Впрочем, он сам давал ей повод так думать. Не он ли целыми часами на ходу чистил эту машину от пудов налипшей грязи, проводил на остановках мелкий ремонт ходовой части, не он ли освободил Карбуа от той сосны, что волочилась за могучим духом болот всю дорогу? Вот и не удивительно, что Амальга ветки да листья для шалаша таскает. Ладно, все это мелочи, что делать-то теперь?
– …Ну вот, а потом Большая Ма сказала, что ей следует пойти с Карбуа, потому что он совсем не злой, а, наоборот, очень добрый, и он поможет ей в болоте, – в очередной раз рассказывала Амальга, – и взяла самого никчемного мужчину, маленького, слабого, лысого. И сказала всем, что дух болот будет помогать племени, пока она не вернется, и если он придет, надо его слушаться…
– Постой, постой, ну я и идиот! – схватился Джош за голову. – Если Марта, то есть Большая Ma, пообещала, что Карбуа будет помогать, то есть приходить, значит, она ввела цикличную программу. Ведь не может транспорт ездить полгода в одну сторону и полгода обратно. Опять же, руда куда-то разгружается, а брикеты откуда-то появляются… «Борт 17», какую последнюю программу ты получил от начальника экспедиции Марты Эванс?
– «Борт-17» не может сказать о заложенной программе человеку, идентифицированному как доктор Джордж Петроффитч, как младшему по должности, без пароля условного доступа. Назовите пароль.
Джош еще раз подумал, скрестил пальцы на удачу и торжественно проговорил:
– Большая Ма.
– Пароль условного доступа принят, включаю последнюю запись Марты Эванс.
Динамики транспортера запищали, раздались какие-то шорохи, легкое покашливание, затем грудной женский голос:
– Я Марта Эванс, начальник горнорудной экспедиции номер четыре в районе Зеленых гор. В экспедиции и на руднике объявлено чрезвычайное положение, у нас эпидемия. Две трети сотрудников поражены странной болезнью, похожей симптомами на лихорадку. Болезнь заразная, способ передачи предположительно воздушно-капельный. Никакие медикаменты не помогают. Было проведено отделение здоровых от больных, здоровые во главе с доктором Рыбниковым переместились на побережье, больные остались у рудника. На наш запрос о срочной эвакуации центральная база не ответила, связи у нас нет. Я приняла решение немедленно следовать за помощью на центральную базу посредством транспорта «Борт-17». В целях уберечься от хищников в болотах собираюсь расположиться в грузовом отсеке и дать приказ «Борту-17» закрыть верхние загрузочные люки и открыть их по прибытии через неделю. Иного выхода, как попасть на базу, не вижу. Беру с собой Доктора Кручини, он очень плох, но уверяет, если у него будет доступ к лаборатории, он сможет вывести сыворотку от болотной лихорадки Таппена – названной в честь первого заболевшего в экспедиции. Старшим на руднике оставляю капитана Сунь Чена, он тоже болен, но еще держится на ногах. На случай, если с нами в дороге что-либо произойдет, я запрограммировала «Борт-17» на возвращение к руднику с запасом продовольствия с базы… если база еще есть. – Голос в динамиках сделал паузу, потом продолжил: – Надеемся на милость Божью. В случае чего передайте Зое, что я ее очень люблю. Конец сообщения.
«Интересно, кто такая Зоя?» – подумал про себя Джош.
Глава 11
Амальга не спала всю ночь, собирая мох для подстилки. Благодаря ее стараниям гнездышко в грузовом бункере получилось уютным, теплым и мягким. Между делом она нашла в камышах чью-то кладку и оперативно сварганила яичницу с ароматными травками на раскаленной крышке, выдернутой из грузового отсека. Подкрепившись на дорожку, Джош неожиданно для самого себя перекрестился и приказал транспортеру двигаться на базу с закрытыми люками бункера.
Поначалу ехать в темноте было не особо комфортно, зато сверху не капало. Но уже ночью они по достоинству оценили все преимущества движения в закрытом бункере. Сначала по правому борту транспортера раздалось какое-то тихое царапанье. Потом когти заскребли по крыше, так заскребли, что у Джоша мурашки по коже побежали, а Амальга испуганно прижалась к нему и тихонько прошептала:
– Шемаршельда?
– И довольно крупная, – также шепотом ответил Джош.
Амальга тихонько заскулила.
Тут же царапанье раздалось и по левому борту, через мгновение они услышали над своими головами дикий вой. Не иначе как на крыше транспортера встретились конкуренты. Вой сменился ревом, тут же по люку что-то тяжело грохнуло – видимо, две шемаршельды не договорились сообща вскрыть эту «консерву» и решили выяснить отношения, вцепившись друг другу в глотки. Звуки битвы были ужасны: вой, рев, скрежет зубов, мощные удары хвостов о железо. Минут пять над головами лежащих в контейнере шла непримиримая битва, наконец что-то гулко ударилось о правый борт, и все затихло. Видимо, твари просто свалились с крыши транспортера в пылу схватки.
– Ну, ты как? – спросил Джош уже в полный голос.
– Я, кажется, со страху описалась, – призналась Амальга.
Глава 12
Джош проснулся от тишины. Да, порой случается такое: он прекрасно научился засыпать в чреве дребезжащего механизма, но совершенно отвык от тишины. Двигатель транспортера молчал, люки грузового отсека были открыты, в небе ярко горели звезды, под бочком сладко посапывала Амальга.
– «Борт-17», почему стоим? – тихо, чтобы не разбудить жену, спросил Джош.
– «Борт-17» выполнил рейс и готов к разгрузке. Джош вскочил с моховой подстилки, забрался на борт и посмотрел вниз. Люди, живые люди! И не дикари, а люди в оранжевых комбинезонах космогеологов. Странно только, что у них в руках факелы, а не стандартные фонари геологоразведки.
– Что там, Джош? – спросила Амальга и, не дождавшись ответа, сама полезла наверх по куче руды.
– Аллая! – радостно взвизгнула она, разглядев лицо стоящей у самой лестницы рослой женщины.
– Амальга, – тут же отозвалась та, – и они тебя такую малютку, тоже в бункер к Карбуа? Вот сволочи! Нет, все-таки решусь, залезу в следующий рейс и набью морду этому жрецу! А это твой никчемный муж? Симпатичный, с руками, ногами, повезло тебе только почему я его не знаю?..
Только сейчас Джош разглядел, что женщины, окружившие транспортник, сплошь рослые и красивые, что касается мужчин, то здесь преобладали калеки без разных частей тела и низкорослые хлюпики. Зато детишки от мала до велика были крепенькие и упитанные.
– Давайте спускайтесь, как раз к ужину поспели! – крикнула Аллая. – Мы транспортер еще позавчера ждали.
Глава 13
– И не думай даже, нечего вам мыкаться, пора и для себя пожить, – решительно сказала Аллая, передавая сестре полную чашку восхитительно пахнущего кушанья. – Если твой козел еще не набегался, если его снова на подвиги тянет – на здоровье, с первым же грузовозом и отправим куда подальше. Или обратно в джунгли, если хочет, – там его жрец, этот маньяк озабоченный, так и ждет.
Джош не спорил, он доедал вторую порцию поросенка с хреном, запивая прекрасным испанским вином, и блаженствовал, хотя знал, что мясо всего лишь белковый концентрат с вкусовыми добавками, а вино – чистая вода с горстью разведенного порошка. Спорить с женщинами здесь вообще не полагалось – матриархат. А что поделаешь, раз они все здесь такие здоровые, а мужики, напротив, никчемность одна. Тем более в словах Аллаи была своя доля правды, и довольно большая доля: по сравнению с джунглями жизнь здесь была просто райская: вода чистая, без этого противного болотного привкуса, еды вдоволь (автоматическая фабрика синтетического белка работала без перебоев), хищников нет – автоматическая система охраны отстреливала любую тварь в сотне метров от периметра, одежды, то есть комбинезонов, – на сто лет вперед, жилья – еще на десяток таких племен.
– Жаль только, мужиков путных не хватает, – с досадой продолжила Аллая, – набег, что ли, на какое племя устроить? Впрочем, нет, ну их, мужиков этих, только силу свою почувствуют, опять войну какую-нибудь придумают или самогон гнать с чего попало начнут. Нам и так хорошо. Ну, рассказывай, сеструха, чего там в племени еще нового за год стряслось? Каатка-то замуж выскочила?..
Джош аккуратно собрал соус со дна чашки белым мякишем, проглотил его и, омыв руки в большой чаше, встал прогуляться.
– Ты смотри, сеструха, следи за своим мужиком, – услышал он, перед тем как покинуть жилище новых амазонок, – у нас тут голодных вдов хватает, мужички что-то мрут часто…
Глава 14
Джош вышел на улицу, присел на перевернутую бочку, глянул в небо. Странный, очень странный поворот событий: неделю назад он считался самым никчемным человеком, находился, как пишут в книжках, почти на самой нижней социальной ступени человеческого сообщества и влачил жалкое существование в Полной уверенности, что до конца дней своих будет копаться в помойке и мечтать, чтобы мяса на обглоданных костях, что передавали с передних рядов, оставалось побольше. А сейчас он сидит сытый и довольный и не меньше десятка красоток поедают его похотливыми взглядами и одаривают многообещающими улыбками. А в ста метрах, на стартовой площадке, стоит рудовоз, заправленный и готовый к полету. Правда, есть вопрос: как в него попасть?
– Кхе, кхе, – раздалось сзади. Джош обернулся: метрах в трех, почтительно склонившись, стоял лысый очкастый старик лет семидесяти. – Не возражаете, если осмелюсь прервать ваши несомненно важные размышления?
Ого! Славный речевой оборотец, давненько Джон такового не слышал. Тем более на межгалсленге.
– Если не ошибаюсь, вы Джордж Петроффитч Петрофф, космогеолог? – продолжил старик. – Не будете возражать, если я присяду?
Джош пожал плечами и подвинулся. Старик сел и тут же вскочил:
– Извините, забыл представиться. Доктор Альберт Кручини к вашим услугам.
– Постойте, постойте, – Джош потер лоб, вспоминая, – вы тот самый доктор, что уехал с рудника с Большой Ма, то есть с Мартой Эванс?
Старик сел и закивал головой:
– Да, это я. Только какой я доктор, так, фельдшер. Трехмесячные курсы при Космоакадемии.
– Но как же, я ведь слышал сообщение Марты Эванс, вы собирались изготовить сыворотку от болотной лихорадки.
– Знаете, молодой человек, в старости так же легко каяться, как в молодости горячо доказывать свою правоту. Так вот, хочу покаяться, я тогда очень испугался умереть там, на руднике, и убедил Марту что для изготовления вакцины мне необходима лаборатория. Были у меня кое-какие соображения по поводу лихорадки, но, если честно, я просто хотел попасть на базу, надеясь, что там меня вылечат. Не знаю, поверила ли мне Марта или сама втайне думала о том же…
– Она умерла?
– Да, еще в пути. Я три дня ехал в одном бункере с трупом – не самое лучшее, скажу я вам, развлечение.
– Но почему вы живы? И что это за болезнь такая?
– Скажите, молодой человек, – мягко перебил Кручини, – а вот вы после ваших э-э-э-э… скитаний в местных джунглях как себя чувствовали?
– Известно как, хреново. Чуть не загнулся, потом отошел. – И чем вас местные… э-э-э-э… лечили?
– Ну, не знаю, варевом каким-то вонючим поили, корешки черные грызть давали.
– Эти? – Доктор запустил руку в карман и вытащил горсть черных корешков.
Джош взял один в руку, повертел, понюхал, пожевал:
– Вроде эти.
– Я так и знал, так и знал! – радостно закричал старик. – Я первый обратил внимание на свойство этого чудесного корня. Корня Кручини! Я первым начал применять его для лечения, первым!
– Отлично, док, только объясните, как это с вашим чудесным корнем люди на руднике до ручки докатились? Ведь дикари дикарями! И как они за такое короткое время от цивилизованных горняков до первобытного уровня опустились?
– Сорок шесть лет, молодой человек, сегодня ровно сорок шесть лет и восемь дней. Не такой уж короткий срок.
– И вы считаете, что за этот срок цивилизованные люди могут так опуститься? Они же копьями с медными наконечниками охотятся. У них же даже шаман есть, они же фантикам конфетным, как дети, радуются!
– Человеческих жертвоприношений не практикуют? – быстро спросил док.
– Нет, если не считать этого Карбуа.
– Ну, Карбуа – это дело другое, получилось случайно, но очень удачно, сами видите. А вот в остальном я с вами не согласен. Вам известно, что племена, которые около второго и третьего рудников проживают, людоедством грешат, каннибализмом – по-научному. То-то! А в наших племенах (мы их до сих пор так называем – наши племена) у первого и четвертого рудников – рыбоеды, геодезисты, там налицо все признаки зарождения цивилизованного общества. Каждый член занимается созидательным трудом, идет научный прогресс, сами же говорите, что копья у них с медными наконечниками, а начинали-то с простых палок, быстро освоили строительство, рыболовство сетями, наладили систематизированную охрану.
– Постой, постой! – Джош уже не обращал внимания на то, что перешел на «ты». – Какой прогресс? Какие сети? Ты хочешь сказать, что горнорудники, почти все – дипломированные специалисты с двумя, а то и тремя профессиями, так быстро опустились до уровня первобытных? Язык нормальный забыли и детей своих ничему не научили?
– Представьте себе, так оно и есть. Как я выяснил, местная лихорадка воздействует не только на легкие, но и на мозг, на те центры, что отвечают за память. Если человек не умирает от быстротекущей пневмонии, как уважаемая Марта Эванс, человек теряет память. Стирает начисто, полная амнезия – по-научному. Таким образом, выжившим пришлось проходить весь путь эволюции заново. Мы отсюда пытались по возможности направлять прогресс. Мудрый старец на горе, тот самый, к которому ходит советоваться жрец, он ведь отсюда. Бывший техник с базы, сам вызвался в болота идти, культуру нести. Правда, давно на связь не выходит…
– Голубой?
– Что? – не понял Кручини.
– Этот ваш старец, он что, гомосексуалист? Только ведь гей такое может придумать: от самых красивых женщин в племени избавляться и самых хреновых мужиков сбагривать.
– Нет, вроде не замечали за ним такого, – смущенно сказал Кручини. – Но не в том дело, молодой человек, это все частности! Все дело в том, что мы можем реально наблюдать модель развития общества с самого начала, с чистого лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43