Лицо солдата показалось кардиналу знакомым. Проводив маркизу, он обратился к нему и спросил:— Давно ли ты поступил в мою гвардию?— Всего два дня, ваша эминенция!— Получил ли ты жалованье вперед?— Получил, ваша эминенция!— Лицо мне твое знакомо, как тебя зовут?— Жюль Гри, ваша эминенция!Едва заметная улыбка пробежала по лицу кардинала. Он так был заинтересован рассказом маркизы, что даже не узнал сына Пьера Гри, хотя нужно сказать, что и красивый военный костюм совершенно изменил его наружность.— Иди за мною, — приказал Ришелье. Жюль Гри, несколько примирившийся с кардиналом с тех пор как ему платили по десять розеноблей в месяц за то, что он носил красный мундир, последовал за могущественным министром в его кабинет.— Ты сыграл со мной скверную шутку, несколько времени тому назад, — начал Ришелье.—Что делать, ваша эминенция, своя рубашка ближе к телу! Я безвинно сидел в тюрьме, и того и глядел, что попаду из огня да в полымя!— Я заметил, что ты молодец не без способностей, и потому простил тебя!— Вы снимаете камень с моего сердца, ваша эминенция! — отвечал Жюль Гри, расшаркиваясь.— Ты теперь принадлежишь к моей лейб-гвардии и присягал мне в верности!— И намерен держать свою клятву, ваша эминенция, по крайней мере до тех пор, пока мне будут исправно платить жалованье!— Я хочу, чтобы ты сослужил мне службу, и я заплачу тебе отдельно, если ты аккуратно исполнишь мое поручение.— Ваша эминенция, можете положиться на меня!— Я еще раз хочу испытать тебя, если и в этот раз я ошибусь, то пеняй сам на себя, терпению моему будет конец. Я считаю тебя парнем ловким, осторожным, знающим местность. Я думаю также, что ты можешь молчать, если захочешь!— Так точно, ваша эминенция! Я могу сделать почти все, что от меня требуется!— Есть у тебя плащ, под которым ты бы мог скрыть свой мундир?— Никак нет, ваша эминенция, капитан Девере еще не выдал нам плащей!— Так потребуй от него плащ, капитан Девере теперь, наверное, внизу, в вахтенной комнате! Этим плащом ты прикроешь свой мундир, чтобы там, куда я тебя пошлю, в тебе не узнали солдата моей лейб-гвардии!— А какого рода будет поручение, ваша эминенция, и куда прикажете мне отправляться? — спросил сын Пьера Гри.— Закутайся хорошенько в плащ и иди на улицу д'Ассаз, отыщи там дом номер 21, войди в него и разузнай, кто там живет. Но смотри, будь осторожен и, главное, не проболтайся, по чьему приказанию ты действуешь!— Слушаю, ваша эминенция, а потом, что прикажете делать?— Потом ты уведомишь меня о том, что узнаешь. Ступай!— Жюль Гри повернулся налево кругом и вышел из кабинета кардинала.«Я с нетерпением жду известий… Неужели маркиза права? Но я не могу верить этому! О, я заставлю тебя бояться меня, гордая королева, если ты не хочешь любить меня! Ришелье не успокоится, пока не свергнет тебя или твоего любовника! Мои помощники не дремлют! Что ускользнет от внимания маркизы здесь, то узнает в Лондоне прекрасная Габриэль де Марвилье, а больше всего я ожидаю от своей новой союзницы, герцогини де Шеврез! Она так полюбила Габриэль и воображает, что та всецело предана герцогу Бекингэму. Этим путем я надеюсь выведать тайны, которые иначе мне никогда бы узнать не удалось! Габриэль де Марвилье очень умная женщина, большая дипломатка. Она сумеет приобрести доверие герцогини де Шеврез и…»Камердинер прервал размышления кардинала, он доложил, что капитан Девере пришел по очень важному делу.Ришелье приказал впустить его.— Прошу прощения, ваша эминенция, ведь я вторично беспокою вас…— Приказали ли вы выдать плащ солдату Гри?— Он уже получил его, ваша эминенция.— Что вы принесли мне, капитан?— Я сейчас получил известие, что мушкетеры д'Альби и Милон отправляются с секретным поручением верхом в загородный дом.Ришелье быстро обернулся к говорившему.— В загородный дом? По дороге в Фонтенбло?— Судя по направлению, по которому они проехали, должно быть так, ваша эминенция!— А где дано мушкетерам тайное поручение?— В Лувре! Мне кажется, это был бы хороший случай исполнить желание вашей эминенции!— Почему же нет? Если только три дворянина: де Рансон, Мулен и де Пеллерон у вас под рукой.— Они все здесь, и есть еще четвертый, солдат по имени Туре.— Прикажите им исполнить эту затею, Девере. Мне кажется, время для этого самое удобное!— Я немедленно распоряжусь, ваша эминенция!— Но будьте осторожны, капитан. И еще одно: пусть мушкетеры прежде выполнят возложенное на них поручение в загородном доме, ссора должна возникнуть на их обратном пути, никак не раньше. Внушите это гвардейцам, любезный Девере. Для меня это очень важно!— Будьте спокойны, ваша эминенция, все будет как надо.— Поспешите, чтобы нам не упустить удобного случая, — сказал Ришелье, отпуская капитана, и прибавил про себя: «Любопытно знать, какое секретное поручение дано мушкетерам в Лувре к мадам де Марвилье? Сети расставлены, я желал бы только, чтобы у нас был хороший улов».Камердинер доложил о приходе сына Пьера Гри.— Ты возвратился скорее, чем я ожидал, — встретил кардинал вошедшего. — Какое известие ты мне принес?— Я был на улице д'Ассаз, ваша эминенция.— И нашел дом номер 21?— Дом-то я нашел, ваша эминенция, но он был заперт, и как я ни стучал, никто не открыл мне ворот.— Так ты возвратился, не исполнив дела?— Никак нет, ваша эминенция! Я решился сесть у дома и караулить до тех пор, пока явится кто-нибудь из его обитателей. Вскоре вышел старичок из соседнего дома и заметил меня. Я спросил, кто живет в доме номер 21?— Что же он ответил тебе?— Он ответил, что тут живет очень знатный иностранец со своей прислугой! Когда я сказал ему, что намерен ждать возвращения этого господина, он заметил, что мне придется ждать очень долго, так как иностранец частенько возвращается домой очень поздно ночью, в течение же дня он никогда не показывается!Ришелье подал солдату золотую монету.— Возьми, — сказал он, будучи, видимо, в хорошем расположении духа, — я уже знаю достаточно! XX. НАПАДЕНИЕ В гостиной красивого, со вкусом отделанного загородного дома, находившегося на расстоянии не более одной мили от Парижа, сидела дама лет тридцати восьми. Из комнаты через раскрытые настежь высокие стеклянные двери видны были цветники и деревья палисадника. У ее ног на ковре, а отчасти и на шлейфе дорогого шелкового платья лежала маленькая комнатная собачка, на столе стояла великолепная клетка с пестрым попугаем.Даму можно было назвать красавицей. Бледное ее лицо имело строго аристократические черты, высокий лоб, окаймленный черными волосами, нос с небольшой горбинкой, красивый маленький ротик и чудные живые глаза очаровывали с первого же взгляда. Но когда она смеялась, как, например, теперь, слушая бессмысленную болтовню своего попугая, выражение ее лица изменялось и становилось таким, что более глубокий наблюдатель нашел бы в нем недос-статок доброты и искренности.Между тем как в саду красноватые лучи заходящего солнца еще освещали дорожки и кусты, в комнате, где сидела госпожа Марвилье, царствовал уже вечерний полумрак. Она позвонила и приказала вошедшему слуге зажечь канделябры и лампы. В эту минуту она услышала топот проскакавших мимо ее сада лошадей. Любопытство заставило ее выйти на уставленный цветами и тропическими растениями балкон, к которому по усыпанной песком дорожке сада торопился ее слуга.— Кто приехал? — отрывисто спросила молодая женщина.— Два королевских мушкетера просят позволения представиться вам, сударыня. Они говорят, что имеют к вам важное поручение, сказал слуга.— Как имена этих господ?— Господин виконт д'Альби и господин барон де Сент-Аманд, они приехали прямо из Лувра.— Хорошо! Проси их сюда, — сказала госпожа де Марвилье.Слуга вышел.Габриэль возвратилась в комнату, где уже успели зажечь огонь. Бросив мельком взгляд в зеркало и поправив свой туалет, она повернулась к двери, откуда уже слышались шаги и бряцанье кавалерийских шпор.Виконт д'Альби вошел в комнату и поклонился хозяйке дома.— Я, вероятно, имею честь говорить с мадам де Марвилье? — вежливо спросил он.— Да, вы не ошиблись, позвольте же и мне, в свою очередь, спросить, кого я имею удовольствие принимать у себя?— Виконт д'Альби.— Мне сказали, что вы приехали не одни…— Мой товарищ, барон де Сент-Аманд, ожидает меня в саду, у нас такой обычай, ездить всегда вдвоем.— По примеру святых ордена Иисуса, с целью взаимного охранения и наблюдения друг за другом? — улыбаясь спросила Габриэль.— Если хотите, да! Мы объясняем это тесно связывающим нас союзом дружбы и важностью возлагаемых на нас поручений!— Да, я понимаю, господин виконт, и нахожу такую предосторожность заслуживающей уважения! Пока один из вас исполняет поручение, другой охраняет его, не так ли? Действительно, мушкетеры короля Франции вполне достойны своей громкой славы.Этьен поклонился в знак благодарности прелестной женщине, черные, огневые глаза которой были устремлены на молодого дворянина с выражением особого благоволения и участия.Случайно их взоры встретились, и Этьену показалось, что магнетический тон мгновенно проник в его душу и взволнованная кровь быстрее потекла по жилам.— Я оценил случай, доставивший мне счастье представиться вам, — сказал он взволнованным голосом. Никогда еще присутствие женщины не производило на него такого впечатления. Эта высокая бледная дама, с гордою осанкой и проникающим в душу взором оказала на него чарующее впечатление.— Мне также очень приятно познакомиться с вами, господин виконт. Прошу вас садиться!— Прочь отсюда! Бекингэм идет! — раздался вдруг громкий голос в гостиной.Виконт с удивлением оглянулся.Габриэль, смеясь, указала на попугая, прокричавшего эти слова.— Вы, кажется, напомнили этому проказнику герцога, — сказала она. — Он почти никогда не говорит этих слов здесь, тогда как в Лондоне очень часто их повторяет, — говорила своим мелодичным голосом госпожа де Марвилье.— Он изменник, — смеясь сказал Этьен, — выдает тех, кто часто посещает его госпожу!— О, герцог часто забавлялся этим плутишкой и совсем избаловал его разными лакомствами, — продолжала очень непринужденно рассказывать Габриэль, желая подчеркнуть перед мушкетером свое интимное знакомство с Бекингэмом. — Он презабавный, и иногда развлекает меня в мрачные минуты.— Могут ли быть мрачные минуты в такой счастливой и безоблачной жизни, как ваша! — сказал Этьен.— О, они бывают часто, очень часто, виконт, и это как нельзя более понятно: я совершенно одинока, мне некого любить и меня также никто не любит! А при таких обстоятельствах может ли жизнь быть весела, можно ли не чувствовать ее пустоты? Но к чему я говорю это вам, молодому человеку, с улыбкой на лице и с радужными надеждами на будущее, не имеющему понятия о грустных минутах жизни.— У кого их не бывает, мадам де Марвилье!— Глядя на вас, невольно думается, что вы вполне счастливы виконт, и эта мысль благотворно действует на меня. Я так давно не видела счастливых лиц, жизнь моя так одинока и печальна!— Габриэль! — закричал попугай и стал подражать тихому смеху, который он, верно, где-нибудь слышал, — Габриэль, ты лжешь!Этьен невольно засмеялся.— Я полагаю, мадам де Марвилье, вы не можете сердиться на эту забавную птицу. Кто живет, как вы, в этом маленьком раю, кто ни от кого не зависит и может избирать себе знакомых и друзей по душе и по сердцу, тот не имеет права жаловаться на одиночество и скуку.— Наружность часто бывает обманчива, виконт, но мы отвлеклись от главного! Вы говорили, кажется, что имеете ко мне поручение, могу я узнать, чему я обязана удовольствием видеть вас у себя.— Герцогиня де Шеврез просила передать вам ее искренний привет.— Я очень рада и благодарна ей! Герцогиню я действительно считаю лучшим своим другом.— Кроме того, она поручила мне узнать, когда вы располагаете отправиться в Лондон?— Я настоящий вечный жид, виконт! Я нигде не чувствую себя дома, нигде не бываю счастлива. Я постоянно чего-то ищу и, к сожалению, не нахожу!— Очень странно, — признался Этьен, глядя на прелестное лицо женщины.— Герцогиня желает знать, когда я поеду в Лондон, а я еще сама не знаю этого. На меня иногда нападает непреодолимое беспокойство, невыразимая тоска, тогда я должна ехать путешествовать, должна развеяться, чтобы совершенно не погрузиться в преследующую меня хандру. Вы смотрите на меня с удивлением, виконт? Я говорю загадками, но, признаюсь, я сама для себя загадка!— Неужели вы до сих пор не нашли того, что могло бы соответствовать вашим желаниям?— Соответствовать? Нет, виконт! Иногда мне казалось, что я нашла… Это бывало, когда… — Габриэль запнулась, — когда в кругах, где я вращалась, я встречала любезных и умных людей, между которыми могла выбирать. Но, приехав домой, в тишине и уединении я испытывала себя, стараясь сделать этот выбор, и понимала, что все это не для меня!Этьен молчал, он чувствовал, что сердце его сильно бьется, что в нем происходит странный переворот, что грудь горит, как в огне.— Но я надоедаю вам и злоупотребляю вашим терпением, говоря так много о себе, вдобавок рискую, что вы посмеетесь надо мной с вашим товарищем! О, я знаю мужчин!— Но вы не знаете меня, мадам де Марвилье! Я не позволю себе смеяться над женщиной, тем более, что я принимаю искреннее участие во всем, что вы удостоили сообщить мне.— Это луч солнца в моей печальной жизни, виконт! Но вы, кажется, хотели сказать мне, почему герцогиня интересуется временем моего отъезда.— Настоящей причины я не знаю, но насколько я мог понять из слов герцогини, дело идет о каком-то поручении, которое мадам де Шеврез хочет просить вас исполнить в Лондоне.— Передайте ей, что я с удовольствием выполню любое ее поручение.— Я полагаю, что это какая-нибудь посылка, которую вас будут просить передать в Лондоне.— А, понимаю! Что-нибудь секретное! Конечно, герцогиня знает, что я всегда готова к ее услугам и что на меня можно положиться.— Какой же ответ дадите вы мне?— Извините, виконт, но теперь я не могу еще назначить день моего отъезда, я не успела еще подумать об этом! Через несколько дней я буду знать определенно, и можете повторить ваш визит для получения моего окончательного ответа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72