И затем я увидел знакомое темное лицо дона Хуана. Он
спокойно улыбался. Вид его "настоящего" лица сохранялся мгновение, а затем
лицо снова приобрело свечение, блеск и переливчатость. Это был не свет,
каким я привык ощущать свет, и даже не свечение; скорее, это было
движение, неправдоподобно быстрое мерцание чего-то. Светящийся предмет
начал подскакивать вверх и вниз снова, и это разрушало его волнообразную
целостность. Его свечение уменьшалось как бы толчками до тех пор, пока он
снова не стал "плотным" лицом дона Хуана, таким, каким я видел его в
обычной жизни. В этот момент я неопределенно понял, что дон Хуан тряс
меня. Он также говорил мне что-то. Я не понимал, что он говорит, но так
как он продолжал трясти меня, я, наконец, услышал его.
- Не смотри на меня. Не смотри на меня, - продолжал он говорить. -
Убери свой взгляд. Убери свой взгляд. Переведи свои глаза.
Тряска моего тела, казалось, заставила меня убрать свой постоянный
пристальный взгляд; очевидно, когда я не всматривался внимательно в лицо
дона Хуана, я не видел светящегося предмета. Когда я отвел свои глаза от
его лица и видел это уголком моего глаза, так сказать, я мог ощущать его
плотность; то есть я мог ощущать трехмерного человека; не смотря
действительно на него, я мог, фактически, ощущать все его тело, но когда я
фокусировал свой пристальный взгляд, лицо его становилось сразу светящимся
предметом.
- Не смотри на меня вообще, - сказал дон Хуан серьезно.
Я отвел глаза и посмотрел на землю.
- Не фиксируй свой взгляд ни на чем, - повелительно сказал дон Хуан и
шагнул в сторону, чтобы помочь мне идти.
Я не чувствовал своих ног и не мог понять, как я выполнял движения,
однако, с помощью дона Хуана, который держал меня под мышку, мы прошли
весь путь к задней стороне его дома. Мы остановились у канавы.
- Теперь смотри на воду, - приказал мне дон Хуан.
Я посмотрел на воду, но не мог вглядеться в нее. Почему-то движние
течения отвлекало меня. Дон Хуан настойчиво убеждал меня в шутливой манере
упражнять мое "вглядывание силы", но я не мог сосредоточиться. Я
пристально посмотрел на лицо дона Хуана еще раз, но свечение не
становилось очевидным сколько-нибудь больше.
Я начал испытывать необычный зуд на моем теле, ощущение членов,
которые заснули; мускулы моих ног начали подергиваться. Дон Хуан столкнул
меня в воду, и я упал на дно. Он, по-видимому, держал мою правую руку,
когда толкал меня, и когда я ударился о мелкое дно, он вытянул меня опять.
Мне потребовалось долгое время, чтобы достичь контроля над собой.
Когда мы вернулись через несколько часов к его дому, я попросил его
объяснить мое переживание. Когда я оделся в сухую одежду, я возбужденно
описал ему то, что я ощущал, но он отбросил весь мой отчет, сказав, что в
этом не было ничего важного.
- Большое дело! - сказал он, смеясь надо мной. - Ты видел свечение,
большое дело.
Я настаивал на объяснении, но он встал и сказал, что он должен уйти.
Было почти пять часов пополудни.
На следующий день я снова настаивал на обсуждении моего необычного
переживания.
- Это было _в_и_д_е_н_и_е_, дон Хуан? - спросил я.
Он был спокоен и таинственно улыбался, в то время как я заставлял его
ответить мне.
- Можно сказать, что _в_и_д_е_н_и_е_ до некоторой степени подобно
этому, - сказал он, наконец. - Ты пристально смотрел на мое лицо и увидел
его сияющим, но это было, все же, мое лицо. Так происходит, что дымок
заставляет каждого пристально смотреть, подобно этому. Это пустяки.
- Но каком способом отличить _в_и_д_е_н_и_е_?
- Когда ты _в_и_д_и_ш_ь_, то нет больше привычных черт в мире. Все
является новым. Все никогда не случалось прежде. Мир становится
неправдоподобным!
- Почему ты говоришь неправдоподобным, дон Хуан? Что делает его
неправдоподобным?
- Нет больше ничего знакомого. Все, на что ты пристально смотришь,
становится ничем! Вчера ты не _в_и_д_е_л_. Ты пристально смотрел на мое
лицо и, так как я нравлюсь тебе, ты заметил мое свечение. Я был не
чудовищем, подобно стражу, но красивым и интересным. Но ты не _в_и_д_е_л
меня. Я не стал ничем перед тобой. Но, однако, ты сделал хорошо. Ты сделал
первый настоящий шаг к _в_и_д_е_н_и_ю_. Единственным недостатком было то,
что ты сосредоточился на мне, и в этом случае я был для тебя не лучше, чем
страж. Ты не выдержал в обоих случаях и не _в_и_д_е_л_.
- Вещи исчезают? Как они становятся ничем?
- Вещи не исчезают. Они не пропадают, если это то, что ты имеешь в
виду; они просто становятся ничем, и, тем не менее, они все же здесь.
- Как это может быть возможным, дон Хуан?
- Ты чертовски настойчив в разговоре! - воскликнул дон Хуан с
серьезным лицом. - я думаю, что мы не нашли правильно твое обещание.
Возможно, то, что ты обещал, было никогда не останавливать разговор.
Тон дона Хуана был строгий. Выражение его лица было озабоченным. Я
хотел улыбнуться, но не посмел. Я думал, что дон Хуан был серьезен, но он
не был серьезен. Он рассмеялся. Я сказал ему, что если я не говорил, я
становился очень нервным.
- Тогда пойдем гулять, - сказал он.
Он привел меня ко входу в каньон у подножия холмов. Это была примерно
часовая прогулка. Мы отдохнули короткое время, и затем он повел меня через
густой пустынный подлесок к месту с водой; то есть к месту, где, как он
сказал, было водное отверстие. Оно было таким же сухим, как любое другое
место в округе.
- Сядь в центре водного отверстия, - приказал он мне.
Я повиновался и сел.
- Ты так же собираешься сесть здесь? - спросил я.
Я видел, что он собирался сесть в двадцати ярдах от меня. Я сел
коленями перед грудью. Он поправил мое положение и велел мне сесть так,
чтобы я подогнул мою левую ногу под себя, а правую согнул напротив ее
коленом вверх. Моя правая рука должна была лежать кулаком на земле, а
левая рука пересекала мою грудь. Он велел мне повернуться лицом к нему и
оставаться в этом положении, расслабившись, но не "непринужденно". Затем
он вынул беловатый шнурок из своего мешка. Он выглядел подобно большой
петле. Он закрепил его петлей вокруг своей шеи и натянул левой рукой, пока
он туго не натянулся. Он дернул натянутый шнурок правой рукой. Тот издал
монотонный вибрирующий звук.
Он ослабил зажатие, посмотрел на меня и сказал мне, что я должен
выкрикнуть особое слово, если я почувствую, что что-то напало на меня,
когда он дергал шнурок.
Я спросил, что должно было напасть на меня, и он ответил, чтобы я
замолчал. Он показал мне своей рукой, что он собирался начать. Но он не
начал; вместо этого, он дал мне еще одно предостережение. Он сказал, что
если что-то нападет на меня очень угрожающим образом, я должен принять
боевое положение, которое он показывал мне несколько лет назад и которое
заключалось в том, что я плясал, топая по земле левой ногой, в то же время
энергично хлопая по своему правому бедру. Боевое положение было частью
оборонительной техники, которая использовалась в случаях крайней
необходимости при опасности.
У меня появилось мрачное предчувствие. Я хотел узнать о том, почему
мы пришли сюда, но он не дал мне времени и начал дерганье шнурка. Он делал
это в различных темпах с регулярными интервалами примерно в двадцать
секунд. Я заметил, что, когда он дергал шнурок, он увеличивал натяжение. Я
мог ясно видеть, что его руки и шея дрожали от напряжения. Звук стал более
ясным, и я понял тогда, что он добавлял странный выкрик каждый раз, когда
он дергал шнурок. Общее звучание натянутого шнурка и человеческого голоса
производили странное таинственное отражение.
Я не чувствовал ничего нападающего на меня, но вид напряжения дона
Хуана и жуткий звук, который он производил, привели меня почти в состояние
транса.
Дон Хуан ослабил свое натяжение и посмотрел на меня. Когда он играл,
он был спиной ко мне, и его лицо было на юго-восток, как и мое; когда он
ослабил, он повернулся лицом ко мне.
- Не смотри на меня, когда я играю, - сказал он. - однако, не
закрывай глаза. Ни за что. Смотри на землю перед тобой и слушай.
Он снова натянул свою бечевку и начал играть. Я смотрел в землю и
концентрировался на звуке, который он производил. Я никогда прежде в жизни
не слышал такого звука.
Я очень испугался. Жуткое эхо наполнило узкий каньон и начало
отражаться. На самом деле, звук, который производил дон Хуан, возвращался
ко мне эхом ото всех окружающих стен каньона. Дон Хуан, должно быть,
заметил это и увеличил натяжение своего шнурка. Хотя дон Хуан изменил
высоту тона, эхо, казалось, понизилось, и затем оно, казалось,
сконцентрировалось в одной точке, к юго-востоку.
Дон Хуан уменьшил натяжение шнурка постепенно до тех пор, пока я не
услышал заключительный тупой звук. Он положил шнурок в свой мешок и
подошел ко мне. Он помог мне встать. Тогда я заметил, что мускулы моих рук
и ног одеревенели, подобно камню; я был буквально пропитан потом. Я не мог
подумать, что я могу так сильно вспотеть. Капли пота набежали мне в глаза,
и их зажгло.
Дон Хуан, фактически, вытащил меня из места. Я пытался сказать
что-нибудь, но он положил руку на мой рот.
Вместо того, чтобы покинуть каньон тем же путем, каким мы пришли в
него, дон Хуан пошел в обход. Мы вскарабкались по стене горы и вышли на
холмы очень далеко от устья каньона.
Мы шли в мертвой тишине к его дому. Когда мы дошли, было уже темно. Я
попытался заговорить снова, но дон Хуан опять положил свою руку на мой
рот.
Мы не ели и не зажигали керосиновой лампы. Дон Хуан положил мою
циновку в своей комнате и указал на нее своим подбородком. Я понял это,
как знак, что я должен лечь спать.
- Я хочу, чтобы ты сделал правильную вещь, - сказал мне дон Хуан, как
только я проснулся на следующее утро. - Ты начнешь ее сегодня. Это не
займет много времени, ты знаешь.
После очень долгой неловкой паузы я почувствовал потребность спросить
его:
- Это то, что ты делал со мной в каньоне вчера?
Дон Хуан захихикал, как ребенок.
- Я просто постучал духу того водного места, - сказал он. - этот вид
духа может быть вызван, когда водное место сухое, когда дух уединился в
горе. Вчера я, можно сказать, пробудил его из его сна. Но он не имел
ничего против этого и указал тебе удачное направление. Его голос исходил
из этого направления. - дон Хуан указал на юго-восток.
- Что это был за шнурок, на котором ты играл, дон Хуан?
- Ловитель духов.
- Могу я посмотреть на него?
- Нет. Но я сделаю тебе такой. Или, еще лучше, ты сам сделаешь его
для себя как-нибудь, когда ты научишься _в_и_д_е_т_ь_.
- Из чего он сделан, дон Хуан?
- Мой - из кабана. Когда ты получишь его, ты поймешь, что он живой и
может научить тебя различным звукам, которые ему нравятся. С практикой ты
узнаешь своего ловителя духов так хорошо, что вместе с ним ты будешь
издавать звуки полной силы.
- Почему ты взял меня ожидать духа водного места, дон Хуан?
- Ты очень скоро узнаешь это.
Около 11.30 того же дня мы сидели под его рамада, где он приготовлял
свою трубку мне для курения.
Он велел мне встать, когда мое тело совершенно оцепенело; я сделал
это с большой легкостью. Он помог мне пройтись. Я удивился своему
контролю; я действительно дважды обошел вокруг рамада сам. Дон Хуан
находился рядом, но не руководил мною и не поддерживал меня. Затм он взял
меня под руку и отвел к канаве с водой. Он усадил меня на край канавы и
приказал мне повелительно пристально смотреть на воду и ни о чем больше не
думать.
Я пытался сфокусировать свой пристальный взгляд на воде, но ее
движение отвлекало меня. Мой ум и мои глаза начали отклоняться на другие
предметы непосредственного окружения. Дон Хуан потряс мою голову вверх и
вниз и приказал мне снова пристально смотреть только на воду и не думать
вообще. Он сказал, что пристально смотреть на движущуюся воду было трудно,
но что нужно продолжать пробовать. Я пробовал три раза, и каждый раз я
отвлекался чем-то. Дон Хуан очень упорно тряс мою голову каждый раз.
Наконец, я заметил, что мой ум и мои глаза сфокусировались на воде;
несмотря на ее движение я погрузился в наблюдение текучести. Вода стала
несколько другой. Она, казалось, была тяжелее и однообразнее
бледно-зеленой. Я мог заметить рябь при ее движении. Рябь была чрезвычайно
отчетливой. А затем, внезапно, у меня появилось ощущение, что я смотрел не
на массу движущейся воды, а на картину воды; я видел перед своими глазами
застывший кусок текущей воды. Рябь была неподвижной. Я мог рассмотреть
каждую частичку ее. Затем она начала приобретать зеленую фосфоресценцию, и
из нее медленно истекал какой-то густой туман зеленого цвета. Густой туман
расходился по ряби и, когда он двигался, ее зелень становилась более
сверкающей, до тех пор, пока не стала ослепительным сиянием, которое
покрыло все.
Я не знал, как долго я находился у канавы. Дон Хуан не прерывал меня.
Я был погружен в зеленое свечение ряби. Я чувствовал, что оно все вокруг
меня. Оно успокаивало меня. У меня не было ни мыслей, ни чувств. Все, что
у меня было, это спокойное знание, знание о сверкающей, успокаивающей
зелени.
Чрезвычайный холод и сырость было следующей вещью, которую я стал
осознавать. Постепенно я осознал, что я был погружен в канаву. В этот
момент вода попала мне в нос, и я закашлялся, проглотив ее. У меня в носу
был раздражающий зуд, и я несколько раз чихнул. Я встал и так сильно и
звучно зачихал, что даже пукнул. Дон Хуан захлопал руками и расхохотался.
Если тело пукает, то оно живое, - сказал он.
Он показал мне следовать за ним, и мы пошли к его дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38