https://wodolei.ru/catalog/mebel/rakoviny_s_tumboy/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Прислушиваясь к шуму льющейся воды, доносившемуся из ванной комнаты, Дженнифер приготовила к жареному бекону яичницу и положила кусочки хлеба в тостер.
Войдя в кухню, Патрик поцеловал Дженнифер в щеку.
– Ты приготовила завтрак, Дженни? – бодро осведомился он. – Ты прелесть!
Прелесть… Не «дорогая моя», не «желанная», не «любимая»…
Налив в чашки горячий кофе, Дженнифер села напротив Патрика и принялась за еду.
– Да… наша Мередит – и где ее только черти носят? – рискует остаться без вкусного завтрака, – пробормотал Патрик. – Пристально взглянув на Дженнифер, он виновато промолвил: – Дженни… прости, но я действительно не знаю, что сказать.
– А ничего и не надо говорить. – Она попыталась улыбнуться.
– Дженни… Это я во всем виноват. Мне не следовало… Когда ты сняла с меня ботинки и поправила галстук, я вообразил… О черт!.. А ведь ты просто хотела помочь мне… Правда?
– Возможно.
Смущенно заглядывая в глаза Дженнифер, Патрик коснулся ее руки.
– Пожалуйста, прости меня. Ты же знаешь, что я прекрасно к тебе отношусь.
– Я тоже замечательно к тебе отношусь, Патрик! Я ведь не девочка, и если бы в тот момент хотела тебя остановить, то непременно сделала бы это. Но я поступила по-другому. Ладно, давай обо всем забудем. Что было, то прошло. И никому от этого хуже не стало.
Она порывисто встала из-за стола и налила себе еще кофе. «Никому хуже не стало»… А лучше? Оказывается, Патрик к ней прекрасно относится! Однако прекрасное отношение – не любовь.
Дженнифер снова села и задумалась. В сущности, никакой трагедии не произошло, и рано делать вывод о том, что она безразлична Патрику. Вчера у них был чудесный день: удачно прошла премьера, они очень приятно провели вечер в ресторане… Патрик не любит ее? Так это пока. На все нужно время, а уж тем более на то, чтобы привыкнуть друг к другу и оценить внешние и внутренние качества партнера. Придется потерпеть и подождать, пока Патрик поймет, что Дженнифер Райленд необходима ему и он хочет связать с ней свою судьбу.
Всю следующую неделю Патрик и Дженнифер продолжали свои совместные занятия, однако новые свежие идеи не приходили, и прежде живой процесс творчества напоминал теперь унылую рутинную работу. За эту неделю Дженнифер ни разу не посетило вдохновение, мысли текли вяло, и она напоминала себе трактор, намертво увязший в мокрой тяжелой земле. А она хотела бы порхать, как бабочка над цветами.
Патрик ни взглядом, ни жестом, ни намеком не дал ей понять, что помнит об их недавней близости. Возможно, он забыл об этом? Дженнифер же, напротив, вспоминала ту ночь постоянно, заново переживая каждое сказанное им слово, каждое его прикосновение.
Глядя на голову Патрика, склоненную над клавиатурой, она снова и снова вспоминала о том, как целовала его виски, ощущала едва уловимый запах тела. Тонкие длинные пальцы Патрика бегали по клавишам, а Дженнифер представляла себе, как они нежно ласкают ее. Губы Патрика жадно искали ее горячие губы… они оба наслаждались поцелуями. В ту ночь они с Патриком любили друг друга, были по-настоящему близки, как это случается между мужчиной и женщиной. Не может быть, чтобы это не оставило в душе Патрика ни малейшего следа!
Теперь по ночам Дженнифер подолгу не засыпала, и мысль, что Патрик в соседней комнате, в гостиной, не давала ей покоя. Он так близок, надо сделать лишь несколько шагов… И вместе с тем добраться до него – все равно что дотянуться до луны.
Внезапно узнав, что одна из девушек-танцовщиц хочет снять квартиру и ищет напарницу, Дженнифер вдруг решила сменить место жительства. Она поселится вместе с той девушкой, а Патрик… Вот пусть он и подумает, что заставило ее пойти на этот шаг! Может, тогда он посмотрит на Дженнифер иначе и уже не будет воспринимать ее как коллегу и приятельницу.
Но взвесив все «за» и «против», Дженнифер все-таки отказалась от мысли о переезде. Во-первых, не стоило ломать привычный уклад жизни и привыкать к новой соседке. Во-вторых, смена квартиры означала, что она будет меньше видеться с Патриком. Наивно полагать, что ее переезд заставит Патрика скучать, тосковать и он осознает, что Дженнифер необходима ему. Это глупо и самонадеянно. Разлука крайне редко укрепляет и усиливает чувства. «С глаз долой – из сердца вон!» – утверждает житейская мудрость.
Как-то позвонил дедушка. Услышав его голос, она мгновенно ощутила острое чувство вины, потому что сама крайне редко звонила домой. Причин было несколько, но главная заключалась в том, что дед не одобрял ее увлечения театром. Он полагал, что ничего, кроме неприятностей, театр внучке не принесет. И для подобных суждений у него имелись веские основания.
Когда-то его единственная дочь вышла замуж за актера, который был гораздо старше ее. Отец категорически возражал против того, чтобы дочь связала свою судьбу с театром, но она пренебрегла его мнением. Через несколько лет муж дочери умер от сердечного приступа прямо на сцене, а спустя какое-то время погибла от злокачественной опухоли и мать Дженнифер. Разве эти трагические события не убеждают в том, что театр приносит одни несчастья? А теперь вот и Дженнифер увлечена им…
– Когда ты вернешься домой, моя девочка? – начал дед. – Я очень беспокоюсь о тебе. Конечно, по-твоему, мои взгляды на жизнь устарели, но… – Голос деда звучал бодро, но Дженнифер уловила в нем печальные интонации, не свойственные деду прежде.
Ему было восемьдесят лет, он выглядел бодрым и здоровым, но ведь в таком возрасте все может случиться. Желая перевести разговор на нейтральную тему, Дженнифер спросила:
– Как ты проводишь время?
– Продолжаю заниматься кое-какими финансовыми делами, встречаюсь со старыми друзьями, на днях собираюсь в оперу… Дженни, и все-таки когда же наконец я увижу тебя?
– К сожалению, пока не знаю, дедушка. Нашу пьесу прекрасно приняла публика, и надеюсь, она еще долго будет идти. Но у многих актеров, занятых в спектакле, подписаны и другие контракты, поэтому состав исполнителей меняется и мое присутствие необходимо.
Причина, названная Дженнифер, звучала весьма убедительно. Но существовало еще одно важное обстоятельство. И сообщать о нем деду она не могла и не хотела.
– Как у тебя с деньгами? – озабоченно спросил он.
– Все в порядке! Нам платят за каждый спектакль, так что я зарабатываю весьма прилично, не волнуйся!
Они поговорили еще немного, дедушка снова попросил Дженнифер поскорее вернуться домой, и она заверила его в том, что приедет, как только позволят обстоятельства. Повесив трубку, Дженнифер снова ощутила вину перед дедом. Он-то звал любимую внучку домой, а для нее с некоторых пор слово «дом» стало ассоциироваться не с Сан-Франциско, а с Нью-Йорком.
В проеме двери, ведущей в гостиную, показался Патрик.
– Мередит просила нас с тобой прийти вечером в театр. Говорит, ей лучше удается роль, когда она чувствует нашу поддержку. Пойдем?
Дженнифер согласилась, но перспектива провести весь вечер с Патриком ее не вдохновила. Сложно находиться рядом с ним и ничем не выдать своих чувств!
Во время спектакля Дженнифер старалась внимательно следить за действием, искренне радовалась за Мередит, которая блестяще исполняла свою партию, но… ощущать присутствие Патрика, сидящего рядом, было по-настоящему мучительно.
Их локти постоянно соприкасались, бедра Дженнифер находились в опасной близости с его бедрами. Он то и дело наклонялся к ней, улыбался, они шепотом обменивались впечатлениями, и Дженнифер с трудом сохраняла спокойствие. Близость Патрика волновала ее, она нервничала, а воспоминания о той ночи не давали ей покоя.
После окончания спектакля, принятого долгими бурными аплодисментами, Патрик, Дженнифер и Мередит решили выпить шампанского в небольшом кафе. Патрик был необычайно оживлен, его глаза блестели, он шутил и смеялся. Дженнифер особого душевного подъема не ощущала, но тоже шутила и поддразнивала Патрика. Мередит, как обычно, не принимала участия в их обмене шутками, а лишь ослепительно улыбалась, притягивая к себе восхищенные взгляды мужчин.
Когда они вернулись домой, Патрик вдруг обнял Дженнифер за талию и, наклонившись, прошептал:
– Завтра я убегу из дома рано утром. Мне предложили сочинить кое-что для одной частной радиостанции, и не исключено, что именно завтра мы составим и подпишем контракт. Освобожусь днем. Мне хотелось бы поговорить с тобой, Дженни. Давай встретимся в половине третьего за чашкой кофе и кое-что обсудим. Договорились?
Дженнифер сдержанно кивнула, но в душе у нее все запело от предвкушения скорого счастья. О чем хочет побеседовать с ней Патрик? Неужели он наконец осознал, что она – именно та женщина, которая необходима ему?
Дженнифер провела бессонную ночь в мечтах о Патрике, снова и снова вспоминая об их короткой любви и мечтая о сладостной встрече. Она трепетала от возбуждения и желания, а перед мысленным взором постоянно возникал образ Патрика.
Утром, когда они с Мередит сели завтракать, Патрик уже ушел по делам. Дженнифер, поглощенная мечтами о предстоящей встрече с ним, никак не могла сосредоточиться на том, о чем говорила Мередит. Потом она случайно разбила стакан, а когда делала макияж – что случалось крайне редко – едва не ткнула в глаз щеточкой для подкрашивания ресниц.
Дженнифер мысленно уже представляла, как знакомит Патрика с дедушкой; тот, услышав его прекрасную музыку, дает им благословение, и они идут под венец… У них рождается дочь, и ее называют Мелиссой – в честь героини пьесы Лоренс Дюрелл «Александрийский квартет», которую они с Патриком очень любили перечитывать в дни учебы в Йеле.
Крайне возбужденная, Дженнифер явилась в кафе на полчаса раньше назначенного срока и заказала двойной кофе. От этого ее нервное напряжение усилилось. Патрик, опоздав на сорок минут и тяжело дыша, рухнул в кресло и смущенно взглянул на Дженнифер.
– Извини, я опоздал, затянулись переговоры. Ты, наверное, ругаешь меня за то, что я вытащил тебя в кафе, но мне действительно необходимо кое-что обсудить с тобой с глазу на глаз.
Не мигая, она смотрела на Патрика. Сердце ее гулко и часто билось. Дженнифер надеялась услышать объяснение в любви.
– Так вот, – продолжал Патрик, – мне известно, что вы с Мередит затеваете послезавтра небольшой праздник по случаю ее дня рождения. В связи с этим мне нужен твой совет, Дженни. Видишь ли, я хотел бы сделать Мередит подарок, но купить… что-то особенное, необычное, ну, ты догадываешься, о чем я. – Патрик опустил голову и тихо спросил: – Скажи… ты рассказывала Мередит о… ну, о нас с тобой, о той ночи после премьеры?
Дженнифер показалось, что пол под ее ногами закачался, и она судорожно вцепилась в подлокотники кресла.
– Нет, я ни о чем ей не рассказывала.
– Конечно, Мередит амбициозна и поставила перед собой цель выйти замуж за богатого человека, но ведь мы скоро тоже разбогатеем! – горячо продолжал Патрик, не замечая состояния Дженнифер. – Наши спектакли будут ставить на Бродвее, и, уверен, нас ждет настоящий успех! Понимаешь, Дженни, я хочу, чтобы Мередит наконец оценила мои чувства и перестала встречаться со своими престарелыми кавалерами… Дженни, скажи честно: мои притязания нелепы? Я кажусь смешным?
Дженнифер заставила себя посмотреть Патрику в глаза. Господи, как же она слепа! Ничего не видит дальше своего носа! Патрик-то давно влюблен в Мередит!
– Нет, успокойся, – с трудом вымолвила Дженнифер. – Уверена, Мередит оценит твои чувства. Все у вас будет замечательно!
В глазах Патрика вспыхнула надежда.
– Дженни, спасибо тебе за добрые слова. Ты настоящий друг! Знаешь, я тоже хочу дать тебе один совет. Ты производишь впечатление… как бы точнее выразиться… холодной, равнодушной женщины. Если ты когда-нибудь по-настоящему влюбишься, сразу объяви избраннику о своих чувствах. Ну… напиши любовное стихотворение, например, а то мужчина никогда не догадается о твоей любви.
Дженнифер захлестнула ярость. Господи, и он еще смеет давать ей советы!
– Не волнуйся, – ледяным тоном сказала она. – Если я по-настоящему полюблю мужчину, он узнает об этом. – Немного помолчав, она ровно и спокойно произнесла: – А что касается подарка для Мередит… Давай подумаем. По-моему, следует купить что-нибудь романтическое, с намеком. Например, дорогое ювелирное украшение.
– Точно! – обрадовался Патрик. – Именно это я ей и подарю! Сколько бы украшение ни стоило!
Дженнифер ощущала себя полным ничтожеством и дурой, когда, уступив настоятельным просьбам Патрика, согласилась помочь ему выбрать для Мередит подарок. Он купил золотой медальон в форме сердечка, который обошелся ему в сумму, равную гонорару за полмесяца!
Дженнифер с трудом добрела до дома и, закрывшись в спальне, уставилась на себя в зеркало. Какая она? Какой ее воспринимают окружающие, да тот же Патрик? Нормальное, обычное лицо, даже приятное, хотя и не слишком выразительное. Конечно, яркой красавицей, как Мередит, ее не назовешь.
А фигура? Дженнифер придирчиво оглядела себя. Плечи широковаты, а вот грудь упругая, среднего размера. Талия тонкая, бедра узковаты, но округлые. Ноги длинные, стройные. В общем, фигура спортсменки-теннисистки.
А Мередит? С нежной бело-розовой кожей, пышногрудая, с широкими округлыми бедрами – в стиле Ренуара.
Надев джинсы и блузку, Дженнифер решила прогуляться и привести в порядок растрепанные чувства. В сущности, кто такой Патрик Латтимор? Обычный молодой мужчина, каких много. Почему она вообразила, что их совместная работа должна непременно перерасти в глубокое взаимное чувство? Кстати, не исключено, что Патрик страдает комплексом Пигмалиона. Это широко распространено в творческой среде. Большинство композиторов и режиссеров влюбляются в своих певиц и актрис, воображая, что сами их создали. Им приятно любоваться «творением своих рук».
А Дженнифер… умна, слишком независима в суждениях, всегда имеет свою, отличную от многих, точку зрения на все вопросы и аргументированно отстаивает ее.
«Это – ты, все та же…» – всплыла в памяти строчка из арии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46


А-П

П-Я