Даже в Глендейле.
– Это семья Платона. Родственники. В его квартире они не умещаются.
Дружба дяди с Платоном Никопулосом началась в семидесятых, а это значило, что его семья была… нашей семьей.
– И они живут здесь?
Дядя кивнул:
– Перекантуются несколько недель, пока не найдут другое жилье.
– Они здесь… легально?
Дядя Тео похлопал по спине кричавшую до того женщину.
– Что касается Аполлона, то да, – ответил он. – Это сын Олимпии. Другие говорят по-английски не слишком хорошо. Я думал, ты пригласишь в свой дом двух-трех из них, но они не хотят разделяться.
Вот и слава Богу. Я представила, как на Саймона налетает толпа людей, чье знание языка ограничивается словом «иммиграция». Фредрик, лишенная дара речи, отправилась искать туалет.
– А теперь, моя дорогая, – начал дядя Тео, – я со стыдом должен признаться, что у меня практически нет книг о греках. Я, наверное, отдал кому-то некоторые из них, и у меня остались только один или два перевода «Илиады», одна «Одиссея», «Мифология» Балфинча, конечно, кое-что из Софокла, немного Эсхила, «Сонеты Орфею» Рильке, несколько романов Казантзакиса, если только мне удастся их найти… – Он переступил через лежащего на полу человека, смотревшего маленький телевизор, и подошел к полкам. Книг на них было вдвое или втрое больше, чем полагалось, и потому нужно было убрать те, которые стояли в первом ряду, чтобы добраться до второго. Как мне показалось, поиски займут неделю.
– Это гораздо больше, чем мне нужно. – Я объяснила, что буду расписывать стену в Маунт-Олимпусе.
– Шеффо Корминьяк? – переспросил дядя Тео. – Много лет назад я видел, как он играл Просперо. И уже тогда казался довольно старым. Разве он еще жив?
– Да. И мне необходимо покончить с его стеной прежде, чем он расстанется с этим светом. Мне больше всего нужна книга по мифологии – хочу выяснить, кто есть кто.
Фредрик вышла из туалета и быстро попрощалась, прошептав, что ей надо сматываться, пока ее одежда не пропиталась запахом хумуса.
– Милая девушка, – сказал дядя Тео, надевая очки для чтения. – Пойдем дальше. Мифология имеет отношение к богам, героям и царям. Наиболее полный источник, дающий представление о них, – это «Илиада».
– Шеффо придерживается того же мнения. Но она очень… длинная. И скучная.
– Да нет же, моя дорогая, – возразил дядя. – Если перевод хороший, то она читается на одном дыхании.
– Это история о войне, правильно? Мне не слишком нравятся такие истории. Можно я попробую почитать другую книгу, скажем, «Одиссею»? Там речь идет о путешествии на корабле. Путевые заметки. Звучит гораздо привлекательнее.
– «Одиссея»? В своем роде это тоже классика, но я настаиваю…
– А как насчет комментариев Клиффа? Я читаю не слишком быстро.
– Клифф? Ничего о нем не знаю.
Мне не хотелось просвещать его. Вместо этого я взяла «Илиаду» в переводе Роберта Феглеса – дядя Тео заверил, что я прочитаю ее за один присест.
– Боги поселятся в твоей душе. – Он похлопал меня по солнечному сплетению. – А ты тем временем помни, что греки больше всего были одержимы славой. И кроме того, властью, наряду с любовью, местью, красотой, искусством, танцами, драмой, поэзией и вином, но слава всегда шла на первом месте. Ради нее они жили и с готовностью умирали.
– Это похоже на Голливуд.
– Умная девочка. – Дядя Тео неожиданно ущипнул меня за щеку. – Фильм – ворота в бессмертие…
Наш разговор был прерван телефонным звонком. Джо.
– Ты можешь встретиться со мной на углу Фаунтин и Фэрфекс? – спросила она.
– Говори громче, – попросила я. – Я тебя едва слышу.
– Юго-восточный угол. Комната наверху. Только если это удобно. Можешь?
– Хорошо, но я в Глендейле…
– Я должна идти, они на меня шикают.
Я поцеловала на прощание дядю Тео, переступила через кого-то из его гостей, других обогнула и ушла – с «Илиадой» и «Справочником пантеона греческих богов и богинь и их римских соответствий» доктора Паоло Померанца. Чтение одного только названия сего труда утомило меня.
Целая вечность ушла на то, чтобы перебраться через холм, и почти столько же на парковку, но не прошло и часа, а я уже держала путь к юго-восточному углу Фаунтин и Фэрфекс.
Это был жилой Голливуд с двухэтажными домами и апартаментами, немного неопрятный, с печальными садами-заплатками и ящиками с цветами на окнах, оживляющими мрачные фасады. Я дошла до угла здания, оказавшегося Первой христианской церковью; по его фасаду шла надпись: «Вручи себя Ему, и Он понесет тебя». Почему-то я мысленно представила Иисуса в костюме пожарного, но поспешила стереть этот образ. Ничто не сможет так обидеть половину покупателей, как необычная религиозная открытка.
Мои собственные религиозные чувства были довольно мрачными. Моей «совестью» всегда была Рута, которая заботилась о Пи-Би и обо мне, когда мы были маленькими. Я слышала голос Руты долгие годы после ее смерти – она всегда говорила, что надо делать, а мне меньше всего хотелось ее слушать. Позже, однако, она стала молчаливой, не знаю почему. Уходят ли духи в длительный отпуск? Можно ли дать объявление о том, что мне нужен новый дух? И нужен ли он мне? И вообще, верю ли я в духов?
Люди на ступенях церкви курили, тут и там стояли банки из-под кофе, наполненные песком, чтобы можно было затушить окурки. Курильщики не произвели на меня впечатления обычных прихожан, но, подумав, я поняла, что понятия не имею, как выглядят обычные.
– Кто-нибудь знает Джо Рафферти? – спросила я. Ее никто не знал. Я протиснулась сквозь приросших к ступеням прихожан и вошла внутрь.
После сияющего солнечного света интерьер церкви показался мне почти что черным, но я споткнулась о доску с объявлениями и нашла расписание. Поскольку был полдень воскресенья, церковная служба уже закончилась, но должно было состояться несколько собраний: анонимных игроков в азартные игры, анонимных приверженцев секса, анонимных любителей обильной еды и анонимных алкоголиков. Места собраний обозначались номерами комнат. Я пошла наверх, хорошо представляя, в какую категорию анонимов лучше всего вписывается моя подруга.
Звук усиленного микрофоном голоса привлек мое внимание к маленькой аудитории. В ней было душно даже для конца декабря. Я вошла через заднюю дверь, миновала стол, на котором стояли большие кофеварки и лежали личные вещи, плюс к этому здесь был поднос с дешевым купленным в магазине печеньем – его перебирал человек средних лет, словно надеясь обнаружить там кусок домашней выпечки.
На возвышении стояла женщина в костюме. Она рассказывала, как пила вино со взбитыми желтками, сахаром и сливками. Слушатели засмеялись. Видимо, женщина пошутила, но я не поняла ее шутки. От толпы отделилась Джо, округлив в знак приветствия глаза, и вывела меня из комнаты.
– И так до бесконечности! – сказала она, исступленно жуя жевательную резинку. – Ужасное место. Слава Богу, ты пришла. Хорошо, что я не нашла свободного места, ведь если бы нашла, то обязательно заснула бы. Ты принесла мой сотовый? Я отдала ей сумочку.
– Телефон там, но он разряжен. Пока он работал, никто, кроме репортеров, не звонил. Что ты здесь делаешь?
– О… ничего. Все так глупо.
– Мы можем идти?
– Да, минут через десять. Я оставила машину в трех кварталах отсюда. Ты нашла где припарковаться? Мне следовало предупредить тебя, что это будет трудно.
Я заглянула в комнату для собраний – слушатели опять аплодировали. Неожиданно мне захотелось этого магазинного печенья и кофе с большим количеством сахара и сливок, сама не знаю почему.
– Джо, вчера к вам домой приезжал детектив, – прошептала я. – Эллиот разговаривал с ним. Как у тебя получается избегать их?
Джо зажевала еще быстрее и, надув пузырь, щелкнула им.
– Я с ними поговорю, но буду откладывать разговор до тех пор, пока не выясню, что им известно. Именно это я и поведаю.
– То есть расскажешь то, что они уже знают?
Она посмотрела через плечо на участников собрания.
– Пусть думают, будто я с ними откровенна.
– А ты не можешь быть действительно откровенной? Джо, ты сделала что-то противозаконное? – шепотом спросила я. – Я никому тебя не выдам. Лучшие подруги хранят секреты друг друга – можешь положиться на меня как на священника. И еще Руперт говорит, что Дэвид распродавал свои вещи…
– Ш-ш. Не здесь. – Джо снова оглянулась. Участники собрания поднимались со своих мест, с шумом отодвигая стулья. Джо посмотрела на меня. – Я тебе доверяю. Просто не могу об этом говорить. Уолли, события будут развиваться отвратительно. И для тебя лучше…
– …отречься от тебя?
Она пожала плечами.
– Лучше для кого? – спросила я.
Еще одно пожатие плеч. Я заглянула в аудиторию с алкоголиками. Держась за руки, они что-то бубнили. Но, даже не разбирая слов, я угадала ритм «Отче наш…».
– Это в порядке вещей? – спросила я растерянно, не в силах вспомнить, когда в последний раз слышала молитву. – Они всегда молятся на собраниях?
– Да, – ответила Джо. – Слушай, я просто хочу сказать, что твои отношения с Саймоном… Короче, я не желаю ставить тебя в неловкое положение…
– О да, я, конечно же, бросаю подруг ради того, чтобы облегчить свою жизнь с бойфрендом…
Кто-то налетел на меня, и я покачнулась.
– Извини, малышка! – Это сказал парень. Почти ребенок! Я приготовилась ответить «ничего страшного», впадая в недоумение оттого, что меня назвал малышкой человек на десять, а то и на пятнадцать лет моложе меня, но тут из дверей скопом повалили люди, будто им только что дали команду немедленно покинуть помещение.
– Эй, а вы, случайно, не Джо Рафферти? – послышался чей-то голос.
– О, черт! – ругнулась Джо. – Это слишком для великого принципа анонимности.
Я схватила ее за руку:
– Пошли отсюда.
– Да. То есть нет. Я должна кое-что подписать. Нам придется снова войти туда.
Мы стали продираться сквозь толпу. В комнате по-прежнему было много народу – некоторые стояли группами и разговаривали, другие складывали стулья и собирали кофейные чашки. Обстановка была словно на удавшейся вечеринке, такая же праздничная, как у Рекса и Триши, хотя средства были затрачены несопоставимые. Мы с Джо встали в некое подобие очереди, выстроившейся по периметру комнаты.
– Это ты! Я так и думал! – К нам подошел человек с красным лицом и яростно потряс руку Джо. – Что ты здесь делаешь?
– Догадайся, – ответила она, не отнимая руки.
– О! Да, правильно! Конечно. – Мужчина, которому на вид было лет сорок, покраснел еще больше, а затем ухватился за мою руку. – Гарольд Грэки. Алкоголик-наркоман.
– Уолли Шелли. Дизайнер открыток – создатель фресок.
Он засмущался было, но тут же улыбнулся:
– Мы с Джо давно знакомы. Я играл небольшую роль в «Электронном билете». Дикие времена!.. – Джо кивнула, будто только что поняла, кто такой Гарольд. – Эй, как долго ты держишься?
– Вы о чем? – удивилась я.
– Давно не пьешь?
– Не знаю, – ответила Джо. – А сколько сейчас времени?
– Что касается меня, то я далеко не трезвая, – сказала я.
– Ничего страшного, Шелли, – произнес Грэки, и я не стала его поправлять. – Продолжайте ходить сюда. И ты, Джо. Кстати, тебя разыскивает один парень.
– Кто такой? – спросила Джо.
– Какой-то чувак-адвокат. Невысокий. Одет в костюм с галстуком. В Лос-Анджелесе недавно. Подошел ко мне на прошлой неделе в Радфорде, прослышав о нашем с тобой знакомстве.
– Что ему нужно?
– Внести изменения. Он шнырял вокруг, разыскивая парня, женатого на «этой актрисе» – то есть на тебе, – и кто-то сказал ему, будто тебя совсем недавно видели в Толука-Лейк, а еще кто-то вспомнил, что я работал с тобой в «Электронном билете». Тогда этот адвокат разыскал меня и спрашивал о тебе. «Я не виделся с ней после прощальной вечеринки по окончании съемок «Электронного билета», ведь мы вращаемся в разных кругах», – объяснил я ему. Кто бы мог подумать, что теперь дело обстоит иначе… – Гарольд достал бумажник и, покопавшись в нем, нашел визитную карточку и дал ее Джо. – Его имя Зиглер. А называет он себя Зигги.
– Зигги? – переспросила я. Гарольд и Джо посмотрели на меня. – Я его видела.
Джо посмотрела на визитку, затем на Гарольда.
– Могу я оставить ее себе?
– Конечно. Знаешь, что такое случайность? Способ, которым Господь ведет дела.
Я посмотрела на Джо. Она столь выразительно закатила глаза, что они подверглись опасности оказаться зрачками внутрь. От комментариев она воздерживалась до тех пор, пока Гарольд не отошел от нас.
– Не выношу трезвенников, – заявила она. – Разговаривают лозунгами! Так и хочется поскорей напиться!
– Зигги – тот самый тип, который вчера ехал за твоей машиной до мойки, – поведала я. – Сначала я решила, что он репортер, потом – что ищущий работу адвокат. А кто он на самом деле?
– Анонимное ничтожество. – Джо пожала плечами.
Мы наконец добрались до начала очереди, и она протянула какую-то бумагу девушке с таким количеством пирсинга в разных частях тела, что я не могла понять, почему она не распадается на кусочки. Девушка подписала бумагу и спросила, как Джо понравилось собрание.
– Поприятнее, чем в окружной тюрьме.
– Неужели так плохо? Со временем наши встречи будут становиться все интереснее. Приходите еще.
– Судебное предписание, – объяснила Джо, несясь вниз по ступенькам. Я едва поспевала за ней. – Около месяца назад я попала в небольшое происшествие и судья приговорил меня к этим богомерзким собраниям.
– Что за происшествие? – поинтересовалась я.
– Связанное с вождением автомобиля.
– И сколько собраний ты должна посетить?
– Двенадцать собраний за тридцать дней.
– А на скольких уже была?
– Считая сегодняшнее? На двух. Но у меня осталось еще пять дней.
– Иначе что? – спросила я. – Они посадят тебя в тюрьму?
– Ничего страшного, – ответила Джо, изучая визитку, которую дал ей Гарольд. – Эй, знаешь, что странно в этом Зигги, который считает, будто он нам чем-то обязан? Во-первых, я никогда о нем не слышала. Во-вторых, он из Техаса. Эллиот одно время жил там.
– И, в-третьих, он специалист по разводам, – добавила я. – Он тоже дал мне свою карточку.
– Знаешь, чего я хотела бы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46