Больно! Ах, какая боль! Андрэ! Франсуа! Каналь! Рудольф!.. и малыш Лео! и пацан Нарт!
– Вы уже рассказывали!
Страниц уже прилично! Страниц уже достаточно! и вообще, вам не кажется, что я несу полную чепуху, естественно… после всех пережитых потрясений! Я не прячусь! Вот он я перед вами! Меня поливают грязью, я защищаюсь! гну свою линию! Business first! да и потом, прочитав мой роман один раз, вы ничего не запомните! Уж я-то знаю! Больные! Предписания! сотни раз! один и тот же рецепт сотню раз по слогам, но они не запоминают! неужели нужно его пропеть! заставить выучить его наизусть! хором! с вами точно так же! слишком конкретно, без их записей, вы их избегаете! вы что-то скрываете!.. я вас больше не увижу! Нужно вам пропеть, напеть еще раз! я с вами осторожен, я с вами очень фамильярен, да, так вот, тряска! тачка!.. Образно, не так ли! Образно! Андрэ! Франсуа! Каналь! Рудольф! все из Французской академии! и стремглав, я вас уверяю, бегуны! вперед! цок-цок-цок! Они обмениваются нелепыми шуточками! Эти сливки французской культуры в галопе! По головам! что я терплю! моя требуха, мои внутренние органы вместе со мной! я не чувствую больше своего тела!
Они смеются, каннибалы!
– Тебя перекрутят на фарш! пустят на удобрения для лука!
На удобрения?! какое свинство!
Ох и поездочка!
Ничтожна душонка твоя, как и ты!
Брюква! Репа! Редиска! Мечты!
Вот их дорожная песня!
О, конечно! конечно! я же всего лишь желеобразное дерьмо на дне тачки! и бумц! и бэмц! О, камни мостовой! я знал! маленькие! огромные!.. степи Лапландии в Аррасе! подумайте!.. тачка встает на дыбы! улица! внезапно наскочившая на нее! они врезаются на полном ходу в трамвай! Это не случайно! и бэмц!!! чудно! они меняются местами, берутся за ручки тачки! «разойдись!» Марафон! совсем не случайно! это же преступление! Если б я прикончил какую-нибудь бабульку, они со мной и то обращались бы лучше! она причислит меня к патриотам! Ну вот, это нарочно! Я вижу парнишку Бартра и малышку Эльзу… со дна татачки! я их вижу! они бегут за нами!.. где-то далеко сзади! Они зовут!.. Они выдают меня деревьям!.. Они горланят… орут! Показывают на меня! Это меня они выдают окружающим! тычут пальцами!
– Ему боши платят! Ему боши платят!..
Ох, мои погонщики не ждут!.. Без остановок… вздох!.. «Катись, тележка! Давай, падаль!» Я вам говорю, они меняются местами!.. и поют, орут, несутся сломя голову!.. невероятно! Андрэ! Каналь! Эстрем! Рудольф! все из Французской академии!.. Смелее, ваши сиятельства! бегут еще быстрее, точно! путь от Гонесса до Парижа!.. тачка дымится!.. Ретонд! Компьень!.. от скорости все трясется!.. Я это вижу!.. Эти толчки, эти удары! мои потроха!.. пеллагра, гниль… лепешка! навозная жижа! что они там говорят!..
– А ты послушай, падаль! помет! репа! твоя Родина! Они поют! они поют!
Свою дорожную песенку.
Ах, Сена! Вот и Сена!.. Мост! А вот и мы!.. Район Дефанс!.. И поля!.. Нет, это Нейи!.. нет, еще нет!.. слева! слева! кромка воды… Смелей! А ну-ка!
– Дерьмовая! Дерьмовая у тебя душа!
Ах, все-таки поля!.. Отстойник!.. дорожки… Чтобы они не сбились с дороги! Дощечка! еще одна дощечка… еще одна!.. О, относительное равновесие! Они почти несут мою тачку!.. они ее осторожно приподнимают… как полицейские в Вашингтоне поднимали машину Ориоля…* вы видели? только бы чего не вышло!.. Все вцепились в мою тачку!.. я тоже вцепился, изнутри!.. семь! восемь!.. двенадцать!.. тридцать восемь рук! один удар! плюх! они вываливают меня!.. в навозную жижу и плюх! Негодяи! Предатели! есть! готово! утонул! утонул! глотаю! дерьмо уже в горле! Уааааа! жижа поднимается!.. я вижу их наверху! я в жиже! они надрываются от хохота! Сибуар и Фарисейка!.. У них больше нет сил смеяться! Франсуа в атласных туфельках!.. парнишка Нарт!.. они одеты как для тирольского танца!.. короткие штанишки!.. и треуголки!.. Треуголки я видел, но вот штанишки?… были не видны мне со дна тачки… мне не все видно! Они очень быстро двигали ногами! непонятный галоп! их галоп непонятный какой-то! Все какое-то неясное!.. А вот отсюда мне их хорошо видно, на краю!.. Они нависали надо мной! Они обоссали меня сверху!.. у меня до сих пор ужасное чувство!.. они мочились на меня сверху… все! парнишка Нарт и малышка Эльза… Нет, не она!.. не она! ее трусы! она не могла их стянуть! Ей все помогали! рыдания Эльзы! какое горе! парнишка Нарт ей даже не помогал! Пацану Нарту они оторвали все пуговицы на ширинке! Одержимые! Изогнувшись дугой, он упирался, вцепившись в Ларангона. Он ссал на меня сверху! я его хорошо видел, нависающего надо мной и дрожащего!
– Ему платят! Ему платят боши! – кричал он.*
Он показывал на меня пальцем! на меня, тонущего в навозной жиже! гнусная жизнь! И гнусны те, кто сейчас приходит! они хотят поссать! и Эстрем, и малыш Лео!.. они стягивают трусы с Эльзы!.. Скандал в отстойнике!.. Они все помогают ей стянуть трусы!.. чтобы помочиться на меня сверху!.. а я плаваю в жиже и глотаю все говно!.. Эльза! ее отчаяние!.. ее трусы не стянуть и десяти! двадцати! тридцати! отчаянный визг Эльзы! Они специально заставляют ее страдать! Они сплетаются вшестером! ввосьмером! чтобы вырвать у нее промежность! Как же она вопит! Я ору вместе с ней! Это не сон!.. Тот, другой, тоже орет! тот, что рядом! и акушерка из 16-й! Пипи! пиии! пипиииии! это на нашем бальтавском! Я не бредил!.. Я не бредил!.. Я видел!.. Я видел все!.. Я слышал все!.. ах! но только не тачка!.. Держись! Держись! Держись! за свой табурет! Держись! Держись! Я не хочу! вам смешно?… смешно?… Мы вопили хором… вместе с 16-й!.. с 18-й и со 130-й!.. Я перекрикиваю Хорька… тоже мне, потрясатель… «Ай love you!»… – кричу я ему!.. как у Шекспира!.. «Я люблю тебя!» пусть приступает! начинает! этот тип рядом! я их вижу насквозь! Ах! правда, я же их вижу! физиономию Франсуа в атласных туфельках, в треуголке, в костюме для тирольского танца! И Штюльпнагель* под лестницей театра Комедии!* «Сибуар»! он ее лапает, ничтожество! Пипи! Пипи! донельзя заумная мистика!.. все-таки такая банда вредителей, как они, отнимают у меня Лапландцев! украденный Ретондо, Ашер! мое мясо, вонючая похлебка!.. разъеденные тюремные стены! Я, уважаемый человек, бандит с большой дороги! самый настоящий предатель! Никогда не скандалил! я только лаял, чтобы мне поставили клизму, я потасканный всеми дорогами!.. эта кавалькада!.. в каком я состоянии! Скандал на парижских мостовых и во Фландрии! я, избежавший покровительства сильных мира сего! я никогда не стучал в парадные подъезды! они открывались как по волшебству!.. тачка и оп! и давай! ступица в огне! этот вопящий… пылающий хаос! тайком! двенадцать тысяч километров крадучись! какой стыд! позор! понятно, что сирены истошно воют!.. и лают собаки, и тревога в порту! и полицейские свистки заливаются вокруг! пожарные несутся по городу, по Бальтавии, с ее большими и маленькими лестницами и переходами: «Догнать бешеных! в «скорую» их! в «скорую»!» и двенадцать собачьих свор несутся по окрестностям! обрыскивают все кладбища! О! Да я вас развлекаю!.. бездельно валяюсь на дне!.. а Время?… Я убегаю от времени – но время меня догоняет!.. я хочу умереть на вилле!.. мой рассудок, разумеется, слегка пошатнулся, но мое безумие вовсе не в порядке вещей…
И этот мерзавец Сибуар со своей Фарисейкой!.. Извините, что вдаюсь в детали… я все вижу!.. я вижу все сквозь эти стены…
Где они сейчас, провидец?…
– Я все сказал! да, я сказал! я всех выдал! описание, приметы! Все! Тачка! Лук-порей! В нечистоты его, еще дальше, чем Ашер! здесь вывалить, оп!.. Сто раз перекрестился!.. и еще обоссал меня с бортика!.. Я видел их! слышал! Profundis! Profundis!.. костюм для тирольского танца и треуголки! я больше не отрываю глаз от стен! Им больше не удастся пустить мне пыль в глаза! Я возмущен! Я вне себя! Они опять издеваются надо мной, и я совсем потерял голову! А я всегда внимательно выслушивал чужие жалобы!.. Кто же выслушает меня?… Никто! не я ли лечил вас?… Никто!.. Всем все равно!.. О-па! О-па! да они сейчас себе все глотки надорвут!.. все здешние заключенные!.. веревки! орут на разрыв легких!.. я уйду, никто и не ойкнет! А, он сможет превратиться в улю-лю, Хорек! погрязший в рутине ужасов, привет тебе!.. Никто и бровью не поведет!.. Вы сидите на дне ямы, так заткнитесь… Вы заключенные из секции К!.. Вы, случайно, не с той стороны могилы?… ах нет, с той стороны кладбища?… с красивыми домами?… вы их видите, эти красивые дома?… восемь этажей достатка… Ах, извините!.. Все вы врете!.. Вы обозреваете лишь свою камеру… вы же не в тех красивых домах… вы в трех… четырех тысячах метров… от кладбища… что за великолепный вид!.. из вашей тюрьмы, я имею в виду… а там, за кладбищем… поначалу, когда у меня еще были хоть какие-то силы, я поднимался, дотягивался до отдушины, вровень… бритоголовые, я хорошо их видел… хорошо видел «восьмиэтажку», в трех, четырех тысячах метров!.. Сейчас у меня совсем нет сил… и потом, этот Гортензиа, выскакивает из пустоты и душит меня… он все время торчит возле решетки… Я видел эти здания, правда-правда… какие дома, дай бог всякому!.. А что вы знаете про рай?… существует ли он?… не существует? Рай – это когда хорошо, это дома, стоящие в трех тысячах метрах, обжитые, восьмиэтажные! полный комфорт! окна с занавесками, лифт, вот что я видел… Я действительно не могу больше подниматься… Я намертво кровью и струпьями присох к нарам… Я говаривал не так давно, что удавлюсь… хвастовство… А еще Гортензиа и остальные?… в треуголках?… тирольцы? они тут же возникнут, схватят меня за горло!.. к тому же Лео, Тото, Жюль!.. и Эстрем! Куда я убегу?… Они бы бросили меня в тачку и оп! в путь!
Только стены!.. Вот!.. это все!.. Доверяю только своим стенам!.. И себе!.. Доверяю себе!.. своему слуху!.. и зрению!.. Я добиваюсь всего сам!.. еще привычные шумы в ушах, грохот товарняков… два… три!.. двигаются в Батиньоль… и грохочут по Фландрскому мосту и в трех тоннелях по соседству… и без всех этих свистков!.. тюремных, железнодорожных, тех, что звенят у меня в ушах… тех, что мерещатся ночью… Ни разу ни малейшего сомнения в их реальности!.. мой тончайший слух!.. Дирижер!.. а еще этот невоспитанный тип и оголтело ревущие этажи!.. вот повитуха внизу, что орет, как двадцать пять новорожденных младенцев!.. эти вопли!.. 28-я! Я повторяюсь?… ну и что?… У меня же есть уши!.. Весь этот невыносимый визг возбуждает меня… подумайте, годы, проведенные в Тарнье!.. Брендо, Лантюежюль…* первые крики… первый крик!.. Весь в жирной смазке, покрытый слизью… мое дело!.. крошечные личики, красные, синие, придушенные пуповиной!.. Да, я помогал людям рождаться!.. как они приходят в этот мир!.. я погружаюсь в воспоминания! «Тужьтесь, дамочка! Тужьтесь!..» Их крики раздирали мне уши!.. родильный дуэт: мамаша и маленький мальчик, воспоминание… мамаша только-только откричалась, как тут же пацан подхватывает… Я не буду использовать литературный прием «жизнь продолжается и тэдэ»… Я вас прощаю! К черту подсчеты! Некоторые звуки у меня не получаются… Звуки Камеруна, пожалуйста, сколько хотите!.. оркестровка леса!.. ночные, хм!.. полночные!.. это нужно слышать – брачные игры и драки зверей!.. буря животных инстинктов! и деревенские дикари пауины, пожирающие собственное мясо!.. Тамтам!* давай! оп-ля! и транс, и судорожно-дергающиеся Движения танца… не нужно на это смотреть!.. Бабушка поджаривается на жарком огне… Ну и рев!.. Я вам отдам двадцать пауинов из моей родной деревни, заставьте их завыть!.. не люди, животные, обожающие себя, любимых, бросаются друг на друга, разрывают друг друга на части… Я вам продам этот невероятный лунный свет, гигантское ночное зеркало, когда кажется, будто лес достает до небес!.. и вдали – тамтам, и шестнадцать шаманов завывают в трансе… Завывания – это вам не семь! десять этажей тюрьмы!.. звуки тюрьмы узнаваемы!.. на всех этажах вопят… предатели, воры, насильники, невиновные, разорванные в клочья человеческие души!.. Хорек тоже: хрипло!.. повитуха хрипит на две ноты… au! ипадающее вниз aol… в то время как голоса пауинов широко разносятся по лесу до самой опушки! Звонкие, гулкие чистые голоса!.. Вспомните названия деревень: Бикобимбо!.. Рио Криби!.. настоящие певчие птицы! По ночам понятно… по ночам!.. естественные бездны бытия!.. Это нужно слышать!.. Их нужно слушать!.. с пониманием характера, аккомпанемента, вокализа: Дэнга!.. буэ!.. соа!.. буэ!.. дэнг!.. а!.. буэ!.. Дэнг… а!.. буэ!.. и все природные ударные инструменты! по стволу дерева лупят в шестнадцать палочек!.. что за очарование! осторожно!.. пустота сущности!.. вам не понять!.. Я, который жил в сотне метров в хижине, никогда не видел ее… пустота Эха священна!.. это не похоже на пустоту чертовой тюрьмы!.. Послушайте меня, я могу спеть, как пауин… еще смогу!.. «Дэнг… а!.. буэ!.. и сао!.. а!.. буэ!» Это поддерживает, я вам говорю!.. Я никогда не видел этих праздничных пиров, на них не пускают чужаков… Они любят человеческое мясо, я уверен, что и другое мясо тоже: косули, кабана, буйвола… питона… У меня есть тому доказательства!.. Нужно заняться этим делом!.. втайне… потихоньку!.. и ничего не выдумывать… Я ничего не выдумываю… факты, факты, только факты!.. Бикобимбо 1916!.. Случай каннибализма на улице Колэнкур… улица Шарбоньер… улица Клод-Бернар… по всему Парижу тридцатью годами позднее!.. это же примитивно! О! О! не стесняйтесь!.. непротивление инстинктам!.. Там! Там! моя дорогая! шкуры спрятаны, невозможно сосчитать! мясо! мясо! Тамтам и та-та-там!.. Я мечтаю, я смешон, потому громко смеюсь!.. но это действительность, это факт! у них не было ни малярии, ни желтой лихорадки, ни мухи це-це на улице Колэнкур! а они захотели человечины! но людоеды еще ничего, а вот муха це-це!.. Значит, да здравствует улица Колэнкур! и человеческое мясо!
Вы говорите: горячечный бред!.. Да! Да! Конечно! Но тамтам тоже!.. вам никогда не сдвинуть с места их инструмент!.. Выдолбленный ствол огромен… звук, как в соборе!.. к тому же хор ночных гурманов, который заглушала животная вакханалия, вспарывание животов, раздирание глотки, вой, словно двадцать пять зоопарков одновременно затеяли любовные игры! хищники, шакалы, слоны, птицы, кромешная тьма!.. Да, звуки джунглей – это то, что не передать словами!.. меня даже убедили, что самый громкий звук в ночи издает в лесу гигантская улитка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27