набор аксессуаров для ванной комнаты
— Мишель Эриссон с сомнением посмотрел на Лаймонда, прихрамывая, подошел к нему и оперся о его плечо. — Боже, не завидую я твоему брату. Если выплывет, что ты — Тади Бой, а д'Обиньи все еще будет в фаворе, тогда…— …Тогда мы будем очень счастливы, — тихо перебил его Лаймонд, — если нам удастся добыть признание господина Бека.А в Орлеане Ричард, лорд Калтер, которому Мишель Эриссон не завидовал, ждал своего брата на постоялом дворе под названием «Маленький бог любви». Выбрал его Лаймонд, и эта остроумная выходка несколько успокаивала. Сюда же на постоялый двор была доставлена значительная часть багажа герольда Вервассала, здесь его ожидали паж, камердинер, трубач, три оруженосца и грум, предоставленные вдовствующей королевой.Ричард, с которым королева-мать лишь недавно начала откровенничать, львиную долю сведений получил от О'Лайам-Роу и понял, что Фрэнсис не испытывает ни тени раскаяния и не понес заслуженной кары. Правда, рассказывая о похождениях Лаймонда, тот не счел возможным даже упомянуть об Уне О'Дуайер.Поэтому Ричард с легким любопытством, и не более того, отметил появление еще одного ирландца, привезенного Джорджем Пэрисом к гостеприимному французскому двору. То был очень высокий плотный мужчина, чернобровый, смуглый, с шелковистыми черными волосами, подстриженными в кружок. После первого приема при дворе Кормак О'Коннор поселился в Неви с ирландкой, которую Ричард уже встречал. То, что мятежный вождь удалился от двора, было весьма мудро, ибо он проявлял неистребимую склонность к дракам, присущую и вечно всем недовольным шотландцам вдовствующей королевы.Королеве нравился Кормак О'Коннор, принцу Барроу — нет. Ричард с удовольствием вспоминал тот, насколько ему было известно, единственный случай, когда О'Лайам-Роу и Кормак О'Коннор встретились лицом к лицу. О'Коннор, загорелый, обветренный, с высоты своего роста сощурил глаза на холеного, чистого вымытого человечка, стоящего перед ним, и сказал:— Клянусь честью, нелегко же было в Слив-Блуме вырастить такого принца. Надеюсь, тебя хорошо кормили в Лондоне?— Почти так же хорошо, — сдержанно ответил О'Лайам-Роу, — как и в Слив-Блуме, пока какой-нибудь обормот, строящий из себя героя, не приводил туда раз в шесть лет своих бравых парней.— Тебе ясная погода по душе, — сказал верзила, сдерживая смех. — Видно, привлекает рабство на сытый желудок. Ты уж прости, если Кормак О'Коннор с тобой не согласится.— Какой же ты глупый, парень, — ответил О'Лайам-Роу, широко раскрывая светлые глаза; отросшие волосы шелковистой волной падали на лоб. — На черта мне сдался Кормак О'Коннор, все добро Кормака О'Коннора, все амбиции Кормака О'Коннора, которые, как он думает, у него есть, а на самом деле, может, их и нет? Может, всего, что, по его мнению, есть у него, а на деле и Нет?В ответ на это здоровяк занес для удара крепкую, загорелую руку, но тут Ричард шагнул вперед, Кормак развернулся и, не проронив ни слова, ушел.— А, этот из Кроуфордов, — сказал принц Барроу, и странное напряженное выражение появилось на его нежном лице. — Все, как один, рыцари без страха и упрека. Если вы встретите девушку по имени Мартина, можете сказать ей, чтоб она поторопилась: здесь становится так горячо, что, того и гляди, пойдет пар.Затем точно в назначенный срок прибыл Фрэнсис. В отдельной комнате, которую тот снял, лорд Калтер, не поинтересовавшись здоровьем брата, невозмутимо сказал:— Ты обещал покинуть страну к Великому посту.— Всегда может произойти damnum fatale Роковой несчастный случай (лат.).
. Вот и со мной он произошел, — сказал Лаймонд, одетый в роскошный дублет, мягкий, как перчатка. — Как-нибудь я свезу тебя в Севиньи. Этим моим имением управляет Ник Эпплгарт — он потерял ногу в одной из наших общих битв. А как Робин Стюарт, этот скрытный путаник?— Насколько мне известно, направляется в Анжер, — ответил Ричард. — Направо и налево разбрасывает признания, словно горящие головешки. Говорят, самое полное было сделано в Кале. Его копия сейчас на пути к королю.Лаймонд глядел как-то уж слишком пристально, что немного обескураживало его брата.— Так что показания О'Лайам-Роу не понадобятся, — заявил Фрэнсис Кроуфорд. — А где ж, кстати, теперь принц Барроу, из каких наук извлекает ядрышко?— Он тоже направляется в Анжер. Приняли его неофициально, но довольно дружелюбно, — пояснил Ричард. — Они с Доули поселились на частной квартире, но нередко бывают при дворе. — И он рассказал историю великого противостояния.— О Боже! — воскликнул Лаймонд. — О'Коннор одной рукой зашвырнет его из Неви прямо в Тир-Тэрнджири. А королева? Д'Обиньи, конечно, не станет пока ничего предпринимать. Он, должно быть, сидит сейчас дома и переживает — донесет на него Робин Стюарт или нет.Лорд Калтер резко бросил:— Думаю, уже донес.— Он намекнул Уорвику. Но, похоже, не намерен идти дальше намека. Лучнику это ничем не поможет: его все равно ждет смерть. А в том, что касается ненаглядного его возлюбленного Джона Стюарта, король, как ты знаешь, ничему не поверит без доказательств, а возможно, и при наличии доказательств — тоже. Я вернулся для того, чтобы найти улики… В конце концов, разные люди работали на д'Обиньи, — заметил брат лорда Калтера, глядя на него ясными глазами. — У меня есть надежда выследить одного из них. Кое-кто в Дьепе нащупал для меня связь между д'Обиньи и владельцем галеаса, чуть не потопившего нас с О'Лайам-Роу. Человека того зовут Антониус Бек, и он, очевидно, немало сделал для д'Обиньи. У меня есть друг в Руане, который, похоже, считает, что легко сможет выследить мастера Бека и заставить его сознаться. И, кроме того, — добавил Лаймонд, во всем любивший обстоятельность, — есть женщина, которая знает не меньше Робина Стюарта. Я сам займусь ею.Глаза Ричарда насмешливо блеснули.— Слухи о новом герольде уже долетели из Лондона. Наверное, от супругов де Шемо, — злорадно заметил лорд Калтер. — Постарайся быть на высоте. И, ради Бога, не поминай Coiniud, или Однорогую корову, иначе тебя разорвут на кусочки.Лаймонд улыбнулся и сказал:— У меня есть кое-что для тебя: хочу, чтобы ты захватил это с собой. Ты же ведь собираешься домой, правда?Ричард испытывал все большее удовлетворение. Он уже определил для себя, что с возвращением Фрэнсиса, который явно поправился, вахта его закончится. Он знал, что вдовствующей королеве необходимо его присутствие в Шотландии. Да и ему самому хотелось поскорее вернуться домой.Думая уже о кораблях и вьючных лошадях, он взял протянутую Лаймондом коробочку. На крышке виднелась надпись «Кевин». Ричард вспомнил, как Маргарет Эрскин поддразнивала его: «Ирландское имя для Кроуфорда! Что говорит на этот счет Сибилла?»А Сибилла начисто отвергла его первоначальный выбор — ни Фрэнсис, ни Гэвин ее не устраивали.«Он ведь темнее агата, сынок. Назови его в честь родни Мариотты», — сказала она. Так его наследник стал зваться Кевин Кроуфорд. Ричард склонил голову и открыл коробочку.Внутри на серебряном стебле шести дюймов в высоту цвела темная, как ночь, полураскрытая роза, вырезанная из черного янтаря. Их герб, голубой с серебром, помещался в основании. Лаймонд заговорил, пока Ричард продолжал разглядывать вещицу:— Надеюсь, она тебе понравилась. Когда твоему сыну исполнится восемнадцать и ему понадобятся деньги, пришли парня ко мне; я направлю его к ювелиру по имени Голтье, который даст за эту безделушку хорошую цену.Вечером им предстояло надолго проститься. Ричард решил, что лишней минуты не проведет во Франции. Лаймонд, сменив брата, должен был присоединиться ко двору, который направлялся в Шатобриан, чтобы встретить английское посольство. Лорд Калтер ехал на север.Час-другой, что братьям оставалось провести вместе, они не стали тратить на разговоры о делах. Лаймонд намеревался по-своему ознаменовать этот день. Так что на постоялый двор «Маленький бог любви», никогда прежде не видевший игры в кости на предметы туалета, чуть не пришлось вызывать стражу. В общих комнатах звучали песни и стихи. А затем Лаймонд, совершенно трезвый и подозрительно беззаботный, собрал свою веселую свиту и удалился, декламируя стихи.Голос брата еще долго звучал в ушах Ричарда Кроуфорда после того, как закончилась буйная вечеринка. Поглядев на тающие тени и туманную реку, он тихо вошел в дом и сел, держа серебряный стебелек на ладони. Глава 2АНЖЕР: КАБАНЬЯ ГОЛОВА И ЯБЛОКО Существует три периода, во время которых мир умирает: период чумы, всеобщей войны, нарушения устного запрета. Подобным образом Адам, нарушивший запрет, был осужден за обман — целый мир погиб из-за одного яблока.Еще один шотландец! Tete Dieu Боже (фр.).
, они плодятся, как тля, — заметил Луи де Бурбон, первый принц Конде, и, обнажив в улыбке белые зубы, насмешливо провозгласил: — Целая крона — чего это стоит? Это стоит пять пенсов в Шотландии в наши дни; а полкроны — два с половиной пенса. Взяточники и воры, парень! Грешные, продажные, наглые воры — вот они, злополучные шотландцы королевы!Конде и его разодетый брат, с которым они вместе коротали время за игрой в триктрак в Большом зале в Шиноне, вызывающе расхохотались, а высокий черноволосый здоровяк, что слонялся без дела и заглядывал через плечо д'Энгиена, восседавшего на раззолоченном табурете, произнес:— Увидите, что будет, когда мы постучим в ворота Англии, вы да я, да тридцать тысяч ирландцев у нас за спиной. Истинная церковь воспрянет и даст по морде своим мучителям. Тогда шотландцы, что знай причитают на своих задних дворах, не смея обнажить мечи, увидят, что такое герои, и устыдятся своего позора… Это — человек старой королевы? Я полагал, старуха давно должна была вернуться домой.Сделав блестящий ход, д'Энгиен рассеянно похлопал огромного ирландца по руке.— Ты неосмотрителен! Если тебе нужны деньги, не злословь по поводу вдовствующей королевы, mon cher. Она охотно поддержит все твои начинания. А здесь она лишь для того, чтобы увидеть, как повесят в Анжере Стюарта, убийцу, а еще затем, чтобы присмотреть за английским посольством, дабы оно отбыло благополучно, не сговорившись тайно, относительно ее и дочери. Затем, можешь не сомневаться, она поторопится домой. Трон не следует оставлять надолго. Двадцать крон?— Готов поклясться, — заявил верзила, положив широкую ладонь на обтянутое атласом плечо Бурбона, — нет на ирландской земле или под нею джентльмена изысканнее, чем вы. Если у вас в кошельке найдется тридцать крон, это спасет мою честь от оскорбительного долга. Так вы говорите, он у коннетабля?— Кто? — спросил Конде, который проигрывал и желал отвлечь внимание брата от игры.— Тот герольд. Кроуфорд из Лаймонда. Шотландец, о котором вы говорили.— О… — Д'Энгиен проверил содержимое своего кошелька. — Он привез донесения из Лондона. Значит, полагаю, он там.Принц Конде, сидевший на единственном стуле со спинкой, откинулся на нее и засмеялся:— Попроси у него сразу сорок, мой дорогой. А потом спроси его, что нацарапал секретарь де Шемо под отчетом, присланным на прошлой неделе: «C'est une belle, mais frigide». Une belle, vois-tu! Красотка, но холодна как лед. Красотка, понял! (фр.)
На секунду презрительно прищуренные глаза их собеседника остановились на холеных накрашенных лицах, затем, сделав над собой усилие, он произнес:— Смазливый недоносок, вскормленный кислым молоком, воспитанный эдинбургским попом и захмелевший от чашки грушевого сока. На шотландской равнине давно забыли, что такое красная кровь.— Мой брат, полагаю, достаточно попил из нас красной кровушки, — злорадно заметил принц Конде. — Попроси-ка у него пятьдесят крон, мой дорогой.Но партию в конце концов выиграл он.— Никаких раздоров, милорды, умоляю вас, — неожиданно произнес чей-то голос с укором. — Матери-церкви и так тяжко приходится. Faut-il que Pere Eternel gagne Pater Noster, et Haile Carolus Suit Ave Maria quandmeme? Нужно ли, чтобы Отец Небесный платил за каждое «Отче наш», да и «Богородица Дева» стоила бы крону? (ст.-фр.)
В дверях, улыбаясь д'Энгиену, стоял весьма изящный джентльмен, и д'Энгиен при виде его очень обрадовался. Прибыл господин Кроуфорд, герольд Вервассал.Судьба и Фрэнсис Кроуфорд, трудясь вместе и не забывая о предосторожностях, решили, что возвращение Тади Боя Баллаха должно происходить в два этапа.Сначала он должен доставить депеши де Шемо в Шинон, каменную крепость к югу от Луары, где король Генрих и его избранная свита прочесывали леса и виноградники в поисках дичи. Там, в новом одеянии, с новым цветом волос, новым именем и новым акцентом, он встретит короля и коннетабля, Сент-Андре, Конде, д'Энгиена и остальных; они тоже предстанут в несколько ином обличье.Затем он поедет вместе с двором вдоль Луары на запад к Анжеру, туда, где с королевой оставался весь шотландский двор и часть французских придворных. Анжер был последним пунктом на пути двора к английскому посольству, встреча с которым должна была произойти в следующем месяце вблизи Нанта. В Анжере находилась и тюрьма, куда уже доставили Робина Стюарта, страдный путь которого из Лондона близился к концу. А это означало, что там же объявится и О'Лайам-Роу.Прибыв в Шинон, где казенные громады времен Плантагенетов 10) заслоняли небо, Лаймонд не выказал ни малейших опасений, а его свита, ничего не знающая о прошлых перевоплощениях, и не ждала подвоха. Когда он поднялся по крутым улицам на крепостной вал, его впустили в замок и вскоре проводили в Гранд-Ложис, где герольда принял коннетабль. Короля не было — он охотился.На Пасху открылся сезон охоты на косуль. Одновременно настало время оценить происшедшие перемены власти, духовной и светской, в наиболее богатых странах Европы и посмотреть, есть ли шансы извлечь из этих перемен какую-либо выгоду. В королевстве приближалась пора, когда откормленные, как следует отдохнувшие и накопившие сил подданные, желающие удовлетворить свои амбиции, примутся искать приключений на свою голову, старики извлекали на свет Божий старую вражду, спешно покрывая ее броской позолотой.Наступил момент, когда матерые боевые псы Англии и Франции осторожно принюхивались, готовясь сблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
. Вот и со мной он произошел, — сказал Лаймонд, одетый в роскошный дублет, мягкий, как перчатка. — Как-нибудь я свезу тебя в Севиньи. Этим моим имением управляет Ник Эпплгарт — он потерял ногу в одной из наших общих битв. А как Робин Стюарт, этот скрытный путаник?— Насколько мне известно, направляется в Анжер, — ответил Ричард. — Направо и налево разбрасывает признания, словно горящие головешки. Говорят, самое полное было сделано в Кале. Его копия сейчас на пути к королю.Лаймонд глядел как-то уж слишком пристально, что немного обескураживало его брата.— Так что показания О'Лайам-Роу не понадобятся, — заявил Фрэнсис Кроуфорд. — А где ж, кстати, теперь принц Барроу, из каких наук извлекает ядрышко?— Он тоже направляется в Анжер. Приняли его неофициально, но довольно дружелюбно, — пояснил Ричард. — Они с Доули поселились на частной квартире, но нередко бывают при дворе. — И он рассказал историю великого противостояния.— О Боже! — воскликнул Лаймонд. — О'Коннор одной рукой зашвырнет его из Неви прямо в Тир-Тэрнджири. А королева? Д'Обиньи, конечно, не станет пока ничего предпринимать. Он, должно быть, сидит сейчас дома и переживает — донесет на него Робин Стюарт или нет.Лорд Калтер резко бросил:— Думаю, уже донес.— Он намекнул Уорвику. Но, похоже, не намерен идти дальше намека. Лучнику это ничем не поможет: его все равно ждет смерть. А в том, что касается ненаглядного его возлюбленного Джона Стюарта, король, как ты знаешь, ничему не поверит без доказательств, а возможно, и при наличии доказательств — тоже. Я вернулся для того, чтобы найти улики… В конце концов, разные люди работали на д'Обиньи, — заметил брат лорда Калтера, глядя на него ясными глазами. — У меня есть надежда выследить одного из них. Кое-кто в Дьепе нащупал для меня связь между д'Обиньи и владельцем галеаса, чуть не потопившего нас с О'Лайам-Роу. Человека того зовут Антониус Бек, и он, очевидно, немало сделал для д'Обиньи. У меня есть друг в Руане, который, похоже, считает, что легко сможет выследить мастера Бека и заставить его сознаться. И, кроме того, — добавил Лаймонд, во всем любивший обстоятельность, — есть женщина, которая знает не меньше Робина Стюарта. Я сам займусь ею.Глаза Ричарда насмешливо блеснули.— Слухи о новом герольде уже долетели из Лондона. Наверное, от супругов де Шемо, — злорадно заметил лорд Калтер. — Постарайся быть на высоте. И, ради Бога, не поминай Coiniud, или Однорогую корову, иначе тебя разорвут на кусочки.Лаймонд улыбнулся и сказал:— У меня есть кое-что для тебя: хочу, чтобы ты захватил это с собой. Ты же ведь собираешься домой, правда?Ричард испытывал все большее удовлетворение. Он уже определил для себя, что с возвращением Фрэнсиса, который явно поправился, вахта его закончится. Он знал, что вдовствующей королеве необходимо его присутствие в Шотландии. Да и ему самому хотелось поскорее вернуться домой.Думая уже о кораблях и вьючных лошадях, он взял протянутую Лаймондом коробочку. На крышке виднелась надпись «Кевин». Ричард вспомнил, как Маргарет Эрскин поддразнивала его: «Ирландское имя для Кроуфорда! Что говорит на этот счет Сибилла?»А Сибилла начисто отвергла его первоначальный выбор — ни Фрэнсис, ни Гэвин ее не устраивали.«Он ведь темнее агата, сынок. Назови его в честь родни Мариотты», — сказала она. Так его наследник стал зваться Кевин Кроуфорд. Ричард склонил голову и открыл коробочку.Внутри на серебряном стебле шести дюймов в высоту цвела темная, как ночь, полураскрытая роза, вырезанная из черного янтаря. Их герб, голубой с серебром, помещался в основании. Лаймонд заговорил, пока Ричард продолжал разглядывать вещицу:— Надеюсь, она тебе понравилась. Когда твоему сыну исполнится восемнадцать и ему понадобятся деньги, пришли парня ко мне; я направлю его к ювелиру по имени Голтье, который даст за эту безделушку хорошую цену.Вечером им предстояло надолго проститься. Ричард решил, что лишней минуты не проведет во Франции. Лаймонд, сменив брата, должен был присоединиться ко двору, который направлялся в Шатобриан, чтобы встретить английское посольство. Лорд Калтер ехал на север.Час-другой, что братьям оставалось провести вместе, они не стали тратить на разговоры о делах. Лаймонд намеревался по-своему ознаменовать этот день. Так что на постоялый двор «Маленький бог любви», никогда прежде не видевший игры в кости на предметы туалета, чуть не пришлось вызывать стражу. В общих комнатах звучали песни и стихи. А затем Лаймонд, совершенно трезвый и подозрительно беззаботный, собрал свою веселую свиту и удалился, декламируя стихи.Голос брата еще долго звучал в ушах Ричарда Кроуфорда после того, как закончилась буйная вечеринка. Поглядев на тающие тени и туманную реку, он тихо вошел в дом и сел, держа серебряный стебелек на ладони. Глава 2АНЖЕР: КАБАНЬЯ ГОЛОВА И ЯБЛОКО Существует три периода, во время которых мир умирает: период чумы, всеобщей войны, нарушения устного запрета. Подобным образом Адам, нарушивший запрет, был осужден за обман — целый мир погиб из-за одного яблока.Еще один шотландец! Tete Dieu Боже (фр.).
, они плодятся, как тля, — заметил Луи де Бурбон, первый принц Конде, и, обнажив в улыбке белые зубы, насмешливо провозгласил: — Целая крона — чего это стоит? Это стоит пять пенсов в Шотландии в наши дни; а полкроны — два с половиной пенса. Взяточники и воры, парень! Грешные, продажные, наглые воры — вот они, злополучные шотландцы королевы!Конде и его разодетый брат, с которым они вместе коротали время за игрой в триктрак в Большом зале в Шиноне, вызывающе расхохотались, а высокий черноволосый здоровяк, что слонялся без дела и заглядывал через плечо д'Энгиена, восседавшего на раззолоченном табурете, произнес:— Увидите, что будет, когда мы постучим в ворота Англии, вы да я, да тридцать тысяч ирландцев у нас за спиной. Истинная церковь воспрянет и даст по морде своим мучителям. Тогда шотландцы, что знай причитают на своих задних дворах, не смея обнажить мечи, увидят, что такое герои, и устыдятся своего позора… Это — человек старой королевы? Я полагал, старуха давно должна была вернуться домой.Сделав блестящий ход, д'Энгиен рассеянно похлопал огромного ирландца по руке.— Ты неосмотрителен! Если тебе нужны деньги, не злословь по поводу вдовствующей королевы, mon cher. Она охотно поддержит все твои начинания. А здесь она лишь для того, чтобы увидеть, как повесят в Анжере Стюарта, убийцу, а еще затем, чтобы присмотреть за английским посольством, дабы оно отбыло благополучно, не сговорившись тайно, относительно ее и дочери. Затем, можешь не сомневаться, она поторопится домой. Трон не следует оставлять надолго. Двадцать крон?— Готов поклясться, — заявил верзила, положив широкую ладонь на обтянутое атласом плечо Бурбона, — нет на ирландской земле или под нею джентльмена изысканнее, чем вы. Если у вас в кошельке найдется тридцать крон, это спасет мою честь от оскорбительного долга. Так вы говорите, он у коннетабля?— Кто? — спросил Конде, который проигрывал и желал отвлечь внимание брата от игры.— Тот герольд. Кроуфорд из Лаймонда. Шотландец, о котором вы говорили.— О… — Д'Энгиен проверил содержимое своего кошелька. — Он привез донесения из Лондона. Значит, полагаю, он там.Принц Конде, сидевший на единственном стуле со спинкой, откинулся на нее и засмеялся:— Попроси у него сразу сорок, мой дорогой. А потом спроси его, что нацарапал секретарь де Шемо под отчетом, присланным на прошлой неделе: «C'est une belle, mais frigide». Une belle, vois-tu! Красотка, но холодна как лед. Красотка, понял! (фр.)
На секунду презрительно прищуренные глаза их собеседника остановились на холеных накрашенных лицах, затем, сделав над собой усилие, он произнес:— Смазливый недоносок, вскормленный кислым молоком, воспитанный эдинбургским попом и захмелевший от чашки грушевого сока. На шотландской равнине давно забыли, что такое красная кровь.— Мой брат, полагаю, достаточно попил из нас красной кровушки, — злорадно заметил принц Конде. — Попроси-ка у него пятьдесят крон, мой дорогой.Но партию в конце концов выиграл он.— Никаких раздоров, милорды, умоляю вас, — неожиданно произнес чей-то голос с укором. — Матери-церкви и так тяжко приходится. Faut-il que Pere Eternel gagne Pater Noster, et Haile Carolus Suit Ave Maria quandmeme? Нужно ли, чтобы Отец Небесный платил за каждое «Отче наш», да и «Богородица Дева» стоила бы крону? (ст.-фр.)
В дверях, улыбаясь д'Энгиену, стоял весьма изящный джентльмен, и д'Энгиен при виде его очень обрадовался. Прибыл господин Кроуфорд, герольд Вервассал.Судьба и Фрэнсис Кроуфорд, трудясь вместе и не забывая о предосторожностях, решили, что возвращение Тади Боя Баллаха должно происходить в два этапа.Сначала он должен доставить депеши де Шемо в Шинон, каменную крепость к югу от Луары, где король Генрих и его избранная свита прочесывали леса и виноградники в поисках дичи. Там, в новом одеянии, с новым цветом волос, новым именем и новым акцентом, он встретит короля и коннетабля, Сент-Андре, Конде, д'Энгиена и остальных; они тоже предстанут в несколько ином обличье.Затем он поедет вместе с двором вдоль Луары на запад к Анжеру, туда, где с королевой оставался весь шотландский двор и часть французских придворных. Анжер был последним пунктом на пути двора к английскому посольству, встреча с которым должна была произойти в следующем месяце вблизи Нанта. В Анжере находилась и тюрьма, куда уже доставили Робина Стюарта, страдный путь которого из Лондона близился к концу. А это означало, что там же объявится и О'Лайам-Роу.Прибыв в Шинон, где казенные громады времен Плантагенетов 10) заслоняли небо, Лаймонд не выказал ни малейших опасений, а его свита, ничего не знающая о прошлых перевоплощениях, и не ждала подвоха. Когда он поднялся по крутым улицам на крепостной вал, его впустили в замок и вскоре проводили в Гранд-Ложис, где герольда принял коннетабль. Короля не было — он охотился.На Пасху открылся сезон охоты на косуль. Одновременно настало время оценить происшедшие перемены власти, духовной и светской, в наиболее богатых странах Европы и посмотреть, есть ли шансы извлечь из этих перемен какую-либо выгоду. В королевстве приближалась пора, когда откормленные, как следует отдохнувшие и накопившие сил подданные, желающие удовлетворить свои амбиции, примутся искать приключений на свою голову, старики извлекали на свет Божий старую вражду, спешно покрывая ее броской позолотой.Наступил момент, когда матерые боевые псы Англии и Франции осторожно принюхивались, готовясь сблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45