Вспомни хотя бы слова незнакомца о Настиной болезни. Он ведь знал не только диагноз, но даже какая операция необходима.
– Я думаю, мой сегодняшний визит в больницу прояснит источник такой информированности.
– Согласен. Мне тоже кажется, что он именно в больнице. Если, конечно, «человек-гора» в свободное от убийств время сам не занимается врачебным ремеслом.
– Давай-ка, Толя, еще покумекаем насчет мотивов убийства! – предложила Валентина. – У тебя есть какие-нибудь наработки?
– Есть одно предположение, – ответил Панфилов. – Сразу же после смерти Елены Самохиной, как ты знаешь, я внимательно проверил все дела, которыми она занималась у себя на работе. Поиск, как известно, окончился ничем. Ничего крупнее посадки десятка деревьев вдоль дороги или переноса площадки для выгула собак с одного места на другое не обнаружилось. Вчера я снова посетил комитет по озеленению и благоустройству и был сильно удивлен. Два дня назад туда пришел такой проектище, какого в этой организации еще не бывало! Причем решающее слово в его утверждении за отделом, которым раньше руководила Самохина. Скажу тебе честно, прочитав сопроводительную записку, приложенную к чертежам, и зная о принципиальности и порядочности Елены Васильевны, я сразу же понял: будь она жива, этот проект нипочем бы не утвердила!
– И что же это за проект такой? – нетерпеливо спросила Глушенкова.
– Можешь сама полюбоваться!
Словно студент, собирающийся показать преподавателю курсовой или дипломный проект, Панфилов извлек из-под стола длинный тубус и достал из него огромный чертеж. Когда белый ватман был развернут и разложен на столе, Валентина прочитала каллиграфически выписанный заголовок: «Торговый комплекс Д.О.М.».
– Хорошее название! – отозвалась она. – А почему в слове «Д.О.М.» после каждой буквы стоит точка? Это что, инициалы?
– Да, – подтвердил Панфилов.
– А чьи, ты выяснил?
– Пока я расшифровал только одну букву. "М" – это Малицкий Станислав Георгиевич.
– Ого! – удивилась Глушенкова, услышав фамилию очень известного бизнесмена. – Неужели тот самый?
– Да, тот самый.
– А как тебе удалось узнать, что это он?
– Очень просто. Его строительно-монтажная фирма «Промстрой» – генеральный и единственный подрядчик. Кроме того, именно Малицкий является фактическим владельцем Средного рынка.
– А при чем здесь Средной рынок? – снова удивилась Валентина.
– А ты посмотри внимательно на чертеж. – Анатолий указал пальцем на правую верхнюю часть. – Это тебе ничего не напоминает?
– Верно… Очень похоже на Средной.
– Это он и есть – наш небольшой уютный рыночек! Правда, после реконструкции его размерам сможет позавидовать иной аэропорт. Перевоплотившись в торговый комплекс «Д.О.М.», он увеличится почти в семь раз.
– И в какую же сторону? – Глушенкова вспомнила о том, что свободного места вокруг Средного не так уж много.
– Во все стороны, – улыбнулся Анатолий. – При этом под ковш бульдозера попадет немало объектов. Например, березовая рощица, прекрасно оборудованная детская площадка, хоккейная коробка, два жилых дома и так далее.
– Представляю, что сказала бы по этому поводу Елена Самохина!
– Ничего бы не сказала! Она бы выбросила этот проект в окно.
– Подумать только, – раздумчиво произнесла Валентина, – тот самый рынок, где эта женщина когда-то пыталась постигнуть азы коммерции, продавая шерстяные носки и варежки, стал причиной ее смерти…
– Я, между прочим, давно обратил внимание, что слишком уж часто во время следствия всплывало слово «Средной». Сама посуди: Елена Самохина когда-то торговала на нем, то же самое делала ее подруга Антонина Зименко, а отец Насти и до сих пор связан с этим рынком.
Глушенкова вдруг стукнула себя по лбу:
– Эврика!.. Как же я сразу не догадалась! Это Петр Быстров!..
– Быстров? – с немалым сомнением в голосе спросил Анатолий. – То, что он держит на Средном две забегаловки, еще не основание зачислять его в сообщники убийцы. Он, конечно, мерзкий тип, но соучаствовать в убийстве бывшей возлюбленной…
– А я и не утверждаю, что Быстров – соучастник преступления. Но вспомни, что сказал тот тип в самом начале беседы с Самохиной: «Мне порекомендовал обратиться к вам наш общий знакомый». На что Самохина ответила: «Да, он звонил мне и предупредил, что вы придете. Сказал, что у вас ко мне очень выгодное коммерческое предложение». А теперь подумай, какую репутацию должен иметь этот «общий знакомый» в глазах Елены Васильевны, чтобы та решила записать разговор с его протеже?
– Похоже, ты попала в яблочко, – развел руками Панфилов. – Снимаю шляпу… Теперь самое время навестить производителя «нутряных» шашлыков. Заодно поинтересуемся, как у него дела с документами для опекунства.
– Согласна, – ответила Валентина и посмотрела на часы. – Но тогда мы не успеем в больницу. Может, нам лучше разделиться? Ты пойдешь на рынок, а я – в больницу?
– Ладно… Кстати, а что случилось с тем зайцем?
– С каким зайцем?
– Благодаря которому ты догадалась в тире о способе убийства, – пояснил Панфилов.
– Ах, вот ты о чем, – улыбнулась Валентина. – Мне пришлось купить его. Теперь он живет на подоконнике в Настиной палате.
– Повезло же ему!
«Д.О.М.»
Рабочий день закончился намного раньше, чем обычно, но попасть домой Игорю предстояло еще не скоро. Это стало ясно, когда директор рынка, проходивший мимо его контейнера, вскользь произнес:
– Запирай свое хозяйство, сдавай выручку и подходи к выходу. Я буду ждать тебя в машине.
– Что-то случилось?
– Танки в городе, – отходя от него, ответил Вадим.
Игорь знал, что на языке железнодорожников «танками» назывались крупнотоннажные цистерны, скорее всего, речь шла именно о них. Оказавшись в машине Дементьева, он понял, что предположение было верным.
– Из Осетии пришли два «танка» с водкой! Нужно принять их в производство, – сказал Вадим.
Минут через двадцать машина достигла окраин и вынырнула за город. На третьем или четвертом километре Вадим остановился.
– Выходим, – скомандовал он, открывая дверцу.
Пройдя несколько сот метров, Вадим с Игорем остановились возле небольшого ангара, огражденного довольно высоким забором из металлической сетки. От взгляда Игоря не укрылось, что к этому месту шла вполне приличная гравийная дорога. К ангару можно было совершенно спокойно подъехать на машине. Вадим счел нужным объяснить:
– Я прихожу сюда пешком, чтобы никто из рабочих не увидел мою тачку и не запомнил номер. К тому же предпочитаю проходить не через основные ворота, а через запасной выход. Из всех людей, что здесь работают, нам нужно знать только Кирилла – начальника производства и моего давнишнего приятеля. Знакомство с его подчиненными может плохо кончиться.
Как только они очутились возле металлической двери позади ангара, навстречу им вышел высокий мужчина лет тридцати пяти в промасленной одежде. Ничто не выдавало в нем большого начальника. Вадим пошел к нему с протянутой рукой.
– Привет, – буркнул мужчина. – Только давай без рукопожатий, а то я весь в масле.
– Ты начал разливать моторные масла, Кирилл?
– Какие, к черту, масла! Компрессор пытаюсь починить. Не дает положенную мощность, паразит!
– А что, кроме тебя некому? – улыбнулся Дементьев. – Неужели твои работники не способны его отремонтировать?
– У моих работничков мысль работает только в одном направлении: как бы чего спереть или половчее подзаправиться из дозатора!.. А это кто с тобой?
– Игорь, мой заместитель, – ответил Вадим. – Я тебе о нем рассказывал. Теперь именно он будет заниматься водочными вопросами. У меня, как ты знаешь, строительство на носу.
– Знаю, знаю.
– Раз так, показывай хозяйство.
Спустя минуту все трое уже находились внутри ангара, в маленьком, тускло освещенном кабинете с одним крохотным оконцем. В нем стояли три старых стула и обшарпанный стол.
– А вот и мое хозяйство, – произнес Кирилл, кивнув на окошко.
Заглянув в него, Игорь увидел любопытную картину. Половину ангара занимали две цистерны, видимо, те самые «танки», которые следовало принять в производство. Остальное пространство было заполнено какими-то странными аппаратами, похожими на доильные, с той лишь разницей, что они крепились на одной длинной горизонтальной балке, имели более внушительные размеры и располагались сосками вниз, а не вверх. То, что все эти чудеса техники пребывали в рабочем положении, догадаться было нетрудно: под ними серпантином вилась череда бутылок, которые после контакта с сосками наполнялись волшебным эликсиром – «главной движущей силой торговли», проще говоря, водкой.
В небольшой сумке Дементьева запиликал телефон.
– Алло, слушаю!.. – сказал в трубку Вадим. – Привет, Тимур… Что?.. Нет, я занят! С чего такая срочность?.. А по телефону нельзя?.. Ну ладно, сейчас приеду.
Разговор длился не более двадцати секунд, но их вполне хватило, чтобы от бодрого настроения Вадима не осталось и следа.
– Мне нужно вернуться на рынок, а ты побудь здесь, – сказал он Игорю.
Вадим подошел к двери и остановился в нерешительности.
– Впрочем, лучше поехали со мной! Съездили мы не напрасно: с Кириллом ты познакомился и все необходимое увидел. А посвятить тебя в финансовую кухню нашего водочного производства можно где угодно.
– Совершенно верно, – поддержал Кирилл, заметно нервничая, поскольку принял перемену в Вадиме на свой счет. – Может, встретимся вечером у меня дома? Я баньку истоплю, девчонок приглашу…
– Нет, лучше останься здесь, – распорядился Вадим. – Подготовь свой фургон и будь наготове. Не исключено, что придется срываться!
Сказав это, Вадим открыл дверь и вышел из ангара. Игорь успел заметить, каким испуганным было лицо Кирилла, оставшегося выполнять производственную задачу. Вероятно, тот уже имел представление, что такое «срываться».
Оказавшись в машине, Игорь с Вадимом долгое время ехали молча. Только когда автомобиль въехал в город, Вадим проговорил:
– Открой бардачок. Там лежит мобильник. Со своим замом я должен иметь возможность связаться в любую минуту… Завтра, максимум послезавтра все бумаги по реконструкции рынка будут подписаны, и я начну заниматься подготовкой к строительству. Так что вечером всему персоналу рынка будет объявлено, что ты мой заместитель. Только давай договоримся сразу, чтобы я, набрав твой номер, никогда не слышал: «Абонент выключен или находится за пределами системы». Телефон должен быть всегда при тебе и всегда в режиме ожидания звонка. К тому же «за пределами системы» с этим телефоном оказаться просто невозможно: у него роуминг по всему миру. Имей это в виду.
– Ясно…
– А теперь поговорим немного о том, что ты видел в ангаре, – произнес Вадим, хотя мысли его явно витали где-то далеко. – Главная движущая сила торговли не просто водка, а левая водка. Не берусь определить, какой процент «левака» крутится в обороте по сравнению с фирменной продукцией. Знаю одно: среди моих знакомых, торгующих спиртным, нет ни одного, у кого «левак» водки не составлял бы, как минимум, половину оборота.
– Не может быть, – изумился Игорь.
– Может, Игорь, еще как может! – усмехнулся Вадим. – Говоря про левую водку, я вовсе не подразумевал кустарей-одиночек, которые смешивают спирт с водой в гаражах и подвалах… Я имел в виду вполне легальные и солидные предприятия, изготавливающие сотни тысяч декалитров зелья из дешевого спирта и не выплачивающих ни копейки налогов и акцизов со своей продукции. Таких предприятий тысячи. Большинство расположено на Кавказе, особенно в Осетии. Единственная проблема для этих водочных скважин – сбыт. Одним из вариантов сбыта стал разлив водки на местах с маскировкой под местную продукцию… Выглядит это примерно так: в столице или в другом городе подбираются люди, с помощью которых организуется нечто вроде разливных производств, куда крупными партиями доставляются либо спирт, либо уже готовая водка. Я лично предпочитаю второй вариант. Со спиртом больше мороки: нужна хорошая вода, фильтры и прочее… Эта водка разливается по бутылкам, на которые клеится этикетка любого из местных производителей. Слава богу, этикетки сейчас можно заказать практически в любой типографии. С хозяином типографии, которая делает этикетки для нашего цеха, я сведу тебя завтра.
– Так значит, большинство всех этих «Посольских», «Русских», «Пшеничных» и «Столичных», что продавались в моем контейнере, имело осетинскую начинку? – поинтересовался Игорь.
– В твоем контейнере вообще не было местной водки. Как, впрочем, и в остальных.
– Но ведь, кроме этикеток, нужны еще пробки, колпачки и акцизные марки! – вспомнил Игорь, слегка опешивший от всего услышанного.
Пробки и колпачки сейчас тоже не проблема, – ответил Вадим. – Их мы берем в артели, принадлежащей Всероссийскому обществу слепых. С директором этого предприятия ты познакомишься на следующей неделе, он сейчас в командировке. Но самое главное в нашем деле – акцизные марки. Их нам поставляет некто Абломкин. Прозвище это или фамилия, я сам толком не знаю и тебе не советую выяснять. Знаю я лишь одно: этот человек нашему делу дороже золота, без него всему бизнесу кранты. С ним я хотел познакомить тебя уже сегодня вечером, но сейчас не знаю, получится ли…
Только теперь Игорь вспомнил, что случилось нечто неприятное, из-за чего, собственно, они и возвращаются на Средной рынок.
– Так что же все-таки стряслось? – спросил Игорь. – Или мне пока знать не положено?
– Я и сам не пойму! – пожал плечами Вадим. – Позвонил Тимур, просил срочно приехать на рынок. По телефону причину объяснять отказался. После такого анонса можно ждать чего угодно!
– Думаешь, это как-то связано с «танками»? – спросил Игорь, вспоминая недавний наказ Кириллу быть готовым «срываться».
– Может быть. У нас уже был серьезный прокол три месяца назад: арестовали цистерну с водкой. Тогда мы угодили под внеплановый рейд налоговой полиции, о котором мои информаторы ничего не знали. Налоговые полицейские оказались не из глупого десятка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38