.. я найду вас по запаху: это вы?… ваша шерсть! пахнет паленым! ваша кривая ухмылка!.. насмешник! остряк!.. похожих нет! десять лет он меня раздражал своей ухмылкой! Я сотру ее!.. О, одного из миллионов я обнимаю вас!.. ваша гримаса!.. я вас узнаю везде!.. эта радость новой встречи! представляете! сколько же всего произойдет! А! Трибулэ!..* Я не обольщаюсь!.. найти такую безмерную радость узнавания!.. чудо! эту обоюдную эмоцию!..
Сказать ли им,
Что празднику – конец?
Я шучу!.. вы думаете, я шут?… О, но сейчас я как никогда серьезен!.. моя вилла – это серьезно!.. из-под палки, вынужденно, я доверяю вам немного своего будущего… моих двух служанок… мои вожделенные велики…
Критика разнесет в пух и прах мое произведение? Неважно!.. Будут хранить молчание? Плевать!.. Они столько времени изрыгали яд ненависти, поливали меня, как только могли, грязью, каждый месяц, каждый день, каждую минуту, что от яда ссохлись их гланды… И я единственно чего хочу, так это чтоб они повысдыхали все, и как! стократно!.. потоки ядовитой брани!.. я буквально плаваю в ненависти! рокочут ли волны ненависти или нет, плыви, мой кораблик! самое страшное, что яд сочится! сочится!.. Меня захлестывает злость! такая тупая, навязчивая, уничтожающе жестокая, как никакая жестокость в мире! дружок сумасшедших, одуревший от ненависти: Мяу!.. озверевший от вида этих убийц со стилетами! гранатами! ядами! и веселящимися, и болтающими, и скачущими под аккордеон!.. распродажи!.. мистические погреба!..
– Его можно читать только в смирительной рубашке! Социальное бедствие! выдадим его! сдадим! шок! кардиозол! в одиночку его! Ах, восхитимся! Ах, прикончим его! оплю-плюем! засосем! купим с потрохами!..
Так что, дурачки и дурехи! это то, что мне нужно! но Кино? Ах, это уже совсем другая история! Ах, я промахнулся, всего на дюйм! Минотавр из Пещеры! кто засирает мозги нашим читателям? кто их от нас отворачивает, переваривает, выкачивает из них денежки? Все – фильмы! ежедневные газеты, монстры киосков уже почти сожрали тупо глазеющих ротозеев… Фильмы завершают процесс! опустошают мозги, кошельки!..
Пещерный гипноз… тепло, сыро, плюс онанизм, плюс оргии, мальчики-везунчики!..
Конкуренция!
Вы, ваше занудное превосходительство, вы появляетесь! с приторной миной! Посмотрите на клиентов и клиенток, взопревших, представьте себе этих шатающихся, перезрелых, выползающих из Пещер, благодарных более северу, чем югу! и западу! ошибающихся во всем!.. фонари!.. метро!.. брюки, юбки!.. тискающие друг друга! кварталы!.. секс!.. этажи!.. задница вместо головы! Они хотят большего, чем вернуться и сесть на место, нет… Ах! они хотят созревать! стать еще страшнее! перезрелыми, еще, еще больше!.. забыться… дозреть! растаять… Они уже растеклись по всем коврам…
Какое счастье, что компашка злобствующих «гениев» никогда меня не оставит в покое! Ах! надо же их побаловать! и нужно относиться к ним «со смирением»! Ризетта! Ризетта!!* Если их запрут в дурку, я пропал! Нужно их поймать до того! Чтобы им хватило времени купить у меня «Феерию»!
А потом пусть их хватают! перехватывают! упрятывают! признайтесь, что я ее выстрадал!.. Кроме того, еще пеллагра и всяческие заботы! а еще и Хорек, который разрушает мне стену! меня балуют! К тому же еще и налоговая, и Поместье, и еще и конфискации «ко всему прочему»! и объявление вне закона! И грабеж, и плагиат! и Арлетт, и мои моральные обязательства… А если я на все на это наплюю, развяжу себе руки? Я занимаюсь другим делом! но тут, потому что я слеп, парализован, обманут, обосран всеми, меня подстерегают, чтоб порвать на куски…
О, но я залаю в десять раз громче!
Не только на надзирателей или на тюремные стены! Первым делом на Классиков, на Мыслителей! прекраснодушных пустозвонов, среди которых: Петрарка, Данте! Гомер! Прут-Тпрусь!* и хрусть-хрусь! они будоражат нас, из глубины веков! Они воображали себе ад, а ад вот он, здесь! и демонов в их «адах» была самая малость! у нас здесь орды, толпы, мириады! высасывающие кровь из страдальцев! пусть сдохнут, захлебнутся в дерьме все крысы!.. несчастные бедняжки!.. вот как это происходит в клоаках!.. а мы – в клоаке, я, Робиньоль* и тысячи других несчастных, и тысячи еще более несчастных, с которыми никто не осмеливается разговаривать, они подыхают в застенках, они тысячу раз искупили преступления, которых не совершали! От этих мыслей у меня едет крыша! Бомба, зачем? Наплевать! До чего вы дойдете? Пустые люди! Жизнь превратилась в карнавальное шествие, где ничего серьезного не происходит! Демоны разгулялись вовсю! Небеса больше не извергают молнии!
О, я забыл, я забыл об этом! А фальсификаторы, а вредители, «горе-переводчики»?* Их тоже чертовы орды! Обдиралы читателей!* Мерликанский роман на стольких-то страницах! Бедствие, принесенное Хаосом! коварная вещь! вы не верите? сплавляющие хлам Золя просвещенным янки! скверная кухня! а поглядите на «Дайджест»!* Это отравляющее умы надувательство!.. все наши забитые прогнившей трухой литературные waffle-tomate !..* Европа-Простофиля! Пожирающая, глотающая, облизываясь, все дерьмо оттуда! перечитайте с наслаждением хотя бы Мопассана, идиоты! Благородный гангстер и жевательная резинка! Святая Женевьева, вамп за рулем, и ее овечки – у Аттилы, коктейли и гунны! Мы еще не то увидим!.. даже ее исподнее!.. Насилие! Манон и Жанна д'Арк – домохозяйки, закомплексованные, психоанализованные, поджариваемые Кошоном на медленном огне…
Вы еще разинете рты!.. готовьте брюхо для жратвы! великие уродцы! все в святом Иоанне!* Киргизские библиотекари исподволь готовят вам всяческие коварства! всякие фокусы! Они их вывалят с гордостью перед вами! Вас повесят за ваш аттестат зрелости! будете знать, образованные, ренегаты и перебежчики… горе-читатели русских романов, длинных, бессвязных, списанных с других, антивысших! вам станет отвратительно собственное предательство!
Послужи Данденам!*
Французский язык – королевский! ныне проклятый, искалеченный! заговорщицкий, хромой, горбатый, дерьмовый!.. вы хотите этого, вам это нравится? Тогда, о черт! вы сдохнете! Я не хочу больше вас уговаривать! Каждому преступлению свое время! Завтра! Завтра! Каждой глупости свой час! Сначала моя вилла! мои личные потребности! название известно, не так ли? «Бордель»! вызов небесам!.. Бог не терпит насмешки!.. Ни единой минуты! Я здесь влачу жалкое существование, я мешкаю! Возраст меня догоняет! я все время что-то теряю… не только деньги, нет больше моей виллы! все накрылось медным тазом, все! Идет погоня за людьми и не только!.. За временем, если его транжирят!.. Месяцы кормления!..* признаюсь, иногда меня гложет тоска… моя бедная Арлетт дрожит на улице, никто не хочет ее приютить!.. в городе, где более миллиона душ!.. Я уже сказал!.. она проклята, я проклят!.. Она нашла только угол на чердаке, кладовку рамочника…* ледяной закуток… я бы разбил голову о притолоку! Бум! Господи, как он орет, этот, что никак не размозжит себе башку!.. я бы не промахнулся!.. Он не хочет подыхать! Хорек! Он сотрясает стену! сдирает с себя шкуру, истекает кровью, но не вкладывает в это душу!.. если бы все по-настоящему, его сердце бы лопнуло!.. я врач, понимаете, и я не глуп… я бы пробил свою башку, а не разбивал бы по два раза на день кирпичи! Один удар и плюх! я знаю, что значит размозжить себе черепушку! Привет, куманек! Да, есть герои! а есть и лжецы!
Эти двое так похожи, что не узнают друг друга!*
Я реву!.. Прибалт, ему наплевать! Непонимание языка друг друга – разделяет сильнее, чем стены! Я найду его в «скорой помощи»…* Я скажу ему правду! Он жалуется? У меня все страшнее!.. Статья 75-я, вот так приятель!.. Вот это борьба!.. Статья предателей!.. Они мне ее зачитали в «Канцелярии Прево» и список моих преступлений, которые были подчеркнуты «красным»… Сколько городов я сдал! а флотов! генералов! батальонов!.. рейд Тулона!.. Па-де-Кале! часть Пюи-де-Дом!.. Они протащат меня в наручниках через всю столицу, через всю Бальтавию! как много больших площадей!.. а сколько народа! в тюремном катафалке, запертый на пять… десять замков! чтобы услышать оскорбления… Все, что я совершил, действительно ужасно… я продавал газеты врагам!.. сто пятьдесят!.. сто двадцать!.. уже не помню!.. и дом Деноэля!.. и убийство Робера и госпожи Терезы Амираль, хозяйки гостиницы, злой фурии Бульвара Инвалидов…* Ах, при третьем, четвертом превращении я уже не отличаю белое от черного, автоматные очереди напоминают букет цветов! всех оттенков! тутти-фрутти!.. вас охватывает чувство неудобства… «Что он сказал?… что я сказал?» Вы сплошной комок угрызений совести, который раздувается!.. разрастается! угрызений чьей совести? из-за чего?… вы уже забыли… не знаете… «Что он сказал? что я сказал?…» сидя на поломанном табурете или притаившись в закрытом шарабане, терзаемый беспричинными угрызениями совести… «Что он сказал? что я сказал?…» это неизбежно вас сделает славянофилом, славянский процесс! Подержите меня в тюрьме еще немного, растерянного, сконфуженного, с клеящимся задом, и япокончу с собой из-за беспричинных угрызений совести!.. и из-за того, другого, что в окошке, Гортензиа! Который поносит меня от имени Людовика XV!.. это невыносимо!.. Когда они убивают в 11 – 12-й, я чувствую себя почти утешенным… в «камерах смертников!», я говорил уже… это действительно страшно, последние крики умирающих!.. и сирены, и уханье совы, и непроходящий гул в ушах… а мои ягодицы, которые постепенно превращаются в бифштексы, с позеленевшей, гниющей кожей… на что это похоже?… а неврома моей левой руки? а глаза, залитые кровью… конец ли это?… Они посадили в тюрьму Арлетт…* «Давай! в тюрягу ее! шлюха предателя!»…
Как они посмели! Невероятно! Ангела!.. Ангела!.. вся их сволочная полиция! «Пусть признается!..»
В чем? В чем? В чем признается?
– Не знаете?… линия Мажино?… Пюи-де-Дом?… Тулонский рейд!..
Они насмехались над ней, а она в наручниках.
– Ваш муж сказал это! написал! ваш муж, случаем, не содержит подпольный абортарий?…* он педераст?… сутенер?…
Пусть признается!
В чем? в чем? Не знаете?… он продал немцам чертежи!
– Чертежи чего?
Другой, более хитрый:
– Он сдал Францию! Подписывайте! Подписывайте! Он взорвал дамбу!
– Какую дамбу?
– Казино! Динар! Сен-Мало! Вы были в Динаре? Вы отрицаете? Вы все отрицаете?
До изнеможения, она уже больше не понимает ничего, не знает, что отвечать!
– Да нет же! Нет! Нет!
Никаких сомнений!
– А эти шприцы? вот эти? вы отрицаете? отрицаете?
Он раскладывает инструменты на паркете… мой медицинский саквояж!
Как в театре.
– Это морфий? это кокаин?
Он торжествует.
Ну естественно, у меня был морфий! и белладонна, и все остальное! и зонды! и скальпели! А как бы я иначе врачевал в Бларингеме, идиот?
К счастью, Арлетт – дама рассудительная! никакой нервозности, никакой истерики, никогда!.. Полностью гармоничная натура… танцовщица и душой и телом, настоящее старинное достоинство! она лучше двадцать раз умрет, чем покажет им свои чувства… классика… когда она танцует, в ней присутствует героизм, элегантность, мягкость… Выдержка на высшем уровне… Она не колеблется, она следует велению своего сердца…
Они ничего не добились от нее, недоумки!
Когда после двадцати допросов и десяти месяцев в камере они удостоверились, что я не продавал Альпы, Эйфелеву башню, горы Валерьен, не убивал деток и не производил слезоточивый газ: «На улицу! – сказали они… пошел вон! иди и вешайся сам!»
Представляете себе мое затруднение!.. Ну и положеньице! ситуация!.. никто с тобой не разговаривает, никто не приглашает в дом… совсем один в мире, вот… в целом мире!.. теперь я в яме!.. Будь она проклята!.. проклята, как и я! законный супруг!.. свидетели, вся 16-я Артиллерийская!.. я, так мечтавший об оперетте! Плохи мои дела!.. Она нашла уголок на чердаке… Бебер кашляет, она кашляет… они ждут вторника, день посещений… она приходит навестить меня с Бебером… семь минут… Бебер в сумке… Ах, пусть он не двигается!.. полная неподвижность… стражник следит за ней… и вообще, мы с Арлетт не должны говорить по-французски!.. только по-английски!.. французский запрещен!.. Мы, по-английски?… Да она же коренная француженка, француженка, француженка с улицы Сен-Луи-ан-л'Иль!.. а я – с Рамп-дю Пон, 11, Курбвуа!.. Бебер-Самаритянин!.. заставлять нас говорить по-английски!.. терпеть не могу иностранные языки!.. искажающие смысл сказанного, невнятные, немощные!.. это же полное унижение! Для нас, рожденных на берегах Сены!..
Монмартр в порядке!.. но английский!.. прежде всего, Арлетт не говорит по-английски!.. и трех слов не свяжет… а У меня эти свистящие, булькающие и мяукающие звуки вызывают отвращение!.. Такое у меня состояние!.. По-английски, по-немецки, по-китайски и на всякой тарабарщине говорят только предатели!.. Язык Голливоев!.. почему уж тогда не бальтавский?… Значит, не будем разговаривать, будем объясняться на пальцах… К счастью, Арлетт это умеет… настоящие прирожденные танцовщицы сотканы из переливающихся волн, из вибраций, если можно так выразиться!.. не только кожа, румянец, пируэты!.. их руки, вибрирующие пальцы… понимаете!.. это помогает в трудный час! без слов!.. слов больше нет! только руки! пальцы… жест, грациозный поворот… это все… Цветок бытия… Ваше сердце бьется, вы переживаете!.. Глухой? Немой? Скованный? Тогда… Танцовщица вас спасет! Доказательство! Тысячи доказательств!.. и фактов! но, может быть, вы непробиваемый? и вас злят нежные всплески волн… и вам больше нравятся завывания сумасшедшего из 14-й… и бумс! головой о стенку? вокруг только крикуны!.. и крикуньи!.. Вы из той же компании, без сомнения?… Я-то не ору!.. я лаю!.. я открываю вам тайну! только вам! я никогда не допрошусь клизмы без этого «гав»! В каком-то смысле я подражаю сторожевым псам! Я вам уже рассказывал про основной контингент! собачья свора, это стража! На всех этажах башни! пять переходов!.. ураганный шквал свистков! скатываясь вниз, они толпятся, кучкуются… они толпятся у подножия лестницы! стражники и псы! Да что же это такое? «Гав! Га-ав!» Тревога! сирены! Эхо разносится по всем окрестностям, перекатывается через насыпь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27