— Пора сделать перерыв, — наконец заявил Флинн.— Отдыхай, если устал.— Что ты хочешь доказать своим упрямством, Кейтлин?— Ничего. Я решила закончить эту работу, — сказала она. Вид у нее был утомленный.— Хорошо. — Флинн не стал спорить. Продолжим.Напряженная обстановка понемногу разрядилась. Флинн завел разговор о знакомых ковбоях, о недавней стачке на нефтяных разработках, о погоде.— Помнишь, я спросила тебя, занимался ли ты родео? — вдруг задала вопрос Кейтлин.— Помню.— Это произошло после того, как ты покинул ранчо?— Да.— Значит, я была права, — она сверкнула глазами. — А что ты делал на родео? Заарканивал бычков?— Это было вначале, а потом я стал участвовать в скачках на диких быках.— Ты шутишь? — не поверила Кейтлин.— Не шучу.— Скачки на быках! Ты меня разыгрываешь.— Неужели я на это способен?— Представляю тебя на родео, Флинн. Ты всегда потрясающе выглядел на лошади.— Рад, что ты это заметила, — сухо ответил он.— Но бычки! Это не обычный трюк. На него способны только смельчаки.— Ты меня таковым не считаешь? — Его улыбка стала озорной.— Пять лет назад ты им не был. Ради чего ты это делал? Ради славы?— А что, если ради развлечения или самоутверждения?— Ради развлечения скакать на диких быках?— Платили большие деньги, — признался он. — Я много заработал. Ты права, Кейтлин, — я раньше не был бесшабашным человеком. Меня устраивала работа на ранчо. Но родео меня затянуло настолько, что я уже не мог остановиться. Да и деньги платили немалые.— Но люди, случается, гибнут на этих скачках.— Случается и такое, — Флинн небрежно пожал плечами. — Но я цел и невредим. К тому же опасность компенсировалась.Кейтлин продолжала красить ограду.— Компенсировалась чем? — спросила она.— Ковбои меня уважали, а женщины обожали.— И тебе это нравилось.— Какому же нормальному мужику неприятно поклонение женщин? Именно на родео я познакомился с Элизой.Кисть с краской застыла у Кейтлин в руке.— Элизой?— Моей женой. Она слонялась вокруг арены, мы разговорились, а потом стали встречаться. Как-то я сильно напился, а на следующий день с похмелья женился на ней.— Но ты, наверное, любил ее? — стараясь быть безразличной, спросила Кейтлин.Флинн попытался вызвать в памяти облик бывшей жены… и не смог. Странно. Вот Кейтлин он всегда отчетливо себе представлял, несмотря на долгие годы разлуки.— Совместная жизнь у нас не получилась.Я тебе уже об этом говорил.— Но ты ведь любил ее? — снова спросила Кейтлин — как показалось Флинну, каким-то странным голосом.— Черт! Не знаю. Что касается сексуальности, то Элиза была весьма соблазнительна. Но любовь? Боюсь, я не знаю, что это такое.— А ты ожесточился, Флинн.— Я просто реально смотрю на жизнь.— Элиза была красивой? — поинтересовалась Кейтлин.— Да, — Флинн попытался заглянуть Кейтлин в глаза, но она отвернулась. — Что еще ты хочешь знать об Элизе?— Больше ничего. Но каким образом ты смог купить закладную — это мне очень хочется знать.Флинн расхохотался.— Я ждал этого вопроса! Тебе интересно, откуда у простого ковбоя столько денег?Она покраснела.— Я так грубо не спрашивала.— Но имела в виду именно это. Кейтлин выдержала его взгляд. — При данных обстоятельствах вопрос вполне уместен. Ты заработал деньги на родео?— Нет, Кейтлин, на родео столько не заработаешь. Родео положило только начало. Я получал больше других, но долго это продолжаться не могло — я понимал, что могу погибнуть. В скачках на диких быках малейшая ошибка стоит жизни. Бык может взять на рога или раздавить. Когда я решил покончить с родео, у меня в банке скопилась кругленькая сумма, но мне этого было мало. Я стал узнавать, куда повыгоднее вложить деньги.— И куда?— В нефть.— В нефть? — изумилась Кейтлин.— Я встретил одного человека, и он рассказал мне о нефтяном промысле, в который требовалось вложить деньги. Промысел небольшой, и людей богатых он не привлекал. Я посмотрел, что это за место. В нефти я мало разбирался, но людям, которые им владели, поверил и вложил деньги. Затраты окупились выше наших ожиданий.— Ты разбогател и купил мою закладную.— Правильно.— Но все равно мне непонятно, откуда ты мог знать, что дела у меня обернутся именно таким образом. Что мама умрет, а потом отец…— Я не мог этого предвидеть. Но кое-что знал. Например, что твой отец стал пить, а то, как он управлял ранчо, оставляло желать лучшего. Это было ясно еще пять лет назад. Вопрос был лишь во времени. Я собирался сделать твоему отцу предложение, от которого он не смог бы отказаться.— Он ни за что не продал бы тебе ранчо, Флинн.— Как сказать.Зеленые глаза Кейтлин зажглись яростным огнем. — Выходит, ты с самого начала разработал план действий: сколотить деньги на родео, затем разумно поместить их в дело и в подходящий момент вернуться. — Я обещал вернуться ровно через пять лет.Кейтлин взмахнула рукой с кистью.— Убирайся отсюда, Флинн! — (Он продолжал спокойно красить ограду.). — Ты что, не слышишь?— Зря стараешься. Только забрызгаешь краской землю.— Ты отвратительный наглец! — прошипела она сквозь зубы.Да, она потрясающе хороша, когда сердится, подумал Флинн. Зеленые глаза сверкают, щеки горят, а вся ее обольстительная маленькая фигурка излучает энергию. Флинну безумно хотелось заключить Кейтлин в объятия, осыпать поцелуями… но время для этого пока не пришло.— Что еще хорошего ты можешь про меня сказать? — холодно осведомился Флинн.— Хорошего — ничего. Ты прекрасно знаешь мое мнение о тебе. Я хочу, чтобы ты уехал.— Я не уеду, Кейтлин.— Ты владеешь закладной, и в настоящий момент я ничего не могу с этим поделать. Но ранчо владею я.— Согласен.— Плату ты будешь получать.— Рад слышать. Это в твоих же интересах.— Ты намекаешь, что лишишь меня права выкупа, если я не заплачу в срок по закладной?— Мне не хотелось бы тебе об этом говорить.Кейтлин была потрясена.— Ты получишь свою плату, но для этого нам не обязательно видеться.— А если я хочу тебя видеть?Ее это несколько озадачило.— Нет, — она покачала головой. — Мы можем общаться письменно или по телефону.— Очень жаль, — сказал он, — но тем не менее я никуда не уеду.— Тебе, видно, просто хочется досадить мне.— Бедняжка Кейтлин, — он усмехнулся. — Неужели ты намереваешься покончить с этой оградой сегодня?— Конечно.— Можно отложить до завтра.— Завтра у меня другие дела.— Но сейчас так жарко.— Ты без конца это повторяешь. Если устал, то бросай.— А ты?— Я закончу, даже если умру при этом. Она покраснела от негодования. Флинн отметил, что выглядит она измученной.— Слишком высокая цена за твое упрямство! — сердито воскликнул он.— Я сильнее, чем кажусь, Флинн. А ты ступай, отдыхай в тенечке.Флинн остался, и они молча продолжали красить ограду. Солнце жгло нещадно. Даже скот попрятался в тень.Работа не представляла для Флинна особого труда, чего нельзя было сказать про Кейтлин: капельки пота выступили на верхней губе и на лбу, а футболка взмокла. Кисть дрожала у нее в руке, и мазки стали неровными. Флинн больше не предлагал ей отдохнуть, но внимательно следил за ней.Когда же Кейтлин, пошатнувшись, стала оседать на землю, он успел подхватить ее и прижал к себе неподвижное тело. Она открыла глаза и слабо произнесла:— Со мной все в порядке.— Тебя надо отнести в прохладное место.— У меня на секунду закружилась голова — вот и все. Отпусти меня, Флинн.— Не будь дурочкой. С тобой случится солнечный удар. — И он понес ее в дом.— Тебе тяжело. Я пойду сама.— Ты весишь не больше младенца. Наверное, вообще ничего не ешь.Флинн не ожидал, что она такая легкая, хотя несколько дней назад, когда они ехали на одной лошади, убедился в ее худобе. Но все равно он держал на руках нежную и хрупкую женщину. Даже худая Кейтлин могла свести с ума своей удивительной сексуальностью, вызывала стремление опекать ее. А поддаваться этому чувству Флинн не хотел, так как считал Кейтлин Маллинз упрямой и бессердечной гордячкой.Он распахнул дверь в дом.— Отпусти меня, — снова попросила Кейтлин. — Я не хочу, чтобы ты меня нес.— Упрямица.— Флинн, куда ты направляешься?— В твою спальню.— Нет! — воскликнула она и попыталась вырваться из его объятий.Не обращая внимания на ее протесты, Флинн пересек прихожую и двинулся по коридору. За пять лет он не успел забыть, где находится спальня Кейтлин. Не прошло и нескольких секунд, как он уложил ее на кровать.В комнате с тех пор ничего не изменилось: она по-прежнему была бело-розовая, с плюшевыми зверюшками и множеством подушечек, хотя своим видом не соответствовала колючей особе, живущей здесь.— Какая же ты на самом деле, Кейтлин? — спросил он. — Нежная и ласковая девушка или упрямая, независимая женщина?— А ты как считаешь? — В усталых зеленых глазах промелькнули смешинки.— В тебе всего понемногу, — предположил Флинн.— Разбирайся сам, — вызывающе сказала она, и ее губы раскрылись в улыбке, словно розовые лепестки, обнажив ровный ряд белых зубов и кончик языка. Флинн инстинктивно нагнулся и прильнул к ее рту. Кейтлин вздрогнула, а он смаковал сладкий вкус теплых влажных губ. Просунув руки ей под спину, он приподнял Кейтлин и ощутил, как ее грудь коснулась его шеи. Он не удержался от стона, вспомнив, что все это однажды уже с ним происходило. Но он вспомнил также, зачем находится здесь, в ее комнате, и вообще на ранчо. Флинн выпрямился.— Почему? — спросила Кейтлин, и взгляд ее зеленых глаз слегка затуманился.— Почему я тебя поцеловал? — Флинн деланно пожал плечами. — Мне захотелось.— А почему ты остановился?От столь неожиданного вопроса у него заболело в паху. Да потому, что тогда я вообще был бы не в состоянии остановиться, хотелось ему правдиво ответить.— Когда мы впервые встретились, — небрежным тоном произнес он, — ты задала мне тот же вопрос. Мы ехали рядом на лошадях.— Я помню.— Я поцеловал тебя, Кейтлин.— И это тоже помню.— Но сейчас я остановился. Почему? Передумал, — насмешливо ответил он.— Ты — свинья, Флинн! Я ошиблась в тебе.Флинн невесело засмеялся.— Вероятно, мы оба ошиблись друг в друге. Как ты себя чувствуешь?— Превосходно. В состоянии докрасить забор.— Будешь последней дурой, если это сделаешь.— Мне просто на минуту стало плохо, а ты изобразил из себя эдакого силача.Она села, но он, ухватив ее за плечи, уложил обратно.— Не вздумай вставать, пока я не вернусь.— Не командуй. — Голос у нее звучал дерзко, но вид был изможденный.— Еще не то будет, — пообещал Флинн и вышел из комнаты. Через несколько минут он вернулся с мокрым полотенцем и чашкой.Положив полотенце ей на лоб, он приказал лежать спокойно.Кейтлин лежала с закрытыми глазами, а Флинн рассматривал ее лицо: длинные ресницы окаймляли веки, мягкие волосы распушились по подушке, уголки губ загибались наверх, в ложбинке нежной шеи билась жилка, а сквозь влажную прилипшую майку просвечивали соски маленьких грудей.— Тебе лучше?— Мне хорошо, — со вздохом ответила она.— Тогда почему ты вздыхаешь?— Для меня уже давно никто ничего не делал.Ему стало больно за нее.— Неужели у тебя нет никого из близких? А друзья? Билл Силли с женой?— Родных нет, есть дальние родственники, которых я совсем не знаю. А Билл с Энн в Остине.— Но должен же кто-нибудь быть, — стоял на своем Флинн. — Где все те знакомые, для которых устраивались вечеринки?— Неужели ты это помнишь?— Помню, — мрачно сказал он. — Всех этих гостей. Выходит, помочь тебе некому.— Нет.— Бедняжка Кейтлин.Она уловила насмешку в его голосе и оттолкнула его руку.— Я не бедняжка. И нечего меня жалеть. Мне никто не нужен. И ты в том числе. Спасибо за помощь, а теперь уходи.Итак, он был прав. Хорошо, что не стал напоминать о том вечере пять лет назад.Вместо этого он сказал:— Выпей чаю, Кейтлин. Я положил две ложки сахару.— Я не пью с сахаром.— Это придаст тебе силы, ковбойша.— Не строй из себя хозяина, Флинн. Если я выпью чай, ты уйдешь?— Сначала мы поговорим. Кейтлин медленно пила чай, и бледность ее постепенно исчезала. Наконец она поставила чашку и взглянула на Флинна.— Не надо быть провидцем, чтобы сообразить, зачем ты появился. Все дело в закладной.— Отчасти.— А что еще?Флинн взял в свою шершавую ладонь ее подбородок, ощутив гладкость и нежность кожи.— Почему ты так упорствовала с этой оградой? Разве обязательно красить именно сегодня? — тихо спросил он.Не глядя ему в глаза, Кейтлин ответила:— Я люблю все заканчивать вовремя. На ранчо всегда полно дел, Флинн, и тебе это известно.— Конечно. И на ранчо должно быть достаточно работников. — Но я не могу содержать много людей. И ты это тоже знаешь. К чему этот допрос, Флинн? Тебе хочется унизить меня? Не удастся. Ни тебе, ни кому-либо другому.— Но ты доведешь себя до полного истощения.— У меня нет выхода. Что касается платы, то не беспокойся — ты ее получишь.Эта напористая девчонка не была похожа ни на одну из знакомых Флинну женщин.— Выход есть, — спокойно сказал он.Ее глаза засветились надеждой.— Да?— Продай мне ранчо.Кейтлин, забыв про головокружение, вскочила на ноги.— Ты смеешься надо мной?— Неужели это так смешно?Выразительные глаза Кейтлин метали молнии.— Ранчо не продается.— Ты еще не знаешь моих условий, — продолжал Флинн и назвал сумму.Во взгляде Кейтлин промелькнуло что-то похожее на удивление. Искушение было велико. Но она отрицательно покачала головой.— Нет, Флинн.— Обдумай мое предложение.— Не собираюсь. Я люблю ранчо. Это мой дом, дом моих родителей. Я просто не могу от него отказаться.— Это еще не все, Кейтлин. Ранчо может по-прежнему оставаться твоим домом.Он привел ее в полное замешательство.— Каким образом? Ты предлагаешь мне здесь работать?— Я прошу твоей руки.Душевное волнение отразилось в глазах Кейтлин, на ее лице. У Флинна замерло сердце, пока он ожидал ответа.Но вот он услыхал его. Голос Кейтлин прозвучал презрительно:— Выйти замуж? За тебя?Он уловил интонации ее матери, благовоспитанной красавицы южанки, в чьих глазах Флинн Хендерсон был всего лишь простым ковбоем.— Почему же нет? — насмешливо спросил он.— Назови хотя бы одну причину, почему мне следует согласиться.— Ты сохранишь свой дом.— А что приобретешь ты?Он посмотрел на нее, задавая себе вопрос, на который не знал ответа:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13