Батя с мистером Опоссумом осторожно уложили продолжающего распевать торговца в пилотскую кабину, разместили на кресле второго пилота корзины с гостинцами, батя там чем-то щелкнул на приборной панели и включил автопилот. Через пять минут челнок, в бункерах которого уместилась чуть ли не половина нашего весеннего урожая, задрожал, оторвался от земли и, сделав лихой вираж, скрылся в облаках. Смотрю, некоторые наши бабы аж слезу пустили, стоят, утираются платочками, а Шарик мой завыл. Но это он, может быть, с испугу.
Как только челнок скрылся за облаками, батя вытащил из кармана десяток пластиковых карточек, мерцающих разноцветными звездочками, и всем нам демонстративно показал. В жизни еще не видел межгалкредитов, красивые какие, из цветного пластика, приложишь палец к изображению нашей галактики в нижнем углу, карточка тебе тут же сама и расскажет, сколько она стоит и сколько владельцу с нее процентов ежедневно капает. А у нас-то на Грыме все еще старые бумажные креды в ходу. Так вот, батя подсчитал общую сумму, что выдал нам мистер Урайя, и бросился к деду обниматься. Столько денег сразу ни он и никто другой в деревне еще не видели.
Весь оставшийся день батя с дедой ходили гоголями, их все норовили угостить пивом, а батя то и дело к банкомату в таверне дяди Абрамяна с очень важным видом подходил и со счетом сверялся. Поскольку банкомат у нас в деревне один, остальные в фактории у благодетеля-кровопивца мистера Хоука, чтоб ему пусто было, то деда с батей я только в таверне и находил.
Все остальные жители нашей деревни, что наличными решили плату за урожай получить, от зависти чуть ли не локти кусали. В общем, внеплановый праздник у нас в деревне начался, с песнями и плясками, уж не помню, когда мы так еще веселились. Даже пацанов не стали к десяти домой загонять.
А той же ночью мы, пацаны, стали свидетелями довольно забавной картины: деревенские мужики почти в полном составе погрузились на школьный автобус, на пожарную упряжку добровольной дружины, на катафалк мистера Абрамяна и прибыли в факторию мистера Хоука. Там они выпили еще пивка, выстроились в шеренгу, повернулись к зданию конторы спиной, разом наклонились и спустили штаны. Потом этот снимок появился и в местной газете. Батя торжествовал!
Глава 4
С тех пор челнок прилетал к нам раз в две недели. И каждый прилет его – как праздник, тем более пилот нам попался такой замечательный. Оказалось, что мистер Урайя – совсем не старый, ему только недавно исполнилось сорок пять лет, а курчавую шевелюру, еще фигурировавшую на его пилотском удостоверении, он растерял в дальних космоперелетах в погоне за длинным кредитом. На Грыме ему явно нравилось: как прилетит, поставит свой челнок под погрузку и, ежели его мужики местные в таверну не уволокут, айда с нами, местными мальчишками, на Синору рыбу удить. Мы удочки в специально прикормленных местах забросим, облепим его со всех сторон и просим о путешествиях космических рассказать. Он сначала отмахивается, а как хлебнет медовушки, так и про поплавок забудет. И такого нам нарасскажет!.. И так до вечера мы сидим, рты раскрыв, а он все про чудищ невиданных и про сокровища огроменные, что ждут пионеров космоса на далеких планетах.
А вечером, как водится, праздник: столы у мэрии под открытым небом, мистер Урайя во главе пиршества, красотка мисс Сидороффа с ним рядышком, раскрасневшаяся от счастья. А по обе руки от них деда с батей, от гордости все такие важные. А в конце столов делегаты от соседних деревень-городков, локти от зависти кусающие. И мы, санталючийцы, перед ними ходим героями, нос задираем. Ну и, разумеется, пение хоровое, танцы-шманцы, хороводы, прыжки через костер, прочие развлечения. А как проводим челнок, мужики непременно к мистеру Хоуку в факторию, зады свои демонстрировать. Такая уж у нас традиция сложилась, несмотря на то что отец Жозеф по этому поводу хмурится неодобрительно.
Так вот, все шло замечательно, батя с дедой расширили виноградники, распахали под пшеницу дальнюю пустошь, еще десяток поросят прикупили во главе с хряком-производителем по кличке Геркулес. Правда, Геркулес оказался еще тот фрукт, но о нем чуть позже. А первым делом батя заказал мистеру Урайе видеоприставку и целую кучу дисков с этими самыми сериалами, чтобы мамаша ныть перестала, а то она сна совсем лишилась, гадая, на ком же женился в конце концов этот чертов красавчик Хозе. А на весенние праздники батя подарил мне новенький роллер, вроде как за успехи в учебе (а какие там успехи? В другое бы время он меня просто выдрал бы за такой аттестат), и торжественно объявил, что собирается ставить маслобойню. А что, денежки у нас теперь водились, хозяйство наше успешно развивалось, только вот с поросятами нам не повезло. Вернее, не с поросятами, а с Геркулесом, и не нам, а бате. Этот пятнистый свин почему-то сразу невзлюбил папашу: стоило бате зайти в свинарник, так Геркулес немедленно портил воздух, а если батя по неосторожности хотя бы на минуту оставлял на скотном дворе картуз или папку с бумагами, Геркулес потихоньку подкрадывался и… Бате даже показалось, что в Геркулеса вселился дух его покойной тещи – моей бабки по линии матери, и чтобы его, дух этот недобрый, выгнать, батя пригласил отца Жозефа. Но падре обозвал все это суевериями, психологической несовместимостью и предложил бате свина продать.
Так вот, собираемся мы, как обычно, к положенному сроку всей деревней у посадочной полосы. Готовимся мистера Урайю встречать: тут же оркестр духовой, хлеб-соль, мисс Сидороффа вся в соку, чуть поодаль в Рядок возы с весенним урожаем, молоком, мясом, свежими яйцами и зеленью всякой. Челнок приземлился, посадочными огнями моргнул, люк открылся и… вместо любезного нашему сердцу мистера Урайи выкатывается на бетон что-то цилиндрическое на колесиках с конечностями хромированными. Ба, это ж киборг! Я такого только в кино и видел да в фактории у мистера Хоука. Но у него киборг какой-то дряхлый, ползает еле-еле, шестеренками несмазанными кряхтит. Того и гляди – развалится. А этот весь блестящий и юркий такой. Глазенками своими выдвижными повел, антенной покрутил, к папаше подкатывает и выдает, мол, я торговый агент BH-24-Z-246 корпорации «Урания», прибыл принять у вас урожай.
Смотрю, мужики наши затылки чешут, переглядываются, думают, что дальше-то делать, но вручили-таки роботу хлеб-соль. Он усиками своими блестящими в каравай забрался, экраном, что у него вместо глаз, моргнул и выдает письменно и устно: «Хлебопродукт запеченный, из натуральной пшеницы, в составе натуральные дрожжи, молоко, яйца. Кондиция! Качество – высшее. Цена 0,6 кредов». Тут же из челнока лента транспортная выдвигается, гибкая такая, из резины, наверное, он на нее каравай кладет и сразу к ближайшему возу. Усищи свои еще дальше выдвинул, в помидор воткнулся и затараторил: «Томат натуральный, средней зрелости, кондиция на 73%, 54 креда за бункер». И пошел, и пошел, и пошел… За три часа облазил все наши возы с продуктами, забраковал половину арбузов и дынь «за водянистость», рожь объявил второсортной, свинину излишне жирной, мед у мистера Иглстона вообще не взял, объявив его «искусственным». Тут же рассчитался межгалкарточкой, упаковался в специальный отсек челнока где-то около шасси и улетел. Я, правда, успел заглянуть в пилотскую кабину, вдруг там милый нашему сердцу мистер Урайя привычно посапывает, но там никого не было…
Вот и представьте себе картину, вся деревня стоит перед бетонным прямоугольником, над которым мы горбатились всем миром, ночей не досыпая, а чуть ли не треть возов так и осталась неразгруженной. Тут же батя мой стоит с кислым видом и мнет в руках кредитную карточку всю в мерцающих звездочках. Нет, рассчитался этот Би-24 честно – по полной программе, но что делать с этой самой «некондицией»? Ему, видите ли, размер яичек наших не понравился. То слишком мелкие, то слишком крупные. Нам что, перед курами схему требуемого яйца с точными размерами и параметрами вывешивать или эталонный экземпляр выставлять?
Задницы наши мужики этой ночью, сами понимаете, мистеру Хоуку не показывали, а поутру все увидели, как повозка мистера Иглстона, грохоча и позвякивая на ухабах, направляется в сторону фактории мистера Хоука. Поговаривали, что весь мед у него там взяли. И за хорошую цену. Хотя, если честно говорить, мед у мистера Иглстона на самом деле искусственный, ведь, подлец, миски с сиропом к самым ульям выставляет.
Глава 5
Когда «Альфа-47-01» приземлилась на нашей площадке, я думал, папаша умом тронется. Он бегал вокруг челнока, выкидывая на ходу немыслимые коленца, и орал: «Славься, славься, фермер Грыма!» Потом он начал нехорошо ругаться на соседей, тоже собравшихся посмотреть на приземление первого частного космочелнока на нашей планете:
– Что вылупились, штрейкбрехеры?!! Идите к своему Хоуку, этому кровопивцу, отдавайте ему непосильным трудом выращенное за гроши!
Соседи наши, позорно спустившие перед мистером Хоуком флаги в войне за экономическую независимость, признав его абсолютную монополию на торговлю выращенными нами продуктами, виновато потупились. Никто, никто не поддержал батю с дедой, когда они предложили скинуться и купить свой челнок в складчину. И батя решился на невиданное: заложил ферму и все наше хозяйство банку «Урания» и на ссуду купил на пару с дедой личный космочелнок. Думаете, легко это ему далось? Вон, мамаша всю ночь проплакала, все завывала, что по миру пойдем и помрем под забором. Но это еще видно будет, под каким нам забором помирать, а пока вот он, челнок космический, пусть маленький, пусть потрепанный, но наш, семейный!
Через минуту после посадки в днище челнока, прямо у самого шасси, открылся небольшой люк, и оттуда выкатился киборг, очень похожий на того самого Би-24-Z, компании «Урания», но явно постарше, со следами сварки на потускневшем корпусе. И номер у него такой же, как у челнока «Альфа-47-01», довольно древняя серия. Ну и пусть! Зато это наш собственный киборг, и ни у кого в деревне такого больше нет, и не будет! Потому что, как говорит батя, все соседи наши оказались «жлобами, не желающими смотреть в будущее», а деда назвал их просто «никчемными бездельниками». Не уверен, знал ли батя, как управлять этим челноком, но всю неделю он ночами не спал и прилежно зубрил брошюру «Юный навигатор», позаимствованную мною из школьного кружка «Грымский астронавт». И смотрел он на новое приобретение с нескрываемой гордостью, хотя и невооруженным глазом было видно, что челнок отнюдь не новый. Даже, скорее всего, аварийный – весь левый борт его был покрыт кривыми швами атомосварки.
Признаться, меня тоже распирало от важности. Приятели смотрели на меня с нескрываемой завистью, а я спустил Шарика с поводка, по-хозяйски подошел к челноку и похлопал его рукой по блестящему керамометаллическому боку. Я бы и в кабину залез, если бы трап был. Тут раздался скрип, это деда прибыл на своей арбе. По всему было видно, что его тоже распирало. Он соскочил на землю, деловито, ни на кого не глядя, похлопал челнок по борту, привязал волов к выдвинувшейся ленте погрузчика и сурово приказал киборгу:
– Ну, что стоишь, глазами хлопаешь, давай командуй, куда разгружать.
Глава 6
Киборг нам достался работящий, да и мы сами всю ночь глаз не сомкнули. Пришлось даже сестренок вызывать с их мужьями из Санта-Моники. Не люблю я, если откровенно, моих сестренок, дур этих визгливых, да и мужей их, придурков неконкретных, но, честно говоря, без них бы мы не справились. Это только говорить просто: фрукты упаковать, а ты поди попробуй каждую грушку, каждое яблочко в отдельную бумажку вощеную завернуть, гроздья виноградные в специальные коробочки уложить так, чтобы ягодка к ягодке, чтобы глаз радовался. Вроде, не особо трудная работа, а руки у меня просто дрожали… А утром; когда начали мясо грузить, батя и надорвался. Нагнулся, чтобы клетку с Геркулесом, боровом этим пятнистым, к тележке прицепить, тут-то ему в спину и вступило. Так и замер в виде вопросительного знака. Я, конечно, хохотнул, уж больно батя забавно смотрелся с откляченной задницей, а деда как даст мне затрещину прямо по шее. Больно и обидно.
Короче, уложили мы стонущего батю на телегу, рогожкой его прикрыли, и к дохтуру мамаша его повезла, а сами челнок догрузили. Даже для варений, сестренками наваренных, место нашлось. Так вот, как только этот киборг «Альфы-47-01» забрался в челнок и объявил о готовности к отлету, слышу, зовет меня деда. Потрепал по затылку, в глаза так серьезно глянул и говорит:
– Взрослый ты уже у нас, внучек…
Что-то мне такое вступление не понравилось. У деды с батей всегда так: как на ферме вкалывать во время каникул, когда другие пацаны купаться идут или на рыбалку, – так ты взрослый, а как на роллере покататься или в воскресенье в клуб на вечерний сеанс синематографа – так мал еще.
Так вот деда мне и говорит, что вместо бати заболевшего я с челноком лететь должен. И что бояться нечего, челнок полетит на автопилоте, торговать тоже робот будет по батиным рекомендациям, а мне лишь надо будет за этим киборгом проследить, потому как нынче и живому человеку довериться боязно, а тут железяка электронная.
Поначалу я испугался. Видано ли, лететь одному в даль невиданную. И уж рот открыл, чтобы предложить деду самому, если он так хочет, лететь на этой фигне. А что, у меня причина веская: во-первых, я еще несовершеннолетний, во-вторых, мне к экзаменам готовиться, книжки читать. Но тут вспомнил я мистера Урайю и его рассказы про миры далекие. Да еще представил, как приду осенью в школу, выложу на парту пачку стереоснимков и расскажу, как покорял открытый космос на настоящем космочелноке. То-то Боб Ституб от зависти лопнет. Как-никак, а получается, что я буду первым астронавтом нашей Санта-Лючии. Да мне по-любому памятник на площади перед мэрией положен!
От таких перспектив, признаюсь, у меня аж дух захватило. В общем, кивнул я молча, прихватил из роллера камеру, свистнул Шарика и под мамашин вой полез в кабину. Мамаша-то убивалась, как я понял, все больше для порядку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43