https://wodolei.ru/catalog/stalnye_vanny/170na70/ 

 


Но фюрер считал это недовольство меньшим злом по сравнению с тем вредом, который могла ему причинить, как он выразился, «итальянская болтливость»».
Но, несмотря на то, что Гитлер и на этот раз предпочел не информировать Муссолини заранее, для дуче и для его окружения, как и для всего мира, было ясно, что нападение Германии на Россию должно начаться с минуты на минуту.
ИЗ ДНЕВНИКА ГАЛЕАЦЦО ЧИАНО
Запись от 21 июня 1941
«Многочисленные признаки указывают на то, что начало операции [Германии] против России уже очень близко…
Идея войны против России сама по себе весьма популярна, поскольку разгром большевизма должен принадлежать к числу самых важных дат в истории человеческой цивилизации.
Но как симптом эта война мне не нравится, ибо у нее нет разумной и убедительной причины… Каков будет ход этой войны?
Немцы думают, что все будет кончено за восемь недель, и это возможно, потому что военные расчеты всегда были правильнее политических. Ну а если так не получится ?»
Адольф Гитлер, видимо, не знал сомнений, обуревавших молодого итальянского министра, иначе вряд ли он начал бы этот, такой рискованный, Русский поход, о котором он сегодня, за 15 минут до начала нападения, личным письмом информирует Муссолини.
Письмо Гитлера Чиано получил среди ночи от германского посла Ханса фон Маккензена, того самого Маккензена, которого остроумный Галеаццо называл «наш Бисмарк». Пробежав глазами длиннющее, как обычно, послание фюрера, Галеаццо в сердцах смачно выругался и позвонил тестю в Риччоне.
ИЗ ПИСЬМА ГИТЛЕРА К МУССОЛИНИ
Дуче! Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также вечное нервное напряжение, закончились принятием самого трудного в моей жизни решения…
Русские имеют громадные силы. Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска…
Поэтому после долгих и мучительных раздумий я, наконец, принял решение, что лучше разорвать эту петлю до того, как она будет затянута… Учитывая эти обстоятельства, я решил положить конец лицемерным действиям Кремля…
Что касается борьбы на Востоке, дуче, то она определенно будет тяжелой. Но я ни на секунду не сомневаюсь в крупном успехе…
Я чувствую себя внутренне снова свободным после того, как пришел к этому решению. Сотрудничество с Советским Союзом, при всем искреннем стремлении добиться окончательной разрядки, сильно тяготило меня. Ибо это казалось мне разрывом со всем моим прошлым, моим мировоззрением и моими прежними обязательствами.
Я счастлив, что освободился от этого морального бремени.
Искренне Ваш, дуче, Адольф Гитлер
Гитлер принимает желаемое за действительное. Следуя за концепцией своих генштабистов — генерал-майора Эриха Маркса и подполковника Бернхарда фон Лоссберга, Гитлер считает, что «Русские примут на себя удар немецких вооруженных сил, развернувшись вблизи границы…».
Гитлер уверен, что германская армия сможет в решающей битве гауптшлахт разбить у границы главные силы русских и этим обеспечить победу блицкрига. И еще, Гитлер надеется на то, что сосредоточение всех русских сил у границы, позволит ему оправдать свое нападение необходимостью нанесения ПРЕВЕНТИВНОГО УДАРА.
Но Сталин не позволит ему ни того, ни другого, ни третьего.
И то, что произойдет этим утром в Риме, станет еще одним, может быть, карикатурным, доказательством Большой Политической Игры, идущей в эти дни между Гитлером и Сталиным. Прежде всего, Гитлер не только не информировал Муссолини о точной дате начала операции «Барбаросса», он еще в большей степени скрывал от него политические проблемы этой операции. А именно тот, самый важный для успеха кампании, факт, что нападение на Россию начнется внезапно, без объявления войны, и что в развязывании конфликта он попытается обвинить саму большевистскую Россию.
Результатом того, что в Италии не знали всех «тонкостей» начала операции «Барбаросса», явилась совершенно абсурдная ситуация, сложившаяся в день «внезапного» нападения. Прочитав среди ночи послание Гитлера и поняв из него, что «Германия объявила войну России», Муссолини приказывает Чиано поспешить и, в качестве главного союзника Германии, с утра «тоже объявить войну России».
Вот ведь, какой абсурд! Германия, многомиллионная армия которой уже несколько часов сеет смерть на территории России, войну не объявляет! Румыния, войска которой, сосредоточенные на самой границе, испускает воинственные клики, но войну не объявляет! Финляндия ждет приказа к нападению и молчит. А Италия, участие которой в операции пока вообще под вопросом, спешит объявить войну!!!
Итак, не спавший всю ночь и злой Галеаццо Чиано ранним утром, в воскресенье, 22 июня 1941 г., пытается посетить советское посольство и сообщить послу Николаю Горелкину об объявлении войны.
Но, к удивлению Чиано, это ему не удается! Советское посольство в Риме в это утро, 22 июня 1941 г., закрыто, а все сотрудники, во главе с самим послом Горелкиным, покинули Рим и отправились за 200 километров в Неаполь, на побережье Средиземного моря… купаться!?
Невероятно? Нет, вполне естественно. Если в Москве не знают о том, что Германия готовится к нападению, и если это нападение является «внезапным», то вполне естественно, что в Риме тоже не знают об этом, и сотрудники посольства проводят свой выходной день, как обычно, на побережье. Только после полудня Чиано сумел найти Николая Горелкина и сообщить ему об объявлении войны.
БЕСЕДА ПОЛПРЕДА СССР ГОРЕЛКИНА С ЧИАНО ди КОРТ ЕЛА ЦЦО
22 июня 1941, Секретно
Министр иностранных дел Чиано вызвал меня в 12 часов дня и сделал мне заявление от итальянского правительства следующего содержания:
«Ввиду сложившейся ситуации, в связи с тем, что Германия объявила войну СССР, Италия, как союзница Германии и как член Тройственного пакта, также объявляет войну Советскому Союзу с момента вступления германских войск на советскую территорию, т.е. с 5.3022 июня…»
Ну вот, война, наконец, объявлена! Но Чиано все еще не перестает удивляться. Как оказалось, вернувшийся с побережья после купанья и «ничего не подозревавший», посол Горелкин принял полное драматизма сообщение об объявлении войны, вопреки ожиданиям экспансивного итальянца, без всяких эмоций. Советский посол, казалось, не был ни удивлен, ни взволнован. Он выслушал сообщение Чиано равнодушно, как нечто давно ожидаемое.
ИЗ ДНЕВНИКА ГАЛЕАЦЦО ЧИАНО
Запись от 22 июня 1941
В 3 часа утра «Бисмарк» приносит мне послание Гитлера дуче.
Хотя письмо и начинается с обычного заверения, что Великобритания войну проиграла, тон его отнюдь не восторженный. Я по телефону сообщаю о письме дуче, который все еще находится в Риччоне. Потом, рано утром пытаюсь посетить советского посла, чтобы сообщить ему об объявлении войны.
Сделать это не удается: до 12 часов 30минут он недосягаем, ибо он и весь персонал посольства спокойно отправились купаться на побережье. Мое сообщение он воспринял с довольно большим равнодушием, но это в его характере.
Сообщение весьма короткое, без лишних слов. Беседа продолжалась две минуты и протекала отнюдь не драматически…»
Чиано можно простить — он ведь действительно не знал и не мог знать всех перипетий сложнейшей Политической игры Гитлера и Сталина. А вот Гитлер действительно не оценил своего партнера по Игре.
Вождь большевистской России подготовит ему еще немало сюрпризов. О некоторых из них он узнает уже сегодня утром. Вопреки всем предположениям германских генштабистов, Сталин «не окажет им услуги» и не сосредоточит свои войска у границы. Не удастся Гитлеру и обвинить Россию в подготовке к агрессии против Германии — Сталин сумеет убедить весь мир, что он не только не собирался нападать на Германию, но даже «не знал» о готовящемся нападении.
До начала операции «Барбаросса» осталось всего 5 минут. 22 июня 1941, воскресенье, 3 ч 10 мин утра. Восточный фронт
«Внезапное» — не внезапное
Двое суток многомиллионная германская армия стоит у советской границы, ожидая сигнала «Дортмунд». Приказ офицеров — не издавать ни звука, не шевелиться, чтобы не быть обнаруженными. И все же полной тишины нет. То тут, то там хрустнет ветка ельника под сапогом солдата, скрипнет крышка танкового люка, выпорхнет из зарослей спугнутая птица. Все эти необычные звуки ловит натренированное ухо бойцов пограничных нарядов по другую сторону границы. Пристально всматриваются в лесные заросли глаза часовых на смотровых вышках, стараясь угадать за маскировочными сетками очертания боевых машин. С наступлением ночи движение на германской стороне усиливается — слышна гортанная немецкая речь, видны вспышки света сигнальных фонариков. Солдаты вермахта построены на полянах. Офицеры, светя фонариками, зачитывают им последний приказ фюрера:
«Солдаты Восточного фронта!
Сейчас силы наши так велики, что равных им не было в истории всего мира… Величайшие в истории мира армии готовы к бою не только потому, что их вынуждает к этому суровая текущая необходимость, требующая окончательного решения, или тому или иному государству требуется защита, а потому, что в спасении нуждается вся Европейская Цивилизация и Культура.
Немецкие солдаты! Скоро, совсем скоро вы вступите в бой — в суровый и решительный бой. Судьба Европы, будущее Германского рейха, само существование народа Германии находится теперь в ваших руках. Да пребудет с нами Всевышний, да поможет Он нам в нашей борьбе!»
Прозвучала команда «вольно», и солдаты бросились готовить к бою танки. В эту ночь никто не сомкнул глаз. На рассвете — вторжение!
Самая мощная из трех — группа армий «Центр», под командованием генерал-фельдмаршала Федора фон Бока, должна была действовать в треугольнике Брест — Вильнюс — Смоленск, и была нацелена на Москву. Группа «Центр» включала в себя две пехотные армии, 2-й воздушный флот под командованием генерал-фельдмаршала Альберта фон Кессельринга и две танковые группы — 2-я под командованием генерал-полковника Хейнца Гудериана, и 3-я под командованием генерал-полковника Германа Гота.
Еще не наступил рассвет, когда генерал-полковник Гудериан на бронемашине прибыл на свой командный пункт в районе местечка Богукалы. Командующий сухо поздоровался со встретившими его штабными офицерами и посмотрел на часы. Было 3 часа 10 минут. Через 5 минут, в 3.15, начнется операция «Барбаросса». По инструкции Генштаба операция должна была начаться с массированной часовой артиллерийской подготовки. Необходимость проведения артподготовки волновала Гудериана. Опытный военачальник, Гудериан опасался, что часовая артподготовка лишит вермахт преимущества внезапности нападения и вызовет большие потери в момент форсирования водных преград.
Вспоминает Гудериан: «…Тщательное наблюдение за русскими убеждало меня в том, что они ничего не подозревают о наших намерениях. Во дворе Крепости Бреста, который просматривался с наших наблюдательных пунктов, под звуки оркестра они проводили развод караулов. Береговые укрепления вдоль Западного Буга не были заняты русскими войсками.
Перспективы сохранения момента внезапности были настолько велики, что возник вопрос, стоит ли при таких обстоятельствах проводить артиллерийскую подготовку в течение часа, как это предусматривалось приказом.
Только из осторожности, чтобы избежать излишних потерь в результате неожиданных действий русских в момент форсирования реки, я приказал провести артиллерийскую подготовку в течение установленного времени.
В роковой день 22 июня 1941 г., в 2 часа 10минут утра, я поехал на командный пункт группы и поднялся на наблюдательную вышку южнее Богукалы (15 км северо-западнее Бреста). Я прибыл туда в 3 ч 10 мин, когда было темно.
В 3 ч 15мин началась наша артиллерийская подготовка».
Точно через 5 мин, по команде «огонь», начнется артиллерийская подготовка. Тысячи орудий обрушат свои снаряды на восточный берег Буга. Варварский обстрел всей приграничной полосы будет продолжаться с немецкой аккуратностью точно по инструкции — ровно один час — с 3 часов 15 минут до 4 часов 15 минут утра. В 3 часа 40 минут в дело вступят пикирующие бомбардировщики — «Штука» генерал-фельдмаршала фон Кессельринга. В 4 часа 15 минут начнется переправа через Буг передовых частей 17-й и 18-й танковых дивизий. Переправа германских бронированных чудовищ займет еще 30 минут. Первые танки 18-й танковой дивизии выползут на Западный берег Буга только в 4 часа 45 минут, через полтора часа после начала артиллерийской подготовки.
И будет уже совсем светло, когда германская пехота на резиновых шлюпках и десантных лодках начнет переправу через реку.
Советские пограничники, пережившие и артиллерийский обстрел, и бомбежку, видели и шлюпки, и десантные лодки, но, следуя приказу, не открывали по ним огня. Переправа прошла успешно. И у генерал-полковника Гудериана создалось впечатление, что, несмотря на часовую артиллерийскую подготовку и несмотря на то, что весь начальный этап операции на его участке занял более двух часов, нападение германских войск было для Русских… внезапным!
Впоследствии Гудериан припишет себе эту, почти невероятную, удачу, намекнув при этом, что именно его высокопрофессиональное командование войсками позволило достичь внезапности нападения: «Внезапность нападения была достигнута на всем фронте танковой группы».

Глава девятая. «ВНЕЗАПНОЕ» НАПАДЕНИЕ! 22 июня 1941. 3 ч 15 мин утра
…в наши времена скорость сосредоточения военных сил изменилась в Сторону увеличения, и как будто выгоды внезапности «направления сил» возросли, но зато и улучшились средства разведки намерений противника еще задолго до войны.
Военный теоретик, начальник Генерального штаба РККА Борис Шапошников
Война не начинается внезапно; подготовка ее не может быть делом мгновенья.
Военный теоретик и историк, прусский генерал Каря фон Клаузевиц
Свершилось! 22 июня 1941, воскресенье 3 ч 15 мин, Западная граница
«Русские застигнуты врасплох!»
От Балтийского моря на севере и до Черного моря на юге содрогнулась земля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98


А-П

П-Я