— Нет, не звонила. Но она обязательно позвонит, вот увидишь!— Если будет звонить, меня нет. Скажи ей, что я умер.— Ты что? Как ты можешь так говорить?Алеша накрылся одеялом с головой и отвернулся к стене. * * * Костя решил продемонстрировать свое чувство юмора. Он с испуганным лицом подошел к столику Якова и сказал:— Беда! Все пропало!— Что? — Яков сразу посерьезнел. — Милиция? Таможня? Да говори же скорее!Тут Костя улыбнулся и сообщил:— Дядя Яша, не волнуйтесь! Я пошутил. Все подготовлено, путь открыт. Можете отдать товар хоть сейчас. Доверьтесь мне!— Ты сказал, что пошутил, — сурово сказал Яков. — Я правильно понял?— Ой, извините, если напугал. Мне показалось, что вы сильно нервничаете. Ну, я и решил разрядить обстановку.— Нет! По-моему ты решил совсем другое. Ты подумал, что я — фраер или лох какой-нибудь… — в голосе Якова звучала неприкрытая угроза.Костя даже опешил:— Не понял? Простите, дядя Яша, что вы сказали?— Константин, похоже, ты не уяснил самого важного в этом деле. Хорошо, сейчас я тебе растолкую… Самое важное, Костя, в том, что здесь мы с тобой уже не родственники, а партнеры. И нанял тебя я, а не наоборот. Усекаешь?!— Конечно, — побледнел Костя. — Простите, я не думал…— В этом и беда! — перебил его Яков. — Ты решил, что все уже сделано. Так и горят все новички. Они перестают думать и бояться! Если тебя заметут… Ты хоть знаешь, на сколько ты тогда сядешь?— Догадываюсь, — сказал Костя, и во рту у него пересохло.— В общем, еще одна подобная шутка — и ты перестанешь быть главным звеном в цепи. А твоему смотрителю я скажу, чтобы он взял свою долю с тебя, — Яков не знал жалости.— Нет, нет! Не надо! — быстро заговорил Костя. — Промашек больше не будет. Честное слово!— Ладно, на этот раз я поверю. Когда корабль выходит из порта?— Послезавтра.— Все готово?— У меня через час встреча с исполнителями, — сообщил Костя.— Хорошо, если они готовы, товар тебе я передам сегодня же, в этом ресторане. И с этого момента отвечать за него будешь головой. Понял? — было ясно, что с Яковом шутить нельзя.— Да, понимаю, — Костя опустил голову.— Когда станет известно о готовности исполнителей, перезвони мне. Я назначу время встречи. Все, пока свободен. * * * Самойлов пришел на работу раньше Буравина.— Здравствуй, Люда. Виктор на месте?— Здравствуйте, Борис Алексеевич. Его пока нет. Самойлов на ходу забрал со стола корреспонденцию и пошел в кабинет.— Борис Алексеевич, а у жены Виктора Гавриловича на днях юбилей? — спросила его Людочка.Самойлов задумался, припоминая:— Да нет, вроде бы у Таисии не скоро день рождения. А почему ты спрашиваешь?— Просто вчера Виктор Гаврилович просил меня купить ей в подарок хорошие дорогие духи.— Ну и что? Молодец, заботится о жене. Разве обязательно дарить подарки только на праздник?— Конечно, нет. Только вот за все время, что я тут работаю, он никогда этого не делал…— Ну ничего, Людочка, все когда-нибудь случается в первый раз, — улыбнулся Самойлов.— Наверное, вы правы. Тогда он в первый раз забыл, как выглядит его жена, — иронично заметила Людочка.— Как это забыл? — удивился Самойлов.— Дело в том, что вместо своей жены он описал мне совсем другую женщину…— Так какую женщину тебе описал Виктор? — хмуро спросил Самойлов.— Понимаете, — стала объяснять Людочка, — Таисия Андреевна — брюнетка, и я предложила Виктору Гавриловичу духи, которые подошли бы именно ей.— Так! А он что?— Он спросил меня, какие духи могли бы подойти блондинке, — Людочка опустила глаза, — и мне показалось, что речь идет о вашей жене.— Почему ты решила, что он покупал духи для Полины?— Я же говорю, мне так показалось. Интуитивно. Не станет же он говорить этого в открытую!— Люда, мало ли на свете блондинок?! И потом, тебе не кажется, что все это — не твоего ума дело?— Хорошо, я не буду больше вас беспокоить, — обиженно сказала Людочка. — Мое дело — доложить, Борис Алексеевич. Вы же сами просили сообщать вам подозрительные факты.Людочка картинно отвернулась, но Самойлов, уходя в кабинет, вновь задержался на пороге.— Людочка, а как назывались духи, которые ты купила для Виктора?— «Клима». Коробочка такая квадратная, голубенькая. Вот такая вот, — Людочка показала руками размер коробки. Самойлов задумался и помрачнел.— Не обижайся, Людочка. Ты помогла мне. Я попросил бы тебя и впредь сообщать все, достойное моего внимания. Договорились?— Конечно, Борис Алексеевич. Я — ваши глаза и уши.Самойлов не знал, помогут ли ему эти лишние глаза и уши. * * * Буравин знал, что у крепости он может встретить Полину, потому что она снова ходила на работу.— Я почему-то чувствовала, что ты придешь, — это первое, что сказала ему Полина.— Да вот, шел мимо, решил занести тебе кое-что. Не знаю, правда, понравится ли… — Буравин протянул ей коробочку с духами.— Мои любимые. Откуда ты узнал?Буравин улыбнулся и пожал плечами. Ну не рассказывать же, как было на самом деле!— Догадался.Полина отнеслась к духам ностальгически.— Всю жизнь обожаю этот запах. Это были мои первые французские духи… За ними стояли такие очереди…Она открыла флакон и подушилась.— Ну вот… Как будто опять молодая!— Ты и сейчас молодая, Полина, — убежденно сказал Буравин.— Прекрати, Витя. Молодость прошла, остались только воспоминания, — сказала Полина, желая, чтобы Буравин возразил. И он возразил:— Неправда. У нас еще все впереди!— Тогда, двадцать… неважно, сколько лет назад, у всех было в общем-то одно и то же. И сапоги одинаковые, и духи… Смешные были времена. Хоть и бедные, а веселые.— И настоящие, — почему-то добавил Буравин.— А сейчас что, не настоящие?— И сейчас, наверное, тоже. Но тогда все было как-то искреннее, честнее, что ли. Может, это сейчас так кажется? — предположил Буравин.— Тогда мы могли любить открыто, чисто, беззаветно. Наивно, если хочешь, — продолжала вспоминать Полина. — Потому что впервые.— У некоторых это впервые растянулось на всю жизнь… — в голосе Буравина звучало отчаяние.— Что не помешало им жениться на других, завести с ними детей… — напомнила Полина.— Да, но только для того, чтобы спустя столько лет понять, что это было ошибкой, — завершил ее фразу Бурав ин.— Нельзя считать всю свою жизнь ошибкой, Витя.— А моя и твоя жизнь еще не окончены, Поля. Все ошибки еще можно исправить, — Буравин нежно обнял Полину.— Подожди, Витя. Это, ей-богу, ни к чему, — Полина отстранилась.— Тебе не кажется, что мы и так ждем слишком долго? Я же вижу, что ты сама этого хочешь! — сказал Буравин.— Даже если и так. Все равно сейчас не врем ворошить прошлое. Прости, Витя, я не готова…— То есть ты говоришь мне «нет»? — расшифровал ее ответ Буравин.— Я не говорю тебе «да», Витя, — туманно сказала Полина.— А это не одно и то же?— Думай, как хочешь.— Ну что ж. Ты сделала свой выбор. Правильный он или нет — не мне решать, и я его принимаю.— Как когда-то я приняла твой, — вздохнула Полина. Прошлое снова вмешивалось в их настоящее.— Что ж, история повторяется. Надеюсь, что третий ее виток займет меньше, чем двадцать лет, — завершил беседу Буравин. * * * — Катенька, завтрак готов. Иди кушать, дочка, — позвала Катю Таисия.— Спасибо, я не хочу. — Катя сидела и тупо смотрела в телевизор.— Почему? Я поджарила твои любимые тосты.— Ешь их сама, я же сказала, что не хочу.— Что с тобой, Катя? Ты не заболела? — заволновалась Таисия.— Я совершенно здорова! Оставь меня, пожалуйста, в покое, — Катя сбросила мамину руку со лба.— Катя, в чем дело? Почему ты так разговариваешь с матерью? — возмутилась Таисия.— Потому что ты, мамочка, это заслужила! — отрезала дочь.— Катя, я не понимаю…— Ах, не понимаешь… А что вот это такое? — и Катя бросила перед матерью связку ключей.— Ключи какие-то… — растерянно сказала Таисия.— Не притворяйся, что тебе они незнакомы. Это от квартиры, которую нам с Алешей пака подарил!— Ну и что? Подумаешь — ключи от квартиры. В чем проблема-то?— В том, что они оказались у Кости! Он затащил меня туда, а потом туда приперся его отец! Ему, видите ли, родственников захотелось туда поселить. Представляешь, как я выглядела?— Боже мой… — все поняла Таисия.— Только не делай невинного лица, меня не обманешь. Я же знаю, что это ты дала Косте ключи!— Я? Дочка, да ты что? Зачем мне…— Вот это я и хочу выяснить! — перебила ее Катя.— Катя, ну что за прокурорский тон, откуда эти обвинительные интонации? Ты не имеешь права вести себя со мной таким образом.— А ты имеешь право сговариваться с Костей против меня? — зло спросила дочь.— Катя, ты говоришь так, как будто у нас с тобой война.— Считай, что она уже началась! — объявила Катя. — Я знаю, что ты интригуешь у меня за спиной. И не смей этого отрицать! Рассказывай, что ты на этот раз придумала!— Катя, тебе вечно чудятся заговоры. Ну зачем мне отдавать ключи Косте? — спросила Таисия.— Мама, не притворяйся простушкой! Тебе это не идет! — жестко отрезала дочь.— Ну хорошо, — согласилась Таисия. — Да, это я дала ему ключи. И сделала это потому, что хотела, чтобы он отвлек тебя от Леши!— Мама, ну почему ты так ненавидишь Алешу? Что он тебе такого сделал?— Пока ничего. Но сделает, если ты все-таки свяжешь с ним свою судьбу.— А тебе не кажется, что это подло? — спросила дочь.— Подло? Нет, я — мать, и хочу тебе счастья. Подлость —это когда для себя стараются.— Мама, но я ведь тоже хочу быть счастливой. Почему ты не хочешь понять меня?— Потому, Катя, что если бы ты хотела связать свою жизнь с Алешей, ты вышла бы за него вместо того, чтобы симулировать обморок, — тихо сказала она.— Мама, я не притворялась!!! — закричала Катя. — Это был настоящий обморок!— А это ничего не меняет. Наоборот, еще больше доказывает то, что и твой разум, и душа, и подсознание — все против этого брака!Катя начинала понимать, что мать права.— Но ведь я люблю его…— Нет, доченька! Просто тебе заморочили голову красивыми словами!— Может быть, ты и права, — задумчиво сказала Катя.— Ну, вот «видишь, ты становишься разумней, дорогая, — обрадовалась Таисия. — Тебе нужно немедленно порвать с ним, пока не стало еще больней и хуже. И тебе, и ему. Ты согласна со мной?— Да, мама…— Молодец, доченька! — Таисия не стала откладывать дело в долгий ящик. — Вот телефон. Позвони Алеше, скажи, что хочешь расстаться с ним.— Не могу, язык не поворачивается.— Катя, возьми себя в руки. Это необходимо сделать, — настаивала мать.— Как же я буду смотреть им всем в глаза после этого? — спросила Катя.— Да кто они тебе такие, эти Самойловы? — возмутилась Таисия. — Думай о себе!— Не могу, мама. У меня нет пока для этого сил, — Катя даже зажмурилась.— Ну хорошо, — Таисия перестала давить на дочь, — отдохни немного и позвони. Поверь, так будет лучше и для тебя, и для Алеши. * * * Самойлов дождался Буравина.— Здравствуй, Витя. У меня к тебе очень важное дело. — Самойлов был явно зол.— Да? Что-то случилось в порту?— Нет, в бизнесе у нас все в порядке. То, о чем я хочу поговорить, касается наших семей. А точнее, одной особы, которую мы оба хорошо знаем.Буравин уже решил, что муж обо всем знает и сам выдал себя.— Ты говоришь о Полине?— А почему ты решил, что я буду говорить о Полине? — усмехнулся Самойлов.— Ну, я не знаю….— Нет, Витя. Речь идет о твоей дочери. Самойлов положил на стол Катин телефон.— Вот, это — телефон Кати. И в нем есть несколько фотографий. Тебе необходимо их увидеть.— А откуда у тебя ее телефон? И что это за фотографии? — спросил Буравин.— Телефон я нашел в квартире, которую ты подарил Кате и Алеше на свадьбу, — объяснил Самойлов.— Ну и что тут такого? Катя туда иногда заходит, ведь это и ее квартира тоже.— Да, заходит. И не одна, — заметил Самойлов.— Я не понимаю твоих намеков, Боря. Говори яснее!— Я застал их там с Костей. Одних в пустой квартире.Эта новость поразила Буравина.— То есть, ты хочешь сказать… Да нет, быть такого не может. Мало ли зачем они могли там оказаться.— Например?— Не знаю. И почему ты предполагаешь сразу самое худшее? У тебя есть для этого основания?— К сожалению, да. Посмотри, какие фотографии сделаны встроенной фотокамерой.Буравин нажал на кнопки телефона.— Да… Это — веские доказательства. Как же она… могла?— Вот именно! Виктор, как же Катя решилась на такое?! Ведь это же — предательство. Женщина, поступившая так… — Самойлов выступал уже в роли судьи.— Борис, не забывайся! Ты говоришь о моей дочери! — остановил его Буравин.— Но ты же сам понимаешь, что она ведет себя просто бесчестно по отношению к нашей семье.— К вашей семье? — завелся Буравин. — Борис, я еще не жалуюсь на зрение! Рядом с Катей я увидел твоего старшего сына! Почему же ты обвиняешь только мою дочь?!— С ним у меня будет особый разговор, можешь не сомневаться, Костя будет строго наказан. А кроме того, он и близко к Кате теперь не подойдет, — пообещал Самойлов.— Да, Косте не мешало бы сделать внушение! — согласился Буравин.— Но я хотел бы, чтобы и Катя поняла, насколько мерзко все то, что случилось, — потребовал Самойлов.— Не волнуйся, я с ней поговорю.— Одного разговора недостаточно. И Константина, и Катю надо проучить так, чтобы они на всю оставшуюся жизнь запомнили этот урок. Ты можешь мне это гарантировать?— Нет! Боря, если тебе этого так хочется, ты можешь вздернуть Костю на нок-рее. Это — ваши проблемы. Но я никогда не стану принуждать Катю к чему-либо силой.— Даже в такой ситуации?! Подумай, Витя! Может, сейчас именно тот случай, когда можно и даже нужно эту силу показать?— Нет, я считаю, что отцы вообще не имеют права вмешиваться в сердечные дела своих детей. Я могу лишь показать свое недовольство и дать совет, — высказал свою позицию Буравин.— Вот именно из-за такой твоей позиции мы имеем то, что имеем. Ты ей потакаешь во всем! И вот результат — ты ее совершенно распустил, наглая девчонка ведет себя как хочет! — возмутился Самойлов.— Не смей в таком тоне говорить о моей дочери, Боря! — возмутился Буравин. — Я этого никому не позволю!— Я говорю только то, чего она заслуживает. И я не желаю, чтобы твоя дочь наносила душевные травмы Алеше, которому и без того слишком тяжело.— Не учи меня воспитывать детей. У тебя есть двое сыновей, вот и направь, пожалуйста, свою энергию на их воспитание, а Катю оставь в покое, — разговор принимал неприятный оборот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42