– прошептала дочь, не смея оторваться от изображения Кейп-Хок: в обрамлении высоких скал и сосен простирался огромный залив, на берегу белел роскошный отель, а вдали две девочки – несомненно, Роуз и Джессика – катались на спине белого кита.– Это я и моя самая лучшая подруга, – решила убедиться Роуз.– Каждому человеку нужен лучший друг, моя милая, – сказала мама.– Она сегодня придет?– Кто, Джессика? Ее мама обещала. А теперь давай-ка собираться. Корабль отправляется ровно в девять, и нам вовсе не хочется отплыть без новорожденной.Роуз весело кивнула. Пока мама мыла посуду, она отправилась в прихожую перед своей комнатой переодеться в праздничное платье. Она положила вышивку на кровать и еще раз посмотрела на улыбающиеся лица девочек. Подойдя к окну, она закрыла глаза и нарисовала в воображении своих лучших друзей, старого и нового, и все думала: если бы только, если бы…В день рождения у нее всегда рождалось много-много новых желаний, в основном тайных. В прошлые годы она мечтала о том, чтобы в ее жизни магическим образом появился отец, который любил бы ее, хотел бы быть с ней, хотел бы стать частью семьи. Ей хотелось, чтобы в саду появилась бабушка и растила там цветы. Ей хотелось поправиться, носить в груди здоровое сердце – не только для того, чтобы бегать и играть, но и для того тоже, чтобы мама не волновалась и не боялась ее потерять.Но в этом году Роуз мечтала только о двух вещах. Таких маленьких-маленьких, простых-простых, даже просить неловко по сравнению с огромными желаниями предыдущих лет. Два маленьких тайных желания… *** В восемь тридцать Мариса и Джессика уже проезжали указатель СЛУЖБА СЕМЬИ НИЛ ПО НАЙМУ ПРОГУЛОЧНЫХ СУДОВ и заходили на парковку в док. Мариса еще не отвыкла поглядывать в зеркало заднего слежения, чтобы убедиться, не преследуют ли ее. Она остановила свой выбор на этом глухом месте именно в связи с его отдаленностью, где вероятность, что Тед наткнется на них, была ничтожно мала. Но в то же время существовала еще одна скрытая причина переезда именно сюда, что, несомненно, поразило бы его, если бы он вдруг нечаянно догадался.Прадед ее мужа был канадским китобоем. И в одном из его старых фотоальбомов хранилась фотография китобойного судна – прямо здесь, в этом самом доке, зимой – и за обледенелыми мачтами и снастями волшебно вырастали заснеженные скалы фьорда. Мариса помнила, как вглядывалась в это изображение с невольной мыслью о том, будто перед ней порт на краю света. Прекрасный, суровый и загадочный.Паркуясь, она выбрала самое дальнее место, так чтобы видеть всех, кто подъезжает к стоянке. Ей не нравилось, когда кто-то появлялся из-за спины.Человек, с которым она рассталась, был настолько жесток, что убил щенка ее дочери только из-за того, что тот лаял по ночам. Марисе пришлось забрать ребенка, сбежать из дома, поменять даты рождения, только чтобы не дать ему преследовать их. Она научилась быть очень осторожной – всегда и везде.Открыв сумку, она достала оттуда небольшую коробочку.– Девочка моя, я знаю, что мы с тобой обещали сохранять верность новой версии нашей жизни, но все же есть то, чему я не в силах сопротивляться. С днем рождения…– Мамочка! – воскликнула Джессика. – Это мне? Можно я открою?– Да. Твой настоящий день рождения наступит через несколько дней. Я подумала, что мы воспользуемся праздником Роуз, чтобы тайно отметить и наш праздник.Джессика сняла ленточку, разорвала обертку и открыла бархатную коробочку. Выражение ее глаз стоило всех печалей и невзгод, которые им довелось пережить, – выражение полнейшего, абсолютного счастья.– Бабушкино колечко!– Да, родная. Ее медсестринское колечко…– Она носила его, когда служила медсестрой во флоте, и в педиатрии, и сиделкой, правильно?– Правильно. Ты ведь все знаешь. Ей очень нравилось помогать людям, и это вдохновило меня тоже стать медсестрой. Может быть, и ты последуешь нашему примеру.– И я сумею помочь Роуз?Мариса кивнула. Вчера она сидела допоздна, читая все, что нашла, о детской кардиологии. Она не знала точного диагноза Роуз, но, исходя из симптомов, которые были у девочки налицо, и того факта, что ей предстояла запланированная операция, она поняла, что положение очень серьезное. Может быть, бабушкино колечко придаст Джессике собранности и воли перед лицом тяжкого заболевания подруги.– Мам, а нас не укачает на корабле?– Нет. Для этого я надену тебе вот этот браслет, – сказала Мариса, просунув тонкое запястье дочери в эластичное кольцо. – Вот эта бусинка должна помещаться на пульсе, это убережет тебя от морской болезни.– А как же ты? У тебя такой есть?Мариса не ответила, сосредоточившись на том, чтобы придать браслету правильное положение.– Мам, а ты едешь?– Дорогая, у меня много дел дома.– Например? Поспать?Эти слова выскочили прежде, чем Джессика успела прикусить язык. Мариса увидела в глазах дочери раскаяние.– Не говори так, – сказала Мариса. Но Джесс была права. С тех пор как они перебрались в Кейп-Хок, она только и делала что лежала. Это случается, когда у человека депрессия; она вытягивает все силы, уносит все надежды, рождая чувство готовности укрыться во тьме. И когда она размышляла о причинах своей депрессии – тех же самых, что побудили ее сорваться с насиженного места и убраться за тридевять земель, – ее охватывала такая усталость и беспомощность, что самым заманчивым средством казался сон.– Если ты не поедешь, то я тоже не поеду, – заявила Джесс.– Джесси, мы с тобой не одно и то же. Роуз – твоя лучшая подруга, ей нужно, чтобы ты была рядом во время праздника. У тебя есть для нее чудесный подарок, и ты приготовила ей красивую открытку. Там будут друзья ее мамы, я никого из них не знаю… а потом, мне нужно прибраться. Ты же знаешь, как я все запустила…В этот момент на стоянку подъехал еще один автомобиль, отчаянно сигналя. Это были Лили и Роуз; на их лицах сияли радостные, счастливые улыбки, они изо всех сил махали им руками. Роуз подскакивала на сиденье от радости. В то же время слезы навернулись у нее на глазах: она уже не помнила, когда в последний раз кто-то был так искренне счастлив видеть ее, как Джессика.Лили и Роуз вышли из машины и направились в конец стоянки. Мариса опустила стекло.– Не нужно ждать в машине, – сказала Роуз, – мы можем прямо сейчас подняться на корабль!Сквозь открытое окно она улыбалась Джесс, которая глядела на мать.– Ну пожалуйста! – прошептала Джессика.– Ну что, идем? – спросила Роуз, тоже взглянув на Марису.– Придется, – вмешалась Лили. – У нас для гостей приготовлены подарки – и на одном из пакетов ваше имя!– Мам? – не унималась Джессика.Мариса почувствовала, как улыбается, – нет, не лицом, а где-то там, внутри. На нее глядели в упор ясные, сияющие глаза Лили. У Марисы возникло невероятно странное ощущение – что Лили прекрасно понимает предмет ее сомнений. На мгновение она подумала, что Лили умеет читать мысли и знает, что на самом деле происходит, видит всю ее подноготную, словно Мариса прозрачна.– Я не могу, – услышала она собственный голос, и вдруг слезы побежали по ее щекам, словно сорвало кран.Лили просунула руку в окно и положила ее на руку Марисы. Словно электрический ток пробежал по коже, Лили смотрела на нее проницательным и понимающим взором. В этот момент Джессика выпрыгнула из машины, и вместе с Роуз они побежали к витрине сувенирной лавки.– Я догадываюсь, в чем дело, – сказала Лили. – Мне даже кажется, что я знаю.– Я никогда никому ничего не говорила, – ответила Мариса.– Нам нужно поговорить, – продолжала Лили. – Не теперь, потому что сейчас праздник. В ближайшее время. Послушайте, поедемте с нами. Будут одни женщины. Ну же, ради Джессики. Ей нужно видеть вас сильной, веселой.– Мне просто трудно общаться с людьми… Лили улыбнулась:– И поэтому вы выбрали это место на краю света?– Как вы догадались?– Расскажу в другой раз… а теперь нужно идти на корабль, ради Роуз. Ну так как, едете с нами?У Марисы вспотели ладони, но она поняла, что кивнула в знак согласия. Забавно: годы работы медсестрой научили ее многому в вопросах разобщенности, ей неоднократно приходилось наблюдать, как люди, перенесшие травму, живут и существуют, не замечая собственных действий. В ту минуту, когда она брала сумочку, подарок для Роуз и ключи от машины, она вдруг осознала, что тоже жила во сне с тех пор, как очутилась в Кэйп-Хок. А минутой позже, почувствовав, как Лили взяла и тихонько пожала ее руку, она поняла, что пробуждается. У нее не было уверенности, что ей этого хочется, но улыбка Лили была так светла и искренна, что она подумала – нужно попробовать.И вот все вместе, две мамы и две дочки, поднялись по трапу на «Текумзею II», и занялись подготовкой к празднику. *** Было восемь часов сорок пять минут. Лаэм сидел в офисе, наблюдая из окна за приготовлениями «Текумзеи II» к отплытию с праздничным собранием на борту. Стоянка дока сплошь была заставлена автомобилями; девочки с мамами поднимались по трапу, груженные коробками, теплыми куртками и накидками, а также биноклями, и среди всех – Лили и Роуз вместе с еще какой-то женщиной и Джессикой, той маленькой девочкой, которая примчалась за ним, когда Роуз потребовалась помощь. Энн Нил сбежала вниз по зеленому склону от гостиницы и, поднявшись на палубу, поцеловала Джуда.Внутри у Лаэма все сжалось. Оттого ли, что он думал о празднике? Оттого ли, что видел, как счастлива Роуз? У него перед глазами все еще стояла вчерашняя картина: девочка у статуи с безумным страхом и изнеможением в ее больших зеленых глазах.Он попытался не смотреть на китобойное судно, но не смог. Вон Энн рядом с Джудом, что-то говорит ему, кажется, дурачится, обхватив его за талию. Лаэм невольно улыбнулся. Девизом его кузена всегда были свободные выходные, что бы там ни случилось. Энн, наверное, пытается смягчить то обстоятельство, что он оказался на борту в субботу. Лаэм видел, как нежны они друг с другом, и от этого сердце его снова сжалось.Все утро до этого момента Лаэм наблюдал за акулами, китами и дельфинами, пользуясь сведениями специальных датчиков, установленных на теле животных, в программах непрерывного слежения. Ему предстояло просмотреть и записать еще много данных, но сейчас, когда было уже почти девять утра, он перекинул программу с офисного на портативный компьютер. Можно будет поработать позже, из дома. Схватив свитер и сумку с толстым пальто, он закрыл за собой дверь офиса.Команда отдавала швартовы, Джуд дал из рубки громкий сигнал к отплытию, и «Текумзея II» отошел от причала. Экскурсия началась. Все столпились на верхней палубе и любовались морским простором. Все, кроме Роуз. Лаэм увидел, что она стоит на корме и улыбается – ему.Лаэм изо всех сил помахал ей рукой. Он пробежал по пирсу, мимо рыбацких лодок, не ушедших в море с рассветом. Джеральд стоял на палубе своего судна и глядел на проходящего мимо Лаэма. Они не поздоровались друг с другом: линия войны была прочерчена в тот момент, когда Лаэм увидел плавник дельфина, срезанный со спины животного и валявшийся среди мусора на судне Лафарга.Забравшись в плоскодонный «Зодиак», Лаэм завел «Ямаху-150» и вышел кормой в залив. «Текумзея II» шел впереди, Лаэм – у него в кильватере, в бледно-зеленой полосе пены, прорезающей тропу в спокойной голубизне залива – точно как дети в сказке прокладывали дорожку хлебными крошками. Но дело в том, что Лаэм мог проделать этот путь с завязанными глазами. Он знал, что китобой направляется к тому месту, где киты кормятся, – самое лучше из всех, где можно за ними понаблюдать.Лаэм убедил себя, что вышел в море с научной миссией. К нему поступили сигналы от по меньшей мере семи морских млекопитающих, и он планировал выйти в море именно сегодня. По графику они должны были появиться в водах близ Кейп-Хок именно сегодня, только неизвестно, в какое время. У него имелись данные о китовой акуле и большой белой акуле, не говоря о тех китах и дельфинах, которые уже прибыли сюда из южных вод. Он практически убедил себя, что это путешествие к местам кормления млекопитающих не имело никакого отношения – или почти никакого – ко дню, когда Роуз Мэлоун исполнилось девять лет.День выдался ясный и солнечный. Лаэм решил, что может следовать за сигналом ММ 122 (морское млекопитающее 122, белуга возрастом девяти лет) и встретить ее (это была самка) на пути к месту размножения. ММ 122 принадлежала к числу местных фаворитов, и лето не было летом, пока она не появлялась в Кейп-Хок. В отличие от прочих китов, она шла с севера, то есть мигрировала в противоположном направлении, хотя любила зимы со льдом, снегами и с северным сиянием. По сигналам ее датчика Лаэм знал, что она непременно появится на экране именно сегодня. Однако в том, что это произойдет как раз во время праздничного круиза Роуз, он не был уверен.И все же, если ММ 122 появится, если он зафиксирует ее у себя на компьютере, то можно передать по радио Джуду, в каком направлении нужно двигаться, чтобы ее увидеть.Он продолжал следовать за кораблем. В стороне на некотором расстоянии появился молодой выводок финвалов; семь малышей кормились крилем и мелкой рыбешкой, а также минеральными веществами, которые несли с собой в воды фьорда горные ручьи, и апвеллинг, вызванный волновой деятельностью у западного побережья полуострова. По мере того как «Текумзея II» приближался к китам, на палубе судна поднялась шумная суматоха: завидев животных, все девочки принялись указывать на них друг другу и хохотать от возбуждения.Лаэм вынул портативный компьютер, вбил пароль, вывел на экран нужную программу. Все верно, вот она – ММ 122. Согласно данным, она должна находиться в районе залива, у мыса, и быстро двигаться по направлению к месту кормления. Лаэм связался по радио с кузеном.– Т-2, говорит твой Морской Био-Брат – ты слышишь меня?– Вас понял. Ты что здесь делаешь?– Иду за белугой. Если ты возьмешь направление примерно на сто метров к западу, то встретишь ММ 122, когда она выйдет на поверхность набрать воздуха.– Ай-ай-ай, что я слышу! Неужели вы не шутите? Неужели вы соизволили удостоить чести алчных, прагматичных устроителей круизов на китобоях и поделиться с нами последними научными данными?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41