Полицейский снял пояс и разложил перед собой инструменты. Оказалось, что он прихватил две пары резиновых перчаток — немного поздновато, чтобы не наследить, подумала Рейни, ну да ладно. Кроме того, Эмити принес перочинный нож, отвертку, гаечный ключ четыре пластиковых мешочка и, что интересно, увеличительное стекло.
Он подал Рейни отвертку, и они, не говоря больше ни слова, приступили к работе. Сначала сняли центральную стойку, обнажив пластмассовый футляр вокруг ремня безопасности. Рейни слегка потянула его, и пояс, как и следовало ожидать, безвольно скользнул вниз. Эмити посветил фонариком, а Рейни, прежде чем продолжать, взяла лупу и внимательно исследовала пластмассовый футляр. Потом подняла голову и выразительно посмотрела на напарника. Оставшиеся на корпусе глубокие царапины свидетельствовали, что кто-то уже пытался проникнуть под него раньше.
— Торжественно клянусь разбирать в будущем все «нерабочие» ремни безопасности, — пробормотал Винс.
Сменив увеличительное стекло на перочинный нож, Рейни вскрыла механизм. Внутри находилась шестерня с белой пластмассовой «лапой» и небольшим вспомогательным рычажком, призванным заменить главную «лапу», если та не сработает. Теоретически при разматывании ремня шестерня поворачивалась, затем наезжала на рычажок и останавливалась. В данном же случае зубья главной «лапы» были спилены, а выполнявший роль стопора рычажок срезан. Рейни снова потянула за ремень, и белая шестерня начала беспрепятственно вращаться.
— Если бы она заехала в мастерскую, — заметил Эмити, — ребята сразу бы поняли, в чем дело.
— Поэтому он позаботился о том, чтобы она никуда не заехала.
— Но ведь это же рискованно, согласись? Если собираешься вывести из строя ремень безопасности, зачем делать это за месяц до срока? Не разумнее ли подстроить все накануне? Или, может, я слишком много смотрю «Она написала убийство»?
— Предвзятое мнение. Он рассчитывал именно на это. Она знает, что ремень не работает, поэтому просто не пристегивается. А потом полицейский прибывает на место аварии, видит, что водитель пьян, что он даже не потрудился пристегнуться, и…
— И думает, что она сама во всем виновата, — тихо добавил Эмити. — Думает, что она получила по заслугам. А потому и не задает много вопросов.
— Никто ведь особенно и не присматривается, — согласилась Рейни, но тут же нахмурилась. — И все равно — слишком рискованно.. Я хочу сказать, что если собираешься убить кого-то и представить убийство как несчастный случай, то удовлетворишься ли испорченным ремнем безопасности в надежде на то, что судьба рано или поздно сыграет на твоей стороне?
— Известно, что жертва не раз садилась за руль в нетрезвом виде. Злоумышленник подпаивает ее и сажает за руль, рассчитывая, что до дома она просто не доберется.
— Слабый расчет. Сколько людей пьют, садятся за руль и не разбиваются. Возьми, к примеру, Мэнди. Она же проделывала это и раньше.
— Может, он просто хотел иметь алиби. Ход мыслей таков: даже если нас поймают, то как докажут, кто именно поработал с ремнем за несколько недель до аварии? Что остается? Хорошо, выясняем, кто ее напоил. Жертва совершеннолетняя. Угостить ее спиртным — не преступление. Пустить пьяную за руль — деяние не уголовное.
— У нас получается парень, который хочет спланировать убийство, но при этом как бы остаться в стороне, — пробормотала Рейни и тут же решительно добавила: — Нет. Я на эту версию не покупаюсь. Если уж ты задумал кого-то прикончить, то не станешь полагаться на случай. Ты должен сам убедиться, что замысел удался. О черт! Какие ж мы бестолочи!
Она схватила лупу и, прежде чем Эмити успел как-то отреагировать, пролезла к обезображенному остову пассажирского сиденья и потянула за ремень. Он не поддался. Ничего удивительного — так и должно быть.
— Сукин сын! — сказала Рейни. Эмити поднял фонарик, и она поднесла ремень поближе к глазам, изучая плотную ткань через увеличительное стекло.
— Есть! Вот оно!
Примерно двухдюймовый участок резко отличался от остальной ровной полосы. В момент, когда «форд-эксплорер» врезался в столб, тело сидевшего здесь человека бросило вперед, волокна материала напряглись, ткань смялась и завернулась, но выдержала.
— Знакомьтесь, пассажир номер два! — триумфально объявила Рейни и мгновение спустя добавила: — Ох, Куинси, мне так жаль.
15

Сосайети-Хилл, Филадельфия
Охранная система сработала в тот самый момент, когда открылась передняя дверь. Бетти переступила порог и привычно пробежала пальцами по панели. Следуя выработанной годами привычке, она сначала ввела код, отключавший систему, а уж затем проверила отдельные зоны безопасности.
Тристан закрыл входную дверь.
— Хорошая вещь, — заметил он.
— Поверишь ли, по условиям развода мой бывший муж обязан до конца жизни обеспечивать безопасность мою и девочек. Впрочем, он совсем не против. Ему везде мерещатся маньяки.
— Осторожность никогда не бывает лишней, — сказал Тристан.
— Может быть.
Бетти поставила корзинку рядом со столиком, решив, что займется ею завтра. Она уже представляла, как проснется с Тристаном, как они позавтракают в постели. Что сделать? Приготовить омлет? Или бисквиты? Когда в последний раз она начинала день с чего-то иного, чем черный кофе и надоевший тост? Какое счастье, что она выбралась с Тристаном за город. А самое главное, что сделаны первые шаги по возвращению в мир живых. Бетти рассеянно взглянула на автоответчик и с удивлением обнаружила, что получила за день восемь сообщений.
— Ты не против, если я проверю? — Она кивнула на цифровой дисплей. — Это займет не больше минуты.
— Конечно. У тебя найдется немного черри? Налью по стаканчику, пока ты занята. Бетти направила Тристана к небольшому бару в столовой, надеясь, что приходящая служанка не забывает протирать хрустальный графин; сама она в последний раз пила черри пять лет назад. Что ж, пришло время для нового начала.
Она нажала кнопку автоответчика. Первый звонок поступил в семь десять утра. Звонивший опоздал на несколько минут — Бетти вышла из дома около семи. Второй звонок. И опять звонивший повесил трубку, не оставив сообщение. Третий. То же самое. После полудня позвонил Пирс.
«— Нам необходимо поговорить, — в характерной для себя сухой манере сказал он. — Это касается Мэнди».
Бетти нахмурилась. Ощутила первый, еще слабый, укол беспокойства. Снова звонок без сообщения. Еще. И еще. Она почувствовала, как напрягаются мышцы живота, и поняла, что готовится к чему-то плохому, готовится к удару.
Удар последовал в 20.02. Это снова был Пирс.
«— Элизабет, я весь день стараюсь до тебя дозвониться. Скажу прямо, я очень обеспокоен. Когда получишь это сообщение, немедленно перезвони мне на сотовый. Независимо от времени. Кое-что случилось. И, Бетти… может быть, нам стоит поговорить об этом Тристане Шендлинге, потому что я попытался навести о нем справки и оказалось, что такого человека не существует. Позвони мне».
Бетти подняла голову и попыталась выключить звук, но было уже поздно. Тристан стоял в двери с двумя стаканами черри и с любопытством смотрел на нее.
— Ты просила Пирса проверить, кто я? Она тупо кивнула. Кровь отхлынула от лица. Голова вдруг закружилась, а ноги стали ватными.
— Да, Элизабет Куинси, наконец-то вы меня удивили.
Он поставил оба стакана на столик.
«Беги», — мысленно приказала себе Бетти. Но она была у себя дома и не знала, куда бежать. А потом ее мысли перепрыгнули в прошлое, в тот день, когда, придя однажды домой, она обнаружила своих девочек на кухне рядом с горкой книг, которые они стащили с полки. Это были учебники, которыми Пирс обычно пользовался на работе. Цветные фотографии, страница за страницей, обезображенной, изувеченной, изуродованной женской плоти. Голые, растерзанные тела с отрезанными грудями.
— Кто… кто ты?
— Старший специальный агент Пирс Куинси, кто же еще? У меня и водительские права на это имя.
— Но… у тебя же шрам. Я сама его видела. Я до него дотрагивалась. Я знаю! — Голос резко взлетел вверх.
Тристан остался поразительно спокоен.
— Сам его сделал. В тот день, когда ты отключила Мэнди. Стерильный скальпель, твердая рука с иголкой. Есть вещи, которые нельзя оставлять на волю случая.
— Мэнди… Ты знал Мэнди… Ее выражения… мое уменьшительное имя…
— Ты видела, чтобы я принимал лекарства, Бетти? Ты не задумывалась над тем, как человек с новехонькой почкой позволяет себе выпивать две бутылки шампанского? Знаешь, мой маскарад далеко не совершенен. Мне нравится давать жертве шанс. Но вы, женщины, всегда видите только то, что хотите. По крайней мере когда влюблены. Мы все знаем, что потом всё меняется.
— Не понимаю.
— То, что ты не понимаешь, для меня не важно.
— Пирс — агент ФБР. Тебе это так не сойдет! Тристан едва заметно улыбнулся. Потом опустил руку в карман и достал черные кожаные перчатки.
— На это я и рассчитываю. Знаешь, я не собирался убивать тебя так скоро. Хотел подождать, пока однажды ты прибежишь ко мне сама, в слезах, в истерике из-за того, что случилось с Кимберли. И вот тогда я бы рассказал, как сильно она всегда тебя ненавидела. Кимберли и Мэнди. Их травмировал не отец, Бетти. Их травмировала ты. Слабая, старающаяся защитить их от мира, не прощающая и неумолимая.
— Не тронь мою дочь! Не тронь Кимберли!
— Слишком поздно. — Он натянул перчатки. — Беги, Бетти. Беги!
Район Гринвич-Виллидж, Нью-Йорк
Что-то вырвало Кимберли из сна посреди ночи. Дыхание сбилось, мокрая от пота рубашка приклеилась к телу. Ее трясло. Кошмар. Ей приснилось что-то плохое. Она не помнила что.
Кимберли подождала, фокусируя внимание на дыхании пока сердце не замедлило свой бег. Включила прикроватную лампу, встала и прошла на кухню. Дверь в спальню соседа была закрыта, из-за нее доносилось ровное посапывание.
Этот звук успокоил ее. Бобби завел новую подружку и в последнее время бывал дома не часто. Дело, конечно, его, но сегодня Кимберли была рада тому, что он рядом. Значит, она не одна в крохотной квартирке.
Кимберли села к столу. По предыдущему опыту она уже знала, уснуть удастся не скоро. Что же ей приснилось? Иногда во сне Кимберли была с Мэнди в ее «форде», отчаянно пытаясь вывернуть руль. Иногда бежала по длинному темному туннелю, в конце которого стоял отец. Бежала и никак не могла добежать. Однажды ей приснилась мать. Бетти танцевала в прекрасной белой балетной пачке, и Кимберли, как ни старалась, не могла привлечь ее внимание. Потом пол раскололся, и мать, продолжая танцевать, приблизилась к самому краю.
Тревожные сны как результат неспокойного подсознания. Кимберли посмотрела на телефон. Надо снять трубку и позвонить. Позвонить матери. Позвонить отцу. Преодолеть то, что необходимо преодолеть.
Но она не позвонила. Просто сидела за столом. Слушала ту глубокую тишину, которая бывает только после полуночи. Потом, когда минуты превратились в час, Кимберли вернулась в постель.
Мотель номер 6, Виргиния
Рейни только-только вернулась с ночного рандеву на автомобильном кладбище, когда в комнате пронзительно зазвонил телефон. Она посмотрела на часы. Три. Рейни снова перевела взгляд на телефон. Интересно, кто бы это мог быть, Куинси или тот беспокойный адвокат, Карл Миц? И какой вариант хуже. Она подняла трубку.
Это был Куинси.
— Я в Филадельфии. В доме Бетти. Она мертва.
— Выезжаю, — сказала Рейни.
16

Сосайети-Хилл, Филадельфия
Ночной бросок в Филадельфию занял у Рейни немногим более двух часов. Она неслась, игнорируя скоростные ограничения, дорожные знаки и стандартные правила водительского этикета, и прибыла на место в самом боевом настроении. Найти элитный дом Элизабет Куинси оказалось совсем не трудно; трудно было бы его не найти. Рейни просто свернула на Сосайети-Хилл и проехала вдоль вереницы мигающих огней. Белый фургон судебно-медицинской службы припарковался прямо на тротуаре. Три полицейские патрульные машины представляли пехоту. Старенький седан без опознавательных знаков принадлежал, вероятно, местным детективам из отдела по расследованию убийств; они тоже поставили машину на тротуар, постаравшись освободить для проезда узкую полосу дороги. Их любезность, однако, сводили на нет три больших темных седана, полностью блокировавших ту часть пространства, которую пытались освободить детективы. Не иначе как федералы, решила Рейни. Слишком много начальства и мало работяг. Интересно, как встретили Куинси.
Она оставила машину, не доезжая до дома Элизабет, и прошла несколько десятков метров. Небо на востоке только начало светлеть. Около полудюжины человек в шелковых халатах и дорогих плащах выжидающе застыли у соседних подъездов, настороженно посматривая на проходившую мимо незнакомку. Вид у них был испуганный. Высокие и узкие, здания в этом районе стояли тесно и при всем их неоспоримом достоинстве и не лезущих в глаза признаках богатства по сути мало чем отличались от одного длинного жилого комплекса. Здесь, совсем близко, можно сказать, в холле, только что случилось нечто очень плохое, и теперь никакие в мире деньги не могли отделить их от этого.
Рейни подошла к дому Бетти, щедро украшенному желтой оградительной лентой. Внутри наспех обозначенной периметра прохаживался, прихлебывая кофе и непрестанно зевая, молодой полицейский. Рейни предъявила лицензии частного детектива.
— Нет, — коротко бросил он.
— Я работаю на агента ФБР Пирса Куинси, — парировала она.
— А я на мэра Джона Ф. Стрита. Отвали.
— Со своей мамочкой ты тоже так разговариваешь? — Рейни вскинула бровь и многозначительно понизила голос: — Вот что, сынок, зайди в дом и найди старшего специального агента Куинси. Скажи, что Лоррейн Коннер уже здесь.
— И почему я должен это делать?
— Потому, что я работаю с ним и он лично вызвал меня сюда. А еще потому, что тебе ведь не хочется начинать день с пинка под зад от девушки.
— Ага, как будто мне хочется его начинать с того, что какая-то…
— Офицер…
И Рейни, и полицейский одновременно повернулись к двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44