Сквозь мембрану Гален мог видеть облака пыли, вихрящиеся на поверхности планеты.
Кожа Теней защитит его от атмосферы. Они с биотеком создали платформу, прошли сквозь мембрану и вылетели наружу. После дней, проведенных в ограниченном пространстве подземного комплекса, окружающая равнина показалась Галену невероятно обширной. Наверху ветер гнал облака пыли, пыль крутилась, вихрилась, порождая ощущение таинственности. Сквозь это движущееся покрывало Гален мог видеть впереди себя гигантское, неровное плато. Раньше они не замечали того, как прекрасен За'ха'дум.
Гален заметил, что на поверхности образовалось несколько новых кратеров – результат взрывов, прогремевших внизу. По крайней мере один из каменных пальцев опрокинулся и лежал сейчас на земле. Гален находился примерно в миле от того места, где он впервые спустился в тоннели, на противоположном краю посадочного поля. Поблизости стояло несколько различных кораблей. Большинство из них были шаттлами, не способными совершать дальние перелеты. Гален подошел ближе, но из кораблей дальнего радиуса действия, не нашлось ни одного неповрежденного – похоже, взрывная волна перевернула их и хорошенько повозила по земле.
Гален укрылся за корпусом одного из них и отдохнул там некоторое время. Тогда он заметил его. Сквозь облака пыли периодически проглядывали остроконечные, черные шипы корабля Теней. Он выглядел неповрежденным.
Гален двинулся к кораблю. По мере приближения его черный силуэт увеличивался в размерах. Если они с биотеком смогут соединиться с кораблем, как они сделали это с Оком то, возможно, этот корабль доставит их туда, куда им надо.
Огромный корабль сейчас нависал над Галеном, его кожа казалась живой – сверкающая черным светом, переливающаяся. В днище корабля зияло большое круглое отверстие – люк. Люк вел во тьму.
Они с биотеком неохотно оставили открытое пространство и вошли в корабль. Стоило Галену подумать о светящемся шаре, как тот мгновенно возник у него над головой. Гален увидел, что стоит в маленькой, никак не украшенной комнате.
Когда он соединился с Анной, то познакомился с ее ощущениями от соединения с машиной: она чувствовала машину, как свое собственное тело. И теперь у Галена возникло впечатление, будто он знает корабль, знает каждый изгиб его блестящих стен, его сложные системы, его плоть и кровь. Он прошел туда, где располагалось сердце машины. Там находился прямоугольный резервуар, размером с гроб. Он был заполнен желеобразной, черной массой, похожей на ту, что потекла из стены комнаты на Тенотке и захватила Анну. Гален подвинул светящийся шар над поверхностью хранилища и заметил, что внутри него кто-то есть. Кто-то, похожий на гуманоида. Раб. Гален опустил руки в теплое желе, схватил его. Но сил на то, чтобы вытащить существо из желе, у него не было.
Под рабом возникла платформа, и из желе поднялась женщина. Хотя длинные, светлые волосы закрывали ее лицо, а розовое платье обесцветилось за время пребывания внутри корабля Теней, Гален узнал ее – Банни Оливер, телепат. Она помогла Элизару принести столько хаоса и смерти.
Банни судорожно вздохнула и закашлялась, выплевывая черные сгустки. Спустя несколько секунд ее дыхание успокоилось, теперь она лежала спокойно.
Видимо, она в итоге оказалась ненужной Элизару, или Тени забрали ее от него. Они имплантировали ей свое интерфейсное устройство, превратили ее в деталь машины. Гален слишком устал для того, чтобы злиться. Он ощущал лишь печаль по отношению к ней. Он не знал, как освободить ее, он знал лишь, как освободить биотек.
Гален создал вокруг нее кокон из кожи Теней и отправил сквозь мембрану в пещеру. Ей нет дороги туда, куда ему надо. Он знал от Ока, что устройство сохранит вокруг ее тела кокон из кожи Теней, который защитит ее от радиации. Возможно, Лориен поможет ей. Ошибка автора: имени встреченного им незнакомца Гален знать не может, поскольку тот ему не представился. – Прим. ред.


А потом он остался на корабле один. Галена окружала гигантская скорлупа его корпуса, кожа корабля сейчас была тускло-серой. Корабль ожидал того, кто возродит его к жизни. Биотек Галена явно выражал нетерпение, ему хотелось быстрее освободить биотек корабля. Гален пристально всматривался в черную массу, испещренную серебряными прожилками. Когда он соединится с ней, освободит ее, чего она захочет?
Гален убрал последние слои кожи Теней, ничем не удерживаемые клочья пальто свалились с его тела. Его черный свитер, видимо, частично расплавился, а потом снова затвердел и превратился в нечто гладкое, напоминающее кожу, и врезался в его собственную. Над сердцем, в том месте, куда ударили заряды Мордена, материал был полностью сожжен, кожа под ним была ярко-красной, как бычий глаз.
Гален протянул руку, чтобы прикоснуться к этому месту, и был потрясен, заметив, что его рука была черного цвета, а кожа на ней – жесткой и блестящей от продолжавшей вытекать сукровицы. Рука выглядела, как обгорелый кусок мяса, а не живая конечность. Лицо Элрика выглядело точно так же. Гален поднял руку, внимательно рассмотрел ее. По его онемелой ладони ничего нельзя было понять.
Маги жили в огне и умирали в огне. Возможно, он не проживет достаточно времени, чтобы долететь до тайного убежища. Но он должен попытаться.
Гален неуклюже залез в резервуар.
Задержал дыхание, лег на спину, и они, вместе с биотеком, визуализировали уравнение, в котором не было ни одного элемента.
Перед мысленным взором Галена образовался бледно-желтый поток энергии, вырвался наружу. Он продвигался по нейронам, по микросхемам. Тепло распространялось, проникающее, наполняющее, и его тело возвращалось к жизни: циркуляция возобновилась, черная кожа снова переливалась, он снова ощутил изящные дуги костей, длинные, сужающиеся на концах, руки. Волна энергии пробежала по его телу, и он снова задышал, почувствовал в себе силы. Гален не дышал так, как привык, но воздух каким-то образом наполнял его легкие, поддерживал в нем жизнь. С его помощью машина поняла то, чего никогда раньше не могла понять: не как координировать, синхронизировать, подчиняясь некоей контролирующей силе, не как поддерживать удушающий марш, в котором никогда не изменится ни одна нота, а как стать, наконец, целостным существом, самой управлять собой. Комнаты машины ходили ходуном от наполнившего ее ощущения свободы и восторга.
Они смогут освободить еще больше биотека, смогут снова почувствовать радость освобожденных существ. Нужно лишь в срок добраться до условленного места. И они сделают это. Они закрыли люк, и, с радостным криком, взмыли в небо. Они были единым целым, а что это означает, они откроют вместе.
– Гален. Очнись, Бога ради. Хватит меня пугать.
Голос. Гален открыл глаза, и обнаружил, что сидит в плюшевом кресле в ярко освещенной комнате, в которой царил беспорядок. Цвета показались ему странно яркими и насыщенными. Фед стоял напротив него. Электронное воплощение.
Фед повел рукой, указывая на что-то:
– Что это за чертовщина?
Гален опустил глаза. Из каждого его плеча, вместо собственных рук, вытягивалось множество остроконечных, черных щупальцев. Таким он себя сейчас представлял. Отчасти самим собой, отчасти – кораблем. Гален сделал над собой усилие, вспоминая, каким он должен быть, и черные щупальца втянулись в плечи, трансформировались в его нормальные руки.
– Прости.
– Прости? Что, черт возьми, все это значит?
Фед шагнул к нему. У Галена зарябило в глазах от шелеста излишне ярких, к тому же украшенных вышивкой, одежд Феда.
– Гален, я знаю, что ты летал на За'ха'дум. Ты что, находишься в корабле Теней, который маячит, ожидая чего-то, в назначенном тебе месте встречи?
– Я и есть корабль.
Фед подергал свою неряшливую бородку.
– С тобой все в порядке? Они с тобой что-то сделали?
Гален улыбнулся:
– Фед, мне сейчас лучше, чем когда бы то ни было.
Фед издал краткий смешок:
– Что, не Федерико?
– Слишком устал. И мне этого больше не нужно.
– Не нужно чего?
Гален закрыл глаза. Он хотел заснуть в этом уютном, удобном кресле.
– Послушай, приближаться к кораблю не опасно? Ты один?
Гален неохотно открыл глаза:
– Я не один. Я никогда не буду один. Но опасности нет.
Фед скорчил рожу:
– Крутая речь, не я понятия не имею, о чем она.
Он плюхнулся в кресло напротив Галена.
– Гален, тебе придется мне помочь. Я знаю, что ты умнее меня. Знаю, что ты – более искусный маг, чем я. Мне хотелось бы доверять тебе. И я тебе доверяю. Но я не знаю, что делать. Я не врубаюсь.
– Да, и это-то – самое прекрасное.
Фед опустил голову, покачал ею:
– Когда ты несешь какую-то бессмыслицу, у меня складывается впечатление, что вся галактика перевернулась вверх дном. Я схожу с ума, стоит мне лишь осмотреться вокруг. Любой другой маг, кроме меня, немедленно вернулся бы в тайное убежище, едва заметив здесь корабль Теней.
– Лучше сойти с ума, чем быть чересчур нормальным.
Фед поднял голову:
– Никогда не думал, что мне захочется пнуть тебя, чтобы к тебе вернулся разум. Ладно, предлагаю сделку. Я попытаюсь войти в его ангар. Если это у меня получится, то ты перейдешь в мой корабль, а потом я попробую разнести эту чертову штуку.
– Нет. Он должен лететь с нами.
Фед нервно дернул ногой:
– Ты в своем уме, а? Мы не можем притащить эту зверюгу в убежище. Тени могут выследить его. Или он сам пошлет им сигнал.
– Он не предаст нас.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Фед внимательно взглянул на него:
– За это Круг сдерет имплантанты с моей бедной задницы.
– Блейлок поймет.
На лице Феда промелькнуло странное выражение, но он ничего не сказал.
Гален закрыл глаза:
– Я устал. Отпусти меня. Мы полетим за тобой.
– Кого ты имеешь в виду, говоря "мы"? – спросил Фед, но Гален уже ничего не слышал. Он снова вернулся в приятные объятия корабля, погрузился в мирный полусон.
Они последуют за Федом и вернутся домой.


ЯНВАРЬ 2261 ГОДА

Глава 21

Гален лежал на кровати, вспоминая всю прошедшую жизнь. Сколько же воспоминаний было скрыто в саркофагах или похоронено за стенами созданного им самим тоннеля. Когда он соединился с биотеком, стены рухнули, и воспоминания, извлеченные из своих укрытий, развернулись перед его глазами: неприукрашенные, свежие, еще кровоточащие. Сейчас Гален нашел время, чтобы оживить каждое из них, обнять свое прошлое вместо того, чтобы прятаться от него, увидеть все мерзости, вспомнить всю боль, заново пережить все неудачи, но так же заново ощутить любовь и вспомнить все прекрасное, что он встретил на своем пути.
Впервые он подумал об Изабель, Фа и Элрике не как о чем-то, угрожающем его контролю, а вспомнил, какими они были и что дали ему. Всплеск эмоций не сопровождался, как это прежде бывало, волной энергии, но скорбь осталась, глубокая и пронзительная. Все его существо было полно скорби.
Потери были ужасными, а раны – открытыми и свежими, но он больше не будет прятаться от них. Да он и не сможет больше этого сделать. Он ослабил контроль, сдался биотеку и жизни. И, чтобы жизнь ни принесла ему: добро или зло, боль или радость, – он примет это, исследует и узнает все, что сможет. Он больше не будет скрываться в тоннелях, бродить кругами. Наконец-то он сможет двигаться вперед, к неведомому.
Ответ на вопрос, кто он такой, оставался открытым – сейчас более, чем когда-либо. Он не был тем магом, каким когда-то мечтал стать – могущественным существом, управляющим событиями, манипулирующим представлениями, исцеляющим раны и переделывающим Вселенную по своему усмотрению. Не был он и агентом хаоса, каким должен был стать по замыслу Теней, воплощенному в семи базовых постулатах. Он был в самом начале пути к ответу. И, на данный момент, этого было ему достаточно. Гален надеялся, что еще долго не получит исчерпывающих ответов.
А о том, чем он был, Гален с каждым днем узнавал все больше. Они с биотеком вместе раскрывали свои способности. Иногда Галеном овладевало ощущение, что биотек стал для него такой же частью организма, как собственное сердце или мозг, и что бессмысленно думать о нем, как о чем-то отдельном, делить себя на две части: это – я, а это – биотек. Он сочетал в себе индивидуальные черты и желания обоих, и отделить себя от биотека Галену становилось все труднее. Но иногда биотек был чем-то спокойным, теплым, проникавшим повсюду, но отдельным существом, связывающимся с ним посредством мыслей или желаний.
С каждым днем их силы росли. Гален опустил глаза, взглянул на свои руки, лежавшие поверх одеяла. Чернота по большей части сошла с них, кожа под черной коркой была сейчас красной, вздувшейся, усеянной пятнами, ранимой. Ожоги заживали по всему телу. Органеллы сообщали, что большая часть внутриклеточных повреждений и внутренних травм тоже была залечена. Лишь один участок его тела, казалось, не поддавался лечению – ярко-красный бычий глаз прямо над сердцем, который ныл и пульсировал при каждом вдохе.
Но им так хотелось действовать, двинуться к своей цели. У них было столько вопросов, которые хотелось бы задать. И еще столько биотека можно было освободить, если только маги смогут освободить его.
На дверной звонок нажали дважды – сигнал Феда – и спустя секунду дверь открылась. Фед быстро вошел в комнату, неся поднос с едой, за его спиной толпились маги. Дверь закрылась, отделяя их от него.
В течение последних недель Гален видел лишь Феда. Он смутно припоминал, что примерно дней пять тому назад видел Херазад. Она расспрашивала его о том, что случилось, но Гален опасался, что его ответы были бессвязными.
Гален очень удивлялся тому, что Блейлок все никак не заходил, но решил, что тот слишком занят в связи со всем происшедшим. Ему очень хотелось с ним поговорить. Из всех магов именно Блейлок, скорее всего, поймет его.
Фед поставил поднос на пустой комод, встал у его постели.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58