Ее встревожило то, как она ответила Эду. – Нет у меня никакого мужчины! А насчет Пиньона ничего особенно не думайте. Он просто мой старый друг.
– Я не уверен, что этот толстосум того же самого мнения.
– Неважно, что вы там себе думаете. Мне еще нужно выполнить одну небольшую формальность, Сэм Фарли, и вам лучше бы попридержать язык, если дорожите своей свободой.
Когда Андреа остановила машину возле здания полицейского управления штата, Сэм решил, что благоразумие – лучший вид доблести. Он низко надвинул на глаза шляпу и снова почти соскользнул с сиденья вниз.
Андреа тем временем вошла в управление и попросила у дежурного сержанта Льюиса Хайспина информацию на своего пассажира.
– Последнее место жительства? – поинтересовался Льюис.
– Техас, – не совсем уверенно ответила девушка.
Из завещания, копию которого ей удалось раздобыть, явствовало, что дом и земля были завещаны Милли Линн Хайнс, единственной дочери Мэми и Джеда Хайнс. Имя Сэма Фарли там не фигурировало.
Вернувшись к машине, Андреа застала там двух секретарш, через окно болтавших с Сэмом. Хорошенькое дело!
Резче чем следовало бы, она кивнула девушкам, забралась в машину и, проскрежетав шинами, развернулась, набрала скорость и выехала из города.
Сэм улыбнулся, не разжимая губ. Пользоваться популярностью у женщин – в округе Мередит – с этим он мог справиться, но вызвать у этой статной начальницы полиции интерес к себе – вот это совершенно другое дело. Ради нее можно и посидеть в кутузке.
Снова оказавшись возле дома старой Мэми, Андреа остановилась, но мотора глушить не стала Сэм медленно выбрался из машины.
– Не зайдете ко мне попить холодной водички из того самого колодца, про который вы мне сказали раньше?
– Нет Мне пора обратно в город. – Андреа приняла мгновенное решение и понадеялась, что не пожалеет о содеянном. – Сэм, вы меня извините за налоги. Жаль, что я ничем не могу вам помочь.
– Можете, шеф. Вы можете отвезти меня куда-нибудь пообедать.
– Не сегодня, Сэм. Вы в любой момент можете зайти к Луизе и поесть у нее. Она печет изумительное печенье.
– Но, дорогая, Луиза Роберте не будет смотреться в полицейской форме так, как вы…
Отъезжая, Андреа проводила взором его фигуру. Поднимаясь вверх по холму, Сэм насвистывал какую-то эстрадную мелодию. Уже на полпути в мэрию она поймала себя на том, что «мурлыкает» то же самое.
– Почему тебя так долго не было? – спросил Бак. – Давно пора обедать.
– Я случайно встретила Эда, который не очень доволен тем, что я тебя сейчас подменяю. Он считает, что это мне не подходит.
– А ты уверена, что именно из-за Эда ты задержалась, а не из-за Сэма Фарли?
– Уверена, – твердо ответила Андреа.
– И что? – состроил Бак невинную мину. – Как там поживает наш таинственный незнакомец?
– Достаточно хорошо, чтобы сморозить Эду о сегодняшнем его свидании со мной.
Костыль Бака с грохотом упал на пол.
– Что ты сказала?!
– Я подвезла Сэма. Он голосовал на дороге – собирался в суд, чтобы поговорить с налоговым инспектором, – пожала плечами Андреа.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что он собирается предъявить права на дом?
– Не знаю, отец. Единственное, что я знаю, так это то, что он, похоже, намеревается поселиться здесь. И я даже не знаю, что сама думаю по этому поводу. Кстати, вот копия завещания Мэми.
Андреа отдала отцу завещание, а сама отправилась в свой кабинет. Она все еще злилась на Бака за то, что он уже заранее выдал ее замуж за Эда.
Через почтовую щель во входной двери кто-то бросил два конверта с квитанциями об оплате за воду. Андреа сделала на нужной странице регистрационного журнала отметку.
– У парня есть все основания претендовать на дом, – подал голос Бак из соседнего помещения. – Так, посмотрим. Просроченные водительские права и свидетельство о рождении. Вроде тут все в порядке. Отец – Грейнджер Фарли. Место рождения – неизвестно. Что-то очень знакомая фамилия.
Андреа выключила свет и вернулась в кабинет Бака.
– Думаю, что нам не стоит беспокоиться по поводу его отца, – проговорила она. – Сэма назвали в честь Фарли Грейнджера, красавца-киноактера, снимавшегося в фильмах пятидесятых годов. Милли была его поклонницей. Сэму неизвестно, кто его отец.
– Неплохой, должно быть, доверительный разговор у тебя с ним состоялся. Ты думаешь, Сэм заплатит налоги?
– Нет, вряд ли. – Андреа села у раскрытого окна и принялась вяло обмахиваться газетой, наблюдая за тем, как маленькая черная собачонка на улице слизывает мороженое из упавшего на землю стаканчика.
– Откуда такая уверенность, Энди? – удивился Бак.
– Он приходит в город, и все свое имущество несет в рюкзаке за спиной. Говорит, что он плотник, которому нравится скитаться по стране, выбирая работу там, где платят больше. И вообще у этого человека все временное.
Андреа вдруг заулыбалась, вспомнив его темные глаза, которые поддразнивали и все обращали в шутку, но потом она скрыла свои чувства за серьезным выражением лица.
Девушка резко вскочила и рывком распахнула дверь.
– Пройдусь немного до почты и заберу газеты, – бросила она через плечо. – Я быстро вернусь.
– Не задерживайся долго. У меня в кафе встреча с Отисом.
Андреа спиной почувствовала на себе пристальный взгляд отца, когда переходила улицу. На ходу она кивком головы поприветствовала Брэда Диксона. Если он собирался снимать показания счетчика у вдовы Толберт, так его давно переставили в парикмахерскую.
Забрав почту, Андреа направилась, было обратно в мэрию, но замедлила шаг, заметив, что Бак уже сидит в пикапе Отиса Паркера.
– Эй, Энди, – виноватым голосом позвал ее отец. – Мы с Отисом собираемся проверить тормоза, а потом отправимся перекусить.
– Хорошее дело, – серьезно кивнула Андреа. – Я бы тоже поела у Луизы жареных цыплят и ее знаменитого печенья. За тобой заехать?
– Не беспокойся об этом, Энди, – сказал Отис, энергично копаясь в моторе. – Я еще собираюсь в Коттонборо забрать сумку с инструментами, чтобы отладить машину. А потом я заеду за Баком в кафе. Так что без проблем.
Андреа рассмеялась.
– Я рада, па, что у тебя еще не постельный режим, а то Отису пришлось бы тянуть тебя по шоссе на койке с колесиками.
Был уже второй час дня, когда она услышала, как открывается входная дверь. Если в полицейский участок пришел кто-то, чтобы поинтересоваться «буйного вида» незнакомцем, она, наверное, снова зарядит свой пистолет. Вздохнув, Андреа обернулась.
– Привет, дорогая. Я хотел бы дать будущей жене губернатора возможность немного передохнуть и собираюсь пригласить вас на обед.
Андреа издала стон. О Боже, снова Сэм Фарли! Он стоял, небрежно облокотясь о стойку, отделявшую приемную от кабинета и тюремных камер. К этому она была не готова.
– Что вы здесь делаете? – поинтересовалась девушка.
– Я пришел извиниться, – мягко ответил Сэм. – В данный момент мне меньше всего хотелось бы вступать в конфликт с законом в вашем городе!
Андреа глубоко вздохнула и почувствовала, что все ее возмущение куда-то улетучилось. Их отделяло друг от друга не больше метра, и они задумчиво смотрели друг другу в глаза.
Ей ничего не было известно о его неладах с законом, но, чувствуя, как взгляд этих черных, горячих, как угли, глаз буквально пронзает ее насквозь, она поняла, что смертельному риску подвергается ее собственный закон.
К счастью для нее, их разделяла стойка. Они находились в самом центре полицейского участка Аркадии. Был полдень, и на Андреа сверху вниз смотрел ее личный разбойник.
– Я на дежурстве, Сэм, – тихо сказала она.
– А разве офицеры полиции обходятся без пищи? Послушайте, нам ведь не нужно отправляться туда в патрульной машине. Давайте просто дойдем до кафе пешком.
– Я принимаю извинение, но мне не нужно в моей жизни постоянных треволнений. До вашего появления здесь стояла исключительно тишь да гладь. Для чего вы все это делаете?
– По правде сказать, – лицо Сэма приняло сконфуженное выражение, – я подумал, что будет забавно, если я возьму да и приглашу вас на обед.
– Забавно? Мне кажется, вы обожаете жить в таком вот хаосе. Вам всегда нужны острые ощущения, так ведь? Но почему?
Действительно, почему? Сэм не вполне уверенно задал сам себе этот вопрос. Почему он пешком, под нещадно палящими лучами солнца, усталый, грязный, голодный пришел в именно этот город? Неужели лишь ради того, чтобы увидеть эту женщину? Сэм не знал ответа. Он знал только одно: его пульс бился чаще обычного, и причиной тому была отнюдь не жара.
Когда в то утро Сэм увидел ее в форме, он понял, почему женщины так боготворят полицейских. В ней было что-то такое основательное, нет, точнее – правильное, в этой женщине, грозно смотревшей на него ясными, словно летнее небо, глазами. Рослая и статная, она была самой чувственной женщиной из всех, кого он когда-либо видел. И даже неважно, что эта женщина готова была задушить его, настолько она была преисполнена решимостью, стоять на своем и сохранять верность долгу, в то время как Сэм никак не мог взять в толк, что мешает ей слегка уступить.
Андреа удалось взять себя в руки. – Садитесь в машину, мистер Фарли, я еще раз отвезу вас домой. – Она прошла мимо него и задержалась в дверях. – Я не буду обедать с вами, потому что это придаст официальный статус нашим отношениям.
– Вы хотите сказать, что мужчина и женщина не могут пообедать вместе, не сделав заявления о намерениях? Да бросьте, вы, шеф! На дворе конец двадцатого столетия.
– Эта женщина не может, Сэм. – Андреа сжала в тихой ярости кулаки.
– Хм-м, – ухмыльнулся он. – Что подумают добропорядочные граждане Аркадии, не говоря уж о вашем отце, когда увидят нас вдвоем в патрульной машине?
– Вы все схватываете на лету, – оборвала его Андреа с легкой ухмылкой. – Ровно через сутки по городу пойдут разговоры, что я провожу больше времени в вашем обществе, чем непосредственно на службе.
– А со мной вам будет веселее. – Сэм шагнул к ней так близко, что она почувствовала на своем лице его дыхание.
– Веселее? Прекратите, Сэм. Что вы пытаетесь со мной сделать, подпортить мою репутацию?
– Ох, шеф. – Он злорадно улыбнулся и прошептал: – А вам никогда не хотелось встряхнуть этот ваш городок, сотворить что-нибудь совсем безумное? Выкиньте все из головы, Гроза. Погудите вместе со мной.
Андреа и раньше слышала выражение «пляшущие глаза», но до сих пор ей не доводилось видеть это самой. До сих пор ей удавалось избегать взгляда Сэма. В ярком солнечном свете она разглядела, что глаза у него не черные – они были темно-карие, оттенка кипящего тростникового сиропа, перед тем как его разольют по банкам. Все усугублялось еще и тем, что они были такие же горячие.
– Садитесь в машину, Фарли, – резко произнесла она. – Здесь мой дом, а репутация в Аркадии очень важна. Похоже, что вы серьезно вознамерились подпортить мне ее.
– Извините. Я не хочу доставлять вам новых хлопот вдобавок к тем, которые я вам уже доставил. – Он резко отодвинулся, а затем поспешил к автомобилю. – На будущее я стану более осмотрительным.
– Вы, осмотрительным? Хотела бы я посмотреть.
– Вот увидите. Хотите, чтобы я сел за решетку, чтобы вы смотрелись официально?
– Господи, да нет же. Как только я отъеду к окраине города, Агнес затерроризируют звонками желающие узнать, кто же такой мой пленник. Так что давайте в машину, Фарли.
Сэм подчинился, наблюдая за тем, как Андреа усаживается на водительское сиденье. Все эти игры были для него в новинку. Ну почему его бабушка не жила в Чикаго? Единственной реакцией их соседей было бы облегчение оттого, что в полицейской машине вместо них сидит он.
Сэм не знал, о чем он думал, направляясь пешком в город для того, чтобы извиниться перед малознакомой женщиной за то, что чем-то не угодил ей. Тем, что она втайне была не против допустить, – уж в этом-то он точно уверен. Раньше он на это не обращал никакого внимания.
Когда он находился рядом с этой женщиной, возникала теплота, заставлявшая его тоньше воспринимать полную одиночества жизнь, которую он вел. Андреа каким-то причудливым образом ассоциировалась для него с противоречивыми мыслями о доме и семье, и это сводило его с ума.
– Послушайте, шеф Флеминг. Мне искренне жаль, если я оскорбил вас вчера вечером и сегодня утром. Но я не жалею о том, что поцеловал вас. – Чуть помедлив, Сэм добавил: – И я уверен, что сделаю это еще раз. Поэтому, если вы хотите сберечь вашу репутацию, то нам лучше пошевеливаться.
Какой-то миг взгляд Андреа был полон отчаяния. Потом она завела мотор, и машина почти рванула с места.
Девушка поймала на себе осуждающие взгляды стариков, сидящих на скамейке возле аптеки, и еще сильнее надавила на газ. Она ехала слишком быстро, удивляясь, почему, проведя всего лишь одну ночь в городе, Сэму Фарли удалось до такой степени растревожить ее, что она проехала ровно половину пути, когда до нее дошло, что она свернула не на ту дорогу.
– Вот видите, что вы со мной наделали, – пожаловалась Андреа.
– Я думаю, вам следует кое-что уточнить. Что конкретно я с вами наделал? Я ни слова не произнес и даже пальцем вас не тронул.
– Дом Мэми находится совсем в другой стороне.
– Что же, – улыбнулся Сэм. – Готов выслушать все ваши предложения. Что скажете насчет пикника под Дубом Влюбленных?
Он сам не понимал, почему продолжает поддразнивать ее, тем самым, демонстрируя, что она ему не безразлична. Сэм преследовал ее, офицера полиции, типичную женщину-южанку, а кроме того, за каждым его шагом теперь следит почти тысяча пар глаз жителей целого городка.
Андреа нахмурилась.
– Я не знаю, как играть в ваши игры по вашим правилам, да и не хотела бы. Вы сказали, что проголодались. Ну, хорошо, Фарли, я вас накормлю.
– Снова шоколадным печеньем?
– Нет, я тут кое-что задумала с порцией мышьяка.
– Неплохая мысль, дорогая. У мышьяка замедленное действие. У нас еще будет время сделать мою кончину памятным событием. Что же, вы можете добавить его в печенье.
– Не будет вам больше печенья. Луиза печет его только для Бака. Они… друзья.
– Понятно. Печенье и дружба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21