В этот момент Анатолий так интригующе улыбнулся, что Валентине не составило труда догадаться, что он раскопал кое-что поинтересней летающего кармана.
– Ладно, Толя, не томи душу, рассказывай!
– Хорошо, слушай! – произнес Анатолий. – Валерий Кульков не так давно чистосердечно признался, что был последним, кто видел Павла и Ларису Стариковых в день их таинственного исчезновения. Он высадил их из своей машины возле платформы «Площадь Победы»… Так вот, он их видел далеко не последним!
Глушенкова насторожилась.
– Сначала я решил, что после разговора с адвокатом Стариковы сели в поезд и отправились в неизвестном направлении. Добрался до места, где супруги расстались с Кульковым, и попытался представить, куда еще они могли пойти. И вдруг понял: если пройти метров двести-триста дворами, то попадаешь в уже знакомый нам «Меркурий». Пошел туда. И не напрасно!
– Неужели их видели в кегельбане? – попыталась угадать Глушенкова.
– Нет, в компьютерном клубе, – поправил Анатолий. – При «Меркурии» есть еще и компьютерный клуб. Стариковы проводили там времени не меньше, чем в боулинге. В тот самый день они были там до самого вечера. Их многие видели.
Валентина сразу же вспомнила памятный разговор с адвокатом.
– Кульков говорил мне, что перед тем, как попрощаться со Стариковыми, он попросил супругов прямо в машине изложить на бумаге обстоятельства своего появления на платформе «Вознесенская» и указать, что они не уверены в опознании Тимура Хабибова. Вооружившись их показаниями, Кульков помчался в прокуратуру и предъявил их следователю, у которого они не вызвали интереса. На самом же деле выходит, что эта бумага кого-то очень сильно взволновала. Вот только кого?..
– Если вспомнить, кто именно водит дружбу с заместителем прокурора, то не так уж и сложно догадаться, – ухмыльнулся Анатолий.
– Это слишком очевидная версия, – заметила Глушенкова. – Мы с тобой прекрасно знаем, что значит оказаться в плену одной-единственной версии.
– Предложи другую.
– Знаешь, чем занимается современная молодежь в компьютерных клубах?
– Режется в «Интерактивные игры» или торчит в Интернете! – компетентно заявил Анатолий.
– Совершенно верно, – кивнула Глушенкова. – Наверняка Стариковы сообщили о беседе с адвокатом кому-то из своих виртуальных друзей. А после этого испарились.
– Ты думаешь, что они общались с тем, кто организовал их исчезновение, через Интернет?
– Учитывая любовь современной молодежи к подобному виду общения, нельзя исключать такую возможность! Могу даже предположить, что и началось все с Интернета: именно через «Глобальную сеть» они получили предложение подзаработать с помощью лжесвидетельства. Интернет ведь буквально напичкан предложениями легких заработков. Это очень удобно, поскольку сохраняет конфиденциальность как нанимателя, так и исполнителя. Устраивало это и Павла с Ларисой. «Что страшного в том, чтобы оказаться в нужном месте в нужное время и указать затем на какого-то кавказца?» – примерно так могли рассуждали они, после чего согласились с предложением виртуального нанимателя.
– Значит, их рассказ о выигрыше в кегельбане у азербайджанца по имени Малик – чистой воды выдумка?
– Не совсем! – предположила Глушенкова. – Кульков побывал на днях в боулинг-клубе, разговаривал с завсегдатаями, и те, правда без подробностей, вспомнили, что такой случай действительно был. Скорее всего, наниматель послал Стариковым по Интернету фотографию некого Малика – человека, который должен будет проиграть им в кегельбане определенную сумму. Эта сумма, вероятно, была авансом за предстоящую услугу. А дальнейшие пункты искусного сценария нам известны: проигравшийся Малик просит супругов прибыть на станцию «Вознесенская» для полного расчета. Так можно объяснить появление Стариковых на платформе и их повышенное внимание к выходцу с Кавказа. Только вот Павел и Лариса не предполагали, что станут свидетелями чьей-то гибели. Поэтому они испугались и «домашнюю заготовку» озвучивать не стали, а предпочли сказать, что оказались на платформе совершенно случайно.
– Кто-то должен был контролировать выполнение каждого пункта описанного тобой сценария, – проговорил Анатолий.
– Несомненно. И этот кто-то обязан достаточно хорошо знать Стариковых. Ведь первому встречному такое задание поручать нельзя. Нужна была гарантия, что супруги не испугаются настолько, чтобы рассказать следователю всю правду. Либо сам наниматель, либо его доверенное лицо часто посещает боулинг-клуб или работает в нем. Если предположить такое, то все становится простым и понятным! Ведь и боулинг-клуб, и весь развлекательный центр «Меркурий» принадлежат дочери Станислава Малицкого… Как тебе мои выводы?..
Анатолий жестом выразил сомнения.
– М-да… Что-то опять больно складно все получается, – спохватилась Глушенкова. – Слишком простая развязка для дела, которое поначалу напоминало шараду в духе Агаты Кристи. А может, это мы сами себя запутали, превратив пустяковое дело в головоломку и заблудившись в трех соснах?
– Возможно! – таинственно усмехнулся Анатолий. – Особенно если принять во внимание личность того человека, с которым Стариковы ушли из компьютерного клуба.
– Какого человека?
– Перед самым закрытием клуба к ним подошел мужчина лет сорока, – пояснил Панфилов. – И с ним Павел и Лариса покинули клуб. Мне даже известно, как зовут этого человека.
Глушенкова сурово посмотрела на друга. Ее взгляд словно говорил: «Какого же черта ты мне уже полчаса голову морочишь!»
– Прости, – перестав улыбаться, извинился Анатолий. – Не смог отказать себе в удовольствии рассказать о процессе поиска и выслушать твои версии.
– Этот поступок поднял твой следовательский гений на невиданную высоту! – с нескрываемым сарказмом сказала Валентина. – А теперь я не прочь услышать главное.
– Между прочим, именно у тебя я позаимствовал эту привычку: откладывать самую ценную информацию напоследок, – напомнил Панфилов. – А что касается мужчины, который беседовал с супругами Стариковыми в компьютерном клубе, то им оказался некто Варакин Олег Константинович. В прошлом боец спецназа МВД и хороший боксер, а ныне – шеф службы безопасности у Малицкого.
– А откуда известно, что это именно он?
– Варакин в начале своей работы на Малицкого возглавлял службу безопасности в «Меркурии». Его там хорошо помнят.
– Как думаешь, наш начальник позволит установить за Варакиным наблюдение или допросить его хотя бы в качестве свидетеля?
– Смеешься, – покачал головой Анатолий. – Этим делом занимается прокуратура. Да если бы им занимались и мы, то все равно…
Договорить Панфилов не успел. После беглого стука дверь распахнулась, и на пороге появился Валерий Кульков.
– Я вам принес нечто фантастическое! – возбужденно сообщил адвокат.
С этими словами Кульков извлек из дипломата красивый женский пиджак болотного цвета и огромный револьвер, очень похожий на тот, из которого Глушенкова стреляла когда-то в тире, чтобы выиграть плюшевого зайца.
– У вас, случайно, нет вешалки? – спросил адвокат Глушенкову.
Та указала взглядом в угол, где стоял маленький шкафчик.
Адвокат открыл одну створку, извлек вешалку и, пристроив на нее пиджак, повесил его на дверцу, затем подошел к Анатолию Панфилову, вручил ему револьвер «смит-вессон», такой же, как был найден при обыске на квартире Хабибова, и сказал:
– Стреляйте в пиджак!
Увидев, что Анатолий медлит, Кульков добавил:
– Не бойтесь, он пневматический… Хотя…
Кульков взял в углу стул с мягкой спинкой, перенес его к шкафу и, повесив пиджак на стул, скомандовал:
– А теперь стреляйте раз пять туда, где проглядывается спинка стула! Если и промахнетесь, не велика беда!
Сценка напоминала праздничный утренник в палате шизофреников.
Пожав плечами, Панфилов выполнил непонятное требование.
Все пульки, отскочив, упали к ногам адвоката.
– Вот видите! – сказал Кульков, снимая пиджак со стула. – Материя от выстрелов немного примялась, но ни один шарик не прошел сквозь нее! А ведь на Елене Самохиной в день ее гибели был такой же твидовый пиджак.
Панфилов и Глушенкова потребовали более подробных объяснений. Адвокат охотно откликнулся на пожелание.
– Спинка стула в данном случае имитировала мягкое человеческое тело! Но, если честно, упругость и не важна для чистоты эксперимента. Я испробовал множество вариантов: и с более жесткой подложкой, и с более мягкой. Стрелял с разных дистанций и под разными углами – бесполезно! Ни в одном из случаев свинцовый шарик не пробил материю.
– Ерунда какая-то! – произнесла наконец Глушенкова. – Откуда же тогда взялся свинцовый шарик за подкладкой в пиджаке погибшей?
– Наверное, оттуда же, откуда и лже-Хабибов с фиктивным «жучком»! – пояснил адвокат. – Согласитесь, мы имеем дело с каким-то великим мистификатором!.. Не хочу огорчать вас обоих еще больше, но вам следовало бы проверить сотрудников, которые имеют доступ к комнате вещественных доказательств, а также работников морга, врачей, производивших вскрытие, и прочих лиц, кто хотя бы прикасался к одежде Елены Самохиной. Кто-то из них работает на нашего мистификатора – ведь не сама же собой пулька попала под подкладку пиджака!
Минуты две после этого заявления в кабинете царила тишина. Наконец Валентина сказала:
– Уйду-ка я сегодня с работы пораньше!
Она решительно направилась к выходу. У двери остановилась и спросила адвоката:
– Валерий Витальевич, вы, надеюсь, никому еще не говорили о своем открытии в области баллистики?
– Нет, только вам двоим.
– И не вздумайте говорить! – предупредила Валентина.
Затем она обратила взгляд на Панфилова.
– Толя, запрешь мой кабинет?
– Может, скажешь, что ты задумала? Сдается мне, что-то авантюрное и небезопасное…
– Пока не могу сказать ничего! – покачала головой Глушенкова. – Мне нужно кое с кем встретиться.
Закрыв дверь кабинета, Глушенкова быстрым шагом направилась в «дежурку» и попросила позвонить. Набрав выученный на память номер мобильного телефона, она услышала голос Татьяны Дроздовой.
Тени прошлого
Шел дождь, и вода лилась на землю, как из ведра. Сквозь потоки воды пейзаж за окном казался расплывчатым, огни автомобилей и неоновые рекламы пульсировали, как далекие созвездия. Впрочем, Игорь стоял у чужого окна, и непривычный пейзаж сквозь сетку дождя виделся ему в фантастическом свете.
Отойдя от окна, Игорь бросил взгляд на красивые настенные часы – стрелки показывали без пятнадцати двенадцать. Впервые он был один в квартире Татьяны Степановны Дроздовой один в такое позднее время. Сама хозяйка, вызванная телефонным звонком на встречу с какой-то женщиной, отсутствовала. Торопливо собравшись, она просила Игоря дождаться ее во что бы то ни стало. Игорь пообещал.
Побродив по комнате, он включил телевизор.
Показывали светскую хронику. Презентации, выставки, дефиле, перформенсы… Несколько раз промелькнуло лицо завсегдатая подобных мероприятий Динары Малицкой. Он тут же выключил телевизор. Общества Динары ему на сегодня уже хватило.
Черт его дернул отправиться на тусовку к Заболоцким! Он вообще не собирался никуда идти сегодня вечером, но позвонила Дроздова и сказала, что у Заболоцких будет нужный человек из энергонадзора, с которым Игорю необходимо познакомиться. Знакомство состоялось, причем весьма успешно. Игорь договорился о льготном тарифе на электроэнергию для своего рынка, и всего за десять тысяч «уе». Но платой за удачную сделку стало общество Динары, которая не отходила от Игоря ни на шаг и болтала без умолку.
– "Завтра о нас будут сплетничать на каждом углу, а в желтой прессе запустят очередную утку!" – подумал Игорь, вспоминая, как какой-то репортер все время вертелся вокруг и непрестанно щелкал фотоаппаратом.
Он вынул телефон и позвонил Маше. Как и весь сегодняшний день, телефон не отвечал.
– "Странно, куда она могла подеваться?"
Чтобы размяться, он решил совершить небольшую экскурсию по остальным комнатам. Зал, коридор, кухня, кабинет, спальня, ванная комната, еще одна ванная комната, дверь в которую оказалась закрытой. Странная это была дверь: под деревянной облицовкой явно скрывался металл. В двери стоял хороший замок, и в нем торчал ключ.
– "Хозяйка так торопилась, что оставила ключ в двери своего бункера!" – усмехнулся Игорь, отпирая замок.
Открывшееся взору помещение действительно напоминало бункер, в котором на красивых латунных ножках стояла внушительных размеров чугунная ванна. Странная емкость с маленьким красным краником, расположенная прямо над ванной, походила больше на смывной бачок, чем на душ. В ванной ровными рядами лежали аудиокассеты. Их было множество, и все они, согласно маркировке, имели продолжительность звучания не девяносто минут, как обычные, а сто двадцать и даже сто шестьдесят.
Игорь не замечал в своей наставнице особой склонности к музыке, поэтому, рассматривая футляры, не думал встретить названия музыкальных шедевров, тем более что надписи кассет, расположенных по алфавиту – «Абрамов», «Антоненко», «Аюпов», «Барановский», «Бирюков» и так далее, – не располагали к этому.
– "Это записи разговоров Татьяны Дроздовой с ее клиентами!" – догадался Игорь. Он стал рассматривать кассеты на букву "О".
– Оги-Заде, Орлов, Осокин… А где же Опарин? Неужели нет?
Просмотрев все кассеты на букву "О", он убедился в том, что его фамилии здесь действительно нет. Но рядом ниже лежали пластмассовые коробочки, на которых было написано: «Игорь».
Взяв одну из кассет, он огляделся в поисках магнитофона. Его не было. Распространив поиск на всю квартиру, Игорь с удивлением обнаружил, что в доме не было устройства, способного воспроизвести магнитную запись. «Но ведь на чем-то все это записывалось!» – рассудил он и отправился в зал. Тщательно изучив любимое кресло Татьяны Степановны, Игорь без особого труда обнаружил в его недрах небольшой, но весьма приличный двухкассетный аппарат. Вставив в свободное гнездо взятую в «ванной» кассету, он услышал свой голос и по первым же репликам понял, что эта беседа с Татьяной велась семь месяцев назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38