Я чувствовала, что это плохо кончится!Алеша нахмурился.— Я тебя не понимаю, мама… Где Маша? — в его голосе зазвучала тревога.— Я не могу больше доверять ей твою жизнь, сынок. Она уволена.Алексей не хотел в это верить. Как это, Маши, его верной помощницы, не будет рядом?!— Мама, я тебя правильно понял? Ты действительно уволила Машу?!— Да, сынок.— Но за что?! — воскликнул сын.— За то, что она рисковала твоей жизнью… Вы не должны были купаться.— Подожди, а откуда ты знаешь, что мы были на море? — поинтересовался Леша.— Катя рассказала, что видела вас на пляже, — не стала скрывать источника информации Полина.— Катя? Она была здесь? И даже не зашла ко мне? — Алеша вообще перестал что бы то ни было понимать.Полина отвела глаза:— Сынок, это я не разрешила Кате тревожить тебя. Сказала, что ты болен.— Ну да. И она сразу же настучала тебе на Машу, — презрительно сцепив зубы, выдавил из себя Алеша.— Алеша, выбирай выражения! — одернула его мать, но он выкрикнул в запале:— Я же знаю, что Катя Машу не любит. А ведь я ей стольким обязан, мама! Если бы ты только знала, что сегодня произошло!— Ну что, Леша? Скажи уже наконец, не томи… Это что-то важное?— Очень! Я почувствовал ноги!В порыве радости Полина обняла и прижала его к себе:— Да что ты говоришь, Лешка! Это правда?! Какое счастье! Это просто чудо!— И это чудо сделала Маша. Это — ее заслуга! — убежденно сказал Леша. Полина тут же отстранилась от него:— Нет, Лешенька, ты преувеличиваешь. Это — результат лечения, которое назначил тебе Павел Федорович. А Маша ведь только сиделка…— Ты не понимаешь, без Маши этого не произошло бы! Она нужна мне. Верни ее обратно, мама, — умоляюще смотрел на нее Леша.— Нет. Я не знаю, ее ли заслуга в том, что ты теперь чувствуешь ноги… Но я знаю, что именно она виновата в том, что ты уже дважды чуть не погиб!— Мама, это — случайность!— Я больше не доверяю Маше. Я боюсь за тебя! — Полина была неумолима. * * * Продолжая рассматривать мину, следователь вскрыл контейнер и достал оттуда мешочек, наполненный камешками. Предъявив его на всеобщее обозрение, Буряк подозрительно посмотрел на Самойлова и Буравина.— Здесь что-то есть…— Что? — нервное напряжение передалось и Буравину.— Нужны понятые, — объявил следователь. Из толпы тут же вынырнул Жора:— Я могу быть понятым. Что делать надо? — и он подошел ближе, не в силах оторвать глаз от мешочка.— Хорошо. Один есть, — и Буряк ищущим взглядом обвел толпу. К нему с готовностью на лице вышла невесть откуда взявшаяся Ирина. Следователь удовлетворенно кивнул и начал рассматривать содержимое мешочка, параллельно диктуя стоящему рядом милиционеру:— В корпусе мины обнаружен прорезиненный мешочек. Содержимое мешочка на ощупь твердое, состоит из мелких фрагментов… Похоже на драгоценные камни… Понятые, подойдите поближе. Вам хорошо видно?Он развязал мешочек и медленно высыпал содержимое на причал. Все неотрывно следили за его руками. Но тут произошло нечто неожиданное, особенно для некоторых наблюдателей. Всеобщее напряжение сменилось возгласом недоумения, когда на причал с легким шорохом высыпалась самая обыкновенная галька. * * * Днем Зинаида, как всегда, хлопотала у плиты, но тут неожиданно домой вернулась, едва не плача, расстроенная Маша.— Ой, Машенька! А что ты так рано? Я еще с обедом не управилась… — она внимательно посмотрела на Машу и всполошилась: — Да что с тобой? На тебе лица нет!— Меня уволили, бабуля… — тяжело вздохнув, Маша села к столу. Зинаида вытерла руки и села напротив.— Как это уволили? Кто?— Лешина мама, Полина Константиновна…— За что, Маша? Ты сделала что-то дурное? — строго спросила бабушка.Маша ответила упавшим голосом: —Да…— Но как же… Ведь я тебя воспитывала… Ты в жизни никому ничего плохого не сделала… — растерянно запричитала Зинаида.— Бабушка, я тоже так думала.— Но что же случилось? — спросила бабушка.— Понимаешь, Полина Константиновна запретила нам с Лешей подходить к морю. А я повезла его на пляж. Потихоньку…— Ты ее обманула? — удивилась Зинаида.— Да. Выходит, обманула… Но Леша меня так просил! Он так хотел поплавать… Ведь он же моряк, бабушка. Представляешь, как он без моря тоскует!— Но все-таки матери лучше знать, что ему можно, а чего нельзя. Тебе не стоило ему уступать, Маша, — возразила Зинаида.— Если бы ты только видела, как он был рад! Как ребенок! Он плавал и в море чувствовал себя нормальным человеком. Не инвалидом! — с восторгом рассказывала внучка.— Выходит, он тебя сам просил, а теперь ты же во всем и виновата? Тебя же уволили… — недоумевала бабушка.— Ну и пусть! Я знала, что нельзя было соглашаться, бабуля. Но у него были такие счастливые глаза… Да ради этого я что угодно готова стерпеть! — с чувством заявила Маша. Баба Зина с сомнением покачала головой.— Не знаю, Машуня… Ты уверена, что эти купания могли помочь Леше? Ведь в итоге ему стало еще хуже.— Бабуля, он уже поправился, температура спала, — запротестовала Маша.— Но если бы Леше нужно было плавать, врач обязательно сказал бы об этом его родителям.— Я уверена, что плаванье ему обязательно помогло бы! Знаешь, мне кажется, что я могу поставить Лешу на ноги… — горячо сказала внучка.— О чем ты говоришь, Маша? Врачи сказали, что медицина бессильна, а ты…— А я смогу! Бабуля, осталось совсем чуть-чуть! Я чувствую, что еще немного и Алеша начнет двигаться! — прервала ее Маша.— Но это невозможно. Не обманывай себя, Машенька. Да и как ты можешь это чувствовать? — спорила с ней бабушка.— Не знаю. Просто, когда я к нему прикасаюсь, между нами что-то возникает… Не могу объяснить, но из моих рук как будто что-то вытекает и переливается в Лешу… Какая-то энергия или сила… — не могла подобрать Маша нужного слова.— Твоя энергия переходит к нему? — озабоченно уточнила Зинаида.— Ну да! Ой, бабушка, да что ты волнуешься?! Ведь главное, он может от этого поправиться! Ему правда становится лучше!— Не нравится мне это, Маша. Ну да ладно, все равно ты уже больше там не работаешь. И слава богу! — вздохнула Зинаида.— Но это же несправедливо! — запротестовала Маша. — Мне так хочется помочь Леше… Ты знаешь, какой он замечательный? Такой фантазер… Знаешь, как он меня называет? Таким странным именем…Баба Зина проявила неожиданный интерес:— Странным именем?— Он говорит, что оно ему во сне приснилось…— И… что это за имя? — напряженно спросила Зинаида.— Марметиль… Красиво, правда? — Маша мечтательно улыбнулась, не заметив, как поменялась в лице Зинаида.— Знаешь что, детка, — твердо сказала она. — Раз они так с тобой поступили, забудь о них. И не ходи больше в эту семью. Никогда!Маша растерянно смотрела на бабушку.— Я тебя не понимаю, бабуля. Почему мне не стоит больше ходить к Самойловым? Я надеюсь, что Полина Константиновна переменит свое решение… Поймет, что я им необходима…— Машенька, забудь об этом. Поищи себе другую работу.— Но почему?— Потому что тебе надо беречь свои силы, а не отдавать их совершенно постороннему человеку. Ты посмотри на себя — бледненькая, похудела… Да из тебя действительно будто все соки выпили! — уговаривала внучку Зинаида. — Ты поверь мне, Машенька, я жизнь знаю. Что ни делается — все к лучшему. И я даже рада, что Полина тебя уволила.— Почему это? — удивилась Маша.— Да потому что это — судьба. Сама видишь, не складывается — тебя один раз выгнали, второй… Так может, и хватит пытаться, а, Маша?— Но я же чувствую, что нужна Леше… — начала возражать Маша, но Зинаида прервала ее:— А я говорю, хватит! Забудь об этом парне, Маша! Я требую!Маша не понимала, с чего это бабушка так разволновалась. А Зинаида неожиданно четко вспомнила события давно забытого прошлого. Яркой вспышкой на нее нашло страшное прозрение и захлестнула волна воспоминаний. Ей вспомнились беспросветная ночь и цыганка с ребенком на руках. Черные, как угольки, глаза цыганки горели огнем, а вкрадчивый голос вещал:— Ты знаешь, что это не простой ребенок? У твоей девочки дар целительницы. Она будет лечить людей. Но это — опасный дар! Девочка будет отдавать тем людям, которых будет лечить, свои собственные силы. А особенно береги ее, когда подрастет и станет девушкой. Ей грозит опасность. Она полюбит человека и может отдать ему всю себя — все свои силы и даже саму жизнь. Он будет называть твою девочку странным именем… Нездешним. И если ты поймешь, что Такой человек появился, разлучи их. * * * Вернувшийся бегом из морского порта Жора так запыхался, что не сразу смог ответить на нетерпеливый вопрос отца:— Ну, что там? Неужели нашли?Жора кивнул и, наконец отдышавшись, сказал:— Нашли, пап. Водолазы достали нашу мину.— Черт! Ты понимаешь, что теперь нам заказчик голову снимет?! Мы гарантировали, что сумеем переправить бриллианты за кордон! — в бешенстве стукнул кулаком по столу смотритель.— Пап, подожди. Там не было никаких бриллиантов, — все еще тяжело дыша, сообщил Жора.— То есть? А что же там было? — не понял смотритель.— Просто камешки.— Какие камешки?! — прогремел отец, и Жора робко ответил:— Ну, обычная галька.Схватив Жору за грудки, отец тряхнул его:— А где бриллианты?! Ты куда их дел? Отвечай, щенок! — отец заподозрил, что сын затеял с ним какую-то хитрую игру.— Да я сам обалдел, когда мину открыли! — протестующее отбивался Жора.— Не ври! Их больше некому было украсть! Ты прикреплял мину к днищу, — значит, только ты и мог их спереть! — шипел ему в лицо отец.Жора, пытаясь вырваться, зло бросил ему:— Ты же сам упаковывал товар! Мне уже готовый сверток отдал! Сам подменил, а на меня валишь!— Не смей на отца бочку катить! Я тебе отдал контейнер с бриллиантами. А вот ты их потом вынул и насыпал в пакет гальку! — неистовствовал отец. — Ишь ты! Думаешь, самый умный? Думаешь, отца провести можешь?! Гони брюлики по-хорошему. Иначе хуже будет!— Я не брал их! Не брал! Ясно?! А если бы и взял, фиг бы тебе отдал! С какой радости?! — зло кричал Жора.Смотритель рассвирепел:— Да ты как с отцом разговариваешь, щенок?! Я из тебя дурь-то выбью!И подтверждая свои слова, он набросился на сына с кулаками. Жоре было далеко по силе и напору до рассвирепевшего отца, и уже в следующее мгновение он кубарем катился по лестнице. Ему вслед неслись ругательства:— Я тебе покажу, щенок! Ты у меня кровью харкать будешь! Недоумок!За всем этим хмуро наблюдал Толик, который стоял внизу винтовой лестницы. Пересчитав все ступеньки, брат мешком свалился к ногам Толика. Толик с ужасом смотрел на лежащего без движения Жору.Отец спустился по лестнице и зло пнул лежащего Жору:— Вставай, гнида!Жора зашевелился, медленно поднялся и сел, размазывая по лицу кровь.— Пап, ты чего? Совсем озверел? Толян, скажи ему, что мы не брали брюлики… — жалобно бормотал он.— Не… не брали… — ошалело отозвался Толик.Смотритель гневно воззрился на него:— Это точно? Говори правду! Если узнаю, что брешешь, убью!— Нет, пап, нет… Честное слово… — подтвердил Толик.— Значит, вас кто-то выследил… Вспоминайте, где наследили, уроды?! Кто вас мог видеть? — яростно накинулся смотритель на сыновей. Толик и Жора в замешательстве переглянулись. Заметив это, отец вновь рассвирепел:— Давайте, колитесь! А то ведь хуже будет… Значит, когда вы цепляли мину к кораблю, там был еще кто-то?— Ну… мы ж говорим… Алеша был, — наконец ответил Жора.— Он — инвалид… — вторил ему Толя.— Вы по-русски можете объяснить, идиоты?! Какой еще Алеша-инвалид? Он что, под водой был?! — допытывался отец.— Ну да… Он с корабля свалился, — согласно кивнул Толик.— Так почему вы мне об этом раньше не рассказали?! — смотритель знал, что его сыновья — тупицы, но не до такой же степени!— Да он же без сознания был, пап. Об воду здорово долбанулся и дыхалки не хватило… Он не мог нас видеть, — виновато объяснялся Жора.— Он утонул… — добавил Толик.— Да?! — с сарказмом отозвался отец. — Что-то я не слышал, чтобы в порту в последнее время кто-нибудь тонул! Ни инвалид, ни здоровый. А вы слышали?! Ну, что молчите, охламоны?! Неужели самим трудно сообразить?! Спасли вашего инвалида! Не утонул он! И значит, брюлики сейчас здесь, в порту. А должны быть у меня! Вы видели, кто мог вытащить инвалида? — перешел он к делу.— Нет. Мы сразу уплыли, — сказал Жора.Смотритель всплеснул руками, обращаясь к невидимому собеседнику:— Нет, они еще у меня свою долю просят, ослы! Я думал, ращу себе смену, будет кому передать дело, а вы же просто дуболомы глупые! — и он пренебрежительно сплюнул. — Два и два сложить не можете! Тот, кто спас вашего инвалида, мог видеть контрабанду и подменить товар на гальку!— Да, пап, мог… И как мы не догадались… — растерянно согласился Жора.— Потому что нечем вам догадываться! Мозги не выросли, — гремел отец. — Значит, так. Я займусь Костей. Не нравится мне, что он на корабль поперся. Вполне возможно, что он товар подломил и сдернуть с ним хотел…— А мы? Нам что делать? — спросил Толик.— А вы достаньте мне из-под земли того, кто спасал инвалида! — и отец многозначительно замолчал. * * * Самойлов нервно расхаживал по кабинету.— Как ты не понимаешь, Боря?! — раздраженно говорил ему следователь. — Я получил анонимный звонок. Неизвестный доброжелатель сообщил мне о контрабанде и пригрозил, что, если я буду покрывать своего друга Бориса Самойлова, то он примет другие меры… Я не мог не вернуть корабль!— Ты его вернул, Гриша. И что? Хорошую контрабанду ты нашел? — язвительно спросил тот. Буряк мрачно молчал и машинально крутил лежащую на столе линейку. К Самойлову присоединился Буравин:— Между прочим, мы понесли огромные убытки. Кажется, ты говорил, что готов их возместить, если ничего не обнаружишь?— Я обнаружил, — возразил следователь.— Что? Гальку? — насмешливо спросил Самойлов.— Контейнер в виде мины, наполненный галькой, — поправил его следователь.— Ну да! Существенная разница! — отмахнулся Борис.— Существенная! Неужели ты сам не понимаешь? Кому нужно было прикреплять к кораблю контейнер ради горстки обычных камней? — выдавая внутреннее напряжение, воскликнул Буряк. Линейка с треском сломалась в его руках, он отбросил ее в сторону и продолжал: — Кто-то не поленился и прицепил контейнер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42