Часто даже страшно было слышать его бессмысленный смех и видеть его кривлянье перед зеркалом.— Я не знаю герцога, — повторил он, — а он меня знает, говорите вы? Да, меня знают многие!— Светлейший герцог — отец ваш, и ему очень бы хотелось видеть вашу светлость.Клементо задумался на минуту.— Мой отец… а дукеза — моя мать, — пробормотал он, — но почему же мать Кондоро я знаю, а отца Кондоро — нет?— Светлейший герцог живет не в Мадриде.— А! Так где же он? — спросил с удивлением Клементо.— Светлейший герцог с нетерпением ждет дукечито, поэтому я осмелился спросить, когда мы будем собираться, — отвечал Рикардо.На лице Клементо выразилось неудовольствие.— Собираться? — спросил он. — Мне бы хотелось остаться здесь, мне нравится, как я теперь живу!— Но светлейший герцог!— Пусть он сюда приедет! Отчего его здесь нет?— Он слишком слаб для путешествия, мы должны сами ехать к светлейшему герцогу.— Только не сегодня, милый Рикардо, только не сегодня, — просил дукечито.— Ваша светлость говорили это вчера и третьего дня.— Говорил, Рикардо? Уж я этого не помню теперь!— Бедный герцог, — прошептал старый дворецкий, грустно глядя на дукечито, жадно допившего шоколад и вылизавшего даже блюдечко. — С позволения вашей светлости, — остановил его старик, — этого не надо делать, лучше я велю подать вам еще чашку, но с блюдечка не годится…— Еще чашку! — вскричал обрадованный Клементо. — Отлично, милый Рикардо, принесите мне еще чашку! Я прежде никогда не пил шоколада, я пил только воду из колодца.Дворецкий позвонил и велел вошедшему слуге принести еще чашку, а сам между тем обдумывал, как бы ему уговорить дукечито поскорее уехать из Мадрида.Пока Клементо жадно пил принесенный шоколад, Рикардо начал так:— Вот уж у светлейшего герцога, вашего отца, будет вдоволь шоколада и разных сластей!Дукечито поднял голову.— Что же еще такое у него есть? — спросил он.— Все, что вам так нравится есть и пить, ваша светлость, — и прекрасное пухеро, и конфеты из апельсинов, и вино!— И вино?— Какое только пожелаете, ваша светлость!— Ну, так мы лучше отправимся туда, — решил Клементо.— Значит, завтра можно, не правда ли?— Да, завтра, Рикардо! Только мне кажется, я не смогу идти так далеко, у меня разболятся ноги, — сказал дукечито, вообразивший, что они пойдут пешком.— Но мы ведь поедем по железкой дороге, — объяснил Рикардо.— Я еще никогда не ездил в этих летящих вагонах!— Но так удобнее и быстрее ехать, ваша светлость!— Я боюсь, милый Рикардо!Новое препятствие. Клементо не хотел ехать по железной дороге, а ехать на лошадях было гораздо дольше.— Все ездят так, ваша светлость, и не боятся, — успокаивал Рикардо, — и вам понравится, когда вы попробуете.— И не говорите об этом, мне страшно подумать, — говорил Клементо с невыразимым страхом на лице, — я хотел однажды посмотреть на эти вагоны, да пришлось скорей убежать — не могу их видеть!— Но я буду с вами, ваша светлость, попробуйте!— Ах, не говорите об этом, милый Рикардо! — просил Клементо, и лицо его исказилось от страха.— Святой Антонио, — шептал старик, — что я теперь буду делать?— Доставьте-ка мне лучше удовольствие, Рикардо, — сказал снова просиявший Клементо, подходя к нему.— Что прикажете, ваша светлость?— Вы взяли у меня мою арфу — отдайте мне ее, мою старую, милую арфу!— Она была расстроена, ваша светлость, — отвечал Рикардо и прибавил, принеся ему из другой комнаты прекрасную, новую: —Вот эта лучше!— О, нет, не эту!— Но эта лучше, ваша светлость!— Дайте мне мою старую, я не хочу новую! — кричал Клементо, отворачиваясь от красивого инструмента в богатой золоченой отделке.Рикардо покачал головой и принес старую арфу.— О, благодарю вас, добрый Рикардо! — вскричал Клементо, засмеявшись и радостно захлопав в ладоши.Он схватил грязную, расстроенную арфу, в которой недоставало половины струн, осмотрел ее со всех сторон и, забившись в угол прекрасно убранной комнаты, принялся сначала тихо трогать струны, потом громче и громче бить по ним.Рикардо стоял поодаль, смотрел и слушал — грусть и сожаление выразились на морщинистом лице старого слуги. Так вот он, дукечито, наследник миллионов, надежда и последняя отрада больного старого герцога! А дукечито и не знал, и не понял бы того, что чувствовал Рикардо. Сидя в углу со своей ободранной арфой, он вспоминал о старой жизни, которая, несмотря на все ее лишения, была мила ему. Хотя теперь у него было все, чего бы он ни пожелал, его опять тянуло на улицу, потому что эта перемена не давала ему истинного удовольствия, он почти не понимал ее!Старый Рикардо с тайной грустью думал о герцоге. Его потерянный сын найден, но в каком виде!Горькие думы дворецкого были прерваны стуком в дверь. Он отворил.— Это я, я, Рикардо, — сказала, входя, сгорбленная дукеза. — Мне хотелось посмотреть, как идет дело! Вот он — играет, милый человек этот Клементо, такой кроткий, непритязательный — и такой богатый! — Сара Кондоро указывала удивленному и смущенному ее появлением Рикардо на Клементо, который не видел и не слышал ее, продолжая спокойно играть. — Мое сердце не выдержало, — продолжала дукеза, — я не могла больше скрывать истину. Пусть мальчуган будет счастлив! А герцог не заслуживал, чтобы я отдала ему сына. Но я не злопамятна. Прошлое забыто и похоронено! Но что же это у вас такой вид, как будто надо горевать, а не радоваться?Рикардо не решился высказать свои мысли и чувства. Он молча пожал плечами.— Вы не благодарите меня, что я открыла вам свою тайну, — продолжала Сара Кондоро, — а?— Я сожалею, сеньора дукеза, что воспитание дукечито было так заброшено! Это очень огорчит светлейшего герцога!— Да кому же было заботиться о его воспитании, уж не мне ли? — горячо спросила Сара Кондоро. — Я сама нуждалась во всем, рада, что он хоть жив-то остался! А вы еще с выговорами!— Я думаю только о светлейшем герцоге. — Светлейший герцог, все герцог! — с неудовольствием сказала дукеза. — Прежде говорили, что герцог умер бы, если б не нашел своего сына! А теперь его же жалеете, когда этот сын возвращен ему!В эту минуту Клементо услышал наконец голос старухи и обратился к ней.— Матушка Кондоро! — вскричал он, протягивая ей одну руку, а другой держа арфу. — Ты здесь, матушка Кондоро?— Пришла взглянуть, каково тебе здесь, сыночек!— Хорошо, очень хорошо, матушка Кондоро, у меня и моя старая арфа, видишь? Только знаешь ли, — прибавил он, дружески подмигнув ей, — надо ехать по железной дороге, спроси старого Рикардо, вот история-то будет!— Уж я знаю, вам не сладить с ним.— Отчего нам не остаться здесь, матушка Кондоро? Здесь так славно!— Уговорите, пожалуйста, дукечито, ради герцога, сеньора дукеза, — тихонько попросил Рикардо старуху, — времени нельзя терять.— Что делать! — сказала Сара Кондоро. — Клементо, несмотря на свою кротость, тоже бывает настойчив!— Я просто не знаю, что делать!— Верю, верю, Рикардо, да ничего поделать нельзя. Уговоры ни к чему не приведут, уж я его знаю.— Мне здесь дают вкусный шоколад, матушка Кондоро, — продолжал Клементо. — А посмотри только, как я нарядно одет!— Совсем не узнать тебя, сынок!— А когда мне теперь отдали мою старую арфу, так мне больше ничего и не надо, я совершенно доволен!— Как он скромен! — расхваливала Сара Кондоро. — Милый Клементо! Его можно вокруг пальца обвести! Рада, рада твоему счастью, сыночек! Но о путешествии и не заикайтесь, — прибавила она, обращаясь к Рикардо, — на это и не рассчитывайте.— Так что же это будет? Я в большом затруднении, сеньора дукеза! Будьте добры, посоветуйте.— Ну уж в этом мне нечем помочь вам, Рикардо! Но, послушайте, отчего бы вам не поехать на лошадях?— Путешествие заняло бы не один месяц!— Кроме того, Клементо не выдержит жизни в чужой стороне. Он затоскует. Не правда ли, сыночек, ведь ты не хочешь уезжать из Мадрида?— Нет, матушка Кондоро, здесь лучше всего!— Но светлейший герцог, ваш отец… — проговорил Рикардо, взглянув на Сару, как бы ожидая от нее совета.— Поезжай с добрым Рикардо к герцогу, — сказала она, — а потом вернешься в Мадрид.— Да, да! Вот это славно, милый Рикардо! — согласился Клементо. — Мы вернемся сюда после! Ведь и арфу я возьму с собой?— Ваша светлость, можете взять все, что хотите, вам стоит только приказать.— Что хочу? — с довольным смехом сказал Клементо. — Э! Да это хорошо! Но мы ведь вернемся?— Ну, вот вам, — обратилась дукеза к дворецкому, — долго жить у вас он не останется! Во всем же остальном он настоящий ягненок! Ну, сынок, теперь я видела тебя, знаю, что тебе хорошо, прощай же, мне пора идти.— Прощай, матушка Кондоро! — равнодушно отвечал Клементо, снова взявшись за арфу и наигрывая на ее немногих оставшихся струнах.Дукеза ушла, поклонившись старому слуге и унося с собой убеждение, что Клементо надолго не уедет из Мадрида. А это входило в ее тайные планы.На следующий день все повторилось. Клементо опять давал обещание уехать завтра, хотя сначала, по-видимому, вполне осознал необходимость ехать к отцу, к герцогу.Старый Рикардо был в отчаянии, он отправился к себе в комнату, чтобы придумать какой-нибудь решительный план, как вдруг к дому подъехал экипаж, и старик услышал, что слуги побежали встречать приезжего.Подойдя к окну посмотреть, что за знатный гость приехал, он остановился в изумлении, не веря своим глазам. С запяток соскочили двое слуг герцога и откинули подножку. Во втором экипаже были чемоданы.— Его светлость, сам… — пробормотал в испуге Рикардо.Слуги высадили между тем болезненного старика, и тут только дворецкий, опомнившись, бросился встречать его.Герцог Кондоро был высокий, худощавый гранд, правда, годы сильно согнули его. На нем был широкий сюртук, плед, меховые сапоги и серо-зеленая дорожная шапка с огромным козырьком.У него было морщинистое лицо, впалые щеки, заострившийся нос, седые усы и длинные бакенбарды.Увидев Рикардо, он оживился, даже глаза заблестели, так ему не терпелось узнать, что же с дукечито.— А, и ты здесь! Помоги-ка мне, — крикнул он Рикардо.— Ваша светлость… приехали… — сказал Рикардо.— Нашел ты его? — спросил герцог, опираясь на своего поверенного и поднимаясь с ним по лестнице, между тем как слуги спешили приготовить для него комнаты и суетились около чемоданов.— Точно так, ваша светлость, — отвечал Рикардо, знавший наперед, какое горе предстояло старику.Неописуемая радость выразилась на лице герцога при этих словах.— Нашел!.. Дукечито здесь! Слава пресвятой Мадонне! Я предчувствовал это и не мог спокойно ждать, сам поехал сюда!— Но болезнь вашей светлости!— Я ее теперь и не чувствую, Рикардо! Где же он? Где дукечито?— На верхнем этaжe!— Веди меня к нему, Рикардо! Мое старое сердце дрожит от нетерпения увидеть дукечито!Рикардо не отвечал, помогая герцогу подниматься по ступеням. Он не решился подготовить его к предстоящему удару и вместе с тем боялся той минуты, которая должна будет разочаровать его!Отец надеялся увидеть цветущего юношу, если и бедного, то все-таки одаренного всеми умственными способностями, и вдруг встретит несчастное существо, обиженное и природой, и воспитанием!— Что это за странные звуки? — спросил герцог. — Уличная песня, но какая скверная, крикливая музыка, и инструмент совсем расстроен! Что за несносная музыка! Кто это здесь играет?— Дукечито, — ответил Рикардо. Герцог посмотрел на него во все глаза.— Дукечито? — спросил он, останавливаясь у дверей своих комнат, чтобы перевести дух. — Где ты нашел его, Рикардо? Ты колеблешься? Говори, я все хочу знать!— На улице, ваша светлость! Старый гранд содрогнулся.— Этого и надо было ожидать, — сказал он тихо. — Кем же он был? Ведь, конечно, не…— Арфистом, ваша светлость.— И этого можно было ожидать! — отвечал герцог, боявшийся, не преступник ли его сын. — Это тяжело, но еще не так ужасно.Слуги отворили двери, и Рикардо ввел гранда в комнаты, смежные с теми, которые занимал сам с Клементо.Старый герцог с минуту стоял неподвижно, прислушиваясь к нестройным, неприятным звукам, доносившимся из соседней комнаты, но эта ужасная музыка начинала теперь казаться ему совсем иной — отцовская любовь отыскала мелодию в самых нестройных звуках. Он молча прислушивался, и вдруг глаза его наполнились слезами… Он задрожал…— Пойдем, Рикардо… пойдем к моему сыну, — проговорил он и направился к двери.Растроганный слуга отворил ее.Клементо не заметил вошедших, весь поглощенный своей арфой, он, вероятно, представлял себя снова на улице, перед толпой, теснившейся к нему послушать его музыку, и кривлялся…Несмотря на то, что Рикардо позаботился придать его наружности, насколько это было возможно, благопристойный вид, герцог был поражен, увидев дукечито — несчастного идиота!Этого уж гранд никак не ожидал! Удар был слишком жесток для сердца старика. Глубоко потрясенный, он закрыл лицо руками и не сказал ни слова.Рикардо отвернулся, чувствуя, что у него на глазах выступают слезы.Седой сгорбленный герцог выглядел в эту минуту таким несчастным, что верный старый слуга не мог этого вынести. Подойдя к дукечито, он сказал ему вполголоса несколько слов и взял арфу.Клементо осмотрелся, вытаращив глаза, и встал в сильном смущении.— Так вы… вы мой отец? — открыто спросил он, с удивлением глядя на герцога, старавшегося скрыть свое горе, боясь огорчить этим своего сына. Он думал, что тот мог заметить и понять его чувство!Старик раскрыл ему объятия и прижал его к сердцу. Тут уж горе или тяжесть разочарования взяли верх — крупные слезы потекли по его седой бороде.— Вот это хорошо, сеньор, что вы приехали, — сказал дукечито, — отлично! Теперь ведь мы уже не уедем отсюда, не правда ли?— Да, сын мой, я приехал сюда, потому что мне хотелось поскорей увидеть тебя!— Вот славно! Так мы не уедем? А мне здесь очень нравится. Рикардо отдал мне мою старую арфу, мне. дают шоколад, а он такой вкусный…Старый герцог все смотрел на дурачка Клементо, сделавшегося разговорчивее. Он был так мал ростом, что герцогу приходилось смотреть на дукечито сверху вниз. Так вот дукечито, его сын, наследник его огромного богатства и герцогского титула!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60