Но ведь она была мать, у нее было право материнского чувства.Казалось, Магдалена мгновенно переродилась. Смертельный страх за ребенка и родительский инстинкт, который побуждает бросаться на врага, даже более сильного, овладели ее сознанием. Мысль о том, что сын ее украден, наполняла ее душу отчаянием и злобой.На нее вдруг точно сошло вдохновение ясновидящей, казалось, ее гнала какая-то сверхъестественная сила, когда она бросилась разыскивать укротителя зверей. Однажды он рассказывал ей, что у него умер мальчик, на которого Нарцисс был похож. Теперь слова эти вспомнились ей и отозвались в сердце страшной догадкой. Она побежала к конюшне, отворила все двери, но там было пусто, Джеймс Каттэрет, его телега и звери исчезли!..Магдалена в нескольких словах передала свои подозрения Жозефине. Та тотчас же побежала расспросить отца. Пьер Гри отвечал, что укротитель зверей действительно уехал с острова, но что он не заметил, чтобы сын Магдалены был с ним.Магдалена просила подругу остаться на острове и продолжать поиски. Сама же решила пойти на ту сторону и найти укротителя, чтобы проверить свои подозрения. Она так быстро приняла это решение, что Жозефина, стоя в сумраке наступившего вечера на мосту, придя в себя от неожиданности пожалела, что отпустила ее одну.Белая голубка надеялась, что Магдалена скоро возвратится, потому что не допускала мысли, что Нарцисса украл укротитель зверей. К тому же неизвестно было, по какой дороге он уехал и как далеко теперь находится. Он уехал до обеда, а теперь был уже вечер, следовательно, он настолько опередил Магдалену, что догнать его было для нее уже решительно невозможно.Все эти соображения вовсе не приходили в голову обезумевшей от горя матери. Она без раздумий следовала велению своего сердца, и если бы в эти минуты ее заковали в цепи, чтобы удержать, она разорвала бы их или тащила бы за собой до тех пор, пока не упала бы замертво под их непосильной тяжестью.Несчастную женщину, как на крыльях, несла ее беспредельная любовь и страх за ребенка.Пройдя довольно далеко по берегу Сены, она вдруг остановилась. Ей пришло в голову, что сначала следовало разузнать, по какой дороге направился укротитель зверей. Нечего было и сомневаться в том, что он не поехал в город, но лишь очутившись на перекрестке, от которого во все стороны расходились дороги, она поняла всю трудность исполнения задуманного ею плана.Успокоив себя мыслью, что никто не откажет в совете матери, которая разыскивает своего пропавшего ребенка, Магдалена решилась ходить из дома в дом, вдоль всех этих дорог и расспрашивать до тех пор, пока не нападет на настоящий след. Она надеялась, что кто-нибудь да видел укротителя зверей и его повозку.Не чувствуя ни малейшей усталости, она пошла по дороге вдоль Сены, и надежды ее оправдались. В одном из домов она нашла девушку, которая сказала ей, что видела перед обедом фургон, позади которого был привязан медведь. Она запомнила, что он свернул на проселок, ведущий к северу. Был ли там ребенок, девушка не заметила, потому что стояла далеко от дороги.Магдалена поблагодарила и пошла по указанному пути. Была уже ночь, когда она добралась до той дороги, которая вела в Сен-Дени. Здесь она вошла в хижину, обитатели которой занимались тем, что ежедневно возили в Париж всевозможные овощи. Один из работников сказал ей, что, возвращаясь из города, он видел впереди себя закрытый фургон, позади которого был привязан медведь, а на маленькой лошадке, которая везла этот странный экипаж, сидел мальчик.При этих словах Магдалена, невольно вздрогнув, поняла, что ее подозрения оправдались.— А вам на что этот укротитель зверей и его мальчуган? — спросил хозяин хижины, подозрительно поглядывая на незнакомку, которая одна расхаживала ночью по дорогам.Но Магдалена, не ответив ему, поблагодарила и быстро пошла дальше, не ощущая ни усталости, ни времени, ни пространства. Все существо ее стремилось лишь к одному — догнать Каттэрета и отнять у него своего ребенка, своего маленького Нарцисса, свою единственную привязанность на земле.К утру Магдалена поравнялась с первыми домами Сен-Дени. Подождав, пока на улицах появились люди, она снова принялась расспрашивать. Наконец она встретила двух женщин, которые рассказали ей, что видели укротителя зверей, который не въезжал в Сен-Дени, а проследовал дальше, на север. Был ли с ним ребенок, женщины не видели.В Магдалене шевельнулось сомнение: до сих пор из всех, видевших Каттэрета, один лишь зеленщик упоминал о ребенке. Но отбросив колебания она снова пустилась по следам человека, которого подозревала в похищении сына.Около полудня несчастная почувствовала, что последние силы покидают ее и все-таки она шла, надеясь к вечеру добраться до какой-нибудь деревни и там застать Каттэрета. Ведь не мог же он знать, что она напала на его след и гонится за ним.Проезжающие мимо крестьяне подозрительно оглядывали, казалось, бесцельно бредущую по дороге женщину с каким-то неподвижным, мертвым взором и растрепанными волосами. Она уже не осознавала, того, что было вокруг и продолжала двигаться чисто механически. Наконец силы изменили ей окончательно, она зашаталась и упала без чувств у сарая, который стоял возле самой дороги.Вокруг не было ни души. Быстро опускавшаяся чернота ночи укрыла неподвижное тело Магдалены. Обморок перешел в крепкий сон. Стена сарая защищала ее от ночного ветра.Она видела во сне своего малыша, который улыбался ей, протягивая ручки, и обнимал ее за шею. Она была невыразимо счастлива. Но вдруг она услышала какой-то зловещий голос, кто-то хотел отнять у нее ребенка, и она в ужасе прижала его к себе, почувствовав прикосновение чужой руки.Она проснулась, охваченная страхом, и увидела стоявшую над ней женщину-крестьянку.— Господи, твоя воля! — говорила она жалостливо, глядя на Магдалену, — ты тут спала, на этаком-то ветру! Да и спала-то как крепко, я насилу добудилась! Уж думала, что ты умерла!— И было бы лучше, если бы умерла1 — тихо и медленно проговорила Магдалена. Но вдруг она стремительно поднялась на ноги, вспомнив цель своего тяжелого и долгого пути.— Ты ведь не здешняя. Куда ты идешь?— Ты женщина, и, может быть, у тебя тоже есть дети, тогда ты поймешь меня. У меня украли и увезли ребенка, и я буду искать его до тех пор, пока жива.— Ах ты, бедная! Пойдем ко мне, поешь чего-нибудь, захватишь с собою хлеба и вина, заодно расскажешь мне о своем горе. У меня тоже есть дети, я понимаю каково тебе.Магдалена согласилась. Крестьянка взяла ее за руку и повела к своему дому. Магдалена рассказала ей, что сына ее украл укротитель зверей.— Укротитель зверей! — с удивлением вскричала крестьянка. — Святая Женевьева! У него еще была маленькая лошадка, медведь и лев?— Да, да! Это он! А ты его видела?— Да, он вчера проезжал по нашей деревне.— А был с ним маленький мальчик?— Да, да, бедная ты моя! Красивенький-прекрасивенький мальчик! Он сначала ехал на лошади, а потом слез и повел медведя.— Мой Нарцисс! — вскричала Магдалена и вскочила с места. — Наконец-то я точно знаю, что он с ним! Спасибо тебе за все, а особенно за твои вести о моем сыне. Я сейчас же побегу за ними и догоню этого разбойника.— Дал бы только Бог, чтобы ты нашла его, догнала!— Матерь Божья наставит и подкрепит меня! А видела ты, куда он поехал?— Он показывал в деревне своих зверей, и люди давали мальчику — кто деньги, кто чего-нибудь сладенького. А мальчик все плакал. Только, ведь, у нас никто не знал, что он плачет по матери. Мы думали, что он еще не привык к зверям.— О Боже! Сжалься, говори скорее, куда они поехали!— А вон туда, по дороге к Бове.— В Бове. Значит, он остановится и там.— Уж понятно, он станет и там показывать своих зверей. Ведь там город. Там, значит, ты и найдешь своего сынишку.— Сейчас же пойду. А когда я буду в Бове?— Да к вечеру. Только не добраться тебе туда, очень уж ты истомилась.— Матери, у которой украли ее ребенка, не приходится раздумывать о своих силах! Сегодня же вечером я буду в Бове и, даст Бог, найду сына! Счастливо оставаться, и всего тебе хорошего!Крестьянка тоже пожелала Магдалене счастливого пути и, стоя у дверей, долго следила за молодой женщиной, которая не отдохнув, опять пустилась в путь на поиски своего ребенка.Магдалена заранее решила обегать все улицы, обыскать все трактиры, перед которыми, возможно, ее сын вместе с дикими зверями давал представление. При этой мысли ее охватывал такой панический страх за ребенка, который то прибавлял, то отбирал у нее последние силы.К вечеру ноги ее были стерты до крови и окончательно отказывались служить дальше. Она присела отдохнуть, на камень и спросила у проходящих крестьян, далеко ли еще до Бове. Они сказали ей, что через два часа ходьбы она увидит башни города.Она отдыхала очень недолго. Какая-то сверхъестественная сила гнала ее все дальше и дальше. Начало уже смеркаться, когда Магдалена подошла к воротам Бове и спросила чиновника у заставы, не видал ли он, когда входил в город человек с дикими зверями.— Вчера в полночь въехал англичанин, укротитель зверей, — отвечал чиновник.— Не видели ли вы с ним ребенка?Чиновник покачал головой и с удивлением взглянул на утомленную молодую женщину, задавшую этот вопрос с видимым страхом.— Ребенка с ним я не приметил. Но он еще в городе и, как я слышал, давал сегодня представления на площади.— Не знаете ли, где я могу отыскать его?— Теперь уж скоро ночь, и он, вероятно, возвратился на постоялый двор. Вероятнее всего, это «Черный олень», который здесь недалеко, или «Золотая голубка» на другом конце города.— Благодарю вас! — прошептала Магдалена и быстро пошла по темным и почти безлюдным улицам до того переулка, о котором говорил ей чиновник заставы. Вывеска с черным оленем указала ей на постоялый двор, но укротитель зверей там не останавливался.Несчастная женщина поспешила дальше, выясняя у запоздалых прохожих дорогу к «Золотой голубке».Очутившись на указанной улице, Магдалена всматривалась в неясные силуэты домов и вдруг увидела, что один из них окутывается клубами густого черного дыма с красными искрами огня.— Пожар! Пожар! — закричала Магдалена, с ужасом думая о том, что может загореться постоялый двор и тогда ребенку будет угрожать двойная опасность. Она увидела, наконец, людей, бегущих к месту несчастья, и в ту же минуту услышала ужасный рев. Магдалена знала, что на ночлежьем острове так рычал лев укротителя зверей. Сейчас ей надо было выяснить — горит ли это постоялый двор или один из соседних домов?Общее смятение сбежавшейся толпы было так сильно, что никто и не думал тушить пожар. Огонь перенесся уже и на соседние строения. Рев зверей и крики людей сливались в один потрясающий душу гул.— Мой сын! Мой сын! — кричала в отчаянии Магдалена, невольно поддаваясь общей панике.— Да где же укротитель! — кричали из толпы. — Пусть он выведет своих зверей оттуда.— Слышите, как они ревут? — говорили другие. — Ведь страшно и в дом войти помочь! Того и гляди, вырвутся и растерзают в благодарность.— Пресвятая Богородица! Ведь это горит «Золотая голубка»! — вскричала Магдалена и в беспомощном отчаянии протянула руки к небу.— Да, да, это «Золотая голубка», — отвечали ей несколько голосов. — Вон уж и конюшни загорелись.— О, горе, горе мне! — вскричала несчастная. — Мой сын, мой сын! Спасите его, он в этом доме!— Да у кого он там?— У англичанина, у укротителя! Сжальтесь! Пустите меня, я спасу его! — кричала Магдалена; готовая броситься в пламя.Несколько мужчин держали несчастную обезумевшую от горя женщину.— Вашего ребенка, наверно, уже спасли! — слышалось со всех сторон. — В доме не осталось ни души. Все люди успели выбраться. Вы потом его разыщите.— А звери-то как ревут! — говорили другие. — Беда, если они вырвутся! Да где же укротитель?— Он в конюшне, старается вывести оттуда своих зверей. Соседние дома отстаивают, а постоялый двор все разно уже не спасти.В эту минуту в одном из освещенных пламенем окошек появилась фигурка ребенка, мальчика. Казалось, он только что встал с постели и вовсе не понимал угрожающей ему опасности: он спокойно смотрел, что делается на улице. Между тем, пламя уже окружало его.— Смотрите, там ребенок! — раздалось несколько голосов. — Ведь он сгорит! Теперь уж его не спасти!В эту минуту раздался раздирающий душу крик Магдалены, которая вырвалась из толпы и как безумная, с искаженным отчаянием лицом бросилась к пылающему дому. С нечеловеческой силой отбросила она тех, кто пытался удержать ее.Мать увидела ребенка среди пламени и бросилась, чтобы спасти его, или погибнуть вместе с ним… ЧАСТЬ ВТОРАЯ I. ПИСЬМО — Ого! Да что ж это там такое? — вскричал лакей одного из великолепнейших домов Лондона. — Никак кто-тополетел на землю вместе с лошадью.— Верно, верно, мой милый! — раздался голос с середины темной улицы, представляющий комичную смесь французского с английским. — Ты угадал! Поди-ка сюда, да помоги мне выбраться из-под лошади.— А мне какое дело! — проворчал лакей и хотел было возвратиться в свою ярко освещенную прихожую.— Ступай сюда! Приказываю именем герцога Бекингэма! — раздалось с улицы. Имя подействовало на лакея, как магический заговор, он тотчас же обернулся.— А откуда вы знаете светлейшего герцога? — спросил он, бегом спускаясь по лестнице.— Знаю, что он тебе будет благодарен, если ты мне поможешь.— Гром и молния! Да никак конь-то сломал вам ногу!— Кажется, нет. Ну, помоги-ка мне.— Однако ведь это опасно. Он вздрагивает и того игляди убьет.— Я, кажется, загнал его. У меня все шпоры в крови. Помоги приподнять его немного, может быть, он сам пойдет.— Да что это вам вздумалось до смерти загнать такого чудесного коня? — спросил лакей, помогая французу.— На то, мой милый, были такие причины, по сравнению с которыми лошадь ничего не значит! Теперь главное побыстрее добраться до дворца графа Бекингэма.— Вы француз и, как мне кажется, мушкетер королевской гвардии.— И на этот раз ты угадал, мой милый! — весело отвечал беарнец, подлезая под брюхо лошади. — И благодарю Пресвятую Деву за то, что наконец добрался сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72