На самом деле сейчас он старался помочь не столько брату, сколько ей самой. Именно Бетани должна расстаться с последними сомнениями по поводу любви к ней Ройса.
– Отлично. Итак, нельзя открывать ему твое выздоровление.
Бетани ахнула. Ги, поднявшись с кровати, повернулся к Майде:
– Кому-нибудь, помимо нас двоих, известно о том, что Бетани поправилась?
– Нет, милорд. Пока продолжался бой, всем было не до того, – ответила кухарка, и лицо ее озарилось заговорщической улыбкой.
Прочтя понимание и одобрение в глазах служанки, Ги привлек ее к себе.
– Мы оставим это в тайне. – Он повернулся к Бетани. – Ройс, придя сюда, будет по-прежнему уверен в том, что ты при смерти. И тогда, дорогая сестричка, ты услышишь голос его сердца.
Внезапно дверь распахнулась, и в комнату вбежал Брет.
– Бетани! – радостно воскликнул он, до полусмерти перепугав Ги.
Мальчик бросился в обьятия сестры:
– Я люблю тебя!
– И я тебя люблю, – ответила Бетани, прижимая его к себе.
– Брет, клянусь, это будет стоить мне десяти лет жизни, – притворно схватился за сердце Ги. Он повернулся к Бетани. – Если бы на месте мальчика оказался Ройс, наш замысел провалился бы.
Подойдя к кровати, Ги взял Брета за руку. Крепко поцеловав сестру, мальчик соскочил на пол.
– Брет, выздоровление Бетани нужно сохранить в тайне.
– Почему?
– Потому что мы хотим разыграть Ройса. Помнишь, как он подшутил над твоей сестрой, не сказав, что понимает ваш язык? – Ги подождал, пока Брет кивнет. – Ты нам поможешь?
– Да, мы здорово над ним посмеемся!
– Молодец, Брет, ты все понял. – Улыбнувшись, Ги подхватил мальчика на руки и закружил его вокруг себя. – Я горжусь тобой, маленький воин.
Брет просиял.
Бетани покачала головой:
– Ги, ты уверен, что Ройс сочтет это забавным?
Но вместо него ответил Брет:
– Да! Он обожает шутки.
– В любом случае упускать такую возможность нельзя, не так ли, Бетани? – спросил Ги. – И главное не то, что ты расквитаешься с ним за его розыгрыш. Ты узнаешь, действительно ли он тебя любит.
Брам Мактавиш въехал в ворота замка Ренвиг, спеша встретиться со своими родными. Как они жили без него? Брам улыбнулся, предвкушая близкое свидание. Но что же с несчастной Мери? Странно, у него даже мысли не возникло, что Ройс де Бельмар способен на предательство, и в то же время он сразу же поверил в вину своего соплеменника Синклера. Ройс не из тех, кто действует исподтишка. Нормандский рыцарь – храбрый и доблестный воин, олицетворение всего того, что уважает в людях лэрд Мактавиш.
Синклер же – это другое дело. С самой свадьбы Мери Брама не покидала тревога за нее. Да, именно северянин заварил всю кашу, но все же надо сперва выслушать все обстоятельства дела. Господь проследит за тем, чтобы правда вышла на свет.
Возвращающихся воинов встретил женский плач; но то были слезы радости, а не скорби, ибо многие вернулись домой живыми и невредимыми.
Ройс де Бельмар спешился, и к нему подошел Седрик.
– Мой господин, замок в безопасности, – доложил он, принимая у рыцаря поводья. – Враг уничтожен, оставшиеся в живых рассеяны и загнаны в болота. – Покончив с делом, воин преклонил колено. – Милорд, мне больно это говорить, но из вашей опочивальни нет никаких новостей.
– Благодарю, Седрик, – печально произнес Ройс, знаком приглашая воина подняться.
Брам встрепенулся, услышав слова старика, и повернулся за разъяснением к Ройсу. И только теперь он заметил глубокую скорбь в глазах молодого рыцаря.
– Следуйте за мной, – неохотно предложил Ройс.
Войдя в главную залу, он указал на кресло.
– Мактавиш, тяжело у меня на сердце. И вы тоже безмерно опечалитесь, услышав мой рассказ.
– Тогда мне необходимо подкрепить силы, – ответил Брам, недоумевая, в чем же дело. Враг разгромлен, замку ничто не угрожает. Этот нормандский воин говорит загадками. Наполнив кубок элем, он поднял его в воздух. – Начинай. Я готов услышать дурные новости.
– Речь идет о ваших родственниках, – ответил Ройс, наливая себе полный кубок эля. – Мне нелегко говорить.
– Выкладывай все как есть – хотя правду редко приятно говорить и еще реже приятно выслушивать, – сказал Брам, отпивая эль.
Ройс тяжело вздохнул, прежде чем начать.
– Нас предала Мери. Мои воины, обыскивая шатер Синклера, обнаружили ее там, а при ней подробный план всех укреплений и перечень наших людей, а также этот перстень.
Он протянул шотландцу перстень с гербом Вильгельма. Пока тот внимательно изучал его, Ройс продолжал:
– Мери мертва, но это еще не худшее.
– Что может быть хуже, чем смерть девушки? – с трудом произнес Брам, не в силах поверить в то, что смиренной Мери нет в живых. – Нет, рыцарь, – наконец сказал он, стиснув перстень. – Мери не могла предать своих родных!
– Мери обманула всех, в том числе и вас, Мактавиш. Она умело сплела паутину ненависти и мести. Мери отравила свою сестру и сбежала, так что нам неизвестно название яда.
– Бетани! – ахнул Брам, вскакивая на ноги и опрокидывая кубок. – Но почему?
– Потому что именно она была наследницей Нортумберленда. Мери долгие годы пестовала в груди зависть.
– Моя дочь при смерти? – простонал Брам, не в силах принять жуткую правду.
– Ваша дочь? – переспросил оглушенный этим известием Ройс.
– Да, Бетани – моя дочь, – подтвердил Брам. Он слишком долго хранил эту тайну в своем сердце.
Мактавиш провел рукой по лицу, внезапно почувствовав себя состарившимся на несколько лет.
– Она уже ушла от нас?
– Не знаю. Приглашаю присоединиться ко мне; я собираюсь идти к ней.
Они стали подниматься по лестнице. Брам, глубоко вздохнув, сказал:
– Я не признал Бетани своей дочерью. Ты понимаешь? Я любил ее мать до умопомрачения. И все же по молодости совершил непоправимую глупость и отказался от этой любви, а другую найти не смог. Я стал лэрдом и не желал отказаться от своего клана ради Хейли, а она не могла покинуть Нортумберленд. Нам обоим пришлось плохо. – Брам печально покачал головой. – Истинная любовь приходит лишь однажды, мой мальчик. Надеюсь, ты не потеряешь свою милую, прекрасную жену. – Он подтолкнул нормандского рыцаря вперед. – Не надо терять надежду. Быть может, девочка поправится.
Кивнув, Ройс продолжил подниматься по лестнице с таким ощущением, словно каждая ступень была последней. Он не мог поверить в то, насколько боится подняться наверх и войти в комнату. Внезапно он вздрогнул, пораженный одной мыслью, и обернулся к Мактавишу.
– Брам, я не буду оспаривать то, что ты являешься отцом Бетани. Но прошу тебя, прояви снисхождение: пусть моя жена никогда не узнает, что она незаконнорожденная.
– Я и не собирался делать больно моей девочке, – ответил Брам.
Кивнув, Ройс двинулся дальше. Что за насмешка судьбы: его жена тоже незаконнорожденная. Странно, но родословная Бетани теперь не имела для него никакого значения. Он принял бы ее, будь она беднейшей крестьянкой во всем христианском мире. Ему нужно только одно: чтобы Бетани была его женой.
Подойдя к двери, Ройс прижался к ней лбом, мысленно произнося молитву, «Господи, верни мне Бетани, и я приму ее такой, какая она есть, – беззвучно прошептал он. – Окажи мне эту милость, и я сдержу свою клятву!»
Отворив дверь, Ройс увидел сидящую в углу Майду. Едва увидев его, служанка вскочила с места и выбежала из комнаты, словно не могла на него смотреть.
Ройс с тревогой повернулся к кровати, и у него перехватило дыхание. Облаченная в белые одежды, Бетани напоминала ангела. Белая лента с вышитым на ней ее именем опоясывала лоб молодой женщины, и шелковистые волосы, рассыпавшись по подушке, мягкими волнами струились по белоснежной простыне. Ройс осторожно взял руку жены.
К кровати подошел Брам, а следом за ним Ги и священник.
– Смерть еще не предъявила на нее свои права, брат. – Ги стиснул Ройсу плечо. – Думаю, ты должен облегчить свою душу.
– Подожди, рыцарь. Позволь мне первому сказать то, что лежит у меня на сердце, – прервал его Брам. – Я слишком долго ждал этого.
Ройс кивнул, и он продолжал:
– Бетани, ты живое воплощение своей матери, которую я любил всем сердцем. Глупец, я по молодости лет совершил ошибку, за что теперь расплачиваюсь каждым днем своей жизни. Тебе нельзя умирать. Борись изо всех сил, девочка моя. Ты выкарабкаешься. Женщины Нортумберленда сделаны из особого теста.
Склонившись над дочерью, Брам прикоснулся губами к ее лбу, после чего отошел в сторону, пропуская к кровати Ройса.
Тому в какое-то мгновение показалось было, что ресницы Бетани затрепетали; но, когда он снова посмотрел на нее, лицо ее было неподвижно. Однако из-под сомкнутого века просочилась слезинка, скользнувшая по щеке. Луч надежды согрел сердце Ройса. Бетани слышала слова отца, он был в этом уверен.
– Я спас твою землю, – прошептал рыцарь, прижимаясь губами к щеке жены. – Твоим людям больше ничто не угрожает. Открой глаза, улыбнись – и я верну тебе все твои владения и титул и удовольствуюсь тем, что до конца жизни останусь твоим рабом. Открой глаза, моя милая Анни. Не оставляй меня в этой пустыне одиночества. – Заметив, что ресницы Бетани опять задрожали, он опустил голову на подушку. – Наш брак явился благословением, ниспосланным с небес, – промолвил он, чувствуя, как его душит боль.
Внезапно краем глаза Ройс увидел, что Бетани и его брат обменялись знаками – она подмигнула, он же осторожно поднял руку. И едва не взревел от счастья.
– Ройс, скажи ей, как сильно ты ее любишь, чтобы ее душа успокоилась перед тем, как предстать перед Всевышним, – сказал Ги.
Значит, вот что они задумали! Как он ее любит? Видит Бог, он готов умереть за нее! Значит, они расставили для него западню. Что ж, он не имеет ничего против – только все произойдет на его условиях.
– Люблю? – переспросил Ройс. – Ги, тебе прекрасно известно, что я никогда не испытывал никаких чувств к этой девчонке. Она так и осталась для меня всего лишь рабыней, доставляющей мне радость в постели.
– Что! – воскликнула Бетани, вскакивая.
– Я сказал, что ты доставляешь мне радость в постели, – повторил Ройс, глупо улыбаясь.
Бетани нахмурилась:
– А перед этим?
Он увлек ее в свои объятия:
– Я сказал, что никогда не любил тебя, но сделал это только для того, чтобы ты очнулась и поцеловала меня. Прекращайте свой розыгрыш, Анни. Мне следовало бы свернуть вам обоим шею за этот обман. Но вам повезло – я слишком счастлив.
– Ройс, Бетани ни в чем не виновата, – прервал его Ги. – Она выздоровела, и я уговорил ее пойти на этот обман, чтобы она сама услышала, как сильно ты ее любишь.
– Ги ни в чем не виноват, – поспешно встала на его защиту Бетани. – Я просто хотела узнать, любишь ли ты меня. Убедиться, что твои слова мне не пригрезились.
– Да, они тебе не пригрезились, любимая моя. Хотя, должен признаться, для меня самого это явилось неожиданностью, – сказал Ройс. – Да, я был победителем, захватил твои земли, но ты, моя маленькая Анни, одержала истинную победу, покорив мое сердце. Я потерпел поражение в тот самый миг, когда впервые увидел тебя.
Вздохнув, Бетани обвила руками его шею. Древний обычай не нарушен.
– Нет, любимый, мы оба одержали победу, – сказала она, в поцелуе выражая всю любовь, переполняющую ее сердце.
ЭПИЛОГ
Известие о выздоровлении Бетани вызвало радостное оживление во всем замке. Воины и служанки устроили шумное празднество. Эта новость, последовавшая за разгромом северного войска, явилась свидетельством того, что трудные времена уходят в прошлое.
Союз Бетани и Ройса возвестил возвращение на землю Нортумберленда мира и процветания. Но настоящий праздник случился шесть месяцев спустя, когда владелица Нортумберленда разрешилась близнецами!
– Я не заслужил такого счастья, – сказал Ройс, глядя на свою жену, лежащую в кровати и держащую в каждой руке по младенцу.
– Нет, милорд. На нас снизошло благословение Господа. Он наслал на нашу землю нормандского завоевателя… – Бетани улыбнулась, – …сперва показавшегося мне жестоким и ужасным, но впоследствии оказавшегося самым милым и нежным из всех мужчин.
Склонившись над нею, Ройс, смахнув с ее лба прядь рыжеватых волос, запечатлел на нем нежный поцелуй.
– Любимая, если этот отзыв обо мне станет известен всем, едва ли я смогу защитить твою землю.
Бетани одарила его взглядом, от которого у него замерло сердце.
– Милорд, у вас самая добрая и мягкая душа на свете. Если кто-либо придерживается иного мнения, я буду вынуждена подвергнуть этого глупца испытанию.
Ройс улыбнулся:
– И как же ты это сделаешь, моя прекрасная жена?
– Я заставлю его выпить вино, разбавленное уксусом. Как мне удалось выяснить, это лекарство очень помогает исцелять дурной характер.
– Мне это тоже памятно, – рассмеялся Ройс. Именно тогда он впервые признал в Бетани несгибаемый дух, равный по силе его собственному.
Ройс легонько поцеловал жену в губы:
– Я нашел свою награду, и искать дальше не намерен.
Бетани снова подставила губы, требуя большего.
– Надеюсь, – задыхаясь, сказала она, когда он оторвался от нее.
– Жаль, что Ги не может посмотреть на племянников, – Ройс попытался перевести разговор на что-либо другое.
О боже, как сильно он жаждет эту женщину! Но об этом нечего и думать: она только что родила двойню.
– Как ты думаешь, может быть, назовем одного из сыновей в его честь? – спросила Бетани.
– О небо, ни в коем случае! Он и без того задрал нос, когда король выбрал его для выполнения важного поручения. Нет, давай назовем их в честь твоих отца и дяди.
– А как же твой отец?
Ройс был тронут сверкнувшей в глазах Бетани заботой.
– Non! – воскликнул было он, но тотчас же взял себя в руки. – Анни, он бросил нас, лишив своего имени… и любви. Я никогда его не прощу.
– Если мы хотим смотреть в будущее, нам обязательно нужно уладить счеты с прошлым. Мы назовем одного сына в честь моего отца, а другого – в честь твоего. Это позволит тебе избавиться от горечи в душе.
Ройс почувствовал, как у него сдавило грудь. Бетани понимает его боль и предлагает средство залечить старую рану.
– Мне будет очень трудно, – сказал он наконец, лаская малышей, – но я готов начать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47