Грейс кивнула.
– Она беспокоится о тебе.
Сначала Юлиан отрицательно покачал головой, потом задумался. Почему мать помогла ему после того, как столько лет от нее не было никаких известий? Все это никак не укладывалось в его голове.
– Мне просто нужно в туалет, – внезапно сказал он, и Грейс поспешила помочь ему подняться с постели.
Юлиан так ослаб, что ему пришлось опереться на нее.
Они медленно спустились вниз и прошли в холл мимо старинных часов.
Милая Грейс. Как он сможет оставить ее одну? Когда Юлиан облегчился, Грейс налила ему горячую ванну и помогла забраться в нее. Он не сводил с нее глаз, пока она мыла его. У него не осталось воспоминаний о последних днях, но он отчетливо слышал ее голос во тьме. Она звала его, а иногда прикасалась к нему рукой. Ее прикосновения стали его спасением.
Закрыв глаза, Юлиан наслаждался прикосновением рук Грейс к своему телу. Они спускались от груди ниже, к животу, к ногам…
Боже, как он хотел ее!
– Поцелуй меня, – прошептал Юлиан.
– А это не опасно?
Юлиан улыбнулся:
– Если бы я мог пошевелиться, то, уверяю тебя, ты уже была бы в ванне. Увы, я беспомощен, как младенец.
Грейс облизнула губы и нерешительно погладила его по руке. Ее прикосновение было теплым и нежным.
Потом она наклонилась, поцеловала его и оторвалась от него только для того, чтобы скинуть с себя одежду.
Шагнув в ванну, Грейс прижалась губами к губам Юлиана, он тут же попытался обнять ее, но руки его не слушались.
Почувствовав его отчаяние, Грейс сказала с улыбкой:
– Не бойся, я позабочусь о тебе.
Потом она принялась целовать его.
– Как бы я хотел заняться с тобой любовью, – прошептал Юлиан.
– Ты и занимаешься каждый раз, когда дотрагиваешься до меня.
Он наконец нашел в себе силы обнять ее и прижать к груди.
Грейс ногой выбила затычку в ванне, и вода стала постепенно выходить, и когда ванна опустела, она сделала то, что не делала для него ни одна женщина. Первый раз Юлиан получил от нее что-то существенное и лежал, наслаждаясь каждый нежным прикосновением ее губ к его плоти.
Спустя какое-то время Грейс помогла ему выбраться из ванной, уложила его в постель и накрыла всеми одеялами, какие только нашлись в доме.
– Ты, наверное, проголодался?
Юлиан кивнул, и Грейс отправилась на кухню разогревать суп, а когда она вернулась, Юлиан уже спал.
Поставив тарелку на ночной столик, Грейс забралась под одеяло, крепко, прижалась к, нему и вскоре тоже уснула.
Силы вернулись к Юлиану только на третий день. Все это время Грейс была с ним и помогала ему.
Ему оставалась только, удивляться, откуда в ней столько силы и преданности. Он ждал такую, как она, всю жизнь и па прошествии этих дней окончательно понял, как сильно любит ее.
– Я должен сказать ей, – признался, он самому себе, обтираясь полотенцем. Он не мог прожить больше ни одного дня, не сказав Грейс, как сильно любит ее.
Выйдя из ванной, Юлиан вошел в спальню, где Грейс разговаривала с Селеной по телефону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28