Рота «С» канадских шотландцев достигла участка между Сен-Круа и Банвилем, где дополнительные силы — Королевские виннипегские стрелки — были вовлечены в перестрелку с оборонявшимися немцами. Командир одного из взводов этой роты так описывал происходившее: «ЛМГ , звучавший как «Брен», открыл огонь с расстояния примерно 150 ярдов. Мы залегли, и я закричал:— Это, наверное, виннипегцы! Когда я скомандую: «Ал!» — все поднимаемся и орем: «ВИННИПЕГЦЫ».Так мы и сделали. К нашему удивлению, две пехотные части врага встали… Они тоже были изумлены… Их камуфляж был совершенным, и неудивительно, что мы не видели их раньше. Но ошеломленное молчание длилось недолго. Вести бой можно было только одним способом, и взвод — весь до одного человека — ринулся на вражеские позиции. Этот была ожесточенная схватка, в основном рукопашная».В 09.30 12-й полевой полк Королевской канадской артиллерии начал высадку. Артиллеристы вывезли свои 105-мм самоходные орудия на берег, выстроили их всего в нескольких метрах от воды и открыли огонь, иногда прямой наводкой. Тем временем саперы из Королевских канадских инженерных войск расчищали проходы, обеспечивая танкам и прочей технике возможность двигаться в глубь континента.К 12.00 вся 3-я канадская дивизия в составе 1200 человек была на берегу. Пехотинцы из Виннипега и Риджайны при поддержке танков продвинулись на несколько километров и захватили мосты через реку Сель. Немецкие танки им не попадались. В середине дня канадские шотландцы прошли через ряды виннипегского батальона и взяли Коломбьер-сюр-Сёль.Сержант Стэнли Дудка из Северного новошотландского Хайлендского полка Канады высадился на берег в 11.00. «Нам были даны инструкции: немедленно прорываться, нанеся удар по береговому плацдарму, не останавливаться ни для чего, не вступать в бой, если только нас не вынудят к этому, и достичь аэропорта Карлике , захватить аэропорт и закрепиться там».Хайлендцы не зашли столь далеко; они даже не приблизились к Карпике. Произошло это по ряду причин. Дудка объясняет, что его взвод был задержан на побережье немецким огнем и в результате заторов двинулся в глубь территории не ранее 14.00. Когда хайлендцы все-таки начали движение, то успели проникнуть всего на пару километров вглубь, и тут настало время пить чай. (По мнению Роберта Рогга, американского добровольца, сражавшегося в числе «Черных стражей», «английская и канадская армии не могут сражаться без чая и трех с половиной минут».)Дудка заварил чай. Тут он встретил своего брата Билла (тоже хайлендца). «Мы вместе пили чай и предостерегали друг друга, советуя быть осторожными, как и полагается братьям. Затем мы отправились в путь». Движение было медленным, поскольку каждый нес почти 90 фунтов: приборы, мины, боеприпасы и оружие.«К тому моменту танки ушли далеко от нас, — продолжает Дудка. — Причиной этого было нетерпение канадцев, желавших вступить в бой. Когда „хайлендцы“ прошли примерно полпути к Карпике, было 20.00. Поступил приказ окопаться для ночлега, выставить патрули и подготовиться к контратаке».Другой причиной задержки было стремление остановиться ради добычи — вечное проклятие для командиров, заставляющих своих людей спешить вперед. Капрал Рогг замечал, что во время движения «Черных стражей» мимо деревенских домов, где квартировали немцы, солдаты убегали из колонны, чтобы пограбить. Немецкие пистолеты, бинокли и повязки со свастикой имели наибольший спрос.Следующую проблему сержант Дудка описывает так: «Хлеба во Франции были готовы к уборке, и видимость была нулевая. Когда мы окапывались или залегали, видимости не было вообще никакой — только пучок травы перед тобой. Не видно было, где остальные. К этому мы не были готовы».Рядовой Генри из числа виннипегцев назвал тот день «очень медленным. Вроде бы мы двигались весь день, но не могли уйти далеко и обойтись без остановки, чтобы укрыться в канаве или в любом доступном месте. Чувство изумления не покидало меня в течение всего моего первого дня во Франции. Мне все время казалось, что я вдалеке от опасности, и все же чувство опасности присутствовало. Когда мы окопались на ночь, это была желанная остановка».В конце дня рядовой Деверс на минуту вытащил свой дневник. Преодолев дамбу и отдохнув несколько минут, его взвод перерезал проволоку и двинулся внутрь территории. «Мы продолжали двигаться в одиночестве, а ведь нам пришлось пересечь шесть или семь противотанковых препятствий. Это канавы 5—6 футов глубиной и 6—8 шириной, полные водой до краев. Впереди стреляет тяжелый пулемет, и мы уходим на левый фланг, чтобы попытаться окружить его». Выполнив эту задачу, «мы немедленно отправляемся ко второй нашей цели. Мы минуем два больших стога; на самом деле это ДОСы. Мы оставляем их войскам, идущим вслед за нами».На ячменном поле появились два немца; они подошли, подняв руки вверх. «Еще двое прячутся в поле, поэтому мы начали искать их со штыками. Случилось так, что я первым наткнулся на немца. Только собираюсь опустить штык, как он кричит:— Русский!Я выставил винтовку, так что штык очутился в двух дюймах от его груди, и передал его нашему офицеру».Взвод Деверса продолжал движение. Солдаты обнаружили пулемет и сомкнули ряды. «Как только мы сомкнулись, то попали под перекрестный пулеметный огонь. К этому моменту я изрядно обнаглел и преисполнился самонадеянности. Я был впереди своей части, шедшей в авангарде на правом фланге. Трава давала нам укрытие от пулеметного огня. Я влез на забор, опутанный колючей проволокой, отстоявший примерно на 100 ярдов от щели противника. Я разглядел „боша“: он был на виду и — вот простак! — прямо напрашивался на то, чтобы стать мишенью. Я отлично прицелился и как раз нажимал спусковой крючок, когда пулеметная пуля сшибла меня. Она попала мне в левую ногу и прошла через бедро слева направо. На два дюйма выше — и не быть мне мужчиной…»Деверс слез вниз к своему взводу. Врач перевязал его рану. По полю шли солдаты в немецкой форме, подняв руки вверх. Это были поляки и русские. Деверса отрядили сторожить их. В конце концов его отвезли на берег и отправили на десантном корабле на санитарное судно. К вечеру 7 июня он снова был в Англии, откуда начал свой путь днем 5 июня.Вскоре после 18.00 Северный новошотландский Хайлендский полк достиг местечка Бени-сюр-Мер, находившегося в 5 км от побережья. Здесь взору канадцев предстала следующая картина: возбужденные французы грабили немецкие бараки.Мужчины вытаскивали мешки с мукой, тачки, наполненные армейскими ботинками, хлебом, одеждой, мебелью. Женщины хватали цыплят, масло, простыни и подушки. Приходской священник помогал выносить сервиз. Французы отвлеклись от грабежа, чтобы предложить канадцам стакан вина и молока.Канадцы двинулись на север, где сопротивление было незначительным. Одна из частей 1-го гусарского танкового полка Традиционное название, сохранившееся за некоторыми бронетанковыми частями.

пересекла железную дорогу Кан — Байе в 15 км от побережья. Это было единственное соединение из числа сил союзников, вторгшихся во Францию, которому удалось достичь в день «Д» конечной цели. Но ему пришлось отступить, поскольку пехота осталась без поддержки. Танки заправились горючим и пополнили боезапас, готовясь к ожидаемой контратаке.На западе канадские шотландцы сделали 10-километровый бросок и соединились с британской 50-й дивизией в Крёли. В промежутке между ними 50-я британская и 3-я канадская дивизии переправили на берег 900 танков и бронетранспортеров, 240 полевых орудий, 280 противотанковых орудий и более 4000 т боезапаса.Канадцам не удалось достичь цели, поставленной перед ними в день «Д», — дороги № 13. На востоке, на побережье «Меч», между канадцами и 3-й британской дивизией образовался разрыв протяженностью от 4 до 7 км.Причин тому, что канадцы не достигли ни одной из своих целей, было много. Для начала, сами поставленные цели были крайне оптимистичны, особенно для солдат, в первый раз идущих в битву. Нанесенный ими удар по побережью запоздал. Чрезвычайная усталость и сильный ветер осложнили высадку. Препятствия были более труднопреодолимыми, чем ожидалось (канадские инженеры сожалели, что те, что стояли вдоль участка побережья «Юнона», были значительно сложнее, мощнее и многочисленнее, нежели те, на которых они тренировались в Англии). Бомбардировка с воздуха и с моря не дала ожидаемых результатов. Распорядок высадки был чересчур плотным: слишком много транспорта было приведено на берег одновременно, и это создало затор; чтобы привести все в порядок, потребовалось несколько часов. Вследствие этого начальный момент при нападении был упущен.Наконец, очутившись на берегу и пройдя через деревни, люди были склонны считать, что сделали свое дело.Немецкие солдаты, столкнувшиеся с канадцами, давали повод для оптимизма. Это были юноши или пожилые люди, поляки или русские, а не стойкие фанатики-нацисты, чего ожидали канадцы. Немецкие военнопленные представляли собой подавленную, вызывающую сочувствие массу. Но канадцы знали, что у немцев имеются и войска получше, особенно 21-я танковая дивизия, и ожидали сильных, решительных контратак. Поэтому они окопались невдалеке от намеченных целей.Однако, как пишет о 3-й канадской дивизии Джон Киган, «в конце дня ее передовые части на территории Франции остановились дальше, нежели соединения других дивизий». Пока что сопротивление, с которым столкнулись канадцы, было сильнее, чем на всех прочих побережьях (кроме «Омахи»), и вся нация могла испытывать законную гордость оттого, что оно было преодолено.Два года спустя канадцы расплатились с вермахтом за Дьеп. 30. «Незабываемая картина»Англичане на побережье «Меч» Побережье «Меч» простиралось от Лион-сюр-Мер до Уистреана в устье Оранского канала Восьмикилометровое пространство от Сент-Обена на левом фланге побережья «Юнона» до Лион-сюр-Мер на правом фланге побережья «Меч» было слишком мелким и скалистым для высадки. По иронии судьбы в Уистреане стоял монумент в честь отражения попытки англичан высадить десант, имевшей место 12 июля 1792 г.

. На большей части его территории находились дома отдыха и туристические учреждения, располагавшиеся чуть в стороне от мощеной дорожки для прогулок, которая шла за дамбой. Там имелись обыкновенные береговые заграждения и огневые позиции, оборудованные в песчаных дюнах, тогда как на территории располагались минометы и средняя и тяжелая артиллерия. Однако в первую очередь немцы намеревались защищать побережье «Меч» с помощью 75-мм орудий мервильской батареи и 155-мм орудий, располагавшихся в Гавре.Но солдаты подполковника Отуэя из 6-й воздушно-десантной дивизии взяли и уничтожили мервильскую батарею, а большие орудия в Гавре оказались неэффективными, когда дело касалось побережья, по двум причинам. Во-первых, англичане создали дымовую завесу, чтобы не дать немцам прицелиться. Во-вторых, батарея в Гавре провела утро в поединке с линейным кораблем «Уорспайт» (который она так и не подбила). Это была большая ошибка немецкой стороны, так как цели на побережье были гораздо важнее.Тем не менее 88-мм орудия на ближайшей возвышенности в паре километров от берега способны были вести постоянный огонь по побережью, дополняя минометный и пулеметный огонь, который велся из окон прибрежных вилл и ДОСов, разбросанных в дюнах. Вдобавок имелись противотанковые траншеи и мины, дабы воспрепятствовать продвижению в глубь территории, а также массивные бетонные стены, которыми были блокированы улицы. Подобная оборона должна была повлечь за собой существенные потери и задержать натиск врага.Пехотные штурмовые бригады состояли из рот Южноланкаширского полка (сектор «Петер», справа), Суффолкского полка (сектор «Куин», посередине) и Восточнойоркширского полка (сектор «Роджер», слева). Их поддерживали танки «ДД». Они получили задание открыть выходы, через которые немедленно смогла бы пройти к своим целям дополнительная волна атакующих, состоявшая из штурмовых войск и большего числа танков. Тем временем соединения УДТ и инженеры должны были заняться препятствиями. В числе других полков 3-й Британской дивизии, которым предписано было высадиться позже утром, были Линкольнширский полк, Королевский приграничный шотландский полк, Королевские стрелки Ольстера, Королевский Уорвикширский, Королевский Норфолкский и Королевский Шропширский легкий пехотный полки. Час «Ч» был назначен на 07.25.Во время приближения к берегу бригадир лорд Ловат, возглавлявший отряд коммандос, услышал, как его музыкант, Бил Миллин, играет мелодии шотландских танцев на баке своего ДСП. Майор К. К. Кинг из 2-го батальона Восточнойоркширского полка, находясь на ДСА, прочел своим солдатам строки из шекспировского «Генриха IV».Танки «ДД» должны были прибыть первыми, но не смогли плыть быстро из-за волнения на море. ДСТ и ДСА обогнали их. В 07.26 первое ДСТ коснулось земли. Его сопровождало ДСА, везшее штурмовые пехотные группы. Спорадический пулеметный и минометный огонь, сопровождавшийся снарядами 88-мм пушек из глубины территории, «приветствовал» их. Он был не так силен, как на участках «Юнона» и «Омаха», но значительно более интенсивен, нежели на «Юте» и «Золоте».Водолазы из Королевской морской пехоты спрыгнули с бортов своих судов и приступили к работе с препятствиями, в то время как пехота спустилась в волны прибоя по рампам и проложила путь к берегу. Потери были тяжелыми, но большинству участников штурмовых команд удалось пробраться в дюны. Хотя некоторые солдаты испытали настолько сильный шок, что временно лишились способности действовать, большая часть начала вести огонь против ДОСов, чтобы подавить их. «Шерманы» и «Черчилли», стреляющие из пулеметов 12,7-мм калибра и 75-мм пушек, были большим подспорьем и обеспечили некоторую защиту для людей, пересекавших побережье.Майор Кеннет Фергюсон прибыл с первой волной ДСТ. Он находился далеко на правом краю, напротив Лион-сюр-Мер. Его судно было подбито из миномета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92