— Останься со мной, а вы — садитесь в машину!
Охранник пошептался с Силантьевым и в заключение сказал:
— Это на всякий случай. Может, и не понадобится. Понял?
— Понял.
— Теперь садись и ты! Поехали!
В арсенале они снова быстро загрузили машину. И снова ее грузчиков проверяли при выезде. В следующий рейс проверка была быстрая, поверхностная. Людей Кремер не проверял и в кузове ломиком не шуровал.
2
Близилось обеденное время. Снова подъехали к тому же складу. Но машину шофер подал неудачно — почти вплотную к входу. Мотор забарахлил, шофер вышел из кабины, открыл капот и начал там копаться.
Все последующее произошло очень быстро. Стоявший в дверях высокий эсэсовец, удостоверившись, что кузов фургона надежно загораживает вход от наблюдения со стороны ворот, негромко скомандовал:
— Все трое — быстро за мной? А ты, Вилли, походи около машины.
Пархомов, Костиков и Силантьев почти одновременно выбросились из кузова на порог склада и вошли внутрь. Там, у самого входа, стояло несколько длинных заколоченных ящиков; на скамье лежало больше десяти запаянных цинковых коробок.
— Беритесь по двое за ящик и сразу же в фургон! — приказал эсэсовец. — И не бросать, положить тихо. Быстро!
В несколько напряженных минут ящики и коробки были вынесены и уложены в фургон.
— Сами — туда же! Передвиньте все к переднему краю. Аккуратно.
Друзья молниеносно оказались в кузове и без шума передвинули опасный груз в дальний угол кузова.
Шофер наконец справился с мотором, вернулся в кабину и подал машину точно на место.
— Вылезай! — громко скомандовал охранник. — В эту сторону…
Из кузова выскочили «славяне» и сразу же ухватились за лопаты. Быстро набросали в кузов груза больше обычного. И снова по команде забрались в машину, порядком уставшие.
У ворот шофер вышел из кабины и подошел к начальнику караула.
— Дай огонька, — попросил он. — И сам закури — угощу трофейной. Таких у тебя наверняка нет.
Он подал заинтересовавшемуся Кремеру две сигареты с концами, обернутыми в золоченую бумагу. Тот с интересом осмотрел сигареты, заложил одну из них в мундштук, вытащил зажигалку, сделанную из стреляной гильзы, прикурил сам и дал прикурить шоферу.
— Ты откуда родом? — спросил шофер, затягиваясь.
— Из Шверина.
— Бывал там, знаю. Озеро чудесное. А на Берлинерштрассе, помню, такие вкусные сосиски купил…
— Это где же? — заинтересовался Кремер.
— Магазин угловой с Фридрихштрассе…
— Так это же магазин наш! — обрадовался Кремер.
— Твой?! — На лице шофера и удивление, и восхищение. — Здорово!
— Мой и отца! — продолжал эсэсовец, сияя. — Так вкусные, говоришь?
— Удивительные! Если вернусь живым — обязательно заеду туда опять. Разрешишь?
— Заходи тогда ко мне! — И Кремер стал с увлечением рассказывать, каким спросом пользовались сосиски и колбасы их магазина и как отец хранит особый рецепт их производства. Продолжая оживленно разговаривать, оба выкурили сигареты до конца.
— Далеко ли до обеда? — поинтересовался шофер. — Нам надо обязательно сделать еще один рейс.
— Осталось немного. И моей смене конец. Ну, залезай. Сейчас поедете! — Кремер быстро обошел машину, заглянул на сидевших в кузове «славян», но высаживать их не стал и сам туда не полез.
— Открыть ворота! — приказал он, все еще сохраняя на лице выражение удовольствия от приятных воспоминаний…
Машина быстро домчалась до поворота, но на этот раз осторожно проехала дальше обычного — до самого ущелья.
Выгрузились быстро. Ящики и коробки засыпали мусором.
— Что в них? — поинтересовался Пархомов.
— Потом узнаешь, если останемся в живых, — ответил охранник. — Садись! Поехали!
Они вернулись в арсенал, и шофер опять подал машину неудачно из-за капризничавшего мотора, который на этот раз неожиданно заглох. Не вылезая из кабины, шофер попытался действовать стартером, но только потерял напрасно время. Пришлось заводить мотор вручную.
За эти минуты в кузов уложили новую большую партию оружия и боеприпасов. И опять старательные грузчики основательно загрузили кузов мусором, покончив с кучей у этого склада.
При выезде Кремер, приветливо улыбнувшись шоферу, начал досмотр машины с той же тщательностью, как это полагалось. Обошел машину, осматривая ее снизу. Заглянул в кабину, в кузов и приказал грузчикам:
— Вылезай!
Охранник отозвал его в сторону, шепнул что-то на ухо и мигнул на Силантьева.
— Ага. Хорошо.
Он бегло обыскал Пархомова и Костикова, но цепко вцепился взглядом в лицо Силантьева.
— Расстегнись!… Выверни карманы!…
Силантьев вывернул все карманы, но один — только наполовину.
— Ну, ну! Смелее! — в голосе эсэсовца зазвучало злорадство. — Что у тебя там?!
Он сам забрался в карман и вытащил небольшой сафьяновый футляр — кобуру.
— Аа-а-а! — зловеще протянул Кремер. — Оружие!
Он расстегнул кобуру и извлек оттуда изящный никелированный пистолетик.
— Та-ак! — грозно продолжал он. — Откуда это у тебя?
Рассматривая необычную систему, он потрогал спусковой крючок. Пистолетик щелкнул, открылся, язычок пламени колыхнулся на ветру и погас.
— Зажигалка! — обрадовался начальник караула. — Где же ты ее украл, негодяй?! — Силантьев получил быстрый удар в скулу. Искры посыпались у него из глаз.
— Виноват, господин начальник! Это я нашел в мусоре и не успел вам передать.
— Не успел?! — новый удар. — Я тебе покажу, как надо успевать!
— Конфискуйте ее в личное пользование, — подсказал шофер, вышедший из кабины. — Это ваш трофей.
Жадное внимание начальника караула переключилось на замечательную зажигалку, но он все еще продолжал выкрикивать угрозы по адресу Силантьева:
— Если еще повторится такое — получишь палки! Нашел что — сразу же надо передать, а не прятать в карман, негодяй!
Он еще раз попробовал зажигалку, и огражденный рукой от ветра огонек снова весело вспыхнул.
— Отпустите нас, чтобы успеть к обеду добраться к столовой, — попросил охранник.
— Сейчас. Это мой последний досмотр в смену. Произведу его как положено, и вы, поедете. — Кремер осторожно вложил зажигалку в футляр и опустил в карман.
— Друзья, — тихо заговорил Пархомов. — Если он обнаружит наш груз — я ударю его лопатой по черепу насмерть, выдерну из кузова и здесь буду сопротивляться. А вы подавайте машину обратно и быстро выгружайте, — якобы для того, чтобы доставить на ней пострадавшего в госпиталь. Так погибну только я. Будет спасено наше дело и сохранитесь вы. Ясно?
— Правильно, — согласился Костиков. — Одно добавление: как только наш груз будет снят обратно в склад — я и Фома бросимся тебе на помощь. И этим дадим дополнительное время нашим здешним товарищам… Как ты, Фома?
— Правильное решение! — согласился Силантьев. Пока происходил этот короткий разговор вполголоса, Кремер обошел машину, осмотрев ее снизу, заглянул в кабину и теперь, вооруженный ломиком, поднимался в кузов. Пархомов с лопатой стал около.
— Вы не выроните там зажигалку! — доброжелательно заметил шофер Кремеру. — Давайте я ее пока подержу.
Кремер взялся за карман, пощупал зажигалку и начал действовать ломиком. Но заспешил и в глубь машины не полез.
— Садитесь! — пригласил он, спускаясь. — Все в порядке!
Машина выехала за ворота и сразу же набрала большую скорость, будто спасаясь от погони.
— Пронесло! — проговорил, отдуваясь, Пархомов.
— А тебя, Фома, кажется разнесло! Ха-ха-ха! — развеселился Костиков. — Ты доволен?
Силантьев заулыбался.
— Легко отделались. Спасибо тебе, Вилли! — обратился он к сидевшему тут охраннику. — Хорошо придумал.
— Все было продумано заранее другими, опытными товарищами, — сказал охранник. — А нам благодарить друг друга нечего, все действовали в хорошем согласии…
Машину быстро разгрузили там же, у самого ущелья.
Ветер усилился. Небо быстро заполнилось торопливыми тучами. Все потемнело. Короткий полярный день сменился сумерками. Но на душе отважной пятерки было и тепло, и светло. Дерзкая операция завершилась успехом.
3
Совершив справедливое возмездие над жестоким убийцей многих заключенных — над рыжим эсэсовцем, Костя спасся тогда от преследований тем, что свернул с дороги в знакомое ущелье. С ходу, разбрызгивая колесами мелкий щебень, он сумел доехать до поворота и скрыться за ним.
Затем, сойдя с седла и помогая мотору, он с большим трудом завел мотоцикл в пещеру, где до этого, во время разведок, побывал уже дважды. И там, отдыхая и разбираясь в трофеях, Костя отсиделся, пока преследователи рыскали по дорогам. На свою «базу» он вернулся, когда совсем стемнело.
На следующий день Костю посетили товарищи и от имени Борщенко предупредили, чтобы он в дневное время на дорогах не появлялся и ни в коем случае не приближался к казармам и другим жилым строениям эсэсовцев. Еще ему было приказано: от партизанских действий воздержаться и ожидать нового поручения, которое будет позднее.
Не будучи в состоянии оставаться в полном бездействии, Костя по собственной инициативе занялся осмотром пещер в «своем» районе, против чего Рынин возражать не стал. И вот уже целую неделю он ходил между возвышенностями, по пещерам — с тайным желанием разыскать ход в заинтересовавший его подземный тайник.
В день, принесший новое происшествие, Костя, продрогший и уставший, уже возвращался «домой», когда, спускаясь с возвышенности, заметил узкую террасу, ведущую вниз. Он пошел по террасе, но она очень быстро оборвалась у малоприметного входа в незнакомую пещеру. А когда Костя заглянул туда — сердце его дрогнуло. Пол в пещере был очищен от камней и посередине зацементирован — там виднелась четырехугольная дыра, закрытая железной решетчатой крышкой.
Ориентируясь на местности, Костя зафиксировал в памяти все приметы, по каким можно было бы снова добраться до этого места. Затем вошел в пещеру, включил электрический фонарик и стал осматривать крышку над дырой. Воздушная тяга подсказала, что эта дыра — вентиляционная труба из какого-то подземного сооружения.
Крышка была закреплена изнутри двумя щеколдами.
Просунув пальцы между железными прутьями, Костя повернул щеколды, снял крышку и нагнулся над трубой, всматриваясь в глубину. Там царила непроглядная тьма.
По двум противоположным стенкам трубы вниз уходили цепочкой вбитые в камни железные костыли; они, несомненно, исполняли роль лестницы. И Костя сразу же задал себе вопрос: «А не спуститься ли туда? Ведь запрета на разведку в этих местах мне не было!»
После некоторого колебания, подкрепляя себя мыслью, что до сих пор ему сопутствовала удача, Костя решился. Он убрал бинокль в футляр, переместил автомат на плечо, стволом вниз. Фонарь повесил на грудь. Потом с неприятным холодком на сердце спустил ноги в трубу, на противостоящие друг другу костыли, и, опершись на края трубы, начал осторожно спускаться.
Переступая с костыля на костыль и придерживаясь за костыли руками, Костя медленно приближался к таинственному подземелью. Время от времени он останавливался, отдыхая и прислушиваясь. Иногда гасил фонарь и всматривался вниз, ожидая, что оттуда вдруг вспыхнет свет и появятся эсэсовская физиономия и дуло автомата. Но, кроме черной зловещей пустоты, он там ничего не видел.
Так, шаг за шагом, Костя достиг нижнего края трубы и несколько минут не шевелился, чутко прислушиваясь.
Ни голосов, ни шагов.
Костыли с одной стороны трубы переходили на стену подземелья, спускаясь к полу, его Костя видел, направляя луч фонаря вниз. «Ну, смелее!» — подтолкнул он себя и коротким броском спустился на пол. Перехватив автомат с плеча на руки, Костя поворачивался в разные стороны, освещая лучом фонаря пространство перед собою, готовый к борьбе.
Никого!
Придерживаясь стен, Костя обошел и внимательно осмотрел все помещение. Оно было небольшое, неправильное по форме, с тупыми углами. Но и асимметричные стены, и своды, и пол были тщательно выровнены и зацементированы. А посередине помещения Мрачно поблескивали торпеды, аккуратно уложенные на деревянные подставки. До сих пор Костя видел эти орудия смерти только на фотографиях. Теперь они лежали перед ним в настоящей, устрашающей натуре.
Ничего больше в помещении не было.
Две стальные двери находились в противоположных стенах. Одна — широкая, двухстворчатая. Из-под нее к торпедам тянулись рельсы, врезанные в пол. Другая — узкая, одностворчатая.
Костя подошел к широкой двери и нажал на нее плечом. Она даже не дрогнула, прочно закрытая с другой стороны. И вдруг оттуда, из-за двери, Костя услышал голоса и знакомый звук катящейся по рельсам дрезины, который он слышал из пещеры над гротом, когда чуть ли не провалился к эсэсовцам. «Я рядом с тем гротом», — догадался Костя, торопливо отходя к вентиляционной трубе, готовый, если залязгают дверные запоры, немедленно исчезнуть.
Переждав, пока голоса и шум колес на рельсах, удаляясь, затихли, Костя перешел к другой двери. Она была заперта изнутри на тяжелый стальной крюк и два массивных засова. «Значит, входная дверь — большая, — соображал Костя. — А эта — вспомогательная. Через нее сюда не входят. Но выйти можно. Попробовать, что ли?»
Но, пытаясь представить, что его может там ожидать, он заколебался. «А вдруг я окажусь в лапах эсэсовцев? Тогда уже никто из наших не попадет сюда. А здесь — торпеды! — Костя опасливо подошел к ним, освещая и разглядывая. — Одна такая фашистская ехидна отправила в пучину и нашу „Неву“, — подумал с ненавистью Костя. И уже новые мысли зашевелились в его беспокойной голове: — Взорвать их сейчас автоматной очередью! Погибну сам, но и это черное гнездо вместе с находящимися здесь фашистами и подводной лодкой взлетит на воздух. Вот только возможно ли в любом случае взорвать торпеды выстрелами? Может, у них сейчас недостает каких-либо взрывателей? И как сказался бы взрыв на судьбы заключенных? Вдруг потом их всех перестреляют за это?»
Не зная, как ответить на вопросы, Костя решил: «Ход сюда я теперь знаю, всегда смогу вернуться. А предварительно лучше переговорить с Борисом Андреевичем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37