Мисс Катрин Хэльм из Калифорнии была заместителем директора (1945…51) лагеря для беженцев в Вильдфлекене в Баварии, управлявшегося организацией, известной под названием УНРРА (Администрация Объединённых Наций по помощи и размещению). В своей книге воспоминаний она пишет, как одна из её коллег «была временно переведена в управление лагеря на юге Германии, откуда русские беженцы, в большинстве военнопленные, отправлялись по Ялтинскому соглашению обратно в СССР. Она рассказала нам, как русские пленные перезывали себе вены на руках и вешались. Даже после того, как у них были отобраны все опасные предметы, они находили пути к самоубийству. Ей было непонятно, как Сталину удалось втолковать Рузвельту и Черчиллю, что у немцев были вовсе не русские военнопленные, а одни только дезертиры».А теперь другая сторона картины: каково было обращение с одной единственной группой, выделенной из общей массы жертв Гитлера и заключённых Сталина? Мисс Хэльм рассказывает: «… а потом приехали евреи. В нашем северном районе у нас ещё никогда не было еврейских лагерей… Евреи составляли менее одной пятой всего населения ди-пи в нашей зоне, но это было столь нахальное меньшинство, что если бы мы судили об оккупации только по газетам, у вас создалось бы впечатление, что в них одних заключалась вся проблема перемещённых лиц… С ними приходилось обращаться, как с сырыми яйцами, это в особенности предписывалось при переводах их из одних лагерей в другие. И горе тому из работников УНРРА, который оставил бы на виду хоть один виток колючей проволоки в тех лагерях, куда их переводили. Для них была создана особая категория снабжения, как „преследовавшихся“, они были единственными ди-пи, кроме больных, которые получали, не работая, особый паёк… Вдоль дороги, делившей лагерь на две части, было маленькое немецкое поселение. Еврейские представители… подняли крик, что это было самой большой опасностью для них; УНРРА должна дать им оружие для вооружения еврейской полиции с целью защиты от этих немцев, живших посреди них. Мне и в голову не приходило, что через две недели все эти немцы рады будут работать на евреев, и я уступила, пообещав ходатайствовать о вооружении лагерной полиции… Еврейская полиция щеголяла в зелёных шерстянных формах, со звездой Давида на шапках… Всё было заранее предвидено и организовано… На стенах их канцелярии красовались воинственные плакаты, изображавшие молодых евреек в окопах, бросавших гранаты в арабов. Еврейская полиция практиковалась в стрельбе из винтовок, которые мы достали для них для „защиты“ от немцев, которые теперь выполняли в лагере тяжёлую физическую работу. Еврейские мастерские работали на полный ход, изготовляя военные шинели из прекрасного шерстяного материала и прочные кожаные ботинки с подошвами на гвоздях, приспособленные для плохих дорог. Мы могли лишь догадываться, что всё это предназначалось для Израиля, и в конечном итоге, какими-то таинственными путями, вся эта продукция туда и отправлялась; ни одного из наших ди-пи в этом обмундировании мы не видели… Над всей этой кипучей деятельностью развевался невиданный нами ранее флаг с голубыми полосами и Давидовой звездой на белом фоне».
Мисс Хэльм описывает, как они показывали этот лагерь делегации раввинов из Америки: «Мы демонстрировали большой лагерь, подготовленный как маклеры готовят к показу свои объекты, и это несомненно был наилучший лагерь для ди-пи во всей Европе… Но раввины только неодобрительно качали головами, им всё это было недостаточно хорошо». Она пишет, что специальный американский закон по вопросу о «перемещённых лицах» был полон оговорками и западнями, делавшими его неприменимым по отношению к обычным ди-пи; «только евреи, утверждавшие, что они подвергались преследованиям в одной из восточно-европейских стран, могли проскочить через эти западни». Мисс Хэльм сообщает, что американские полу-официальные и пользовавшиеся правительственной поддержкой организации поставляли мастерские, оборудование, материалы и «особые дополнительные пайки», предназначавшиеся для одних только евреев.Некий подполковник Иуда Надич описал в южноафриканской газете «Jewish Times» от 4 февраля 1949 г., какими методами водворялось в завоёванной Европе это нахлынувшее в неё новое привилегированное сословие; раввин Надич был «советником по еврейским делам у генерала Эйзенхауэра при американских вооружённых силах в Европе, и тесно сотрудничал с ним во всех вопросах, касавшихся ди-пи и других еврейских проблем». Он пишет: «К чести Эйзенхауэра нужно отметить, что когда ему было доложено об ужасных условиях в лагерях ди-пи» (в 1945 году), он немедленно принял меры к улучшению этих условий. Были изданы указания об увеличении продовольственных пайков для преследовавшихся, в отличие от всех остальных ди-пи для евреев были организованы специальные лагеря; для еврейских ди-пи, проживавших вне лагерей, были созданы преимущественные условия, был назначен специальный советник по еврейским делам и оказана полная поддержка Совместному Распределительному Комитсту (т. н. «Джойнт»), а затем и Еврейскому Агентству. В британской зоне генерал Мантгомери не допускал всего этого, в результате чего в американскую зону изливался непрестанный поток еврейских ди-пи. Лично Эйзенхауэр часто посещал лагеря с целью инспекции, его приезды подымали дух у ди-пи, напоминал офицерам на низших ступенях о желаниях их главнокомандующего. Недостаточно усердные офицеры подвергались взысканиям, включая одного из высших генералов».«Желанием» генерала Эйзенхауэра было, согласно этому авторитетному свидетелю, чтобы с евреями обращались, как с привилегированным классом. Если он следовал советам своего еврейского (советника», то этому не приходилось удивляться, поскольку для раввина Надича несколько евреев в числе каждой сотни ди-пи были единственными «преследовавшимися», и притом «в отличие от всех остальных ди-пи». Это свидетельство раскрывает функции особенно характерной для нашей эпохи должности «еврейского советника».Так к 1945 году из всего обширного гитлеровского «преследования политических противников», начатого в 1933 году, осталось одно лишь «преследование евреев». Пропагандой было вычеркнуто всё, кроме этой малой части; цитированное нами свидетельство объясняет, почему мисс Хэльм могла из своего лагеря ди-пи писать: «если бы вы судили только по газетам… у вас создалось бы впечатление, что в одних евреях заключалась вся проблема перемещённых лиц». В то время как миллионные массы пострадавших были забыты или отправлены обратно на преследования, которых некоторым из них удалось на время избежать, эта одна группа была под защитой и с помощью Запада снабжена, одета, вооружена и отравлена для вторжения в маленькую страну в Аравии.Азиатский восток поставлял этих захватчиков: христианский Запад направлял их. В этом предприятии не было никакой разницы между «свободным» миром и порабощённым за «железным занавесом», наоборот, цели были одними и теми же, а их достижение тщательно координировано. Явно действовал единый направляющий центр, которому были совершенно безразличны границы и национальные государства, друзья или «враги» военного времени, а также любые «принципы», столь громко провозглашавшиеся премьерами-диктаторами. Запад практиковал ветхозаветное возмездие также, как и «Восток», но образцом служил восток, тем самым образом, который проявился в России в 1917 г., был предсказан в «Протоколах» в 1902 г., и был виден уже в революции 1848 г. в Европе. Зачинщиков возмездия, разлившегося по Европе в 1945 г., следует поэтому искать в революционном подпольи; мы должны проанализировать эту новую революцию 1945 года, чтобы выяснить, была ли она и её руководство теми же, что и в 1917 г. (когда они были 90% еврейскими) и в 1848 г. (когда Дизразли утверждал, что революцией руководили одни евреи).Исторический анализ событий трёх десятилетий с 1917 по 1945 г. приводит к выводу, что к 1945 году европейская революция уже в течение целого столетя стояла под еврейским руководстввм, — столетия, в начале которого Дизраэли впервые точно обозначил характер этого руководства. Автор употребляет выражение «еврейское руководство революцией» для характеристики движения, направляемого восточно-талмудистским раввинатом, а отнюдь не движения, пользующегося общей поддержкой еврейства. Как уже неоднократно отмечалось, самая упорная оппозиция этому движении исходила от западных евреев, наиболее удалённых географически от талмудистского директората. Это то же различие, которое добросовестный исследователь должен делать между (национал-социализмом» и «немцами», между «коммунизмом» и «русскими».В этом смысле, революция, продолжавшаяся три десятилетия после 1917 г., была, по убеждению автора этой книги, чисто еврейской. Еврейский характер первого большевицкого правительства и его кошмарных дел был показан выше. Теми же особенностями отличались и два его кратковременных отпрыска, насаждённых большевиками в 1919 году в Баварии и Венгрии. В обоих случаях большинство террористов были завезены в эти страны под маской «возвращающихся военнопленных», обученных как коммунистические агитаторы в советской России. Коммунистическое движение в Германии возглавлялось в те годы «Союзом Спартака» (вспомним, что «Спартак» был партийным псевдонимом Адама Вейсхаупта), руководителями которого были почти исключительно евреи: Роза Люксембург, Лео Иогихес (оба из Польши), Пауль Леви и Евгений Левине (из советской России), и Карл Либкнехт. Неудивительно, что и большевицкое правительство в Баварии оказалось под главенством евреев: Курта Эйснера, Эрнста Толлера и того же Евгения Левине.В Венгрии главными заправилами террористического режима были сплошь обученные в советской России евреи: Бела Кун, Матиас Ракоши (он же Розенкранц), Эрно Гере и Тибор Самуэль. Открытые антихристианские эксцессы этого режима показывали его скрытые пружины. Немецкий историк Коммунистического Интернационала, Ф. Боркенау, пишет: «Большинство большевицких и лево-социалистических вождей, как и значительная часть их сотрудников и исполнителей были евреями… антисемитизм стал поэтому естественной формой реакции против большевизма». В этой весьма типичной выдержке читатель видит, что «реакция против большевизма» приравнивается к (антисемитизму»: очевидно, чтобы не быть причисленным к «антисемитам», не следовало «реагировать против большевизма».Следующей на очереди была Испания, где революция разразилась в 1931 г. Она также руководилась эмиссарами из Москвы, многие из которых были евреями, что немало способствовало разочарованию многих ярых республиканцев. Многие католики и даже представители духовенства голосовали за республику, слишком поздно убедившись в том, что обещанные «реформы» вылились в наступление на христианскую веру, как таковую. Церкви и монастыри разрушались, за этим следовали убийств священников и монахинь, революция вновь обнаружила перед всем миром свой специфический харакгер, как это было в Баварии, Венгрии, России, и задолго до того во Франции и Англии. Официальный орган Коминтерна открыто свидетельствовал, кто был вдохновителем антихристианских эксцессов в Испании: «Пламя горящих церквей и монастырей в Испании показало истинный характер испанской революции»; отцовство революции можно было, таким образом, проследить на протяжении ещё одного поколения. Церковная собственность подверглась конфискации, однако испанский народ от этого не стал богаче; золотой запас Испанского Банка (около 700 мнллионоа долларов) был последним республиканским премьером Хуаном Негрином переведён в Москву (об этом сообщил перешедший на Запад советский чекистский генерал Вальтер Кривицкий). Убийство в 1936 г. лидера монархистов Кальво Сотело восстановило против революции даже тех испанцев, которые желали конституционного образа правления, они увидели, что в действительности ими правит чужеземная, антихристианская тирания, и в результате революция была «выплюнута из страны», как это случалось везде, куда не смогла добраться для её поддержки Красная армия со своими «политкомиссарами».В Америке как сионисты, так и евреи-антисионисты, открыто или косвенно, признавали еврейское авторство в испанской революции. В годы, когда делались попытки договориться с Гитлером по еврейскому вопросу, судья Брандейс, бывший их ярым противником, заявил раввину Стефену Уайзу: «Германия разделит судьбу Испании». Бернард Браун (см. библиографию) писал: «…евреи несли полную ответственность как за установление республики в Исцании, так и за уничтожение авторитета церкви в этой стране, как и во всех других странах, где ещё господствует свобода».На протяжении двух десятилетий, т. е. между первой и второй мировыми войнами, еврейские физиономии непрестанно уменьшались в числе в ряду любимых вождей, выстраивающихся на ленинском мавзолее во время больших торжеств — единственные случаи, когда закабалённый русский народ мог лицезреть своих правителей, причём даже громоподобные овации передавались с пластинок через громкоговорители на Красной площади. Мало того, евреи даже оказывались на скамьях подсудимых во время показательных процессов, или просто исчезали без всяких объяснений с политической сцены. В еврейском руководстве мировой революцией, однако, не произошло, судя по нижеприводимым цифрам и фактам, больших изменений.В 1920 году, судя по официальным большевицким публикациям, из 545 членов руководяших партийных и правительственных инстанций 447 были евреями. Американский еврейский журнал «Опинион», уже цитированный нами, сообщал в 1933 году, что евреи занимали почти все должности советских послов, и что в Белоруссии 61% всех официальных лиц были евреями; в том же журнале отмечалось, что еврейская доля в населении (тогда 158 400 000) была «менее двух процентов». Если эта цифра верна, то число евреев в советской России составляло тогда менее 3 миллионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144