— А почему бы мне не пойти на встречу в Кадону вместо тебя? — помедлив, чтобы не выглядеть слишком воодушевленным, предложил Йен.
— Ты готов сделать это для меня, д'Аосто? — изумился Вальдо, и его глаза наполнились слезами благодарности.
— Конечно. Это лучший способ узнать, кто владеет Изабеллой, — резко отозвался Йен, стремясь перевести разговор на другую тему и избежать изъявлений благодарности друга.
Вальдо смотрел на графа почти благоговейно, затем поднялся и молча поклонился. Он застыл в этой позе надолго, словно не находил сил выпрямиться. Наконец он принял вертикальное положение, причем лицо его покраснело от натуги, а из груди вырывалось сиплое дыхание.
Не желая, чтобы его великолепная дикция пострадала, Вальдо отдышался и только потом обратился к Йену.
— Пусть твое сердце станет порукой твоему слову, крепче которого нет ничего на этом свете, — с достоинством вымолвил он и сделал паузу для большей эффектности, после которой продолжил уже не так напыщенно: — Что ты об этом думаешь? Я сочинил это высказывание специально для тебя. Знаешь, я составляю книгу изречений собственного сочинения. Это помогает не теряться в любой ситуации.
— Великолепная идея, — ответил Йен. — Уверен, что ты отлично с этим справишься.
Йен ощутил блаженство от долгожданной тишины, когда дверь библиотеки закрылась за его спиной. Однако его одиночество вскоре нарушил стук в дверь, и в комнату вошла Бьянка.
Если она правильно угадала причину визита Вальдо к Йену, то все идет строго по задуманному ею плану. Ликование по поводу правильно выбранной стратегии действий придало ей храбрости пойти на риск. Разрешение Йена покинуть дом вовсе не было решающим, но, имея его, она получит большую свободу передвижения.
— Простите, Йен, я не хотела вас беспокоить, но мне нужно ваше разрешение.
Сапфиры по-прежнему украшали ее грудь, сверкая особенно изысканно в сочетании с голубыми цветами по вырезу золотистого платья. Йен был так увлечен созерцанием ее прелестей и размышлениями о том, не усадить ли ее на колени, что не сразу вник в смысл ее слов.
— Разрешение? — переспросил он, когда вдруг осознал, что Бьянка шевелит губами с какой-то целью, а не просто чтобы напомнить ему, как сладки они на вкус. — Какое? Вы собираетесь спустить на воду флотилию или стереть с лица земли замок? Если что-нибудь в этом роде, то мы оба знаем, что вы это сделаете, не спрашивая никого.
— Послушайте, Йен, я вовсе не так ужасна. — Она улыбнулась своей самой обезоруживающей улыбкой и склонилась к нему через стол. — Мне необходимо съездить туда, где я жила с братом прежде, чем мне пришлось переехать вместе с тетей Анатрой. Мне нужно забрать из дома несколько платьев и кое-что из вещей. — Бьянка лгала, утешая себя мыслью, что отчасти говорит правду.
— Вы можете поехать туда. Только возьмите кого-нибудь с собой.
Бьянка обошла вокруг стола и запечатлела на его устах нежный поцелуй. Следующие полчаса Йен провел в борьбе с самим собой, разрываясь на части: что, если он сейчас уложит Бьянку в постель, или же займется с ней любовью не в спальне, а здесь, в библиотеке, а может быть, больше подойдет столовая или зимний сад? Однако в итоге он логично заключил, что успеет перепробовать все эти декорации, если сейчас сконцентрируется на деле и как следует проведет сегодняшнюю встречу, сумев распутать загадку двойного приглашения.
В том, что шантажист избрал две жертвы одновременно, нет ничего удивительного, но странно его намерение свести их вместе в одно время в одном месте. Ведь они могут узнать друг друга! Один отчаявшийся человек еще может выложить деньги, но двое отчаявшихся непременно станут сражаться за себя, объединив усилия. Без сомнения, он оказался в ситуации, которая обещала обернуться не только непредсказуемой, но и взрывоопасной.
— Отлично, — вслух сказал Йен, вспомнив соблазнительные формы Бьянки. Он не прикасался к оружию с тех пор, как погиб Кристиан, даже не нюхал пороха, то ли потому, что был слишком неуверен в своих силах, то ли потому, что боялся могущих нахлынуть тяжелых воспоминаний. Все его оружие было заперто в маленькой комнатке. Он клялся себе, что никогда больше не переступит ее порог, но теперь, казалось, пришло время нарушить клятву.
— Значит, Йен сказал правду, — говорил Криспин Бьянке за обеденным столом. — Вы считаете меня страшно неуклюжим и отвратительно скучным. — Он жестом предупредил ее желание возразить. — И не пытайтесь отделаться комплиментами моим роскошным волосам и узким щиколоткам. Я в состоянии реально смотреть на вещи.
— А что вы думаете по поводу классической формы своего носа и волевой челюсти? — игриво поинтересовалась Бьянка.
— Не пойдет, — покачал головой Криспин. — Вы все равно не найдете оправдания своему отказу провести день со мной.
Бьянке было приятно, а с другой стороны — она чувствовала, что оказалась в ловушке. Желание Криспина провести с ней время означало только то, что Йен принял приглашение, присланное на кремовой почтовой бумаге, вместо брата, и именно на это Бьянка рассчитывала. Но нежелание Криспина отказаться от ее общества создавало сложности. При любых других обстоятельствах вечер, проведенный с ним, был бы Бьянке только в удовольствие. Но сегодня об этом не могло быть и речи. Ей с трудом удавалось сосредоточиться на еде, хотелось побыть в одиночестве перед важной встречей. Не говоря уже о том, что просто необходимо было прибыть в Кадону раньше приглашенных гостей.
— Дело не в вас, милорд, а во мне, — непринужденно затараторила она, надеясь легкой болтовней ослабить мертвую хватку Криспина. — Боюсь, что я не совсем здорова сегодня и слишком рассеянна, чтобы поддерживать беседу с вами, которая, безусловно, требует большого ума и красноречия.
— Ерунда! — Криспин был решителен и непреклонен. — Никто не требует от вас особенного остроумия. Я готов сам занимать вас разговором.
— К тому же у меня, как назло, ужасно разболелась голова, — жалобно добавила она, не сомневаясь, что еще через минуту эти ее слова перестанут быть ложью.
— В таком случае я буду нем как рыба, — шепотом отозвался Криспин. — Мы сможем наслаждаться обществом друг друга в полнейшей тишине, как поэты.
— Есть еще несколько довольно скучных обязанностей, которые мне необходимо выполнить. — Бьянка была в отчаянии.
— Какое удивительное совпадение! И у меня тоже. Мы можем скучать вместе.
Криспин широко улыбнулся ей, и Бьянка поняла, что попалась. Сейчас, когда все складывалось так хорошо, вдруг возникла досадная помеха. Теперь Бьянка удивлялась тому, что не заметила раньше, как Криспин в своем упрямстве похож на брата.
Однако вскоре оказалось, что их похожесть состоит также и в способности слышать потусторонние голоса. Другого объяснения поведению Криспина она не нашла, когда он вдруг поднялся и сказал:
— Хорошо, значит, решено. Мы выедем через час, в половине четвертого. Мы могли бы сделать это и раньше, но я должен привести себя в порядок, если собираюсь сопровождать вас.
Он вышел прежде, чем она успела подать голос протеста. Оставшись в одиночестве, Бьянка постаралась проанализировать ситуацию, в которой оказалась. Можно было бы тайно улизнуть из дома, но Криспин будет ждать ее, менее чем через час ее отсутствие будет обнаружено. А от погони не скрыться, не имея достаточной форы. Она могла придумать способ удержать его дома, например, подсыпав какую-нибудь гадость в еду, но эта возможность, к сожалению, упущена. Ничего другого ей в голову не приходило. Оставалось единственное — сбежать от него, когда они вместе выйдут из дома. Ей не хотелось ставить в зависимость благополучный результат своего плана от прихоти слепой судьбы, но выбора не было.
В половине четвертого щегольски одетый Криспин помогал расстроенной Бьянке сесть в гондолу. Несмотря на удрученное состояние, Бьянка не могла не оценить роскошную обстановку салона его гондолы, где горели свечи и в хрустальных вазах стояли цветы. Удобно устроив свою спутницу на диванных подушках и отдав приказ гондольеру, Криспин объявил их маршрут:
— Сначала мне нужно заехать к другу, чтобы передать кое-что, а потом мы сможем нанести визит вашей обворожительной кузине Аналинде.
— Уверена, она будет вне себя от радости, когда вас увидит, — кивнула Бьянка. — Вы не будете возражать, если мы сначала заедем в мой бывший дом в Сан-Поло? Хотелось бы оказаться там до темноты, чтобы не тратить времени на то, чтобы зажигать свечи. — Ее аргументы были неубедительны, потому что над городом уже не первый день висели грозовые тучи и темнело рано. К счастью Криспин не вдавался в такие мелочи.
В окно салона Бьянка увидела, что они остановились у водных ворот ее прежнего дома. После недели, проведенной во дворце Фоскари, дом показался ей маленьким и грязным. Гондольер привязал лодку, и они с Криспином сошли на берег.
Хотя с тех пор, как брат уехал отсюда, прошло всего несколько недель, на доме лежала печать запустения.
— Чувствуйте себя как дома, милорд, насколько это возможно, — сказала Бьянка, отдергивая запылившиеся гардины и снимая чехлы с кресел. Она старалась не оборачиваться к Криспину лицом, чтобы он не заметил румянца на ее щеках. — Я сейчас соберу кое-какие вещи и быстро вернусь.
Криспин думал о романтической ситуации, о том, что это прекрасная возможность для распутника, задумавшего соблазнить женщину. Но вид странного растения в углу отвлек его от неблагочестивых мыслей. Он увидел, что растение погибает. Его могли спасти только добрые руки и неусыпный надзор Луки, а также его новое удобрение. Криспин так увлекся перспективой еще раз испытать свой животворный эликсир, что не услышал скрипа ступеней и щелчка замка на кухне, откуда Бьянка выбралась из дома.
Она плотнее завернулась в плащ, скорее для того, чтобы скрыть под ним роскошное платье и драгоценности, нежели чтобы укрыться от дождя. В ее план входило переодеться дома в более скромное платье, но присутствие Криспина сделало это невозможным — приходилось торопиться. Она бросилась бежать по узким улицам Сан-Поло, опустив голову в надежде, что ее никто не узнает, и часто оглядываясь, чтобы проверить, нет ли слежки.
Сердце готово было выскочить у нее из груди, когда она смешалась с толпой на мосту Риальто. Здесь находилась деловая часть города, привлекавшая торговцев со всего света, включая самые немыслимые его уголки. Бьянке встречались люди в тюрбанах, говорившие по-арабски, испанцы в длинных плащах, французы в маленьких шляпах и с короткими усами, англичане в сюртуках с подкладными плечами, монахи, просящие милостыню, и даже правоверный турок. Ей не встретилась ни одна благородная дама, пешком и без сопровождения, поэтому она почувствовала, что привлекает нежелательное внимание окружающих.
Бьянка поднялась на мост, стараясь не отвлекаться на витрины ювелирных лавок, и свысока оглядела улицу, по которой только что прошла. Присмотревшись, она узнала светловолосую голову Криспина, который заметил ее и стал прорываться вперед, пустив в ход локти. Криспин понятия не имел, почему Бьянка сбежала, но знал, что ему не поздоровится, если с ней что-нибудь стрясется.
Бьянка помчалась вниз по ступеням моста на другую сторону, не обращая внимания на насмешки, сыпавшиеся со всех сторон, и отталкивая тянущиеся к ней руки. Мимолетного взгляда через плечо было достаточно, чтобы убедиться, что Криспин нагоняет ее. У основания моста он так приблизился к ней, что вполне мог изловчиться и схватить ее.
Не останавливаясь, Бьянка сорвала с пояса кошелек, набитый золотыми, и вытрясла содержимое на мостовую позади себя. Россыпь монет привлекла прохожих, бросившихся подбирать их. Криспин оказался отделенным от нее жадной, ничего не видящей на пути толпой.
Дверь запыхавшейся, испуганной Бьянке открыл не слуга, а сама Туллия. Куртизанка усадила подругу против себя на кухне, пока Дафна наливала ей стакан воды. Бьянка осушила его залпом и тут же попросила второй. Дрожащими от волнения руками она расстегнула промокший насквозь плащ и сбросила его на пол.
— Они гонятся за этими сапфирами? — восхищенно присвистнула Туллия. — За такое ожерелье я готова допустить к своему ложу любого из своих клиентов на всю оставшуюся жизнь.
— Нет. — Бьянка рассеянно ощупала ожерелье на шее, про которое совсем позабыла. — Я так не думаю. За мной гнался Криспин Фоскари, брат Йена.
— Но почему?.. — Туллия так и не задала вопроса, вспомнив урок, полученный накануне. — Красавица, боюсь, что должна извиниться перед тобой. На прошлой неделе, когда ты была здесь, я понятия не имела, что ты помолвлена с Йеном Фоскари. Узнав об этом, я готова была провалиться сквозь землю. Хотя, знаешь, ничего не случилось. Он оказался… — Туллия замялась, подыскивая нужное слово для описания странного поведения графа в тот день, — полностью несостоятельным, хотя и очень милым. В общем, ничего стоящего. Но в любом случае мне жаль, что так получилось.
— Не стоит извиняться. — Бьянка равнодушно махнула рукой, испытывая одновременно смущение и удовольствие. — В каком-то смысле это я должна быть тебе благодарна. — Она улыбнулась, вспомнив ночь, когда они решили осуществить свою договоренность. — Но это потом. Сейчас начало пятого, да?
Туллия кивнула, и Бьянка поднялась.
— Ты не могла бы послать кого-нибудь посмотреть, не преследует ли меня все еще Криспин? Может быть, его удастся сбить со следа. Если он поймет, что я близко от твоего дома, он догадается, где я прячусь.
Туллия немедленно исполнила ее просьбу. Уладив это Дело, они обе поднялись по лестнице в спальню Туллии.
В соседней комнате Бьянка нашла платье, маску и пару высоких сандалий, приготовленных для нее. К тому времени когда она переоделась и сделала несколько осторожных шагов по комнате под руководством Дафны, часы уже пробили пять. Туллия со своей служанкой старались ободрить Бьянку, пока она ждала прибытия гостей. Им передалось ее волнение, но пользы от них было немного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41