Пришла Таисия и, не говоря ни слова, налила себе вина и выпила.— Мама, что случилось? — удивленно вздернула брови Катя. — На тебе лица нет.— Ничего, не обращай внимания. Просто встретилась сейчас с одной очень неприятной особой. Но это не важно. Я про нее уже забыла. Как у тебя дела? — постепенно приходя в себя, спросила Таисия у дочери.— Я тоже встретила сегодня кое-кого.— Кого же? — полюбопытствовала мать.— Лешу! Он купался в море с этой своей сиделкой. С Машей.— Да ты что! Он уже купается? — удивилась Таисия.— Да! И ведет себя, как совершенно здоровый человек, — веселится, смеется, и эта Маша вместе с ним, представляешь? — возмущенно продолжала Катя.— Представляю. Не понимаю только, почему ты так переживаешь. Пусть себе купается на здоровье. Неужели то, что ты увидела сегодня на море, тебя задело?— Задело! — резко ответила Катя.— Надеюсь, ты не собралась в пику этой Маше снова восстанавливать отношения с Лешей? — осторожно поинтересовалась Таисия.— Да ты что?! Я еще не сошла с ума! — дернула плечом Катя. — Мама, этот Леша мне совершенно не нужен!— А Костя?— Костя? Не знаю… Если бы он был рядом… Но ведь он ушел в рейс… — неуверенно отвечала дочь. — Я совсем запуталась, мама. Когда рядом Леша — мне дороже он, когда Костя — тогда ближе Костя. Не понимаю, что все это значит.— Это может значить только одно — ты не любишь ни того, ни другого, — объявила Таисия.— Ты в этом уверена? — вздохнула Катя.— Конечно. И вообще, Катя, послушай меня: забудь ты их обоих. Я тебе уже который раз это повторяю! Переверни эту страницу, как будто ее и не было.Таисия взяла второй бокал и налила вина.— Давай выпьем за то, чтобы эта семья навсегда ушла из нашей жизни, — торжественно предложила она. — За твое будущее, дочка! Счастливое и безоблачное!И чокнувшись бокалами, мать и дочь выпили. * * * Ирина позвонила в дверь Самойловых. Открыла ей Полина.— Здравствуй, Ира.— Здравствуй, Поля. Борис дома? Или он, наверное, еще на корабле, да?— На каком корабле? Их корабль еще утром отправился в море, — недоумевая, взглянула на нее сестра.— Но ведь корабль вернули. Постой, ты что, ничего не знаешь? — удивилась Ирина.— Нет. А что случилось? — заволновалась Полина.— На корабле обыск, милиция, таможня… — стала рассказывать Ирина. — Я думала, ты в курсе. Я, собственно, и хотела узнать, в чем проблема.— Значит, они в порту… Так вот почему он не пришел, — задумчиво протянула Полина.— Кто не пришел? — не поняла Ирина.— Виктор.— Буравин? А при чем тут он? Я что-то не понимаю. Ирина прошла за сестрой в гостиную:— Ну, сестренка, рассказывай, что там у тебя за история приключилась с Буравиным? Я же вижу — ты сама не своя.Они сели на диван, и Полина, собравшись с мыслями, рассказала:— В общем, мы должны были сегодня встретиться с Виктором. Я его ждала, а он не пришел и не позвонил даже. А эта встреча должна была быть очень важной для нас обоих. Вот, собственно, и вся история.Ирина посмотрела на сестру испытующе:— Ты чего-то не договариваешь, дорогая. Чем же так важна для тебя была именно сегодняшняя встреча?— Ну, скажем так, она многое прояснила бы в наших с ним отношениях. Вернее, я хотела прервать их, пока они не начались. Чтобы ни у кого не возникало никаких иллюзий, понимаешь?— Нет, сестренка, не понимаю! — покачала головой Ирина. — Я не понимаю, почему ты хочешь сама себя лишить счастья и отказаться от единственного любимого тобой человека.— Потому что я люблю не только его, но и своих детей. Ты знаешь, мне кажется, что все, что произошло с Лешей, все несчастья, свалившиеся на него в последнее время, — это моя вина. Дети расплачиваются за грехи взрослых.— Бред, — не согласилась Ирина.— И для Вити это тоже плохо. Таисия его подозревает, выслеживает. Представляешь, она сегодня явилась ко мне, и мы ругались с ней, как две базарные торговки! — сокрушенно покачала головой Полина.— А почему ты решаешь за него? Что ему плохо, а что — хорошо. Да на Таисию ему — тьфу и растереть. Ведь он же любит тебя, ты не можешь об этом не знать, Поля!— Знаю. И это еще одна причина, по которой нам надо расстаться.— А теперь, хочешь, скажу, что тебе действительно нужно сделать? Уйти от Бориса, — заявила сестра. — Ведь ты никогда не была счастлива с Самойловым!— Откуда ты можешь это знать? Тебя не было здесь много лет! — возразила Полина.— У тебя это на лбу написано. Поэтому хватит винить себя в несуществующих грехах. Не мучай себя, сделай то, чего тебе хочется больше всего.Полина выглядела растерянной и, слушая Ирину, едва не плакала.— А может быть, ты все это говоришь только для того, чтобы я развелась с Борисом, и он стал свободным? — вдруг предположила она.— Не поняла… — протянула Ирина.— Да все ты прекрасно поняла! Я же знаю, что когда-то давно ты была в него влюблена. Может, и в тебе былые чувства к нему еще не угасли? — язвительно спросила Полина.Сестра встала и гордо выпрямилась.— Я понимаю, — холодно сказала она, — что тебе хочется уколоть меня, потому что тебе нечего возразить. Поступай как знаешь, Полина, это твоя жизнь… Просто я тебе не чужая и хочу только добра…Полина вскочила:— Ирочка, извини, не обижайся на меня. Я сама не знаю, зачем это ляпнула…— Я на тебя не обижаюсь. Только советую подумать еще вот о чем — нам с тобой давно уже не двадцать. А бабий век короток, и надо успеть еще стать счастливыми. Нам обеим, — с этими словами Ирина ушла, оставив сестру в расстроенных чувствах.Чтобы немножко отвлечь себя от дурных мыслей, Полина решила заглянуть в комнату Алеши. Сын зябко кутался в одеяло.— Что с тобой? Тебе нехорошо? — встревоженно спросила Полина.— Все в порядке, мама, не волнуйся. Просто мне что-то холодно, согреться никак не могу, — ответил сын.Полина заботливо подоткнула ему одеяло:— Может, принести тебе горячего чаю?— Это было бы здорово. С абрикосовым вареньем, — попросил Алеша.— Конечно, сынок, сейчас сделаю. Ты уверен, что с тобой все нормально? — обеспокоенно уточнила мать.— Мы, наверное, перегуляли сегодня с Машей… Слишком много свежего воздуха за один раз, — предположил Алеша.— Ну, хорошо, дорогой, сейчас принесу тебе чай. Отдыхай, сынок.— Спасибо, мама.Но когда Полина вернулась, Леша уже лежал в беспамятстве, бисеринки пота выступили на его лбу, он тяжело дышал и весь горел. Перепуганная Полина бросилась вызывать врача.А Леше становилось все хуже. Мечась от жара по кровати в горячечном бреду, он видел странный сон. Ему снилась Маша в необычной старинной одежде, в странных украшениях атлантов.В бреду Леша шептал пересохшими губами:— Марметиль… Марметиль…Врач не заставил себя долго ждать. Когда он закончил осмотр Алеши, Полина в панике спросила: „— Что с ним, доктор?— Боюсь, что все очень серьезно, у него высокая температура. Это похоже на воспаление легких, — серьезно ответил врач. — Он очень сильно простужен. Как это могло произойти, ведь он, наверное, все время дома?— Ну почему все время? Он выходит на прогулки, — возразила Полина. — Ведь сегодня тепло, они с Машей Никитенко гуляли в парке.— С Никитенко? Да, с ней он не мог нигде простудиться. Когда она работала у нас в больнице, она показалась мне очень добросовестной и грамотной, — вспомнил врач.— Что же делать? Неужели его придется везти обратно в больницу? — тревожно уточнила Полина.— Боюсь, что стационарное лечение было бы лучше, — ответил врач.— Но ведь он только что оттуда. Ему дома стало намного лучше, я ума не приложу, как могло такое случиться. Может, все-таки необязательно в больницу? — уговаривала Полина.— Ну что ж, давайте пока подождем. Я ему сейчас сделаю укол, снизим температуру, а утром посмотрим. Я зайду к вам перед работой. Но если положительных изменений не произойдет, потребуется госпитализация.— Хорошо. Спасибо вам, Павел Федорович, — Полина с тревогой следила за тем, как врач наполнял шприц и делал укол, ее глаза были полны слез. * * * Зинаида собирала на стол к чаю, когда домой вернулась Маша.— Машенька, как ты вовремя. Как раз чай поспел. Садись к столу, — обрадовалась бабушка.— Отлично! Я шла и просто мечтала о горячем чае, — улыбнулась Маша.— Одно удовольствие на тебя смотреть, когда ты такая… радостная…— Это все из-за Алеши. Представляешь, мы сегодня с ним купались в море! — сообщила Маша.— Да ты что? Неужели он уже может плавать? — всплеснула руками Зинаида.— Конечно! Ему лучше с каждым днем. Он становится просто другим человеком, в нем проснулось желание жить. Я уверена, что он пойдет на поправку.— Дай-то бог, — и, подумав, Зинаида спросила: — Скажи мне, внучка, а как тебя называет твой Алеша?— Машей, как же еще? — недоуменно взглянула на нее внучка.— Точно? И никак иначе?— Нет, бабушка. А как он меня еще может называть? — еще больше удивилась внучка.— Ну, мало ли… Достать еще варенья? — перевела разговор на другую тему Зинаида.— Спасибо, мне он очень нравится.Зинаида подлила Маше еще чаю, но было видно, что она при этом думает о чем-то своем. Маша вдруг побледнела и замерла.— Что случилось, внучка? Тебе нехорошо? — всполошилась Зинаида.— Нет, со мной все в порядке… Что-то происходит с ним! — прошептала Маша.— С кем?— С Алешей! Я должна немедленно пойти к нему! — и, вскочив, Маша начала собираться.— Ты ведь только пришла! — ахнула Зинаида.— Бабушка, мне нужно уйти, я чувствую, что может стрястись беда.Зинаида заслонила ей дорогу.— Никуда я тебя не пущу! Ты что — среди ночи, одна, через весь город!— Бабушка, пойми, мне надо! Я чувствую, что ему плохо! Мне нужно быть там, не держи меня, — и Маша убежала, оставив Зинаиду в тревоге и растерянности. * * * Костя тихо вошел в свой кабинет в аптеке. Он подошел к стеллажам, достал из коробки на стеллаже пару медицинских перчаток, натянул их и стал шарить по ящикам.— Ну где же они, где,.. Куда же я их засунул… — бормотал, он.Наконец, в коробке на какой-то дальней полке он нашел то, что искал, — упаковку с ампулами теми самыми, которые использовал, чтобы усыпить Алешу.— Отлично… Вы меня чуть не погубили, вы меня и спасете! — криво усмехнулся Костя и спрятал коробку в карман.Выйдя из аптеки, он направился к дому Никитенко. Он уже был рядом, когда заметил Машу, выбежавшую из дома. Костя едва успел отшатнуться за угол, и Маша пробежала мимо, не замечая его. Костя перевел дух и довольно улыбнулся: путь был свободен. Медленно и осторожно приблизившись к окну Машиной комнаты, Костя залез в него.Спрыгнув с подоконника, он огляделся, пытаясь сориентироваться, затем достал коробку с ампулами из-за пазухи и задумался: куда же ее можно засунуть? Решившись, он подошел к столу, открыл верхний ящик и неожиданно локтем задел вазочку с цветами, стоящую на краю стола. Вазочка упала и с грохотом разбилась. Костя, дрожа от страха, заметался по комнате.На шум в комнату заглянула Зинаида. Осмотревшись, она заметила открытое окно и вздохнула:— Опять этот сквозняк… Что ж такое?!Закрыв окно, она вышла, так и не увидев спрятавшегося за дверью Костю. Отдышавшись и придя в себя, Костя открыл тумбочку и засунул коробку в дальний-дальний угол, прикрыв ее всяким хламом. Тревожно оглянувшись, Костя быстро вылез в окно.Вечером Зинаида снова заглянула в комнату, чтобы полить цветы. Увидев широко распахнутое окно, она удивленно покачала головой.— Интересное дело! Я же точно помню, что закрыла его! Почему оно снова распахнуто?! — Она подошла и закрыла окно, проверив шпингалет. — Ну вот, теперь смотри у меня! — погрозила она окну и вышла. * * * Полина открыла дверь перепуганной Маше.— Маша, ты? — удивилась Полина.Маша, взволнованная, запыхавшаяся, выдохнула с порога:— Как Леша?! Что с ним?!— Ему очень плохо, — сокрушенно сказала Полина.— Я чувствовала… Я так и знала! — всплеснула Маша руками.Полина пропустила девушку в прихожую.— Проходи! У него сейчас врач, поговори с ним, — предложила она.— Да, конечно. Спасибо, — согласилась Маша. Рядом с Лешиной кроватью сидел обеспокоенный врач. Маша тихо зашла и стала у него за спиной. С волнением смотрела она на Алешу, который метался в горячечном бреду. Было слышно, как он все время повторяет:— Марметиль… Марметиль, где ты…Маша удивленно взглянула на врача и тихо спросила:— Что он говорит? Кого он зовет? Врач только пожал плечами:— Не знаю. Но то же самое он повторял и в больнице! Какой-то навязчивый бред, — врач уже собирался уходить. — Я все закончил. Теперь ему надо отдыхать.— Я присмотрю за ним. Подежурю, — охотно вызвалась Маша.Врач кивнул и, задержавшись, тихо сказал:— На самом деле я догадываюсь, в чем причина такой скоропалительной болезни.Маша растерянно посмотрела на него.— Водные процедуры? — прямо спросил он. — Леша простыл, купаясь в холодной, скорее всего, морской воде. Так? — Маше ничего не оставалось, как покаянно опустить голову.— Да, — призналась она. — Полина Константиновна мне запретила, но Леша очень просил искупаться в море… Он очень хотел…Врач скорбно покачал головой. Маша подняла глаза, открыто глядя на врача. С неожиданной убежденностью она произнесла:— И ему в воде было лучше, честно слово! Он двигался…— Ты видишь, к чему это привело, — угрюмо ответил врач, кивнув на Лешу.— Я очень виновата, очень, но я хотела как лучше… А теперь простить себе этого не могу! — ругала себя Маша.Врач сочувственно похлопал ее по плечу.— Ну, ладно, ладно. Теперь бесполезно себя казнить, что сделано, то сделано. Вылечим мы Лешку, все будет хорошо.— Но у него были улучшения, вы мне верите?! — взмолилась Маша.— Пока это обсуждать преждевременно, — строго возразил врач.Маша вздохнула.— Вы… уже сказали всем, почему Леша заболел? — тихо обратилась она к врачу.— Нет. И не скажу, — пообещал он. — От того, будут ли его родители знать, что ты виновата, или нет, Леше лучше не станет.— Спасибо, — неловко поблагодарила убитая горем Маша.— Я понимаю, что ты действовала в его интересах. Но от этого ничего не меняется, — жестко добавил врач.Маша тихо сказала:— Простите меня.Она грустно посмотрела на Лешу. Врач укоризненно добавил:— Просто на будущее, Маша: не нужно экспериментов. Всего доброго.Он ушел, а Маша виновато присела рядом с Лешей. Осторожно положила она ему руку на лоб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42